Содержание:

В. Пастухов. Преданная революция

А. Илларионов. Две революции. Январские тезисы

А. Пионтковский. Открытое письмо Е. Ясину

Из портала «Новой газеты»:

Владимир Пастухов

Преданная революция

Если народ, который 20 лет назад мечтал о свободе, сегодня выбирает рабство...

04.01.2013

Поколению, жадно читавшему стенограммы

Съездов народных депутатов, посвящается…

Если народ, который 20 лет назад мечтал о свободе, сегодня выбирает рабство, если его тошнит от слов «равенство» и «братство», если он скучает, когда говорят о демократии, и засыпает, когда заходит речь о Конституции, то это еще не значит, что вам не повезло с народом. Это значит лишь то, что кто-то этот народ здорово обманул, и теперь он никому не верит.

Первородный грех русской революции

4 февраля 1990 года в Москве прошла самая массовая в истории СССР акция протеста, в которой приняли участие, по разным оценкам, от 300 тысяч до 1 миллиона человек, требовавших отмены 6-й статьи Конституции, закреплявшей доминирующее положение компартии в политической системе страны. Опросы общественного мнения показывали, что требования митингующих поддерживает более половины населения России и более 70 процентов жителей Москвы и Ленинграда. Через три дня, 7 февраля 1990 года, на пленуме ЦК КПСС было принято решение отказаться от руководящей роли КПСС, установить многопартийную систему и ввести пост президента СССР. Это стало прологом будущей революции.

24 декабря 2011 года на самый массовый митинг протеста против «нечестных выборов» пришло, по разным оценкам, от 30 до 130 тысяч человек. Лидерами протеста оказались в прямом и переносном смысле дети тех, кто выводил людей на площади 20 лет назад. Однако никакого развития и по-настоящему массовой поддержки это движение не получило. Буквально через несколько месяцев политическая активность населения пошла на спад, а инициатива перешла к власти. Через год, осенью 2012 года, правительство осуществило очередной цикл конституционных контрреформ, уверенно пустив «под нож» не только «дух Конституции», но и ее букву. Так был дописан эпилог контрреволюции, которая подготовлялась без малого 10 лет.

Почему детям не удалось сделать то, что сумели сделать их отцы? Смею предположить, что это случилось потому, что отцы предали ту самую революцию, которую они совершили. Они разменяли свободу на приватизацию и таким образом выбрали для новейшей России ту судьбу, которую она заслуживает.

Приватизация — это первородный грех антикоммунистической (либеральной) революции в России. Не раскаявшись в нем, Россия никогда не сможет вернуться обратно в русло конституционного и демократического движения. Именно варварская, в равной степени социально безнравственная и экономически бессмысленная приватизация подорвала на многие десятилетия веру русского народа в либеральные ценности.

Парадоксальным образом самые оголтелые сторонники режима и самые отвязные его противники выступают в вопросах приватизации единым фронтом. Приватизация — одна из самых табуированных тем в современном российском обществе. Ее критики неизменно оказываются вытесненными на периферию дискуссии о будущем России. Требовать пересмотра итогов приватизации считается даже более неприличным, чем заявлять о неизбежности революции и диктатуры. Приватизация негласно стала «священной коровой» российского посткоммунизма. Ей молятся и Кремль, и многие вожди Болотной площади. Пришла пора ее зарезать.

Варварская приватизация

Принято считать, что в XX веке Россия дважды, в начале и в конце, пережила крупнейшую политическую и социальную революцию. Однако если большевистскую революцию, вне всяких сомнений, можно считать и политической, и социальной, то сказать такое о перестройке и последовавших за ней катаклизмах язык не поворачивается. То, что это был политический переворот, не вызывает сомнений, а вот то, что это была социальная революция, кажется сильным преувеличением. Власть и собственность в России после перестройки фактически остались в руках того же класса (или мягче — той же элиты), который владел ими до переворота. Изменились лишь формы его политического господства.

К началу перестройки советская элита состояла из номенклатуры, верхушки интеллигенции и криминальных авторитетов. Они же собственно и составили костяк сегодняшней российской элиты. Никакой «социальной революции» в России ни в 90-е, ни в «нулевые» не произошло. Если уж искать настоящего революционера в этом смысле, то им окажется Брежнев, при котором произошло кардинальное изменение в положении «советского дворянства», отделившегося от государства и осознавшего свои особые (частные) клановые интересы. Главный из них состоял в том, чтобы защитить фактическое право распоряжаться государственным имуществом как своим собственным. Приватизация была тем способом, при помощи которого советская элита смогла превратить свое «право де-факто» в «право де-юре».

