Воспроизводим композицию материалов из портала «Права человека в России». А. А.

24 года назад было учреждено общество "Мемориал"

28/01/2013

28-30 января 1989 года несколько сотен делегатов, представлявших около 250 организаций и групп со всего Советского Союза, собрались в Доме культуры Московского авиационного института и учредили Всесоюзное добровольное историко-просветительское общество "Мемориал".

Самое в те годы массовое общественное движение превратилось в организацию; если быть точными, – в союз региональных организаций. Впоследствии, в 1992 года к определению "историко-просветительное" были добавлены слова "и правозащитное", а эпитет "всесоюзное" был заменен на "международное", ибо Советского Союза более не существовало.

Был принят Устав общества, избрано правление и его исполнительный орган – Рабочая коллегия. Общество "Мемориал" начало свое существование.

Но можно ли Учредительную конференцию 28-30 января 1989 года считать началом "Мемориала"?

* * *

Конечно, нет, хотя бы потому, что за три месяца до нее состоялась не менее представительная Подготовительная конференция. Откровенно говоря, именно на этой конференции планировалось учредить общество "Мемориал"; сделать это не удалось из-за противодействия ряда "официальных" учредителей, инспирированного, как мы теперь знаем, Политбюро ЦК КПСС. Но и Подготовительная конференция была не первой вехой в истории создания "Мемориала".

Может быть, началом следует считать "выборы" Общественного комитета "Мемориала" в июле-августе 1988 года? Это были очень странные, на сегодняшний взгляд, выборы. Активисты движения вышли на улицы и площади больших городов и провели блиц-опрос населения: кого из общественных деятелей, ученых, писателей и т.п. хотели бы вы видеть в составе такого комитета? Было заранее решено, что в состав комитета из 15 человек будет предложено войти людям, набравшим наибольшее количество голосов. Характерно, что публика на улицах с охотой участвовала в опросе, как правило, даже не спрашивая, о чем, собственно, идет речь, – все тогда знали, что такое "Мемориал", и какие задачи он перед собой ставит. Характерно и то, что из числа "победителей", – а таковыми, естественно, стали наиболее известные "властители дум" эпохи перестройки, – почти никто не отказался войти в состав Общественного комитета (единственным "отказчиком" стал А.И.Солженицын, который сообщил, что, находясь в изгнании, он не видит возможности полноценно участвовать в работе "Мемориала").

На своем первом заседании Общественный комитет избрал председателя – А.Д.Сахарова (впоследствии он стал первым председателем Общества "Мемориал"). Тогда же из числа активистов мемориальского движения был сформирован Оргкомитет, который приступил к подготовке Учредительной конференции.

Создание Общественного комитета и формирование Оргкомитета– важная веха в истории "Мемориала". Движение встало на путь, ведущий к созданию общественной организации – первой массовой неполитической общественной организации в новейшей истории нашей страны. Но это – тоже не начало "Мемориала", а лишь начало нового этапа его становления, ибо само движение к августу 1988 году уже существовало и было, как видно из сказанного, достаточно широким и популярным.

С чего же, в самом деле, начинался "Мемориал"?

* * *

Перенесемся еще на несколько месяцев назад, в сентябрь 1987 года, в эпоху, когда по всему Советскому Союзу, как грибы после дождя, возникали многочисленные "неформальные", как их тогда называли, организации. За этим странным термином скрывалась простая реальность: на заре перестройки не санкционированная свыше гражданская инициатива перестала считаться уголовным преступлением, подлежащим немедленной каре – и мгновенно, в считанные месяцы, страна покрылась сетью общественных клубов, молодежных ассоциаций, самодеятельных организаций и культурно-просветительских обществ самых разных толков и направлений. В одном из таких клубов, известном под названием "Демократическая перестройка", была создана историко-просветительная секция. Сегодня уместно, пожалуй, перечислить поименно основателей этой секции: Н.Брагинская, А.Вайсберг, Е.Жемкова, А.Зверев, П.Кудюкин, В.Кузин, Д.Леонов, О.Орлов, Л.Пономарев, Ю.Самодуров, Ю.Скубко.

Что же за идея вдохновляла участников работы секции? В чем состоял пафос этой идеи?

