Из портала радио «Свобода»:

В ПЕТЕРБУРГЕ ОТКРЫЛИ ПАМЯТНУЮ ДОСКУ КАРЛУ МАННЕРГЕЙМУ

Татьяна Вольтская, Петр Баратов

16.06.2016

В Петербурге на здании Военного инженерно-технического университета установили мемориальную доску с именем генерала русской армии, а позднее – маршала и президента Финляндии Карла Маннергейма. В торжественной церемонии принял участие глава администрации президента Сергей Иванов, который заявил, что "никто не собирается обелять действия Маннергейма после 1918 года, но до 1918 года он служил России", сообщает Интерфакс.

Министр культуры России Владимир Мединский, также присутствовавший на церемонии, заявил, что памятники героям Первой мировой войны – это попытка "справиться с трагическим расколом в обществе", передает РБК.

Карл Маннергейм служил в русской армии с 1887-го по 1917-й, начав корнетом и закончив в звании генерал-лейтенанта. Он участвовал в Русско-японской и Первой мировой войнах. Вскоре после Октябрьской революции он вернулся в Финляндию незадолго до того, как та объявила независимость. Позже он возглавил совет обороны Финляндии и командовал ее армией во время советско-финской войны 1939–40 годов, а с началом Великой Отечественной руководил наступлением в Карелии на стороне стран Оси. В 1944 году Маннергейм стал президентом Финляндии, сменив ушедшего в отставку Ристо Рюти, и подписал мир с СССР.

По мнению кандидата исторических наук Кирилла Александрова, Маннергейм верой и правдой служил в русской армии до 1917 года, имеет 10 офицерских наград и является одним из символов Петербурга.

- Конечно, в Ленинграде доска барону Маннергейму была бы неуместна. Но наш город уже 25 лет снова называется Петербургом, в котором органичны не только дворцы, но и люди – в первую очередь. Маннергейм – незаурядный представитель русского гвардейского социума и русской императорской армии конца XIX – начала ХХ столетия. Наша память дискретна – мы помним, что финские войска во время Второй мировой войны воевали против Советского Союза. А вот памяти о военном, царском, гвардейском Петербурге, Петербурге Великой Войны, как называли Первую мировую, у нас нет – нет и памяти о Маннергейме.

Кирилл Александров напоминает, что Маннергейм – генерал-лейтенант русской императорской армии, офицер, среди наград которого – орден святого Георгия IV степени и очень престижное Георгиевское оружие, полученное за храбрость. Историк напоминает также, что современники называли Первую войну Второй отечественной, так что Карла Густава Маннергейма можно считать героем Второй отечественной войны. 

Памятная доска Маннергейму на Захарьевской, 22 была установлена со второй попытки – год назад ее уже пытались установить в другом месте, на Галерной улице, но тогда из-за неоднозначного отношения горожан мероприятие отложили.

**

Юрий Линник

В  ЧЕСТЬ  МАННЕРГЕЙМА

            В Петербурге память Карла Маннергейма теперь увековечивает мемориальная доска.

            Благородная и умная акция!

            Имя Маннергейма вошло в моё сортавальское детство как некий код.

            Замагнитило меня!

            Дачу Винтера в те годы народ по незнанию называл дачей Маннергейма.

            Отсюда магия: Маннергейм – это нечто загадочное и величественное.

            Бесконечно притягательное!

            Собственно,  и сейчас – детально изучив жизнь русского генерала и финского маршала – я сохранил это ощущение.

            Карл Маннергейм жил внутри диполя, создававшего невероятные напряжения.

            Душа его была распята на дыбе мучительной антиномии.

            Теперь мы видим: линия Маннергейма – не оборонная, а экзистенциальная – проведена оптимально.

            Нигде Карл Густав Эмиль не отступил от чести.

            Убеждён: даже в 1939 г. финских лыжников вдохновлял человек, искренне считавший себя не врагом, а другом России. 

            Это трагично.

            С этим можно спорить. 

            Расколотость нашего общества очень рельефно проявляется в  отношении к Маннергейму.      

            Такова объективная данность.

            С нею нужно считаться.

            Грядёт ли просветление?

            Может, и не дождёмся.

            Может, и сгинем в нынешней зге.

            Но вот прогал!

            И в нём – точь-в-точь по формату – эта доска.

            Свою статью о Карле Маннергейме я не смог опубликовать в Петрозаводске.

            Её напечатал эстонский журнал «Вышгород».

17.06.2016

**

См. также ранее на Когита.ру: Ю. Линник о Маннергейме:

- Блокадные боли

- Сослагательное наклонение истории

**

См. также о К.Г.Э. Маннергейме (1967-1951) – в Википедии

**

См также: документальный фильм на телеканале «Культура»: Больше чем любовь. Екатерина Гельцер и Густав фон Маннергейм

**

Из портала «Фонтанка»

Справка:

Вопрос увековечения памяти Карла Маннергейма в Петербурге имеет долгую историю. В гостинице «Маршал», начавшей работу в качестве структуры ОАО «Технопарк ВИТУ» и расположенной в здании бывших конюшен Кавалергардского полка на Шпалерной, 41, с 2003 года существует музей военачальника. Там же был открыт бюст Маннергейма работы скульптора Вячеслава Уланова. В 2009 году писатель Даниил Гранин предложил установить мемориальную доску Маннергейму на здании по адресу: Захарьевская, 31, где жил генерал-лейтенант, но тогда в комитете по культуре решили не торопиться с таким решением в год 65-летия Победы. А в 2013 году город был взбудоражен появлением на дорогах ответа «сталинобусу» – маршруток, украшенных портретами Маннергейма, что было расценено частью горожан как провокация.