Апологеты приватизации пытаются поставить знак тождества между нею и признанием права частной собственности, без которого дальнейшее развитие российского (советского) общества было действительно невозможно. На самом деле приватизация в том виде, в котором она была проведена, не имеет никакого отношения ни к развитию института частной собственности, ни к развитию конкурентной рыночной экономики, ни к развитию демократии. Наоборот, всё, что за 20 с лишним лет было достигнуто в России в этих областях, было сделано не благодаря приватизации, а вопреки ей. Если говорить о демократизации общества, то пик этого процесса был пройден еще во времена Горбачева, а с началом приватизации как раз совпало сворачивание демократии. Новая Конституция была написана кровью российского парламентаризма на приватизированной совести нации.

Именно приватизация является демиургом современного российского общества и государства со всеми его проблемами и дисфункциями. Последствиями «ускоренной» приватизации стали парализующее общество социальное неравенство (нашедшее воплощение в постсоветской олигархии) и тотальная криминализация экономической, социальной и политической жизни. Приватизация замедлила все рыночные и демократические реформы в России, а некоторые из них сделала невозможными. Она стала крупнейшей социальной катастрофой со времен большевистской революции и Гражданской войны.

Гангстерская национализация

Нет ничего удивительного в том, что уже к середине 90-х годов прошлого столетия неприятие приватизации большинством населения стало основным лейтмотивом политического протеста. К 1996 году на этой почве даже возникла угроза смены власти, нейтрализовать которую Кремлю удалось только благодаря предательству лидеров коммунистической партии, успевшей к этому времени под шумок «приватизировать» левое движение.

Сегодняшние коммунисты несут наряду с правительством прямую ответственность за все, что происходило в России, начиная с середины 90-х годов. Тряся на словах пыльными тряпками псевдомарксистских догм, они на практике признали итоги приватизации и комфортно встроились в выросшую из нее экономическую и политическую систему. Именно соглашательская позиция коммунистов позволила избежать своевременного пересмотра итогов приватизации, вследствие чего историческое развитие России зашло в тупик. В непосредственной связи с предательством коммунистов находятся и залоговые аукционы, поставившие точку в разграблении страны.

Владимир Путин, придя к власти, незамедлительно предпринял шаги, направленные на закрепление итогов приватизации, в частности, внеся соответствующие поправки в Гражданский кодекс Российской Федерации. В то же время он должен был политически реагировать на мощнейший общественный запрос, смысл которого сводился к проведению ренационализации. Перехват лозунгов протестного движения — дело для Путина не новое. Еще в начале «нулевых» он поднял брошенную ему перчатку и ответил на вызов. Именно к проведению скрытой национализации сводится содержание всей его экономической политики в течение 10 последних лет.

Прямой отказ от приватизации был для Путина невозможен, так как он получил власть из рук тех, кто был главным ее бенефициаром. Поэтому он инициировал «кривую национализацию», при которой собственность формально продолжала оставаться частной, но распоряжаться ею без согласия правительства было уже невозможно. Эта национализация оказалась такой же бандитской, какой была сама приватизация. Государство при помощи спецслужб и с прямой опорой на криминал выстроило систему неформального контроля над предпринимателями, в основе которой лежал экономический террор (право правительства отнять любую собственность у любого собственника, а самого его репрессировать).

«Кривая национализация» — это политический компромисс. С одной стороны, многочисленные рантье, возникшие вследствие приватизации, сохранили возможность и дальше получать свою ренту. Этот паразитический класс даже существенно увеличился в размере, пополнившись многочисленными представителями «силовой бюрократии», не успевшими к «первой раздаче». С другой стороны, все они превратились в условных держателей активов, распоряжающихся ими с разрешения правительства, которое накладывает на них разнообразные обременения как социального, так и коррупционного характера.

Эта уродливая система, основанная на слегка задрапированном голом насилии, не решая ни одной из проблем, порожденных приватизацией, добавила к ним новые проблемы, ставшие следствием порождаемого ею правового беспредела. Именно попытка осуществить скрытую национализацию привела к окончательному превращению России в мафиозное государство. Путин «лечил» Россию, но не вылечил. Своей двусмысленной политикой он лишь загнал болезнь внутрь.