Вспомним, что 1987 год был годом снятия более чем двадцатилетнего фактического цензурного запрета на публикации, посвященные главной российской трагедии XX века – сталинскому террору, унесшему жизни миллионов граждан и искалечившему судьбы десятков миллионов других. Собственно, слово "снятие" не вполне подходит, потому что на самом деле речь шла лишь об определенных цензурных послаблениях, при сохранении довольно жестких рамок дозволенного: по времени (только сталинская эпоха) и по концептуальному осмыслению событий (ничего, ставящего под сомнение "социалистический выбор"). Но этого оказалось достаточно: со страниц журналов на ошеломленную страну хлынул поток публикаций, рисующих кошмарную картину произвола, бесправия и жестокости, царивших в сравнительно недавнем прошлом. Происходящее отчасти напоминало времена хрущевской "отттепели", – но лишь отчасти, ибо в годы правления Хрущева не было высказано и десятой доли той правды о прошлом, которая обрушилась на наших сограждан. Конечно, со стороны "архитекторов перестройки" было бы наивностью полагать, что в условиях освобожденной гражданской инициативы этим потоком удастся управлять, направляя его в подходящее русло. История, как это уже было в хрущевские времена, становилась общественно-политической проблемой.

Активисты-"неформалы" кстати вспомнили о решении XXII съезда КПСС – о том, что следовало бы воздвигнуть жертвам сталинских репрессий памятник в Москве. В интерпретации 1987 года эта идея превратилась в проект мемориального комплекса, включающего в себя общедоступные музей, архив и библиотеку, где будут собраны свидетельства эпохи террора. (Кажется, впервые эта формулировка прозвучала в июле 1987 года, в заметке В.Игрунова, помещенной в одном из тогдашних "неформальных" изданий.) Продвижение этого проекта и стало главной задачей историко-просветительской секции, которая вскоре отделилась от клуба "Демократическая перестройка" и назвала себя "группой "Мемориал"".

Несколькими месяцами раньше, группа, объединившаяся вокруг подобной идеи, вероятно, просто обратилась бы с соответствующей петицией в ЦК и к правительству. Но к осени 1987 года уже наметился некоторый разрыв между правительственной политикой и общественными ожиданиями. И участники группы приняли решение: не просто обратиться "наверх", а заручиться поддержкой общественного мнения, которое, как они прекрасно понимали, будет на их стороне. И не просто заручиться, а превратить это в публичную демонстрацию. В начале ноября активисты "Мемориала" вышли на улицы Москвы – собирать подписи под воззванием, призывающим власти приступить к созданию мемориального комплекса.

Московская инициатива буквально в считанные дни была подхвачена в нескольких крупных городах Союза (раньше всего, естественно, в Ленинграде). Процесс сбора подписей объединил людей – в этих городах возникли собственные мемориальские группы. В течение следующих месяцев мемориальское движение охватило, без преувеличения, всю страну. Надо заметить, что противодействие публичной подписной кампании со стороны властей было еще более слабым, чем ожидали инициаторы: дело ограничилось несколькими случаями приводов в милицию, демонстративным наблюдением, оперативной съемкой. Правда, кое-где в провинции, куда медленно просачивались новые веяния, у мемориальских активистов бывали и серьезные неприятности по службе.

Разумеется, подписи собирались не только на улицах городов или в фойе театров и концертных залов; подписные листы распространялись старым самиздатским способом – передаваясь из рук в руки и размножаясь на ходу. К июню будущего года XIX партийной конференции (этот адрес выглядит сейчас наивным, но в то время он казался большинству мемориальцев естественным) было передано около 50 тысяч подписей.

* * *

Петиция принесла ожидаемые плоды. Сам Горбачев, выступая на конференции, сформулировал мемориальские предложения о памятнике (не упоминая, правда, ни о "Мемориале", ни о музее, архиве и библиотеке). Но, в конце концов, было очевидно, что при определенной настойчивости можно будет добиться от власти и этого.

Но к тому моменту внутри мемориальского движения начали вызревать совсем новые тенденции. Мемориальцы стали задаваться вопросом: а точно ли наша роль только в том и состоит, чтобы добиться от государства, как тогда любили выражаться, "покаяния" в виде обещания построить жертвам репрессий мемориальный комплекс? Да и дело ли государственной власти – возводить памятник тем, кого эта же власть некогда убила? Настолько ли она изменилась, чтобы такой памятник не превратился в кощунство над памятью погибших? Да и что за памятник построит Коммунистическая партия своим жертвам – не помпезный ли мемориал "верным сынам отечества, необоснованно репресированным в годы нарушений социалистической законности", мемориал, за рамками которого останутся и миллионы раскулаченных крестьян, и жертвы "красного террора" времен Гражданской войны, и тысячи инакомыслящих хрущевской и брежневской эпох? Можно ли доверить дело восстановления исторической памяти народа – государству, которое в течение всего своего существования только и делало, что лгало о настоящем и фальсифицировало прошлое? Где гарантия, что государственный мемориал не станет новой фальсификацией, более тонкой и изощренной, чем все предыдущие?

