Социология – наука стайерская
В февральском номере ежемесячника «Совершенно секретно» за 2013 год появилась статья, на которую вряд ли может не обратить внимание коллега-социолог. Она называется «Российская социология: предвзятость или отсталость?». Автор ее - Кирилл Филимонов – пожалуй, не слишком погружен в тему (о чем свидетельствуют отдельные фактические неточности в авторском тексте).
Но не будем придираться, тем более, что журналист избрал единственно правильную в подобных случаях линию поведения: не столько говорить самому, сколько спрашивать специалистов и выслушивать их экспертные мнения по теме беседы. Его собеседниками являются трое профессионалов: заместитель директора «Левада-Центра» Алексей Гражданкин, директор Центра новой социологии и изучения практической политики «Феникс» Александр Тарасов и научный руководитель Центра изучения социальных процессов Леонид Кесельман (ныне несколько отошедший, по разным причинам, от практической работы в эмпирической социологии, однако принимающий современное положение в российской социологии близко к сердцу).
Здесь не стану воспроизводить полный текст данной статьи, отчасти – чтобы освободить себя от комментариев по частностям, и отчасти - по техническим причинам. Статья доступна в интернете, на сайте «Совершенно секретно» (http://www.sovsekretno.ru/articles/id/3157/)
Первые двое экспертов, как правило, неоднозначно, отвечают на вопрос: на что, с их точки зрения, способна российская социология. Или не способна… Отсюда и структура статьи. Обсуждается способность / неспособность нашей социологии:
…на объективную интерпретацию?
…на изучение стабильного общества?
…на качественное образование?
…на политическую независимость?
…на независимость от заказчика?
…на репрезентативные результаты?
Практически с любым из утверждений А. Гражданкина и А. Тарасова (в меру критичных, в меру оправдательных) я лично готов согласиться. Не стану их и пересказывать.
Особый интерес, на мой взгляд, представляют суждения моего коллеги и старинного друга Л. Кесельмана, на которых остановлюсь.
В отличие от своих коллег Л. К. крайне категоричен и тотально критичен. Здесь приведу полностью те его суждения, которые вошли в текст статьи:
1. «...Научный руководитель Центра исследования социальных процессов Леонид Кесельман считает, что методы российских социологов в принципе не приспособлены под современные реалии: «Реальность изменилась. Она требует новых методов, которых у нынешних исследователей социального пространства попросту нет. По инерции используются старые, которые дают не очень надежные данные. Когда я смотрю на цифирьки, предлагаемые различными «счетоводами», они не вызывают у меня никакого интереса. Не потому, что люди из «Левада-Центра» или ВЦИОМа что-то сознательно искажают. Просто они работают по привычной технологии – а мир, характеристики которого они должны как-то фиксировать, никак не обнаруживает себя под их неадекватными технологиями. В конце 1980-х мы имели дело с массовым сознанием, которое воспроизводило устойчивые, однородные стереотипы. Сегодняшний индивид видит мир другими глазами».
Технологии, о которых говорит Леонид Кесельман, были разработаны во времена перестройки. «При советской власти за свободное изучение общественного сознания можно было загрохотать точно так же, как за чтение Солженицына, – напоминает Кесельман. – В конце 1980-х социологи вырвались на свободу и начали измерять то, что они наблюдали. Это было совершенно неожиданно, но очень качественно. Социологи изучали современников, которых они знали. Потом эти современники стали меняться, а методы, которыми пытались исследовать их сознание, остались прежними. Эти методы используются и сейчас. Мне довелось в то время участвовать в их разработке, но сегодня они безнадежно устарели. Ничего более адекватного никто еще не создал»».
2. «…«У западных социологов, хотя их методы тоже достаточно архаичны, получаются более качественные исследования хотя бы за счет более широких финансово-технических возможностей, – утверждает научный руководитель Центра исследования социальных процессов Леонид Кесельман. – Впрочем, они тоже сильно отстают от того уровня, который ставит перед ними социальная реальность».
3. «…Для Леонида Кесельмана проблемы выборки и нехватки денег второстепенны: «Это мелочевка. Человечество подошло к черте, когда оно обязано себя познать, чтобы не рухнуть, – не американское или российское общество в отдельности, а мир в целом. Но мы пока не нашли адекватных методов фиксации общественного сознания. Люди по инерции задают себе старые вопросы: «Что делать с экономическим кризисом? Помогать Греции или не помогать? Вторгаться в Афганистан или нет?» А нам необходимо поставить более глобальные вопросы: как понять этот мир? Куда он движется? Для начала нужно научиться задавать эти вопросы, и уже потом искать ответы на них. Времена, когда такие задачи были под силу одиночкам, остались далеко позади. Они под силу лишь гениальным командам. Однако команды такого уровня возникают редко. В области IT была команда Джобса, которая смогла поставить перед собой совершенно новую цель, по-новому организовать работу и в результате разработать уникальный продукт. В области социального познания такой команды пока нет»».
Что сказать по поводу этих цитат? Общий посыл, безусловно, справедлив.
Российские социологи, еще при советской власти, не зря «пошли на выучку» к западным социальным исследователям-позитивистам, имевшим в качестве своего объекта относительно стабильное общество (впрочем, тоже, на протяжении XX века пережившее не одно социальное потрясение).
