Не стало американца, который первым покорил русских
28.02.2013, 01:27.
Когда в июне 2011 года в Большой зал Московской консерватории вошел сухой, моложавый и очень высокий старик со старомодной прической, все собравшиеся на открытие Конкурса им. Чайковского встали и повернулись к проходу. Далеко не каждый председатель жюри конкурса пианистов удостаивался такого приема, даже если в прошлом он был победителем этого самого конкурса. Ван Клиберн – а это был именно он – был героем не только для собравшихся музыкантов и меломанов, но и для всей страны,
Победа Клиберна на конкурсе Чайковского в 1958 году произвела потрясающий эффект – в разгар холодной войны, на самом первом конкурсе лауреатом становится американский пианист.
Несмотря на напряженную международную обстановку, критики по обе стороны океана быстро прекращают разговоры о возможном политическом подтексте решения жюри московского конкурса: настолько молодой музыкант покорил всех соединением удивительного обаяния, харизмы и исполнительского мастерства. В советской Москве его в буквальном смысле носят на руках, на следующий день после победы его принимает у себя Никита Хрущев, с которым они станут друзьями на долгие годы. Дома, в Америке, Клиберну устраивают встречу, какой позже, в 60-е годы, удостаивались только рок-звезды.
«Я очень жалею, что вас всех не было со мной в России, — скажет собравшимся Клиберн, — видели бы вы, с какой теплотой и сердечностью меня принимали в Москве».
И действительно, другом Клиберн был не только главе государства, а всей советской стране. Хрущев в своей простоте называл его Ваней. Музыкант не обижался и даже с радушием принял ошибочную русскую транскрипцию его имени. В Америке его все-таки называли Вэн Клайберн, однако в нашей стране он требовал, чтобы его писали Клиберн и никак иначе. В СССР пианист обладал популярностью поп-звезды: после победы на конкурсе ему еще долго шли письма (в качестве адреса обычно указывали Большой зал Московской Консерватории) от советских слушателей.
«Дорогой Ван, — писал ему один из корреспондентов, — оставайтесь в России. Думаете, вас бы здесь меньше ценили бы и любили?».
Советское телевидение никогда не скупилось на трансляции записей концертов Клиберна, а он в ответ не скупился на гастрольные визиты – надо думать, отечественные дипломатические учреждения выдавали ему визы без малейшей проволочки.
Однако в этой дружбе Клиберн никогда не заходил слишком далеко: так, например, при всей симпатии к советским людям, он никогда не поддерживал войну в Афганистане и не пытался вступить в компартию.
Теплые отношения с первыми лицами советского государства не мешали ему дружить с Ростроповичем и Вишневской.
На протяжении всей истории своих взаимоотношений с советской и постсоветской Россией пианист оставался фигурой надполитической, тем самым показывая, насколько мировая культура может быть выше международной политики.
Интересно, что при всей типичности некоторых поворотов его музыкантской судьбы и биографии фортепиано никогда не было для Клиберна пыточным инструментом — он сам много раз признавался, что с детства обожал его и мечтал быть только музыкантом. Учиться его сподвигла мама, жена инженера-нефтяника и сама одаренная пианистка и преподаватель музыки, услышав, как музицирует ее трехлетний сын. Отец соорудил для сына «студию» в гараже, чтобы тот мог беспрепятственно заниматься.
В Джульярской школе, ставшей альма-матер для практически всех значимых американских музыкантов, учителем Клиберна была легендарная Розина Левина, выпускница еще дореволюционной Московской консерватории. Быть может, именно это помогло ему выиграть конкурс Чайковского: музыкант, безусловно, был воспитан в традициях русской исполнительской школы.
В 1949 году 15-летний Клиберн дал концерт в Карнеги-холле. После победы в одном из конкурсов звукозаписывающая компания RCA Victor предложила ему контракт на запись диска. Его исполнение Первого концерта Чайковского получило платиновый статус – впервые в истории классической музыки, и принесло музыканту «Грэмми». Так что в 1958 году к нам приехал вовсе не новичок, а вполне состоявшийся у себя в стране молодой музыкант.
О последовавшей затем популярности свидетельствует тот факт, что уже в 1962 году общественность города Форт-Уорт, штат Техас, основала Международный конкурс Вана Клиберна. Впоследствии он стал одним из престижнейших музыкальных состязаний. Его лауреатами в разное время были удивительный пианист Владимир Виардо (1973), гениальный (и, увы, недооцененный на родине) исполнитель Алексей Султанов (1989), талантливейшая Ольга Керн (2001), молодой виртуоз Александр Кобрин (2005).
