См. ранее на эту тему на Когита.ру:

- Права избирателей заканчиваются в урне?!

- Высшие правоохранительные институции высказались. Что скажет Конституционный суд?

- Заметки с заседания Конституционного суда

Радио «Эхо Москвы. 15 марта 2013

Из программы «Суть события»

С. ПАРХОМЕНКО:
…Вот я посетил заседание Конституционного суда вчера, весь день для этого провел в Питере. Если помните, на предыдущей программе я говорил вам о том, что предстоит это событие и обещал рассказать о нем подробнее. Вот ровно для выполнения этого обещания я в Питер вчера и отправился.
И должен вам сказать, что я не пожалел о том, что предпринял это небольшое путешествие, потому что, действительно, это важнейшее событие политической жизни, может быть, важнейшее событие года. Ну, правда, оно еще не закончилось, правда, нам предстоит еще вердикт. Должен вам сказать, что у меня довольно плохие предчувствия относительно вердикта. Мне кажется, что суд примет тяжелое для российской общественной и политической жизни решение (сейчас скажу, что я имею в виду и о чем я так печалюсь).
Напомню, о чем идет речь. Речь идет о том, что российский закон совершенно прямо и отчетливо предполагает возможность граждан отстаивать в суде нарушение своих избирательных прав. Есть статьи, их несколько, которые прямо говорят об этом в законе о гарантиях избирательных прав граждан. Есть статьи, которые подпирают это положение и в законе о выборах президента, и в законе о выборах Государственной Думы, и в законе о референдуме. Есть статьи, которые создают такую правовую раму для этой ситуации в Конституции РФ. И это тот случай, когда российское законодательство, в общем, совершенно ясно указывает на то, что у людей избирательные права есть и люди эти избирательные права могут отстаивать в суде. Причем, речь идет обо всем комплексе избирательных прав.
Понятно, что есть так называемое пассивное избирательное право, то есть право быть выбранным, право выбираться. Вот видите, так сказать, страдательный залог глагола – это и есть пассивное избирательное право, когда человек выбирается. Когда он является чего-нибудь кандидатом куда-нибудь или когда-то представляет политическую партию. И у него в связи с этим возникает множество разных прав, и человек может и политическая партия в целом может, и разного рода политические группы и объединения могут отстаивать свои права в суде в этой ситуации, если они считают, что эти права на выборах были нарушены.
Но что чрезвычайно важно и что особенно важно в данном случае, есть и активное избирательное право, избирательное право того человека, который выбирает сам, который является избирателем, который, собственно, голосует. И закон не ограничивает право человека отстаивать эти свои избирательные права, и просто указывает, что если эти права нарушены или если человек считает, что они нарушены, то человек может обращаться в суд.
И дальше возникает ситуация на выборах думских, выборах 2011 года, президентских выборах 2012 года, которая, собственно, и стала основой для огромного количества судебных исков, в том числе тех исков, которые подавались при помощи систему «Все в суд». Я много раз рассказывал о ней здесь в этих программах. Был и есть до сих пор такой сайт vsevsud.org. Я имел отношение к его созданию и вообще к деятельности группы людей, которая пыталась при помощи этого сайта создать возможность для желающих отстоять свои избирательные права, обратиться в суд, сделать это максимально квалифицированно, сделать это корректно, сделать это эффективно. Мы исходили из того и, собственно, те юристы, которые работали на этом проекте, исходили из того, что поскольку мы с вами выбираем одного президента на всю страну или выбираем одну Думу на всю страну, то мы имеем дело в данном случае с таким единым избирательным округом. И где бы ни происходило нарушение, и где бы ни голосовал лично я, все меня касается как избирателя. Если я голосую в Москве и голосую честно, а где-то далеко, я не знаю, в Магадане или в Архангельске, или в Сыктывкаре происходят фальсификации, то они нарушают мое право, потому что эти фальсифицированные голоса замешиваются, как бы, в общий объем голосов, поданных за того или иного кандидата, и таким образом моя избирательная воля тоже искажается. Эти фальсифицированные голоса – они, как бы, разбавляют, растворяют в себе мой голос. Поэтому я имею право в тех случаях, когда у меня есть обоснованное сомнение относительно справедливости подведения итогов на том или ином избирательном участке... Это сомнение может появиться в результате самых разных обстоятельств, в результате, например, чтения газетных статей или заметок в интернете, или чего угодно еще. Я могу обратиться в суд и потребовать не того, чтобы кто-то кого-то посадил в тюрьму, не того, чтобы кого-то там страшно наказали и так далее. Это все наступит потом, тогда, когда злоупотребления будут доказаны. Но я могу обратиться в суд с требованием провести проверку, приостановить решение об итогах выборов и потребовать, чтобы документы, которые по закону должны храниться достаточно долго, чтобы эти документы были бы снова подняты, проанализированы, чтобы была проанализирована видеозапись, если она сохранилась, чтобы были взяты показания свидетелей разнообразных, членов избирательных комиссий, наблюдателей, избирателей и так далее, и так далее. И чтобы произошло подробное разбирательство с тем, насколько результаты выборов на этом участке были подведены справедливо и не был ли здесь нарушен мой интерес как избирателя, в данном случае использующего свое активное избирательное право.