И, самое главное: следует ли поручать правительству то, что должно совершаться силами всего общества? Собирая подписи под мемориальским воззванием, мы поняли, что наша страна и ее история принадлежат не правительству, а нам – гражданам; нам и нести ответственность и за историю, и за страну. Вероятно, многие из тех десятков тысяч, что поставили под этим воззванием свои имена, чувствовали нечто подобное. Вправе ли мы теперь переложить эту ответственность на начальство?

Сегодня, по прошествии десяти с лишним лет, эти аргументы кажутся очевидными и сами собой напрашивающимися; но в 1988 году представление о гражданской ответственности только-только начинало формулироваться в общественном сознании (максимы диссидентской этики оставались достоянием немногочисленных уцелевших и не уехавших из СССР диссидентов). Пожалуй, непосредственным импульсом к переосмыслению целей мемориальского движения были более простые и приземленные соображения: вот, мы собрали подписи. И что теперь делать – отдыхать?

Так или иначе, но еще весной 1988 года в мемориальских группах возникло намерение самим заняться восстановлением прошлого и увековечением памяти жертв репрессий. В московской, питерской и нескольких других группах появились люди, которые принялись организовывать сбор сведений о репрессированных. Вслед за воззванием "Мемориала" явилась и все тем же самиздатским способом начала распространяться анкета "Мемориала", разработанная самими мемориальцами, чтобы облегчить бывшим репрессированным, их родственникам и друзьям возможность зафиксировать на бумаге информацию о себе и об ушедших. Собранные тогда десятки тысяч заполненных анкет и стали зародышем будущего архива "Мемориала".

Все больше мемориальцев приходило к осознанию того, что памятник – это, конечно, важная задача, но главной задачей будущего "Мемориала" должен стать не памятник, а память. Именно тогда и стало окончательно понятно: "Мемориал" должен превратиться во всесоюзную общественную организацию, задача которой – самостоятельно, независимо от государства и государственных учреждений, заниматься восстановлением исторической памяти народа. Архив, библиотека, музей? – да! Но только мы сами соберем этот архив, этот музей, эту библиотеку. И сделаем их общедоступными и бесплатными. И развернем собственные исторические исследования. И будем организовывать документальные и художественные выставки, снимать фильмы, готовить и выпускать книги, устраивать вечера, – делать все, чтобы собранная нами информация не осталась мертвым грузом, чтобы память о терроре стала частью общественного сознания.

И до сего дня мы не считаем эту задачу полностью выполненной. Но мы все же полагаем, что серьезные шаги в правильном направлении – сделаны.

Сегодня историко-просветительское направление работы "Мемориала" реализуется в целом ряде мемориальских центров, действующих в разных регионах страны. Координирует эту работу московский Научно-просветительский Центр "Мемориал", в рамках которого созданы и архив, и музей, и библиотека. Кроме того, НИПЦ "Мемориал" развивает ряд собственных исследовательских программ и поддерживает аналогичные исследования в регионах. А сравнительно недавно начало работать организованное НИПЦ издательство – "Звенья".

Еще одним важным направлением работы НИПЦ и региональных исследовательских групп является выявление мест массовых казней и лагерных кладбищ. Архивный поиск здесь сопровождается опросами местного населения и разведывательными экспедициями на местности. Когда обстоятельства возникновения массового захоронения установлены документально и подтверждены юридически, возникает новая, еще более сложная задача – установить имена тех, кто похоронен в безымянной братской могиле. Иногда это удается сделать, и люди, которые никогда не знали, где похоронены их отцы и деды, получают возможность положить цветы на могилы своих близких.

Потом "Мемориал" добивается от местных властей установки на месте массового захоронения памятного знака. Кое-где удается поставить обелиск или даже организовать мемориальное кладбище. Сейчас в России, на Украине и в Казахстане воздвигнуты десятки таких знаков, обелисков, мемориалов.

Говорят, что война не кончена, пока не преданы земле останки последнего солдата. Мы надеемся, что своей работой по отысканию и мемориализации мест захоронений приближаем день, когда истребительную войну государства против собственного народа можно будет считать окончательно отошедшей в прошлое.

<...>

И все же у "Мемориала" появился собственный "главный памятник". Это Соловецкий камень – гранитный валун, привезенный с территории Соловецкого лагеря особого назначения и установленный в День политзаключенного, 30 октября 1990 года, на Лубянской площади в Москве в память всех жертв тоталитарного режима.

