Художественная акция Петра Павленского как социологический кейс
Наша постановка вопроса, предложенная в заголовке этого материала, может показаться надуманной. Между тем, граница, пролегающая между собственно художественной и социально-познавательной акцией не так уж отчетлива. Равно как и художественное высказывание может быть одновременно и политическим. Иначе говоря, мы имеем дело и с художественной акцией, и с социальным экспериментом, и с политической демонстрацией.
Начну с цитаты из недавнего репортажа радио «Свобода» (8 июня 2016).
"Мещанский суд Москвы 8 июня 2016 вынес приговор художнику-акционисту Петру Павленскому за акцию "Угроза", во время которой Павленский поджег дверь здания ФСБ России. Суд признал его виновным в повреждении объекта культурного наследия. Согласно судебному решению, Петр Павленский должен выплатить 500 тысяч рублей в виде штрафа и еще около 480 тысяч в качестве возмещения ущерба. Павленский был освобожден в зале суда.
Выйдя из здания Мещанского суда, Петр Павленский обратился к журналистам и ответил на несколько вопросов:
– Я благодарю всех, спасибо всем, кто не боялся. Ваша поддержка очень важна была. Всем спасибо большое! Как я говорил уже, на самом деле не важно, чем закончился этот процесс. Важно было то, что мы смогли увидеть, то, что все смогли увидеть, а мы смогли вскрыть во время этого процесса ту действительность, которую мы смогли показать. Мы смогли увидеть, что можно методично заниматься уничтожением культуры, а потом на этом основании объявить себя памятником культуры. Мы увидели действующий могильник, который одновременно является центральным очагом власти, центром власти над 146 миллионами человек. Власть эта удерживается методом непрерывного террора. Более полугода я каждый день сталкивался с полицейским надзором, но каждый этот день полицейский надзор на воле, насколько я знаю, становился все больше и больше. Мы должны быть очень внимательны, и мы должны быть очень действенны. Иначе в ближайшем будущем тюрьма повседневности станет буквальной тюрьмой в реальности каждого из нас. Потому что угроза террористическая – она питается страхом.
– Какая акция будет следующей?
– Я не знаю, жизнь покажет.
– Вы будете платить по решению суда?
– У меня нет возможности и нет желания вообще.
– Примете ли вы помощь, если ее предложат?
– Не надо оплачивать. Иначе это что получается – акция взаймы? Не надо этого делать. Зачем? Нет, не надо.
– Как вы оцениваете приговор?
– Ну как, суд Мещанский и приговор мещанский, все хотят каких-то денег. Все хотят, чтобы это была как бы акция взаймы, как будто я ее купил у ФСБ. Я принципиально не могу пойти на это. Даже если бы у меня были эти деньги, я бы их не отдал, – сказал Петр Павленский. <…>"
***
Вспомним 1968 год. Разве не была демонстрация семерых смельчаков «За вашу и нашу свободу» на Красной площади также и эстетически значимым событием? Меньше всего об этом думали сами демонстранты. Но если бы это было не так, не было бы той силы символического воздействия тогдашней акции на умы и сердца людей, что не ослабевает, а нарастает со временем.
Не будем сейчас обращаться к более давним или недавним культурно-историческим примерам.
Я попробую сформулировать свои соображения в нескольких тезисах:
1. Искусство есть а) форма самовыражения Художника; б) форма познания Мира; в) форма особого (художественного) воздействия на Социум. Эти три «ипостаси» Искусства – «нераздельны» и «неслиянны». Это его триадная суть.
2. Конкретные художественные формы бесконечно разнообразны. Если древние насчитывали «семь искусств», то сегодня мы понимаем, что их несчетное множество.
3. Так называемое АКЦИОНИСТСКОЕ искусство есть такое, которое использует сами формы человеческого поведения в качестве своего материала, иногда – сознательно, а иногда и спонтанно, не отдавая себе в этом строгого отчета. Иногда говорят: «артистичное поведение», чем схватывается особенность такого жизнепроявления.