Закон здесь на моей стороне, закон позволяет мне это делать. Однако, российские суды систематически отказывали российским гражданам в праве на рассмотрение такого дела. Я подчеркиваю, дело не в том, что они эти дела рассматривали и занимали позицию, как бы, не в пользу заявителей, не в пользу тех, кто подавал такие судебные иски. Нет, до этого дело не доходило. Суды отказывались принимать к рассмотрению эти иски. Причем, надо сказать, делали это как-то подозрительно слаженно, Сначала все было в порядке, они такие иски принимали и потом вдруг в какой-то момент (дело произошло в конце февраля 2012 года) суды просто как по команде перестали принимать иски и стали штамповать отказы под одним и тем же предлогом, по одним и тем же мотивам, а именно: «Нету у вас никакого такого избирательного права, которое здесь было бы нарушено. Это все, что называется, не ваше собачье дело» (ну, я перефразирую, разумеется, те решения, которые суды принимали). «Ваше право заканчивается в тот момент, когда вы опустили свой бюллетень в урну – вот это и есть ваше активное избирательное право получить бюллетень, нарисовать на нем галочку и опустить его в урну. Точка, всё. На этом ваши права закончились. Что там с этим происходит дальше, кто это считает, каким способом заполняются эти протоколы, куда идут эти цифры, как определяются результаты – это все вас совершенно не волнует и не касается, и вы не имеете права по этому поводу жаловаться, потому что вы не сами избираетесь. Вот, кто избирается сам, тот может жаловаться по этому поводу. А вы – всего-навсего избиратель. И нечего вам тут к нам приставать».
Вот это была позиция судов массовая, и огромное количество исков, в том числе те самые иски, которые подавались при помощи этой системы «Все в суд», к которой я имел отношение... Надо сказать, что слушатели довольно часто задавали и до сих пор задают мне вопросы по этому поводу, иногда довольно ядовитые, дескать «Ну и где эти ваши миллионы исков?» Ну, довольно много было исков. Меньше, скажу я вам откровенно, чем мне хотелось бы, чем, может быть, я рассчитывал видеть. Действительно, люди как-то достаточно осторожны, многие побаиваются. И огромное количество людей просто не верит в эффективность, не только эффективность, но и вообще человечность, работоспособность российской судебной системы и люди как-то имеют на это право. Действительно, судебная система всячески доказывает свою порочность и ущербность в России. Но, собственно, наша идея заключалась в том, идея тех, кто выдвигал этот замысел и тех, кто развивал вот эту вот систему, идея заключалась в том, что если иски станут массовыми, если значительное количество людей потребует защиты и охраны своих прав, тогда суды не смогут так просто от них отмахиваться.