А день 30 октября стал главной мемориальской датой (назвать его "праздником" – было бы странно). Днем политического заключенного провозгласили его не мы – это задолго до нас, еще в 1974 года, сделали заключенные Мордовских и Пермских политлагерей. И, честно говоря, совпадение этого дня с датой завершения Подготовительной конференции "Мемориала" в 1988 году было чистой случайностью. Но в следующем году мы, уже вполне сознательно, отметили эту дату акцией, запомнившейся многим москвичам: мемориальские активисты при участии большого количества сочувствующих окружили здание КГБ на Лубянке живой цепочкой и зажгли поминальные свечи по миллионам погибшим.

Установка Соловецкого камня сделала эту дату традиционной. А еще через год, одновременно с принятием Закона о реабилитации, Верховный Совет Российской Федерации официально провозгласил 30 октября Днем памяти жертв политических репрессий. В этот день во многих городах проходят траурные митинги, организуемые местными "Мемориалами". В Москве 30 октября члены "Мемориала" и Объединения лиц, пострадавших от политических репрессий собираются, как и раньше, у Соловецкого камня.

* * *

Мемориальское движение было начато молодежью и людьми среднего возраста. Но, по мере того как оно расширялось и становилось все более заметным явлением в общественной и культурной жизни страны, его участниками становились люди самых разных возрастных и социальных категорий, с различным жизненным опытом и общественным темпераментом.

В него влились тысячи людей старшего поколения, по чьим судьбам прошелся каток государственного террора. И мемориальские активисты осознали: было бы безнравственно и лицемерно говорить об увековечении памяти о погибших, не говоря о восстановлении справедливости по отношению к живым. Тем, кто подвергся репрессиям, но выжил и дожил до времени, когда об их трагических судьбах заговорили в полный голос. Тем, чьих родителей перемолола мясорубка террора, приговорив заодно детей к сиротству, мытарствам по родственникам и детдомам, к позорному клейму "детей врага народа" на всю оставшуюся жизнь.

Чем мы могли помочь этим людям?

Прежде всего – мы могли помочь им объединиться. Во всех региональных "Мемориалах" или рядом с ними возникли общества бывших жертв необоснованных политических репрессий и членов их семей. Это естественно: людей сходной судьбы тянет друг к другу; кроме того, собравшись вместе, им легче определить свои нужды и бороться за свои права. Кое-где бывшие репрессированные, объединяясь, становились структурной частью региональной организации "Мемориала"; кое-где они предпочли создать собственные отдельные организации. Но и в последнем случае им требовалась консультативная и организационная помощь.

Затем необходимо было добиться восстановления гражданских прав тех, кого не успели реабилитировать в годы правления Хрущева (в брежневские времена процесс реабилитации почти остановился). Многие не дожили до перестройки; но у их родственников все равно оставалась моральная потребность в реабилитации своих близких. И эта реабилитация должна была проходить не так, как практиковалась при Хрущеве: извините, случилась судебная ошибка, и Вы (или Ваш отец) ни в чем не виновны. Нет, речь должна теперь идти не о "жертвах судебных ошибок", а о жертвах государственного произвола и политического террора, жертвах преступлений, сознательно совершенных властью. И этот факт должен быть зафиксирован специальным законодательным актом, где государство признает свою историческую вину перед своими гражданами. И признание моральной вины должно сопровождаться определенной материальной компенсацией. Конечно, возместить ущерб в полной мере невозможно. Какими, в самом деле, деньгами может советское государство или его правопреемники расплатиться за смерть близких, за годы мучений и десятилетия унижений? Но правовая реабилитация должна быть подкреплена хотя бы символической денежной компенсацией – знаком признания юридической вины государства.

Заставить даже перестроечную власть принять подобный законодательный акт оказалось нелегким делом. Правительство СССР так до конца и не решилось на это, хотя и сделало несколько робких шагов в этом направлении (организовало ряд правительственных комиссий, приняло несколько постановлений, касающихся определенных категорий репрессий и т.п.).

Мы пошли по иному пути. В марте 1990 года на территории Российской Федерации впервые в истории России прошли демократические выборы в парламент. "Мемориал" не участвовал в этих выборах в качестве политического объединения, поскольку он таковым не является. Но в ряде мест он поддерживал демократически настроенных кандидатов, брал на себя организацию их избирательных кампаний, агитировал за них. Надо сказать, что в те годы известность и авторитет "Мемориала" среди населения были достаточно высоки: почти все кандидаты, которым он оказывал поддержку, стали депутатами нового Верховного Совета. Один из "мемориальских" депутатов, Сергей Ковалев, стал вскоре Председателем парламентского Комитета по правам человека и сразу же занялся разработкой проекта Закона о реабилитации. В работе над законопроектом приняли активное участие эксперты "Мемориала". Впрочем, даже в российском Верховном Совете прохождение закона встретило серьезные препятствия, и лишь через два месяца после августовских событий, 18 октября 1991 года, Закон Российской Федерации "О реабилитации жертв политических репрессий" был одобрен парламентом, подписан Президентом и вступил в законную силу.