Левая пробка на правой полосе

Возвращение России к либеральной политике возможно через решение задач, которые обычно стоят перед левым движением. После того что реформаторы сделали с Россией в начале 90-х годов, на «правой полосе» образовалась «левая пробка». Теперь на смену «тупику коммунизма» пришел «тупик приватизации».

На первый взгляд ситуация выглядит совершенно безнадежной. Приватизация — это консервант для нынешних экономической и политической систем. Их нельзя изменить, не пересматривая ее итогов. В то же время пересмотр итогов приватизации 20 лет спустя может дать старт к такому жесткому переделу собственности, который ни одно правительство не будет в состоянии контролировать.

Нет ответа и на вопрос о том, где пролегают те нравственные и правовые границы, внутри которых должна проводиться национализация сегодня. Ведь приватизированы были не только сырьевые компании и крупные банки. По всей стране миллионы людей сыграли за 20 лет в «русскую рулетку». И с точки зрения метода приватизация какой-нибудь «Сибнефти» мало чем отличалась от приватизации какой-нибудь овощной базы в каком-нибудь уезде. Более того, могу предположить, что вокруг уездной базы подчас кипели шекспировские страсти похлеще, чем в криминальном романе Абрамовича с Березовским. Но нельзя же повернуть историю вспять и отобрать все овощные базы у их нынешних владельцев. Приватизация повсюду проходила одинаково криминально. Вся Россия покоится на этом шатком фундаменте. Тронь его, здание может просто сложиться как карточный домик.

Трудность задачи, однако, не освобождает от необходимости искать решение. Одно из возможных решений подсказала сама жизнь. Как в известном фильме Гайдая — «Тот, кто нам мешает, тот нам поможет». Экономический кризис 2008—2009 годов подтвердил полное фиаско идеологии и практики приватизации, показав, что значительная доля выросших на этой почве «частных» предприятий экономически несостоятельны и без помощи государства существовать не могут. Раздать имущество в частные руки — не значит создать класс предпринимателей. Да, какая-то часть новых собственников сумела создать эффективные коммерческие предприятия, но большинство все эти годы просто стригло купоны до тех пор, пока кризис сам не постриг их как овцу.

Сегодня правительство, как в советское время, через созданные им специальные институты вроде ВЭБ и ВТБ, а также десятками других способов закачивает огромные деньги в формально частные предприятия, искусственно поддерживая их на плаву, спасая от неминуемого банкротства, но при этом не отбирает эти предприятия у их владельцев. В чем же состоит роль собственников этих когда-то приватизированных предприятий? В том, чтобы перекладывать в свой карман часть выделяемых государством средств. Трудно представить себе более абсурдную ситуацию. В этом случае паразитическая природа российской олигархии становится очевидной для всех.

Но это значит, что ренационализация может быть хотя бы частично проведена за счет простого включения рыночных и конкурентных механизмов. Если вследствие приватизации возникло эффективно работающее рентабельное предприятие, что является скорее исключением, подтверждающим общее правило, то оно не нуждается в национализации. В конце концов, его владельцев со временем можно заставить возместить издержки через выплату налогов. Правда, для этого необходимо вернуться к дифференцированной ставке налогообложения. Но уж если приватизированное предприятие находится фактически на дотации государства (через предоставляемые на нерыночных условиях кредиты, через гарантированный госзаказ или даже через прямые субсидии), то нет никаких оснований оставлять его в руках неэффективных собственников. Национализация частично произойдет сама по себе, если государство прекратит поддерживать на плаву то, что обречено утонуть.

Так или иначе, общество должно защитить себя от паразитического класса, непомерно раздувшегося вследствие приватизации. Он является сегодня главным тормозом исторического прогресса России. Путин был и остается лишь главным защитником и выразителем интересов этого класса. Поэтому оппозиция должна предъявить обществу не программу борьбы с Путиным (путинским режимом), а стратегический план преодоления последствий той экономической, социальной и политической катастрофы, которой стала для России приватизация и которая, собственно, Путина и породила.