4. Примечательно, что почти то же самое (на высоком уровне абстракции) можно сказать и о собственно познавательной деятельности, к одной из высших форм которой относится наука. Научный поиск весь пронизан «акционизмом». Если бы дело сводилось только к описанию реальности, не было бы ни космических полетов, ни всемирной сети.
5. Вообще познание есть форма человеческой активности, одной из вершин которой является ЭКСПЕРИМЕНТ. Человек воздействует на окружающий мир, чтобы из последствий собственных действий судить о его (этого мира) устройстве, способе «функционирования и развития». Бывают естественно-научные эксперименты (объект – природа). А бывают эксперименты социальные (объект – люди, социум).
6. Особой формой социального эксперимента является «ЭКСПЕРИМЕНТ НА СЕБЕ». Здесь материалом и / или средством эксперимента могут выступать собственный организм, жизнедеятельность, психика. Это своего рода испытание: что «я могу» или что вообще «человек может». Примерами экспериментов «на себе» является и «драматическая медицина» (прививка себе болезни в научных целях) и постановка спортивных рекордов (в целях самоутверждения и проч.).
7. Эксперимент всегда есть когнитивная (познавательная) акция, будь то в науке, искусстве, технологии - в любой сфере человеческой жизнедеятельности. В сфере, весьма далекой от искусства (в собственном смысле слова) может быть «красивый эксперимент», т.е. обнаруживается эстетическая составляющая.
8. Из сказанного выше нетрудно умозаключить, что художественная акция (так называемый «перформанс») есть, как правило, экспериментальное искусство, а если она рутинизируется или тиражируется, то перестает быть искусством.
9. Эксперимент (всякий, включая «эксперимент на себе») может быть сознательным (намеренным, запланированным) и относительно не осознанным (стихийным). Далее, он может быть лабораторным (в специально созданных для него условиях) и НАТУРНЫМ. Акционистское искусство практически всегда есть натурный эксперимент, совершающийся в «естественной» среде и предполагающий прямое или опосредованное массовое восприятие его процесса и результатов.
10. Можно провести также определенную аналогию с ТЕАТРОМ (где, кстати сказать, стирается граница между лабораторным и натурным экспериментом), и даже шире – акционистское искусство по природе своей не только «театрально», но и является зрелищным искусством в широком смысле. Правда, его особенностью является уникальность и принципиальная невоспроизводимость всякого «спектакля».
11. Попробуем применить все высказанные общетеоретические соображения к «случаю Петра Павленского».
12. Его последняя акция от 9 ноября 2015 («Угроза»; символический поджог входной двери в цитадель государственного терроризма - здание НКВД-КГБ-ФСБ на Лубянке) была одновременно и художественной, и политической (открытый вызов Левиафану), и познавательной (экспериментальной) акцией. Это был не стихийный, а намеренный эксперимент (имевший и свое «стихийное» продолжение, в котором однако, участвовал не только П. П.).
13. Это был жесткий «эксперимент на себе», с непредсказуемыми, но тем более ценными результатами, «на грани жизни и смерти».
14. Когнитивная (познавательная) составляющая художественной акции Петра Павленского была сформулирована и им самим (в обыденном языке, а вовсе не в «ученых» выражениях):
«…на самом деле не важно, чем закончился этот процесс (имеется в виду судебный процесс. – А. А.). Важно было то, что мы смогли увидеть, то, что все смогли увидеть, а мы смогли вскрыть во время этого процесса ту действительность, которую мы смогли показать…».
15. Да, в сферу «эксперимента на себе» попал не только «момент истины» - фигура Художника с канистрой в руках на фоне языков пламени , лижущих «ворота Ада» (фотография, воспроизведенная сотни тысяч раз в Сети и представленная и нами на открытии этого материала). (Заметим, лаконизм этого художественного высказывания – беспрецедентен). Художник-испытатель сумел и из всех последующих событий (включая судебный театр абсурда) сделать совершенно неподражаемое художественное и исследовательское действо.