Конечно, усилия "Мемориала" по восстановлению прав лиц, пострадавших от политических репрессий, не сводятся только к лоббированию этого Закона и дальнейших поправок и дополнений к нему. Не менее важной является постоянная работа нашего общества над конкретными ситуациями и правовыми коллизиями, возникающими в ходе осуществления Закона о реабилитации. В Московском Мемориале действует общественная юридическая приемная, где оказывается консультативная помощь бывшим узникам ГУЛага и членам их семей. Аналогичные консультации организованы и во многих региональных "Мемориалах".

К сожалению, социальная работа наших организаций к консультациям, в основном, и сводится. Чтобы организовать, например, медицинское и патронажное обслуживание для бывших узников ГУЛага, нужны немалые денежные средства. Собственные же финансы "Мемориала" (т.е., те деньги, которыми мы можем распорядиться по своему усмотрению) равны нулю – общество существует на целевые пожертвования благотворительных фондов, в основном зарубежных, для реализации конкретных проектов. Кое-где (например, в Петербурге) "Мемориал" научился организовывать благотворительные концерты, средства от которых идут на помощь лицам, пострадавшим от репрессий. Увы, петербургский опыт пока не удается распространить на другие мемориальские организации. В большинстве случаев все, что они могут делать, – это договариваться с отдельными медицинскими учреждениями о бесплатном приеме и консультациях для бывших зеков, да еще лоббировать для них различные муниципальные льготы.

* * *

В конце 1980-х гг. и пафос восстановления исторической правды, и сострадание по отношению к жертвам репрессивной политики вовсе не были монополией мемориальцев. Наоборот, массовая поддержка мемориальского движения показывает, что эти чувства разделялись значительной частью населения страны. Россия, да и весь Советский Союз переживали редкий в мировой истории момент, когда вопросы, связанные с прошлым, кажутся людям чуть ли не более актуальными, чем злободневные вопросы общественной жизни. Собственно говоря, это и был самый злободневный вопрос: в какой стране мы жили? Не разрешив этой проблемы, невозможно было отдать себе отчет ни в том, в какой стране мы живем сейчас, ни в том, в какой стране мы намерены жить.

Падение коммунистического режима и распад СССР, возможно, стали ответом на эти мучительные вопросы. Возможно же, эти события и особенно их развитие в последующие годы были признаком того, что ни на один из них общество не захотело ответить себе до конца. Так или иначе, несомненным фактом является резкое падение в начале 1990-х общественного внимания к истории. Публика как-то сразу потеряла интерес к "мемориальской" тематике, и дискуссии о прошлом сменились жгучим интересом к текущей политике.

<...> И, тем не менее, мемориальское движение сохранило свою внутреннюю целостность. За счет чего? Ведь в эти годы распалось множество других общероссийских и общесоюзных организаций, рожденных перестройкой.

Мы полагаем, что "сухой остаток" Мемориала скрепило общее мировосприятие, заимствованное нами у наших предшественников на пути к гражданскому обществу – советских диссидентов.

Еще в 1988 году к "Мемориалу" примкнули многие профессиональные гуманитарии – историки, филологи, литераторы. Среди них были и те, кто еще в доперестроечные времена пытался искать и публиковать правду о прошлом, но встретил непреодолимые препятствия, воздвигнутые государственной цензурой. Иные из этих людей, не найдя возможности прорваться через цензурные запреты и не желая поступаться своей профессиональной честностью, пошли по пути, проложенному диссидентами, и публиковали свои работы в самиздате или за рубежом.

Да и вообще, для диссидентов любого толка проблемы новейшей истории всегда были отнюдь не академической, а собственной, выстраданной и кровной темой. Борьба 1960-1970-х гг. против брежневской модификации сталинизма в духовной жизни общества, против современного произвола и современных политических преследований была естественно и неразрывно связана с борьбой за историческую правду – о сталинском терроре, о "красном терроре", о раскулачивании, том, как складывалась и развивалась система, основанная на попрании прав и свобод личности. Предшественниками мемориальцев были и Евгения Гинзбург, и Варлам Шаламов, и Рой Медведев, и Марк Поповский, и редакция самиздатского исторического сборника "Память". И, разумеется, Александр Солженицын, нанесший своим "Архипелагом ГУЛаг" смертельный удар круговой поруке молчания о преступлениях прошлого.