Так вот именно эти люди и получали такого рода отказы: «Нету у вас никаких прав, нечего защищать». Поэтому я, хотя я не был участником или там стороной на этом заседании Конституционного суда, хотя там не было моей жалобы, моего заявления, я, тем не менее, считал, что это в некотором роде мои клиенты, это те самые люди, с которыми вместе мы работали в этом направлении. И там, между прочим, был один человек, его зовут Андрей Заякин, который подал при помощи сайта «Все в суд» довольно значительное количество исков, несколько десятков исков, сказал бы я. На них на все получил отказы вот по такому мотиву. И он обратился с жалобой к уполномоченному по правам человека. А уполномоченный по правам человека переадресовал эту жалобу к Конституционному суду. И, вот, уполномоченный по правам человека был одним из заявителей в этом деле Конституционного суда. Другими заявителями были частные лица – жители Санкт-Петербурга, жители города Воронежа, в частности, которые обращались с аналогичными жалобами, и еще одним заявителем была Региональная воронежская организация партии «Справедливая Россия», которая по своей собственной инициативе, не согласовывая свое решение с центральным аппаратом партии «Справедливая Россия», в чем, кстати, ее много раз потом упрекнули во время этого процесса в Конституционном суде, тоже обратилась с жалобой. Вот, все эти жалобы были объединены в одно дело, и мы их слушали вчера.
…Итак, говорили мы с вами о заседании Конституционного суда и о том, что, в частности, одним из заявителей был уполномоченный по правам человека Владимир Лукин, который переадресовал в суд жалобу Андрея Заякина, моего хорошего знакомого теперь, человека, с которым я познакомился ровно на почве его активного участия в истории с «Все в суд». Кстати, многие из вас его знают, этого человека – это тот самый человек, который получил известность под именем Доктор Z. Помните все вот эти недавние могучие разоблачения всякой зарубежной недвижимости? Вот это ровно этот же самый Андрей Заякин, интервью с которым, может быть, вы видели в журнале «The New Times», в «Новой газете» и в ряде других изданий.
У меня спрашивают, то ли самое это дело, о котором я рассказывал здесь некоторое время назад и ради которого я тоже ездил в Петербург, когда уполномоченный по правам человека по моей жалобе, которую я ему отправил... Видите, как много у нас в последнее время связей с уполномоченным по правам человека неожиданно получилось? То такая жалоба ему, то сякая. Ну, хорошо, когда институт начинает работать.
Так вот тогда по моей жалобе или, так сказать, для рассмотрения моей жалобы уполномоченный по правам человека обратился в 3 суда в 3-х субъектах Федерации с требованием выдать ему документы, с помощью которых можно было бы установить правомерность массовых так называемых инвалидных голосований.
Нет, это другая совсем история. Скажу в скобках, поскольку я смотрю, что целый ряд слушателей этим интересуется, что то дело не закончено. Оно не закончено по меньшей мере в двух субъектах Федерации – в Ставропольском крае и в Питере. Там будут касаться и апелляции. Там арестованы документы, касающиеся выборов президентских в марте 2012 года. Год истек и, по идее, ЦИК мог бы и наверняка это в большинстве случаев уже сделал, уничтожить все документы, все следы от этих выборов. Но касательно тех территориальных избирательных комиссий, о которых идет речь в этих делах, на эти документы наложен арест, они целы, они никуда не делись и можно продолжать выяснение здесь этих обстоятельств. И я очень надеюсь, что это дело будет иметь еще достаточно серьезные последствия. Ну, о нем как-нибудь в другой раз, а сейчас я возвращаюсь в Конституционный суд.
Так вот в Конституционном суде речь зашла именно об этом, о том, есть ли у нас с вами избирательные права? Правы ли суды, что отказывают людям систематически и массово по всей стране рассматривать их жалобы на нарушение их избирательных прав под одним простым предлогом «Никаких таких прав не существует. Опустил бюллетень в ящик – все, гуляй, больше тебя ничего не волнует».
Пришлось выслушать, на мой взгляд, самое яркое, что было на этих слушаниях, это позиция представителей органов власти. Мы увидели там представителя Государственной Думы, представителя администрации президента. Ну, точнее формально он называется «представителем президента в Конституционном суде РФ». Представителя Совета Федерации, представителя Центральной избирательной комиссии. Должен вам сказать, что эти люди производят сильное впечатление. Они работают просто как футбольная команда, чрезвычайно слаженно. Видно, что они хорошо друг друга знают, хорошо понимают повадки друг друга и, в общем, разыгрывают это все как один спектакль.