Скрытной мафиозной национализации, которую с 2003 года осуществляет Путин, должна быть противопоставлена альтернативная программа открытой и прозрачной национализации, целью которой является не возврат в советское прошлое, а подготовка почвы для создания по-настоящему конкурентной и свободной экономики. Только таким образом либеральная (да и любая другая) оппозиция сможет вернуть себе доверие народа и обеспечить тот уровень поддержки, который имело демократическое движение начала 90-х годов.

Национализация свободы

Парадоксальным образом в России путь к демократии и рынку пролегает через национализацию. Для современной России национализация — это вовсе не левая, а правая, причем радикально либеральная, программа. Задача национализации состоит в том, чтобы вывернуть Россию из того зигзага, в который ее закрутила криминальная приватизация. У меня нет программы национализации, но у меня есть четкое понимание того, что такая программа должна быть подготовлена. Потому что та национализация, которую устроил Путин на паях с кооперативом «Озеро», меня категорически не устраивает. И только потом, когда все завалы будут расчищены, Россия сможет вернуться к идее приватизации, но уже на рыночных и законных условиях.

Необходимость национализации в России обусловлена не столько экономическими, сколько политическими и этическими причинами. Это вопрос сохранения нравственного здоровья нации. И это касается отнюдь не только олигархов, сорвавших на этом деле наибольший куш. Это касается всех и каждого. Потому что в конце прошлого века, так же как и в его начале, вся Россия сладострастно сорвалась в штопор грабежа. Как справедливо заметил по этому поводу Юрий Пивоваров, по всей стране начался «дуван» (сходка для дележа добычи казаками). И если в финансово-экономическом смысле есть разница между хищением какого-нибудь ГОКа и растаскиванием на части какого-нибудь колхоза, то в нравственном отношении между ними никакой разницы нет.

Приватизация была великим искушением, которого русская революция не выдержала. Сегодня всё видится в мрачном свете, и время неподдельного энтузиазма и великого подъема духа, которые сопровождали перестройку, кажется эпохой сплошных заблуждений, вранья и мелочных страстей. Но не надо себя обманывать, люди, которые выходили на Манежную площадь в феврале 1990 года, действительно стремились к свободе и верили в нее. Однако спустя всего несколько лет они приватизировали свою свободу, превратили свободу в частный промысел. Чтобы народ снова поверил в свободу, ее надо национализировать. Как и всё украденное.

**

Из блогов «Эха Москвы»:

Андрей Илларионов

Две революции. Январские тезисы

07 января 2013, 17:08

Полномасштабный комментарий к статье В.Пастухова «Преданная революция» потребовал бы места не меньше, чем рецензируемая статья. Кроме того, мне уже приходилось высказываться по затронутым в ней темам. В самом же кратком виде мою позицию, неоднократно воспроизводившуюся как мной, так и рядом других авторов, можно сформулировать в следующих тезисах.

1. В революции 1989-91 гг. на территории СССР участвовали разные политические силы, преследовавшие разные цели. Некоторым из них удалось добиться осуществления своих главных целей, некоторым – только их части.

2. В антиимперской, антикоммунистической революции 1989-91 гг. проиграла имперски и идеологически мотивированная часть коммунистической партийной и государственной номенклатуры (ГКЧП, Крючков, Павлов, Полозков, а также Горбачев).

3. В антикоммунистической революции 1989-91 гг. победил «блок настоящих предпринимателей и армии,спецслужб» (Кугушев), союз (тандем – «настоящий тандем») реформистски настроенной государственной номенклатуры («сислибов») и «продвинутых» спецслужб («продвинутых силовиков») (Ельцин, Гайдар, Примаков, Степашин, Путин, КССС – корпорация сотрудиков спецслужб).

5. В ходе антикоммунистической антиколониальной революции в тактический союз с «настоящим тандемом» вступили национальные элиты союзных республик, стремившихся к получению независимости («националы»), а также российское демократическое освободительное движение («демократы»).

6. Победа «настоящего тандема» в революции на территории России сопровождалась «отдачей» союзных республик их национальным элитам, создавшим затем – в зависимости от местной специфики – политические режимы практически всего возможного политического спектра – от либеральных демократий до султанистских режимов жесткого авторитарного и полутоталитарного типа.

7. Важнейший союзник победившего настоящего тандема на территории России – демократическое освободительное движение («демократы», МДГ, Демроссия, Старовойтова, Явлинский, Попов) политической власти на федеральном уровне не получило, в ходе серии манипуляций было значительно ослаблено; затем финансово, организационно и политически разгромлено; некоторые его лидеры были убиты (Старовойтова, Юшенков); как самостоятельная политическая сила демократическое движение фактически перестало существовать к 2004 г.