16. Петр Павленский не только выступил Давидом против Голиафа, но и «тестировал» Систему. Она его экзамена не выдержала. Он же был «обречен» на победу при любом исходе дела. В отличие от Художника, Зритель (наблюдатель) поражение от победы должен уметь отличать.
Напомним строки Б. Пастернака: «Другие по живому следу Пройдут твой путь за пядью пядь, Но пораженья от победы Ты сам не должен отличать. И должен ни единой долькой Не отступаться от лица, Но быть живым, живым и только, Живым и только до конца».
17. Как читатель уже понял, мы очень высоко оцениваем вклад Петра Павленского в художественную культуру, политическую историю и… социальное познание нашего многострадального Отечества. В этом мы совершенно солидарны, например, с С. Григорьянцем (см. здесь). Надо сказать, наряду с собственно художественным эффектом его акция несет в себе мощный заряд социального оптимизма.
18. «Человек может все!». Согласно известному силлогизму, если я человек – значит тоже ВСЕ МОГУ, разумеется, в пределах собственных сил, таланта, жажды перемен (у кого она есть). «Случай Петра Павленского» есть радикальное расширение зоны Свободы, то есть преодоления внешней «необходимости».
А. Алексеев. 10.06.2016.
***
ПРИЛОЖЕНИЯ
ИЗ ПУБЛИКАЦИИ НА РАДИО «СВОБОДА» "НИКТО ПЛАТИТЬ ШТРАФ НЕ СОБИРАЕТСЯ"
8.06.2016
…В суде в защиту Петра Павленского выступили советские диссиденты и правозащитники – Сергей Ковалев и Сергей Григорьянц, которые провели по несколько лет в советских тюрьмах по обвинениям в "антисоветской агитации и пропаганде". Сергей Ковалев охарактеризовал акцию художника как протест, который "привлекает внимание к системе, к тому, что происходит в России". По словам Сергея Ковалева, здание на Лубянке могло быть стать объектом культурного наследия, "если бы не оставалось зданием спецслужб". " Эта организация – не то что не гнушается террористических актов, эта организация имеет целью подавить общественные свободы разными методами. В том числе и методами террора", – заключил Ковалев. Сергей Григорьянц назвал Петра Павленского великим художником, а здание на Лубянке – памятником "уничтожения культуры и русского террора"
Сам Петр Павленский неоднократно во время судебного разбирательства просил переквалифицировать дело по статье "Терроризм", однако суд отказывался.
…В конце мая организация Human Rights Foundation присудила Петру Павленскому премию имени Вацлава Гавела за креативное проведение протестных акций. Павленский распорядился передать ее так называемым "приморским партизанам".
***
ИЗВЛЕЧЕНИЯ ИЗ ПУБЛИКАЦИИ НА ПОРТАЛЕ РАДИО «СВОБОДА» СВОБОДУ КАНИСТРЕ ПАВЛЕНСКОГО (СОЦСЕТИ О ПРИГОВОРЕ ХУДОЖНИКУ)
8.06.2016
Павленский отсидел в СИЗО миллион рублей
Итак, судья признала Петра Павленского виновным. Квалификацию не меняла. Взыскала запрошенную потерпевшей войсковой частью ФСБ в гражданском иске сумму 481 тыс руб возмещения ущерба двери.
Далее судья согласилась с запрошенной прокурором суммой штрафа в 1,5 млн рублей. Однако зачла 7 месяцев, проведенных Петром под стражей, и назначила итоговое наказание в виде штрафа в размере 500 тыс руб. Постановила при этом освободить Павленского из-под стражи в зале суда.
Вещдок в виде канистры постановила уничтожить.
Приговор может быть (и будет) обжалован в апелляционной инстанции в течение 10 дней.
Судья: Суд установил что Павленский повредил объект культурного наследия НКВД-КГБ СССР, где содержались выдающиеся деятели культуры.
Цитата из приговора. Вошло в анналы.
Перформанс "Уничтожение канистры" должен войти в историю современного искусства, конечно. Было бы круто, если бы ее уничтожали на лобном месте.
***
Многие комментаторы оценили суд как продолжение художественной акции Павленского и признали ее выдающимся успехом.