Полномочным представителем Госдумы в Конституционном суде является депутат Дмитрий Вяткин от «Единой России». Кстати, многим он в последнее время знаком по тому, что он стал одним из фигурантов скандала о фальшивых диссертациях. Тот же самый, поразительным образом тот же самый Доктор Z опубликовал у себя в блоге сведения о том, что в диссертации Дмитрия Вяткина имеются довольно существенные элементы недобросовестного заимствования. Там, кстати, в кулуарах Конституционного суда произошла поразительная совершенно по своему драматизму встреча между Дмитрием Вяткиным и этим самым Доктором Z. Я тоже в ней участвовал. Стороны, что называется, многократно обменялись любезностями во время этого разговора и договорились о том, что господин Вяткин попытается опровергнуть это сообщение и попытается доказать, что вот эти вот довольно крупные заимствования, которые есть в его диссертации, и заимствования, я бы сказал, не задокументированные, оказались там случайно. И вот отсутствие надлежащих там кавычек, сносок с указанием автора и так далее – это все ужасная цепь случайностей и технических оплошностей, которая как-то навела на него это подозрение. Ну что же? Почему бы господину Вяткину и не попытаться оправдаться? Мы с Доктором Z, Андреем Заякиным, сказали, что «Конечно, пожалуйста, если вы хотите попробовать, давайте, присылайте нам доказательства того, что все это случайно, и тогда мы опровергнем все наши сообщения о том, что в вашей диссертации имеются недобросовестные заимствования». Я и здесь тоже это подтверждаю: если эти доказательства будут нам предоставлены, я, конечно же, не премину вам об этом сказать здесь, написать у себя в блоге и так далее, и так далее. Ну, вот это добавило некоторого перцу в эту ситуацию, что вот представителем Думы был этот самый Дмитрий Вяткин, представитель Госдумы в Конституционном суде.
Очень интересный персонаж Андрей Александрович Клишас. Он – председатель Комитета по конституционному законодательству Совета Федерации, один из богатейших в прямом смысле этого слова российских политиков. Он – активный и очень успешный бизнесмен, в свое время был, насколько я помню, даже директором Норильского Никеля, гигантской совершенно компании, а сейчас он – сенатор, один из представителей Красноярского края в Совете Федерации, и вот он – представитель Совета Федерации в Конституционном суде.
И, наконец, представитель президента, легендарная, на самом деле, фигура, Михаил Валентинович Кротов, человек, нам совершенно не чужой, нам в смысле «Эху Москвы», потому что он в свое время был заместителем директора Газпром-Медиа и вообще человек, хорошо известный в медийных кругах. Он такой был, довольно важный, так сказать, администратор, человек с потрясающе подвешенным языком в прямом смысле этого слова, человек, который умеет произносить речь в ураганном темпе, произносить совершенно невероятное количество слов в минуту. И все эти слова, в общем, осмысленные, это не просто какое-то такое бессмысленное бубнение. Позиция его достаточно ясно там выражается.
Вот эти трое высказывали позиции, чрезвычайно близкие, я бы сказал, переплетающиеся с другими. В какой-то момент я даже начал немножко путаться, кто из них что произнес, потому что настолько они часто повторяли одни и те же аргументы, и как-то закручивали их по кругу, и передавали их друг другу, и ссылались один на другого, что, в общем, я считаю, было бы совершенно правомерно говорить о том, что имеется единая позиция трех этих представителей – представителя президента, представителя Госдумы и представителя Совета Федерации. К ним очень органично присоединился представитель ЦИКа. И, в общем, то, что они говорили, можно свести к нескольким таким тезисам.
Первое. Да, действительно, никаких избирательных прав, активных избирательных прав за пределами права заполнить бюллетень и опустить его в урну не существует. Это было сказано много раз разными словами и смысл был ровно такой. Однажды была сказана такая даже фраза (мне кажется, что ее произнес Дмитрий Вяткин, представитель Госдумы, но возможно, что уста были чьи-то другие – может быть, это был один из двух других представителей органов власти), он сказал, что избиратель, проголосовав, опустив свой бюллетень в урну, вверяет свой голос специально уполномоченным для этого людям, то есть членам и представителям избирательных комиссий, и дальше может только эмоционально принимать или не принимать результаты выборов.