Революционные перемены в России конца XX века, с одной стороны, были суперрадикальны, с другой стороны – содержали в себе (как и многие революции), предпосылки к реставрации, что и произошло, в новых формах «православия, самодержавия и народности».
Популярность эмпирической социологии на рубеже 1980-1990-х гг., действительно совершившей тогда могучий прорыв, особенно в сфере изучения общественного мнения, оказалась недолговечной и сменилась общественным разочарованием, когда возникли новые формы материальной и идеологической зависимости социологов от заказчика, будь он хозяйственным или политическим субъектом. Изменились люди, их отношения и ментальность, а практика социальных изысканий и мониторингов, методолого-методические подходы, как обычно, отстают от этих «объектных» изменений. Тут Л. Кесельман «америку не открыл».
Вопрос - что именно не годится из старого, в каком направлении стоит двигаться исследователям: притормозить применение опросных методов, избавиться от наивной веры, что респондент откровенно отвечает на «лобовые» вопросы типа, устраивает ли Вас нынешний президент (это при нынешних-то крайних формах авторитаризма и закручивания гаек в сфере идеологии!), вести методический поиск в духе «постгэллаповской» технологии, поставить интернет и сетевые сети на службу научным поискам?
Такого вопроса Л. К. даже не ставит: прежние технологии неадекватны, и баста! Тотальное заявление равносильно кукареканию.
Конечно, человеку, сумевшему в свое время разработать и внедрить по стране небывалый (хоть у нас, хоть за рубежом) метод, поначалу технологично названный им «уличным опросом», а затем методологически переименованный автором в делегированное наблюдение (организатор исследования делегирует интервьюеру экспертные функции), и за это предсказание рассвета - спасибо. Но как отличить в таком случае креатив от банальности?
(Где-то в январе Леонид присылал мне авторизованный текст своей беседы с корреспондентом «Совершенно секретно». Нет, и там этого креатива не было, так что не «потерял» и не исказил корреспондент ценные мысли собеседника).
Другая сверхидея моего коллеги, заявленная не менее категорично, но и не менее общо, - это уже не тактическая, а стратегическая: « Как понять этот мир, куда он движется? Для начала нужно научиться задавать эти вопросы, и уже потом искать ответы на них…».
Правильно, еще Гегель замечал: «Требуется известное развитие для того, чтобы уметь задавать вопросы, тем более относительно философских предметов, так как иначе может получиться ответ, что вопрос никуда не годится". «Хорошо сказано!» - написал в этой связи на полях гегелевского сочинения Ульянов-Ленин. Но, опять же, где тут провИдение, а где – общее место?
Хоть бы намек на собственное понимание, скромное предположение о «направлении движения мира»…
Я бы сказал так: чем более всеобщей является критика, отрицание, тем больше ожидания какого-то позитива и / или конструктива. К сожалению, в своих заявлениях и утверждениях последнего времени один из самых ярких представителей «социологического племени» этих ожиданий и надежд не оправдывает.
Со своей стороны, подчеркну первоочередную важность ИНТЕРПРЕТАЦИИ хотя бы тех, и впрямь зачастую не адекватных реальности данных, которые получают социологи, в особенности в массовых социологических опросах. Здесь есть, у кого учиться (разумеется, не буквалистски): у покойных Ю. Левады, Б. Грушина, у ныне здравствующей Т. Заславской (вот, кстати, с них троих начинался ВЦИОМ), у В. Шубкина, В. Шляпентоха, В. Ядова и некоторых других первопроходцев. А также - у их учеников и последователей, постепенно накапливающих материал для глобального проекта, который можно было бы назвать «Человек постсоветский» (т. е. современный).
Логически , следующий шаг - это, действительно, активизация методолого-методической работы, притом что даже ставшие неадекватными сегодня методики (скажем, формулировки вопросов анкеты) должны – в умеренных дозах – применяться для отслеживания динамики массового сознания. Другое дело, что при интерпретации стоит различать факты и артефакты (где изменения в объекте, а где методические эффекты).
Социология – наука стайерская, тут спринтеры погоды не делают.
Андрей Алексеев. Февраль 2013.
**
Из книги:: Алексеев А. Н., Ленчовский Р. И. Профессия – социолог (Из опыта драматической социологии: события в СИ РАН 2008 / 2009 и не только). Документы, наблюдения, рефлексии. Тт. 1-4. СПб.: Норма, 2010. Том 1; том 2; том 3; том 4.
Том 2, с. 272:
6.2.11. «Арифметика Кесельмана»
[21.06.2008 15:09:06] leonid говорит:
Сочинил тут на досуге "Арифметику Кесельмана". В ней, как и во всякой новой арифметике, своя аксиоматика, свои леммы и теоремы.
Начнем с аксиоматики.
Первая аксиома <…>: Ни один человек, ни человечество в целом не властны над своим прошлым.
Вторая аксиома <…>: Всякий канон, прежде, чем стать таковым, выступает в виде (форме) ереси. Иначе говоря, всякий канон в своем первоначальном бытовании обречен быть ересью.
Отсюда, однако, не следует, что всякая ересь имеет шанс стать каноном. Впрочем, и то и другое, в доказательствах не нуждаются, а значит, являются аксиомами.
Нового тут ни на грош, однако, именно эта аксиоматика лежит в основе «Арифметики Кесельмана» <.…> Ваш ЛК