8. По достижении своей политической победы настоящий тандем осуществил свою главную цель в революции 1989-91 гг. – приватизацию бывшей государственной собственности СССР. Приватизация осуществлялась как в качестве прагматической цели победившего тандема, так и для обеспечения политической лояльности оппозиционных и/или нейтральных политических сил (см. «самый важный текст Гайдара»). Главными бенефициарами приватизации стали те, кто стоял ближе всего к собственности: «мы отдали собственность тем, кто был к ней ближе. Бандиты, секретари обкомов, директора заводов» (Чубайс), а также «военнослужащие, сотрудники МГБ» (Гайдар).

9. Для успеха в осуществлении приватизации «настоящий тандем» разгромил ключевые институты протодемократической политической системы, находившиеся в состоянии становления – органы представительной власти (СНД, региональные советы – гражданская война в октябре 1993 г.), судебную систему, СМИ («реформы были важнее демократии», Ясин: «одновременно делать рыночные реформы и формировать реально демократическую власть было невозможно... При строгом соблюдении демократических процедур эти трудности были бы ещё на порядок больше»). Кроме того, настоящему тандему удалось в значительной степени разрушить основы национальной правовой системы, а также базовые представления о справедливости и морали в российском обществе (Чубайс: «Представление о справедливости у народа мы сломали ваучерной приватизацией»).

10. В ходе осуществления приватизации «настоящий тандем» приобрел еще одного крупного политического союзника – организованный криминалитет. В результате правящий тандем превратился в правящий триумвират – спецслужбы (силовики), госноменклатура вместе с обслуживающими ее и силовиков интеллектуалами и бизнесменами («сислибы»), а также встроившийся в новую политическую систему криминалитет («правильные пацаны»). Криминалитет, не встроившийся в нее («неправильные пацаны») был в значительной степени отстрелян в 1990-е годы.

11. В течение последних двух десятилетий баланс сил в правящем триумвирате изменился. В 1990-е годы лидирующее положение в нем занимали сислибы при исполнении вспомогательных ролей силовиками и правильными пацанами («прапацами»). В 2000-е годы лидирующее положение в правящем триумвирате перешло к силовикам при исполнении вспомогательных ролей сислибами и прапацами. Этот баланс в основном сохраняется и в 2010-е годы. Силовики оказывают всевозможную поддержку (от финансовой и организационной до символической и статусной) своим младшим партнерам по триумвирату (похороны Япончика на Ваганьковском кладбище под российским триколором с охраной ОМОНа, защита Бута российским МИДом, увековечивание Гайдара по президентскому указу, награждение государственными орденами ведущих сотрудников ВШЭ, АНХ, Института Гайдара).

12. Практические действия каждой из трех основных сил правящего режима в настоящее время часто не позволяют выделять специфические особенности, характерные для действий отдельных отрядов правящего триумвирата – силовиков, сислибов, прапацев. Тем не менее общей чертой для всех из них является нарушение и писаных законов и этических норм, характерных для современного российского общества – т.е. незаконность, нелегальность, нелегитимность, криминальность, преступность действий всех трех основных сил правящего триумвирата.

13. С точки зрения сислибов получившийся результат революции 1989-91 гг. – это именно то, к чему с самого начала и стремились ее лидеры (Гайдар: «За исключением мелких технических деталей сделал бы все так же»; Чубайс: «Знаете, я представил, что свой вопрос — проиграли ли мы страну? — вы задаете нам с Гайдаром в ноябре 1991 года. И по секрету сообщаете, что у страны к 2008 году... премьер-министр — бывший помощник Собчака Владимир Путин, а президент — молодой юрист из Санкт-Петербурга (тоже из команды Собчака)... Думаю, мы бы оба просто зарыдали!»).

14. В развивающейся новой российской революции основными движущими силами выступают сислибы (лоялисты) и возрождающееся демократическое движение (республиканцы). Обе силы преследуют похожие тактические и различные стратегические цели.

15. Общей тактической целью лоялистов и республиканцев является отстранение от власти (вариант у лоялистов: от лидирующего положения в триумвирате) силовиков и их лидера Путина. По этому вопросу среди политически активной части российских граждан достигнуто понимание, близкое к консенсусу.