Поэтому кажется естественным, что многие из бывших диссидентов включились в мемориальское движение. Достаточно вспомнить, что первым председателем Всесоюзного "Мемориала" – и председателем совсем не номинальным, а активно работающим, был А.Д.Сахаров. Одним из авторов "Нравственных принципов "Мемориала"" – документа, ставшего, наряду с Уставом, частью мемориальской "конституции", был М.Я.Гефтер. В 1992 году сопредседателем общества был избран С.А.Ковалев.

Диссиденты принесли в мемориальское движение собственный важный опыт. И это был не столько отрицательный опыт противостояния государственному насилию (хотя впоследствии и эти навыки нам очень пригодились), сколько положительный опыт независимой культурной и гражданской инициативы, опыт отстаивания прав человека и общественной свободы.

"Мемориал" ведь с самого начала не воспринимал себя как изолированное явление в общественной жизни страны. Мы не могли сосредоточиться исключительно на событиях 30-40-70-летней давности, когда в Карабахе стреляют, в Тбилиси рубят женщин саперными лопатками, в Вильнюсе танками давят свободу.

А собственно говоря, почему не могли? Почему бы "Мемориалу" не оставаться в пределах собственной "экологической ниши"? Почему он все время вылезает на общественно-политическую арену?

Страсть к политике? Определенно, нет. К политике как таковой "Мемориал" относится сдержанно и старается соблюдать равноудаленную дистанцию от различных политических партий и движений, выступая со своим мнением лишь тогда, когда политические события затрагивают определенные аспекты общественной жизни?

 Какие же аспекты общественной жизни "Мемориал" счел своими? И что за мироощущение объединяет тех, кто увлеченно копается в архивах, выискивая правду о прошлом, и тех, кто не менее увлеченно бегает под автоматными очередями, стараясь добраться до правды о сегодняшних событиях?

Одно время мы сами не могли сформулировать основу нашего единства. Но в конце концов нам пришлось заняться самоанализом, чтобы определить собственное место в общественной и культурной жизни. И вот тут нам очень пригодился тот диссидентский опыт, о котором говорилось ранее. На языке этого опыта сразу стало понятно, что нас в равной степени интересуют массовые и грубые нарушения прав человека в прошлом и настоящем. Более того, мы склонны рассматривать сегодняшние нарушения такого рода именно в неразрывной связи с прошлым.

Правозащитный Центр "Мемориал" был образован несколько позже, чем Научно-информационный и просветительский Центр. Но правозащитная работа в "Мемориале" началась достаточно рано, еще в 1989 году. В настоящее время "Мемориал", пожалуй, даже более известен широкой публике как правозащитная организация, чем как историко-просветительское общество.

Мемориальские правозащитники начали с заявлений и пикетов, откликающихся на сообщения масс-медиа. Но очень быстро пришли к необходимости самим добывать достоверную информацию о происходящих событиях. Так начались экспедиции "Мемориала" в горячие точки. К сегодняшнему дню за спиной мемориальских правозащитников – работа в Карабахе, Баку, Южной Осетии, в Приднестровье, Таджикистане, в зоне осетино-ингушского конфликта Не говоря уже о Москве сентября-октября 1993 года.

Кульминацией этой деятельности стала наблюдательная миссия на Северном Кавказе, действовавшая в течение обеих чеченских войн. В ней принял участие целый ряд гуманитарных общественных объединений и групп, но организатором миссии и основным координатором работы наблюдателей был все же ПЦ "Мемориал". Мы можем с уверенностью и без ложной скромности сказать: если бы не "Мемориал", то пресса, а через нее – страна и мир знали бы об этой войне много меньше, чем сейчас; и, главное, информация о ней была бы куда менее достоверной.

 Разумеется, работа ПЦ не ограничивается горячими точками. Он расследует случаи массовых нарушений прав человека в районах межнациональной напряженности (например, в Краснодарском крае). В его составе работает специальная группа, занимающаяся положением беженцев и вынужденных переселенцев в Российской Федерации. Он отслеживает случаи политических преследований в странах СНГ. Но все же узкая специальность мемориальских правозащитников – это мониторинг ситуации в районах вооруженных конфликтов и предание гласности нарушений прав человека и гуманитарного права в ходе этих конфликтов.

* * *

Итак, что же такое "Мемориал"?