Личность Маннергейма, мягко говоря, неоднозначно оценивается в Петербурге. С одной стороны, он русский генерал и герой Первой мировой войны. С другой, его участие в блокаде Ленинграда вызывает разные мнения историков и ветеранов войны. Одни считают его верным союзником Гитлера, другие говорят, что Маннергейм якобы «не пропустил немецкие войска к блокадному Ленинграду с севера».

**

Из портала Фонтанка.ру:

ПО МОСТУ КАДЫРОВА К ДОСКЕ МАННЕРГЕЙМА

Ксения Клочкова

16.06.2016

В петербургской топонимике с 16 июня появились два новых имени – Ахмат Кадыров и Карл Маннергейм. С утра Смольный опубликовал постановление, подписанное Георгием Полтавченко. А днем на Захарьевской улице повесили памятную доску финскому маршалу. Правда, со второй попытки – в 2015 году по странному стечению обстоятельств открытие не состоялось.

Церемонию торжеств открывали на самом высоком уровне. Глава администрации президента Сергей Иванов рассказывал биографию Маннергейма: военачальник прослужил 31 год в российской армии, за что имел пенсию. Мединский напомнил протестующим о разделении общества: "Памятная доска Маннергейму – это попытка преодолеть произошедший после Октябрьской революции трагический раскол в обществе. А тем вот, кто сейчас там кричит (а кричали «Позор!» пришедшие на Захарьевскую противники мемориала. – Прим. ред.), я хочу сказать: не надо быть святее папы римского и не надо стараться быть бóльшим патриотом и коммунистом, чем Иосиф Виссарионович Сталин, который лично защитил Маннергейма, обеспечил его избрание и сохранение за ним поста президента Финляндии и умел к поверженному, но достойному противнику относиться с уважением". (!! – А. А.)

Но громкие фразы отзвучали, первые лица уехали, а у доски Маннергейма остались курсанты и военный оркестр. Еще час назад они точно не знали, состоится открытие или нет. В мучительном ожидании дирижер поправлял трубача: "Грязные перчатки – это криминал!" – "Вот криминал", – отвечал музыкант, указывая на доску той самой перчаткой. Шаркая ножкой, другой курсант рассуждал о событии: «Он же не Путин, зачем ему памятник?» Перед началом церемонии несколько его сокурсников сняли с формы нашивки с фамилиями.

В это же время на другом конце города министр нефти Венесуэлы рассуждал о цене барреля, Герман Греф прогнозировал экономический рост. Саркози рассуждал об отмене санкций. Даже сын генпрокурора Игорь Чайка делился бизнес-планами о строительстве грибоводческого комплекса и завода по производству компоста.

«Мой город вбухивает последние деньги в помпезный экономический форум, а в день его открытия называет мост именем, ассоциирующимся с войной и терроризмом. Привлекать международных инвесторов фамилией Кадырова – это все равно что кадрить женщин с помощью справок о венерических заболеваниях», – не смог сдержать возмущения бывший единоросс Валерий Федотов.

Его поправил публицист Александр Невзоров: «На форуме никого это не интересует, там живут своей, отдельной жизнью. На ПМЭФ приезжают пощупать друг друга на предмет наличия денег. Если бы названия улиц продавались и выставлялись на торги, они бы обратили внимание». Невзоров же не видит проблемы в появлении ни «Маннергеймовой доски», ни «Кадырова моста»: «Благодаря Маннергейму и его усилиям блокада была именно такой страшной. На его счет можно записать 200 – 300 тысяч трупов. Тем не менее ему вешают мемориальную доску. Но в этом нет проблемы – Маннергейм был всякий. Такая же штука и с Кадыровым. Мы хотели, чтобы поставка мальчиков в свинцовых гробах прекратилась? Это случилось и отчасти благодаря Кадырову. Какая разница, как мост называется? Я не вижу в этом трагедии, как мой друг (?! - А. А.) Сокуров. А поражение в войне чревато уплатой контрибуций».

Среди собеседников «Фонтанки» нашлись еще скептики: «Понятно, что делалось это к форуму – у нас много что стараются совместить с этим событием. Так совпало. Мы не знаем внутренней кухни, понимаем лишь, что наши власти занимались выполнением пришедшего к ним из Москвы распоряжения», – рассудил публицист Сергей Шелин.

«А я вовсе не вижу за этим политики – это обычная глупость», – в такт ему вынес приговор экономист Дмитрий Травин.

Политолог Станислав Белковский предложил взять выше: «Сама логика власти сводится к тому, что моральные и интеллектуальные нормы уже мало кого волнуют. Из того, что произошло, понятно, что для властей, например, Рамзан Кадыров главнее, чем петербургские художники-интеллигенты». Впрочем, Белковский видит в этом даже плюсы: «Эта ситуация показательна для других: не оставляет и малейшей иллюзии, что с мнением интеллигенции впредь обойдутся так же».

Его коллега Владимир Гельман считает, что дело вовсе не в разделении на больших «Кадыровых» и маленьких людей из петербургской интеллигенции, а в манере поведения обычных граждан и горожан: «Мне трудно сказать что-то насчет мемориальной доски – о ней забудут на следующий день. В городе огромное количество таких же досок в честь неоднозначных персонажей. С мостом Кадырова – контекст другой. Петербургские власти, увидев, что протест невелик, рассудили, что нет значимых препятствий, чтобы обозначить свои реверансы Путину и Кадырову. На историю с мостом реагируют лишь люди, глубоко интересующиеся политикой. Значительной части граждан все равно: как власти решили, так и будет», – считает профессор Европейского университета. По его мнению, для многих сограждан название моста не несет столь очевидную негативную коннотацию, а тем, кому это важно, еще в 2011 году власти показали – сопротивление бесполезно.