16. Для большинства лоялистов эта тактическая цель совпадает и с их стратегической целью – заменой Путина на другого представителя правящего триумвирата (желательно, из сислибов – Медведева, Кудрина, Прохорова) при сохранении нетронутыми ключевых элементов авторитарной политической, экономической и социальной системы, созданной в последние два десятилетия.

17. Для республиканцев отстранение от власти Путина является лишь первоочередной целью. Их стратегической целью является ликвидация политической власти ныне правящего криминального триумвирата и создание свободной конкурентной демократической политической системы. Поскольку использование нереволюционных методов решения этой задачи нынешним режимом полностью блокировано, то остаются, увы, только революционные. Так как целью их применения является отстранение от политической власти криминального триумвирата, то неудивительно, что разворачивающаяся революция является прежде всего антикриминальной(А.Пионтковский).

18. Единство тактических целей у лоялистов и республиканцев позволяет формировать между ними тактический союз. Однако различие в стратегических целях между лоялистами и республиканцами представляет собой фундаментальную основу главного конфликта в нынешней российской политической жизни. У лоялистов в настоящее время наблюдается очевидный перевес в финансовых, медийных и организационных ресурсах, однако большинство политически активных российских граждан очевидно стремится к формированию свободной политической системы и потому поддерживает цели и принципы действия республиканцев.

19. Характер предстоящей антикриминальной революции и ее основных результатов будет предопределен тем, каким окажется баланс основных политических сил в момент неизбежно приближающегося ухода Путина от власти.

20. В случае победы лоялистов основные элементы нынешнего недемократического неконкурентного неправового политического режима сохранятся. В случае победы республиканцев отстранение от власти криминального триумвирата открывает переходный период (А.Пионтковский), в течение которого будут восстановлены (воссозданы) основы правовой системы, ликвидированной (отсутствовавшей в течение 20, 95 лет) на территории России. Во время переходного периода будет созвано Учредительное (Конституционное) собрание, призванное определить основы политической системы свободной России.

**

Из портала «Свободная пресса»:

Установки бандитского капитализма

Андрей Пионтковский: открытое письмо Евгению Ясину

8 января 2013 г.

Многоуважаемый Евгений Григорьевич!

В своем новогоднем тосте, взглянув вперед не только на один год, но и на 100 лет последовательной напряженной работы (как когда-то в Англии и Франции), ведущей к демократии, Вы упрекнули оппозицию, которая, на Ваш взгляд, «выступая с лозунгами «Долой подлецов!» демонстрирует свою неготовность к серьезной политической работе. Совместной, долгой и нервной. Я надеюсь, что она начнется в 2013-м году. Выпил за это и продолжу...».

Вот я тоже выпил и, с Вашего позволения, продолжу. Я не буду говорить за всю оппозицию в целом. Скажу за себя. Около 15 лет назад я, скромный научный работник в области прикладной математики, начал помимо своей профессиональной деятельности публично высказываться по некоторым политическим вопросам. Мне кажется, что я продемонстрировал некоторую готовность к серьезной политической работе – пятнадцать лет я пытаюсь разъяснить максимально возможному количеству своих соотечественников суть той социально-экономической системы, которая сложилась в посткоммунистической России. Без такого понимания никакая дальнейшая серьезная работа просто невозможна. Позволю себе поделиться и с Вами некоторыми своими посильными соображениями.

15 лет назад

« В 1991-ом сотни тысяч людей собирались на митингах в Москве, Санкт-Петербурге, Кемерово. Я помню их лица. Это были честные люди, исполненные достоинства и надежды. Они не могли больше терпеть лжи, лицемерия, тупости, бездарности тоталитарного режима. По их спинам пришли к власти совсем другие люди. Люди из все той же старой номенклатуры, слегка разбавленные ее новыми назначенцами.

Среди сегодняшних олигархов нет людей, самостоятельно выстроивших свой бизнес. За каждым из них в начале карьеры стоял либо сообщник-номенклатурщик (Березовский-Каданников), либо доверенный им партийный капитал.

В стране создана бесстыдная в своей откровенности система слияния власти и денег. По единодушному признанию ведущих бизнесменов, «единственным высокоприбыльным бизнесом является политика, и так будет в России всегда». Эта система не могла не вовлечь в свою орбиту все институты власти, включая президентскую власть.