Я сейчас просто излагаю... Вот, если вы не верите сейчас своим ушам, если вам кажется, что такие слова нельзя брать в рот и что совершенно невозможно всерьез это утверждать, то я еще раз вам скажу, я сейчас пересказываю очень близко к тексту, я сейчас вам говорю о том, что эти люди выбрали в качестве тактики защиты на этом Конституционном суде очень интересный прием: они вместо того, чтобы защищаться, начали признавать, и более того, с апломбом настаивать на том, в чем их обвиняют.
Помните знаменитый анекдот, когда один человек другому в автобусе говорит «Молодой человек, у вас в ухе банан», а тот ему на это говорит «Говорите громче. У меня в ухе банан»? И выясняется, что, вот, как-то намекнуть-то и нечего, человек и сам всё знает.
Так вот они сами знали, что они имеют в виду. Они сами знали, что то, в чем их обвиняют, это и есть их позиция. И с гордостью ее отстаивали. Они говорили о том, что... Была произнесена такая фраза, что абсолютизация прав избирателей (вот, прислушайтесь к тому, что я сейчас повторю за ними), абсолютизация прав избирателей может нанести ущерб другим участникам выборов. То есть, есть какие-то другие, более важные, чем избиратели, участники выборов.
Собственно, основных идей было две. Одна, да, можно говорить о пассивном избирательном праве – оно есть у кандидата, у партии и у наблюдателя. Вот это, кстати, очень интересный поворот сюжета, потому что эти люди очень слаженно говорили о том, что наблюдатель, работающий в ходе выборов, занят только одним – он отстаивает свою партию, он защищает свой интерес, а больше его ничего не интересует. Вот, если мою партию не обижают, наблюдатель доволен. А, вот, все вот эти вот представления о том, что бывает какая-то справедливость, какая-то честность, какое-то непонятное достоинство, какое-то представление о равенстве, это все разговоры, этого всего нет. Есть только прямой политический интерес группы лиц. И даже было сказано так, что этот интерес зависит от того, доволен или не доволен данный конкретный человек результатом выборов. Если он доволен результатом выборов, у него нет никакого интереса продолжать разговор об этом. Если он не доволен результатами выборов, тогда да, интерес есть и начинаются разговоры о фальсификациях и всяком таком. А о том, что так бывает, что люди видят фальсификации чужих партий, в отношении, скажем, чужих партий, чужих кандидатов, в отношении, в целом, прав избирателей, этого они даже не могли себе вообразить. Ну, это поразительная история.
Вот я, например, на думских выборах... Вы будете долго смеяться. Я, вы знаете, как-то вы слышали много моих передач за эти 10 лет, которые здесь происходят, я был наблюдателем от Коммунистической партии РФ. Вы что хотите сказать, что я отстаивал партию коммунистов, что ли? Что я защищал ее интересы? Нет. Я следил за честностью выборов как таковых. Мне было совершенно все равно, в чью пользу жухают.
Ну, этого вот эти самые представители органов власти не могли и не хотели себе представить. Они говорили о том, что существует только узкий политический интерес. Они говорили, например, о том, что к правам избирателя не может относиться требование сверить правильность заполнения протокола о результатах выборов. Вы знаете, что это один из самых массовых видов фальсификаций, один из самых простых и самых эффективных, к сожалению, способов устроить жульнический подсчет – это просто переписать протокол о выборах. Вот люди голосуют, вот они приходят, вот они заполняют бюллетени и опускают их в урны, потом кто-то вынимает их из этих урн, подсчитывает, может быть, даже правильно подсчитывает, заполняет протокол, ставит все циферки, печати, подписи и все остальное. А потом вот этот протокол забирают, увозят в территориальную избирательную комиссию и там выбрасывают. И вместо него рисуют другой. Просто фальсифицируют. Просто берут эту печать, берут достаточное количество членов избирательной комиссии и предлагают им подписать этот фальсифицированный протокол. Вот и всё.