Кто-то недавно очень верно написал: нравится вам это или нет, но Павленский, Пусси Райот и группа Война — это и есть самое передовое современное русское искусство, узнаваемое во всем мире и признаваемое им.
Понятно, что на каждое такое утверждение прибегает 25 человек с заявлением о том, что искусство — это Репин, а прибитая на Красной площади мошонка или вандализм — это не искусство. <...>
Вполне вероятно, Павленского, превратившего в художественную акцию не только поджог двери ФСБ, но и последующие задержание с судебным процессом, тоже когда-то будут показывать перед Олимпиадой со словами: вот это, я понимаю, искусство, а не та гадость, что сейчас — тьфу. <...>
Это я всё к тому, что сегодня можно и нужно радоваться не только освобождению Павленского из СИЗО (ура!), но и победе русского современного искусства. Как и прежде, его принимают далеко не все современники, но оно есть, оно живо, оно влиятельно и им можно гордиться.
Принимают действительно не все современники:
Петр Павленский для вас скорее - Герой - 54% Дурак - 46%. Опрос в эфире Утреннего разворота на Эхе Москвы
Пётр Павленский превратил суд над собой в блестящую художественную акцию
Войдет в анналы.
Настоящий художник. Большой мастер. Искреннее восхищение.
Общим местом критиков стало говорить, что Павленский не имел бы такого успеха, если бы не поведение государства; да, конечно, просто надо иметь в виду, что «судебные обряды», продолжающие его акцию, – это только малая часть того поведения государства, которое делает Павленского Павленским. Государственная среда, с которой он взаимодействует в своих акциях, огромна и с ним самим почти не соприкасается, но подожженная им дверь горит везде – и в Калининграде, где полтора года судили активистов, поднявших над чекистским гаражом немецкий флаг, и во Владивостоке, где продолжают судить «приморских партизан», и на всем пространстве между Калининградом и Владивостоком – где одинаковые суды, одинаковая полиция, одинаковое все. Эти «дверные двухстворчатые входные блоки» за 63 050 руб. 19 коп., этот светоотражающий полицейский жилет, этот жестяной двуглавый орел на пыльной бархатной подкладке и перед ним женщина в мантии, бубнящая что-то, от чего зависит судьба человека на годы вперед, – так, наверное, сейчас выглядит Россия; и чем художник отличается от нас, от граждан, – он из этой России своими руками делает то, что заставляет заходиться в испуганной истерике самых последовательных критиков режима, заставляет спорить, заставляет думать, заставляет сходить с ума. Есть версия, что ни на что другое такая Россия просто не годится, и, значит, Павленский – вообще единственный, у которого из нее что-то получается.
***
Впрочем, есть и мнение, что в каком-то смысле Павленский потерпел неудачу.
Не вдаваясь в подробности, посадить его по той статье, что в итоге пришили, просто невозможно. Несмотря на то, что он сам требовал, чтобы его судили за терроризм, как Сенцова или АБТО. Вспомнилось мне, как когда-то на Триумфальной придумали веселую акцию: люди ломились в автозак, а мусора их туда не пускали. Это все логично на самом деле, если мы вспомним, что главная задача нашего государства - тащить туда, куда не хотят, и не пущать туда, куда хотят. Не хочешь в СИЗО - потащат, хочешь в колонию - не пустят. Так и живем.
Олег Кашин считает иначе. Вот вывод из его колонки на Rus2Web:
Неправильно говорить, что после решения суда Павленский оказался на свободе, он всегда был на ней, даже за решеткой; вот уж кем его никогда нельзя было назвать — так это несвободным человеком. Но если мы говорим о свободе не как о свойстве художника Павленского, а как о том, что специальным решением предоставил ему российский суд — это тоже становится важной частью его творчества. Не каждому дано выстроить свое поведение в российском суде так, чтобы в результате получить из его совсем не щедрых рук то, что этот суд любит давать меньше всего — свободу.
См. также:
Upd 20.06.2016 изменено форматирование,добавлены тэги, переформатированы активные ссылки.