Клиберну много доставалось – в 70-х американские критики ругали его за отсутствие нового репертуара, советские – называли «Гагариным американо-советской дружбы», что бы ни значил подобный эпитет. В 1978 году, после смерти отца, Клиберн перестал концертировать и появляться на публике — в том, году он дал всего два концерта (правда, в Белом доме и в Карнеги-холле).
Свое семидесятилетие в 2004 году маэстро приехал отмечать в Москву — концертами. И на каждом из них зал неизменно встречал его овациями.
Это постоянство российской публики, преданной Клиберну 50 с лишним лет, говорит о том, что дело не только в статусе «друга СССР», навечно приклеившемуся к музыканту. Но в том, что с помощью своего обаяния и исполнительского мастерства Клиберн пригласил миллионы простых людей по всей планете в мир классической музыки, открыв для каждого двери залов, прежде ждавших только посвященных меломанов, утвердив статус музыки как искусства необходимого и в то же время доступного. И это его дело, хочется верить, забудется нескоро.
**
27.02.2013
Скончался всемирно известный американский пианист Ван Клиберн. До сих пор это имя известно каждому культурному человеку, даже далекому от музыки, особенно в России. В 1958 году молодой, еще никому не известный пианист из Америки стал триумфатором первого конкурса П.И. Чайковского. Тогда много говорили о том, что это было политическое решение, которое должно было сыграть большую роль в потеплении отношении между США и СССР. И тем не менее одной лишь политикой объяснить эту победу было невозможно.
Конечно, главное, что повлияло на решение жюри во главе с прославленным советским пианистом Эмилем Гилельсом, - это музыкальная одаренность Ван Клиберна. Он производил колоссальное впечатление одним своим сценическим обликом - молодой, красивый пианист, целиком погруженный в музыку и завораживающий этим состоянием огромную аудиторию. Однако и этого было бы недостаточно. Ключевое слово оставалось за его игрой, не только виртуозной и предельно эффектной, но и в высшей степени естественной, человечной, живой. Свидетели его выступлений тех лет отмечали изумительную певучесть звука Клиберна, способность пианиста извлекать тончайшие пассажи при самом легком прикосновении к инструменту. За этим филигранным мастерством стояла личность музыканта, прирожденного исполнителя романтической музыки, которая, пожалуй, была наиболее близка его внутреннему миру. Стоит ли говорить о том, что записи Ван Клиберном произведений Грига, Брамса, Рахманинова и других композиторов-романтиков моментально вошли в золотой фонд исполнительского искусства. Но его "визитной карточкой", пожалуй, стало исполнение Первого концерта для фортепиано с оркестром Чайковского. У многих любителей музыки Ван Клиберн ассоциируется с этой музыкой так же неразрывно, как и Эмиль Гилельс, любивший это сочинение и замечательно его исполнявший.
Естественность Клиберна-музыканта, его способность к гипнотическому воздействию на аудиторию музыкальными средствами завораживали не только профессиональных музыкантов или поклонников классической музыки. Свидетель его выступлений в Москве, скрипач Артур Штильман вспоминал, что выступления Ван Клиберна ничего не теряли в телевизионной трансляции, вовлекая в ряды любителей музыки буквально миллионы телезрителей. Даже в киноновелле "Наваждение" Леонида Гайдая можно услышать забавный на первый взгляд диалог героев Александра Демьяненко и Виктора Павлова: "Дуб, конспект есть?" - "Нет, никаких конспектов нет?" - "А что ты слушаешь?" - "Ван Клиберна, иди!". Эта маленькая словесная перепалка не только отражает популярность американского пианиста, но и показывает, что через замечательное исполнение классическая музыка может иметь невероятное воздействие на массовую аудиторию.
И в поздние годы отошедший от активной концертной деятельности Ван Клиберн был желанным гостем в России. Здесь еще со временем первого конкурса П.И. Чайковского его называли на русский манер Ваном Клиберном, а иногда и просто - Ваней. На последний конкурс П.И. Чайковского американский пианист приезжал, уже будучи тяжело больным. С его смертью любители классической музыки потеряли одного из последних романтиков фортепианного исполнительства, которому был чужд "научный подход" к музыке и который будто бы заново сотворял на сцене произведение. Это и была интерпретация в подлинном смысле этого слова.