Очень много исков, которые были поданы в суды, были связаны именно с этим – с фальсификацией избирательных протоколов. И вот представители органов власти на этом Конституционном суде последовательно, наперебой, так сказать, разложив это по ролям, рассказывали одну и ту же историю. Это все не имеет отношения к избирателю. Протокол, как было сказано... Кажется, это был представитель президента Михаил Валентинович Кротов. Он сказал: «Протокол – он вообще не для избирателя пишется. Он пишется совершенно для других людей. Для членов избирательных комиссий, для представителей партий. А избиратель-то, собственно, он кто такой? Он где его возьмет, этот протокол-то? Кто ему его покажет-то?» - говорил он.
Это поразительная история, потому что, ведь, формально протоколы уже много лет публикуются на сайте Центральной избирательной комиссии РФ. Кроме того, по правилам, по регламенту проведения выборов в РФ протокол в огромном таком, увеличенном виде, в виде такой, большой ватманской простыни вывешивается на стенки и заполняется на глазах у всех. И он специально предназначен для того, чтобы его видели все, и все члены избирательной комиссии, и все наблюдатели, и все избиратели, и все на свете, кто там вообще проходит через избирательный участок. И было такое требование, скажем, на последних президентских выборах, чтобы эта увеличенная форма протокола висела на стенке таким образом, чтобы ее было видно в видеокамеру, на видеосъемке, которая транслируется в интернет. Таким образом это могут видеть вообще любые избиратели. И очень легко потом сравнить, что нарисовано на увеличенной форме протокола и что потом оказалось в официальных цифрах, в официальных протоколах Центральной избирательной комиссии, опубликованных на сайте ЦИКа, и сравнить потом эти цифры, и убедиться, что в данном случае произошла фальсификация, а в данном случае, нет, не произошла.
Вот, все это отрицали представители органов власти. И в какой-то момент прозвучала ключевая, я бы сказал, итоговая фраза всего этого процесса. Произнес ее, по-моему, представитель ЦИКа. Эта фраза звучала следующим образом: «Нарушения на выборах не могут служить поводом для того, чтобы поставить под сомнение результаты голосования». Я еще раз повторю: «Нарушения на выборах не могут служить поводом к тому, чтобы поставить под сомнение результаты голосования». Красиво, правда?
Вот, собственно, происходило это действие на протяжении целого дня. Я, затаив дыхание, за ним наблюдал и смотрел за тем, как люди утверждают перед лицом закона, утверждают перед лицом одного из высших в России судов, Конституционного суда РФ, утверждают отсутствие избирательных прав граждан вопреки закону, который прямым, ясным, очевидным словом указывает на то, что эти права существуют.
Это был сильный акт. Я бы сказал, что это событие. Я надеюсь, что от него останутся довольно многочисленные следы. Я надеюсь, что сохранится стенограмма. Я надеюсь, что сохранится видеозапись. Я надеюсь, что сохранятся те репортажи и тексты, и статьи, которые по этому поводу были вчера написаны и, может быть, будут написаны еще. Я впервые в своей жизни вел такой, я бы сказал, прямой интернет-репортаж оттуда – писал у себя в Facebook. У кого есть Facebook, загляните, пожалуйста – там до сих пор все это есть. Писал такие, короткие заметки о том, как разворачиваются события, и, вот, за день, мне кажется, составилась некоторая картина дня.
Я должен сказать, что сильное впечатление на меня произвели... В данном случае я не иронизирую нисколько, а говорю совершенно серьезно. Сильное впечатление произвели на меня некоторые представители заявителей. В частности, на мой взгляд, абсолютно блестяще выступавшая там профессор права из Воронежского университета Наталья Владимировна Бутусова. Я впервые ее увидел, впервые слышал ее выступление. Это абсолютно незнакомое для меня лицо. Я потом полез в интернет посмотреть, а что это, кто эта женщина и где можно еще раз с ней встретиться. Советую вам запомнить это имя – я думаю, что она еще не раз даст о себе знать в разного рода вот таких юридических околовыборных баталиях. Была очень интересный адвокат Анита Карловна Соболева, которая выступала там тоже, представляя интересы одного из заявителей.