Эта модель развития не сулит России никакой перспективы. Она направлена только на разграбление ее скудеющих сырьевых запасов и бюджетных ресурсов узкой группой приватизировавших государственную власть политиков-бизнесменов. Робкие и непоследовательные попытки «молодых реформаторов» противостоять системе корпоративного капитализма и разделить власть и деньги не увенчались успехом. Во-первых, слишком могучие силы им противостояли, а во-вторых, позиция «молодых реформаторов» и их лидера А. Чубайса не могла быть слишком убедительной. Ведь сами они в свое время приложили руки к созданию этой системы, да и лично все они стали, по выражению С. Кириенко, «довольно небедными людьми».

«Последняя развилка». 26 августа 1998 года

10 лет назад

«Видимо, настало в России время для концептуального осмысления и понятийного анализа той социально-экономической и политической системы, которая сформировалась в годы правления Б. Ельцина и закрепилась, и институционализировалась во время президентства В. Путина.

Почти одновременно появились книга Г. Явлинского «Демодернизация. Современная Россия: экономические оценки и политические выводы», статьи и доклады С. Глазьева, М. Делягина, А. Илларионова, Е. Ясина.

Это очень разные люди, не согласные друг с другом почти во всем, и прежде всего в своих ответах на традиционные русские вопросы – кто виноват и что делать. Но все они, включая теперь и Е. Гайдара, сходятся в одном – сложившаяся в России экономическая система не способна обеспечить ни устойчивых темпов экономического роста, ни перехода России к постиндустриальному обществу. Она обрекает страну на застой и маргинализацию. В то же время она обладает определенной локальной устойчивостью, что делает ее еще только более опасной. Общество напоминает путника, мирно засыпающего в пургу в сугробе.

Г. Явлинский прав, когда он говорит о трудностях определения современной российской социально-экономической системы в традиционных политэкономических терминах и рассматривает всю свою работу «Демодернизация» как развернутую попытку такой дефиниции.

За последние10–15 лет мы создали мутанта – ни социализм, ни капитализм, а неведому зверюшку. Его родовыми чертами являются: слияние денег и власти, криминализация власти, институционализация коррупции, доминирование в экономике крупных, главным образом сырьевых корпораций, процветающих за счет приватизированного ими административного ресурса. Капитализм в России начинается с челноков и заканчивается бизнесменами типа Д. Якобашвили и А. Карачинского.

Абрамовичи и дерипаски уже не капиталисты и никогда ими не были. По своей ролевой макроэкономической функции, по характеру своей деятельности они крупные государственные чиновники, контролирующие бюджетные потоки и распределяющие сырьевую ренту.

Все вышесказанное относится не только к олигархам, назначенным на свои посты благодаря близости к ельцинскому трону и составляющим сегодня пресловутую Семью. И более близкие к новой власти православные банкиры, разворовывающие госбюджет, и державные чекисты, крышующие мебельные магазины, – такие же чиновники, извлекающие прибыль из эксплуатации приватизированного ими административного ресурса – маленького или не очень маленького кусочка государства. Важны не те или иные персонажи, а наличная суть функционирующей системы. Изгнание Б. Березовского и В. Гусинского ничего не изменило в системе российского капитализма, также как ликвидация многих виднейших представителей коммунистической номенклатуры в 1937-м году оставила неизменной власть этой номенклатуры как корпоративного сообщества.

Три года путинского президентства окончательно развеяли (в том числе, видимо, и у самого президента) иллюзии о том, что ельцинский мутант как-то сам собой рассосется и уступит место динамичной транспарентной рыночной экономике, если только принять в Думе несколько либеральных законопроектов и заменить несколько нехороших иудейских олигархов на хороших православных с окладистыми бородами. Не рассосался, и по-прежнему блокирует модернизацию страны и прорыв ее в постиндустриальную стадию.

Да, будут накапливаться проблемы, нарастать социальное недовольство. Но по крайней мере в краткосрочной перспективе власти правящей «элиты» ничего не угрожает. Потенциал политической энергии общества, похоже, был исчерпан на рубежах 90-х и сменился апатией и глубоким разочарованием в любых формах политической активности. Впечатляющий рейтинг президента часто называют рейтингом надежды. По-моему, наоборот. Это рейтинг безнадежности и безразличия.