**
Из «Комсомольской правды»:
27.02.2013.
Эпоха Ван Клиберна не закончится еще долго
На 79-м году жизни скончался легендарный американский пианист.
Это интервью было записано в 2005 году. Но после него было еще несколько встреч, последняя из которых состоялась в прошлом году: ван Клиберн приезжал в Нью-Йорк специально для того, чтобы выступить перед русскими американцами. И в этом апреле, который объявлен в штате Нью-Йорк месяцем русско-американской истории, хотел вновь повстречаться с «русскими» американцами, заранее планируя, обговаривая программу выступления, хотя по его голосу чувствовалось, что приехать ему вряд ли позволит болезнь. До последнего все надеялись, но… Закончилась его жизнь, но вряд ли скоро пройдет его эпоха. Эпоха великого пианиста, которого в Советском Союзе называли Ваней, а в мировую историю он вошел под своей фамилией – ван Клиберн. Многие даже и не знали, что его зовут Харви. А приставка «ван» - наследство от предков, перебравшихся в Новый свет из Голландии. Точно так же, как и у ван Дамма или ван Гога, пусть даже эти имена и не сопоставимы по значимости вкладов в мировую культуру.
- Советские люди были искренни в проявлении своей любви к вам?
- Конечно. Причем и зрители, и устроители конкурса, финал которого шел в прямом эфире единственного тогда канала советского ТВ. И вряд ли я показался простым людям «злым капиталистом», которого они представляли себе в любом гражданине США из-за советской пропаганды.
Вообще же, я часто вспоминаю то время. Я горд за то, что смог не только участвовать, но и победить в конкурсе, в жюри которого были великие Святослав Рихтер, Эмиль Гилельс, Дмитрий Шостакович, Лев Оборин, Дмитрий Кабалевский.
- А волновались ли вы в момент, когда сделали последний аккорд?
- Все же не в такой степени, чтобы ничего не помнить. Знаете, я даже как сейчас ясно вижу лица в зрительном зале. Я еще тогда обратил внимание на то, что прекрасно вижу все лица. Настолько, что смог отличить дочь Хрущева от королевы Бельгии.
- Какое из ваших выступлений первого гастрольного турне по СССР вам особенно запомнилось?
- В Баку. Это была моя первая поездка в СССР после победы на I-ом Международном конкурсе им. Чайковского. Я должен был дать концерт в азербайджанской столице, но Советы сбили американский самолет-разведчик с летчиком Пауэрсом. В отношениях между США и СССР наступило резкое похолодание, даже был отменен официальный визит в Москву президента Эйзенхауэра. Но, как мне потом сказали, специальная директива Хрущева позволила мне продолжить гастрольный тур.
- Умение слушать, понимать, исполнять музыку – это талант свыше, или этому нужно и можно научиться?
- Музыку, особенно классическую, нужно знать и понимать. Меня тревожит тот факт, что такая музыка сейчас непопулярна. Мне странно, что порой те же школьные бюджеты чаще всего урезают за счет сокращений ассигнований на изучение музыки. Музыка духовна. Она облагораживает душу. В ней и философия, и драма, и литература, даже математика. Да, да! Еще Платон заметил, что «музыка есть форма высшей математики».
Трагично и то, что сегодняшние дети умеют играть лишь в видеоигры. А ведь игра на музыкальных инструментах развивает оба полушария нашего головного мозга, и, следовательно, влияет на развитие логики и эстетики. Любой человек должен, просто обязан знать 3 составных части музыки: мелодию, гармонию и ритм.
- Вы помните, когда вы впервые в жизни услышали классическую музыку?
- Во-первых, концертирующей пианисткой была моя мать. А еще музыка была для меня столь же естественной как воздух, который я вдыхал, поскольку я обожал слушать радио. До сих пор помню, что столичную оперу передавали по субботам днем, а передачи из нью-йоркской филармонии шли по воскресеньям. Формальные же уроки музыки начались тогда, когда мне было 3 года. Меня обучала мама. Она была самым большим моим вдохновением. Ее усилий хватило бы на то, чтобы заставить меня подняться на Эверест.
- Время закалило ваши нервы? Вы уже меньше волнуетесь перед очередным выходом на сцену?
- Ничуть. Я живой человек, а не какая-нибудь мумия. У меня те же эмоции, а, значит, что все также как и много лет назад испытываю волнение всякий раз, когда сажусь за рояль. Ничего за все эти годы не изменилось.