В общем, это было интересно. Интересно и очень, я бы сказал, как-то глубоко прочувствовано, содержательно. Выступали представители уполномоченного по правам человека, в частности, Николай Васильев (есть такой сотрудник аппарата уполномоченного по правам человека). Он высказывался там от имени Владимира Петровича Лукина и это было серьезно, глубоко, на мой взгляд, состоятельно. В общем, там были и хорошие открытия на этом деле.
Так вот я думаю, что материалы этого процесса – они сохранятся. И я думаю, что когда-нибудь мы с вами будем изучать их как, ну, очень яркий случай того, как последовательно действующий сегодня в России и постепенно движущийся в направлении тоталитаризма политический режим последовательно, открыто, прямо, нисколько этого не скрывая и ни от кого не прячась, лишал граждан России их прав, тех самых прав, которые закреплены в Конституции, тех самых прав, которые являются важнейшими, сказал бы я, достижениями последних десятилетий и той свободы, которую нам с вами удалось завоевать после падения коммунистического строя. Вот на наших глазах нам стали объяснять: «Нет, этих прав у вас нет».
Еще раз скажу, что я оцениваю пессимистически перспективы суда этого, завершения этого процесса. Отдельно и дополнительно будет объявлено о том, когда он должен завершиться, будут ли еще заседания или судьи уже сразу перейдут к принятию решения. Мне кажется, что мало шансов, что суд откажется поддержать вот эту вот абсолютно антиправовую, на мой взгляд, позицию представителей органов власти, ну, хотя бы потому, что если бы это произошло, если бы вдруг Конституционный суд высказался за то, что у нас с вами есть избирательные права, если бы суд высказался в том смысле, что систематические массовые отказы судов принимать иски такого рода являются неправомерными, ну, это просто взорвало бы ситуацию с думскими и президентскими выборами годовой давности. Это вернуло бы их, что называется, в активную повестку дня, это заставило бы снова говорить о том, что не только на этих выборах произошли массовые нарушения и фальсификации. А вы знаете, что эти разговоры идут и сегодня все громче и громче. Вы помните, что на этой неделе произошла публикация некоторого очень неожиданного доклада, который вдруг откуда ни возьмись заявил о том, что думские выборы были фальсифицированы и о том, что партия «Единая Россия», на самом деле, не получала большинства на этих выборах, а больше голосов набрала Коммунистическая партия. Да и, в общем, с президентскими выборами, как там было сказано, имелись существенные проблемы, хотя, вроде бы, да, президент Путин был выбран в реальности, но совсем не с тем счетом, который ему приписывают. Ну, в общем, мы видим, что эти разговоры не затихают и, по всей видимости, этот факт является отголоском той межклановой политической борьбы, которая все активнее и активнее идет сегодня в российской властной элите.
Так вот если бы это получило поддержку еще и с этой стороны, еще и с точки зрения судов, то, конечно, это очень обострило бы политическую ситуацию в России. Я не думаю, что кто-нибудь разрешит Конституционному суду принимать такое решение. Вот, как хотите, так и относитесь к тому, что я только что сказал. Я утверждаю, что Конституционный суд не самостоятелен в своих решениях, что суды прислушиваются к мнению сверху, что судьи получили достаточно ясный сигнал от представителей государственной власти и при необходимости получат эти сигналы в прямом смысле и в прямом выражении. К сожалению, деятельность Конституционного суда в последние годы не заставляет меня верить в то, что справедливое решение здесь будет принято.
Я допускаю, более того, я уверен, что по меньшей мере несколько судей... У меня есть подозрение, признаться, относительно трех судей. Не стану пока называть их имена, ну, отчасти чтобы не сглазить, если хотите. На мой взгляд, по меньшей мере трое судей должны выступить, все-таки, в поддержку того, что избирательные права граждан существуют. Делается это обычно в виде публикации так называемых судейских особых мнений. Посмотрим, как это будет выглядеть. На мой взгляд, это наиболее вероятно.
Вот, мой прогноз заключается в этом. Суд отказывает заявителям, суд объявляет, что, действительно, говорить о возможности защищать активное избирательное право не существует, и несколько судей заявляют свои особые мнения, не соглашаясь с таким общим решением Конституционного суда.
Вот главное событие, о котором я хотел рассказать на этой неделе…