Это историко-просветительское общество, одушевленное общественным идеалом восстановления справедливости и рассматривающее трагедии прошлого прежде всего как попрание прав человека.

Это правозащитное движение, активисты которого делают свое дело дотошно и обстоятельно, не позволяя себе поддаваться политическим страстям, со скрупулезностью, характерной не для общественных функционеров, а для ученых-гуманитариев.

 Это благотворительная организация, практически лишенная возможности оказывать материальную помощь своим подопечным и сосредоточившая свою социальную работу на улучшении их правового статуса.

Это ассоциация специализированных правозащитных и историко-исследовательских центров, организованных непрофессионалами – не юристами и не историками, но добившихся, по общему признанию, высокого уровня профессионализма в своей работе.

Это союз жертв произвола, исследователей, восстанавливающих правдивую историю этого произвола, и активистов, борющихся против произвола сегодня. Союз, основанный на взаимопонимании, взаимопомощи и человеческой солидарности.

Это конфедерация региональных обществ из нескольких государств – России, Украины, Латвии, Германии. Они действуют абсолютно независимо друг от друга, в пределах единого Устава, но постоянно координируют свою деятельность с ведущими мемориальскими центрами и между собой.

История "Мемориала" только начинается. Старейшее массовое неполитическое общественное движение еще очень молодо. У него все впереди.

<...>

**** 

****

РЕЗОЛЮЦИИ Учредительной конференции Всесоюзного добровольного историко-просветительского общества "Мемориал"

1. Конференция объявляет об учреждении Всесоюзного добровольного историко-просветительского общества "Мемориал", утверждает его устав и руководящие органы, принимает в члены Общества всех делегатов с правом решающего голоса, а также делегировавших их членов местных обществ.

2. Конференция обращается к всесоюзным, республиканским, областным, городским партийным и советским руководителям с просьбой оказать максимальную поддержку местным организациям общества "Мемориал" в их деятельности.

3.Учитывая важную роль народного движения за увековечение памяти жертв сталинизма в проведении перестройки и в демократизации государственного управления, а также осуществляя дух и букву решений XIX Партконференции и уставные цели Всесоюзного добровольного историко-просветительского общества "Мемориал", конференция считает целесообразным и просит Президиум Верховного Совета CСCP и ЦК КПСС поручить создание в Москве мемориала, включающего памятник, архив, музей и библиотеку с материалами о жертвах репрессий, совместно Министерству культуры СССР, Моссовету, Общественному Совету Фонда "Мемориал", в состав которого входят А. Адамович. Ю.Афанасьев, Г.Бакланов, В. Быков, Д.Гранин, С.Евтушенко, В. Ельцин, Ю. Карякин, В. Коротич, Д.Лихачев, Р. Медведев, Б. Окуджава, Л. Разгон, А.Рыбаков, А. Сахаров, М.Ульянов, М.Шатров, и который распоряжается пожертвованиями граждан и организаций, поступающими на счет 700454 фонда "Мемориал"..

4. Конференция поддерживает инициативу Ленинградского общества "Мемориал" и считает необходимым участие представителей "Мемориала" в работе комиссий, создаваемых при Советах народных депутатов в соответствии с Постановлением ЦК КПСС "О дополнительных мерах..." ("Правда", 6 января 1988 г.) из депутатов и представителей общественности.

5. В целях нравственного очищения общества Конференция считает необходимым признать массовые незаконные репрессии преступлениями против человечества и провести общественный суд над Сталиным и всеми виновными в репрессиях, в интересах гуманности и милосердия отказавшись от уголовного преследования оставшихся в живых.

6. Конференция поддерживает предложения рабочей группы Московского объединения репрессированных и Ленинградского общества "Мемориал" о социальных льготах для необоснованно репрессированных лиц и считает необходимым войти в Верховный Совет СССР с конкретным проектом по этому поводу.

7. Конференция обращается в Верховным Совет СССР с предложениями:

·                                 признать незаконными все решения, обосновывающие репрессивные меры против крестьянства, распространить процесс реабилитации на жертвы этих репрессий;

·                                 принять постановления, приравнивающие пропавших без вести в 1941– 45 гг. к погибшим за Родину; способствующие реабилитации бывших военнопленных и восстановлению заслуженного ими статуса участника Великой Отечественной войны;

·                                 создать общественно-государственные комиссии по восстановлению гражданских и политических прав депортированных народов и возвращению их на историческую родину и по расследованию расстрела демонстрации в Новочеркасске в l962 г.