Может быть, сценарий «оставить все как есть» не только самый удобный для власти, но и кажется ей самым гуманным. Если метастазы зашли слишком далеко и больной неоперабелен, не лучше ли поместить его в хоспис и прописать анестезирующие старые песни о главном – гимн, звезду, ласковые беседы президента с народом».

«Год великого перелома» . 20 января 2003 года

Вчера

«Доклад Минченко «Большое правительство Владимира Путина и Политбюро 2.0» по жанру не предназначавшиеся, казалось бы, для чужого глаза рабочие заметки и схемы consiglieri мафиозного клана, находящегося на вершине своего могущества и уверенного в своем историческом бессмертии. Прежде всего деловито определяются стратегические задачи бригады на ближайшее десятилетие (Династический этап):

1. Дальнейшая конвертация власти в собственность (через новый этап приватизации, использование бюджетных средств и преференций со стороны властных структур для развития прибыльных бизнесов, создания новых «рент»);

2. Обеспечение передачи обретенной в 1990-2000-х гдах собственности по наследству, создание потомственной аристократии;

3. Обеспечение легитимации приобретенной собственности на Западе.

Триада жизненных установок всей поголовно российской правящей верхушки – украсть, передать по наследству, легитимизировать на Западе - разумеется, не открытие Минченко. Об этом писали многие авторы, включая вашего покорного слугу. Напомню, например, статью двенадцатилетней давности «Путинизм как высшая и заключительная стадия бандитского капитализма в России».

Но феномен доклада «Большое правительство Владимира Путина» и его обсуждения рельефно подтверждает все то, что я столько раз говорил о российских «реформаторах».

Узкая группа богатейших чиновников-бизнесменов, которым в течение последних двадцати лет принадлежит реальная политическая и экономическая власть в России, несмотря на крайне плачевные для страны результаты своей деятельности, все еще убеждена в своем священном праве и в своей исторической миссии оставаться и впредь несменяемой и неизбираемой кастой, и требует продолжения банкета.

Cложившаяся в России модель хозяйствования абсолютно неэффективна и ведет к омертвлению всех социальных тканей и необратимой деградации общества. Нет сегодня у страны более острой и неотложной чисто экономической проблемы, чем избавление ее от захватившей в ней государственную власть воровской мафии. Иначе не выжить.

Номенклатурная пуповина, связывавшая в конце 80-х — начале 90-х новорожденный российский капитализм с властью, не только осталась неперерезанной, но и выросла в огромную ненасытную кишку.

Многоуважаемый Евгений Григорьевич Ясин! Где Вы? В последнее время Вы любите часто повторять, что мы за последние два десятилетия решили историческую задачу, построив рыночную экономику, а теперь вот только остается добавить к ней демократические институты. Вы заблуждаетесь, Евгений Григорьевич. Оглянитесь окрест, и душа Ваша уязвлена станет.

Мы, а точнее не мы, а Ваши любимые ученики, построили бандитское государство, а самые талантливые из них органично вошли в головку правящей мафии.

Не может быть никаких творческих импульсов в созданной ими не имеющей ничего общего с рыночной мертвой среде, где вся вертикаль от альфа-Цапка всея Руси до участкового полицая набухла воровскими общаками, закупорившими все социальные лифты.

О какой рыночной экономике может идти речь, когда отсутствует ее фундаментальный институт — частная собственность? Ведь все ваши ученики прекрасно знают, и не только как академические исследователи, но и прежде всего как практикующие собственники, что любая частная собственность в России — от нефтяной компании до продуктового ларька — условна, зависит от лояльности феодальным сюзеренам, даруется и изымается в жестком соответствии с приобретением или потерей условным владельцем административного ресурса.

Замечательна одна любимая «реформаторами» фраза в духе Марии-Антуанетты, которая, конечно же, войдет во все будущие учебники русской истории конца ХХ – начала ХХI века: «У вас ничего не украли. У вас ничего не было».

Она особенно трогательно звучит в контексте бесстрастных откровений доклада «Большое правительство Владимира Путина». За двадцать лет выросло лишенное будущего поколение детей тех, «у кого ничего не украли». И оно только начинает предъявлять свой счет.

Революция, желательно мирная и ненасильственная, настоятельно необходима не только для установления какого-то подобия социальной ответственности, но просто для выживания государства. Эта мафия неспособна к внутренней эволюции.