8. Конференция обращается в Верховный Совет с ходатайствами:

·                                 в ходе правовой реформы изъять из Уголовного кодекса РСФСР статьи 70 и 190-1, а также соответствующий статьи УК союзных республик;

·                                 осуществить пересмотр дел всех лиц, репрессированных по политическим мотивам в послесталинский период;

·                                 отменить Указы ПВС СССР от 28 июля 1988 г. как антидемократические и заменить их действительно демократическим законом о митингах и демонстрациях;

·                                 расследовать события, происшедшие в колонии общего режима No 7 в Латвии в 1988 г. , о которых сообщалось в журнале "Огонек" (No 32 за 1988 г.).

9. Конференция считает необходимым немедленное освобождение из-под стражи членов комитетов "Карабах", "Крунк" и других активистов армянского национально демократического движения. Конференция выражает особую озабоченность положением тех из них, кто находится в тюрьмах на территории Азербайджана.

10. Конференция считает недопустимым размещение зрелищно-развлекательных центров в местах, связанных с памятью о жертвах сталинизма.

11. Конференция считает необходимым:

·                                 провести объективное расследование государственными и общественными организациями обстоятельств и характера массовых захоронений возле с. Быковня под Киевом и аналогичных захоронений в других местах;

·                                 добиваться переименования населенных пунктов, улиц, учреждений и т д., названных именами лиц, запятнавших себя участием в незаконных репрессиях;

·                                 содействовать восстановлению исторических топонимов.

12. Конференция выражает поддержку избирательной программе академика А. Д Сахарова, опубликованной в "Ведомостях Мемориала" от 28 января I988 г.

13. Конференция призывает к поддержке членов "Мемориала", выдвигаемых кандидатами в народные депутаты СССР: А. М. Адамовича, Ю.Н.Афанасьева, В.В. Виниченко, Е.А.Евтушенко, Б.Н.Ельцина, B.Б Исакова, А.А.Ковалева, В. А.Коротича, В.Н.Кузнецова, Р. А.Медведева, Р.И. Пименова, В.В.Помазова, Е.М Прошиной, М. Е. Салье, А. Д.Сахарова.

14. Конференция выражает надежду на плодотворное сотрудничество Всесоюзного добровольного историко-просветительского общества "Мемориал" с Комиссией по исследованию материалов о репрессированных иерархах, церковнослужителях и верующих, образованной при Священном Синоде Русской Православной церкви, а также с другими общественными и государственными комиссиями по изучению репрессий.

15. Признавая особо важной работу по воспитанию молодежи в духе неприятия беззакония, произвола, политического террора как средства решения общественных проблем, Конференция предлагает местным обществам налаживать активные связи со всеми молодежными организациями, разделяющими цели и задачи "Мемориала": Конференция предлагает правлению общества "Мемориал" создать рабочую группу содействия Комиссии ЦК ВЛКСМ по реабилитации комсомольцев, комсомольских работников, репрессированных в годы культа личности.

16. Конференция поддерживает предложения вынести на всенародное обсуждение готовящиеся проекты Законов СССР "Об информации и печати", "Об архивах".

17. Конференция считает необходимым добиваться немедленной публикации полного стенографического cчета XX и ХХП съездов) КПСС, прежде всего доклада Н. С Хрущева на XX съезде КПСС.

18. Конференция подтверждает принятую Подготовительной конференцией "Мемориала" 29 октября 1988 г. резолюцию о восстановлении справедливости по отношению к А.И.Солженицыну, в частности необходимость осуществить безотлагательную публикацию его книги "Архипелаг ГУЛаг".

19. Конференция обращается к Госкомиздату СССР с настоятельной просьбой выделить фонды бумаги и найти издательскую базу для издания ежемесячного журнала "Мемориал" органа Всесоюзного добровольного историко-просветительского общества "Мемориал".

20. Конференция утверждает Ученый совет Научно-исследовательского центра общества "Мемориал" в составе А. М. Адамович, Ю. Н. Афанасьев, М. Я. Гефтер, Н. Н. Покровский, В. Д. Поликарпов, Д. И. Раскин, М. О. Чудакова, Я. Я. Этингер, Н. Г. Охотин, А. Б. Рогинский. Ученый совет может быть расширен по инициативе его членов при наличии их консенсуса. После создания соответствующего научного сообщества корпуса научных сотрудников НИЦ Ученый совет превращается в выборный орган.

21. Конференция подтверждает состав инициативной группы граждан, выступивших в качестве учредителей Общества "Мемориал" – Общественный совет, Оргкомитет общества, московская инициативная группа Москва 29 января l989 г

 ****

Подробнее о "Мемориале" см. на сайте общества и в специальном разделе портала "Права человека в России" (HRO.org)