Движение «Живой город» объединяет людей, которые любят Санкт-Петербург и неравнодушны к его судьбе. Цель нашего движения – сохранение уникального архитектурного облика нашего города. (Из сайта «Живого города»).

**

Размышляя над тем, как отметить славный юбилей самомго известного и авторитного в нашем городе общественного объединения градозащитников, я вспомнил о некогда подаренном мне сборнике градозащитной поэзии и прозы «Черные окна» и решил представить здесь каждого из его авторов хотя бы одним (всего одним!) стихотворением.

Понятно, мой выбор субъективен и, возможно, случаен. Но вместе эти стихотворные тексты, думается, хорошо передают ценностный мир и общественный настрой тех, кому по-настоящему дорог наш город и кто защищает его от новоявленных вандалов не только на словах.

А. Алексеев. 1.11.2016.

**

ИЗ СБОРНИКА «ЧЕРНЫЕ ОКНА» (СПБ.: НОРМА, 2015)

Александр Городницкий

 Этот город

Этот город, где с тобою

Мы когда-то родились,

Где над солнечной Невою

Вознесён кораблик ввысь,

Где гуляли Блок и Пушкин

В белом сумраке ночей,

Город призрачный, воздушный,

Наш с тобою и ничей.

Где следы от маскировки

Не скрывает Ленинград,

И на скорбной Пискарёвке

Наши родичи лежат,

Где плывут по дельте синей

Сто зеленых островов —

Перед Богом и Россией

Мы в ответе за него.

Здесь за Родину сложили

Свои головы отцы.

Эти парки, эти шпили,

Эти храмы и дворцы

Не сменяешь на монету,

За валюту не продашь,

Потому что город этот

Не газпромовский, а наш.

Отражения в канале

И закатов алый дым...

От фашистов отстояли,

И от этих отстоим.

**

Наталья Сивохина

 Лахта*

Я памятник воздвиг на берегу намыва,

К нему не зарастёт народная волна.

Я нанял штук пятьсот массовки говорливой,

А город и народ я посылаю на.

Он видится с Невы громадой многотонной,

Он радует район и офисный планктон.

Я памятник воздвиг, стеклянный и бетонный:

Сосулею в веках застыл стеклобетон.

И значит, я крутой, и значит, я богатый —

Умылся краевед, убьются стаи птиц.

А может, я хочу карьеру депутата,

А может, я устал от Лондонов и Ницц...

Я выставил его матрёшкой на продажу:

Ликуй, простой турист, как рыба за стеклом!

Я памятник воздвиг покруче Эрмитажа:

Отмытому баблу — начищенный газпром.

 *Пародия посвящена продолжающемуся строительству небоскрёба «Газпрома», теперь уже в Лахте. Башня высотой 462 метра, возводимая,несмотря на протесты градозащитников и экологов, на пути миграции перелётных птиц, необратимо вторгнется в панорамы исторического центра, в т.ч. — стрелки Васильевского острова.

**

Татьяна Вольтская

 Лодочная станция

Лодка, в жидком стекле скользящая мимо клумб

И увядших фонтанов, стайки пустых скамеек,

На которых расселся шахматный, что ли, клуб

Или, может, шашки — лодка пристать не смеет

И стремится дальше — вот уже зиккурат

Стадиона — только ступени ведут не к солнцу,

А навыворот, всеми трибунами — аккурат

В преисподнюю; к отроку с горном ладья несется

Мимо чудом не сломанных старых дач,

Все еще хранящих приметы большого стиля,

Мимо серых толп, направляющихся на матч

По широкой аллее. Что еще упустили?

Заржавелый причал, на который пробраться — риск,

Карусель, жужжащую, будто прялка,

И камыш, и лодку — все заливает Стикс, —

И кафе-стекляшку, и пляж. Ничего не жалко.

**

Радмира Ружковская

 Дому 22 по Измайловскому проспекту

Останься, я прошу тебя, останься!

Смешеньем голосов, смятеньем судеб...

Возможно, ничего уже не будет,

И я твержу об этом беспрестанно:

Останься! Ведь земли родные метры,

Раз опустев, заполниться не смогут,

Тут никакие деньги не помогут

И не спасут удачные проекты —

Нет силы против памяти Вселенной,

Нет воли против Города живого,

Где в каждом камне — истинное слово

Его архитектуры вдохновенной

Звучит среди разрухи равнодушной,

Влечёт пространство в невесомом танце...

И я сейчас — прошу тебя остаться,

А слышу: «SOS! Спасите наши души!»

М.Т.А. 14 фев. 2010

**

Дарья Васильева

 Новая кариатида

Зоркие улицы. Серые псы начеку.

Стылая, спелая ненависть с первого взгляда.

Кариатида зубами срывает чеку.

Кариатида не может сорваться с фасада.

Вечная вахта, тяжёлый пожизненный пост.

Там, за стальною сиренью, грохочут трамваи.

Траурно-чёрный вагон заезжает на мост.

Хочется прыгнуть в кабину, (и ты успеваешь), но ты часовая...

Время уходит. Тебя забирают в кольцо.

Синий забор, экскаваторы, хохот вандалов.

Выгляни в зеркало Неба: какое лицо...

Лик рафаэлевский, но искажённый оскалом.

Серые бросились. Помощь уже не придёт.

Новый твой образ достоин пера и пастели.

Лестницы сорваны. Этот фасад упадёт.

Ты отними одну руку от той капители...

Стену надёжно удержит вторая рука.

Я в тебя верю. Я знаю, что ты не заплачешь.

Чёрною коброй ползёт по асфальту чека.

Через мгновение взрыв. И никак не иначе.

Хохот сменяется криками. Где-то в пыли

Труп экскаватора — рваная груда металла.

Ты победила. Отпрянули. Не подошли.

Завтра вернутся. Я вижу: ты очень устала.

Ждут подкрепления. Скоро решающий бой.

Ты за стеною огня пропадаешь из вида.

Если всё кончено — завтра я буду тобой,

Тонкая, бледная новая кариатида...

2013

**

Сюзанна Браммерло

 Живу я почти на Канале

Живу я почти на Канале,

За казармами пустыми, заброшенными,

Покрытыми фальшфасадом.

(Ждут своего часа, но дождутся ведь сноса, а значит, смерти).

Стоит там мой Дом,

С улицы он великолепен,

Со двора облуплен, страшноват.

Как весь мой Город — несчастен,

Брошен и одинок.

Валаам, 10 сентября 2015

**

Зинаида Коннон

 Поднимайтесь, старообрядцы!

Поднимайтесь, старообрядцы,

Из замшелых склепов, гробов!

Спать — не время, время — сражаться:

Не пускайте к Охте врагов!

Источая газовый запах,

Превращая былое в прах,

Монстр грядёт на стеклянных лапах,

Чтобы встать на ваших костях.

Вы ж, покинув свою обитель

И могильный сырой уют,

Охту-матушку защитите,

Что вам в прошлом дала приют.

Пусть восстанет стеной вдоль брега

Неживая, грозная рать:

Разобьются о вас с разбега

Те, кто Охту шли разорять!

Саванов запахнув обноски,

Обострите угасший слух.

С вами — охтинец Помяловский

И Петрова-Водкина дух.

Киновиевские угодья

Отстоять — великая честь!

Здесь — владенья простонародья,

И не место элите здесь.

Вы — оплот наш последний, братцы, —

Да не дрогнет ваша рука!

поднимайтесь, старообрядцы,

Не пускайте к Охте врага!

13-22 августа 2008

**

Дмитрий Баранов

 Старый Питер

Хрипит и рвётся, погибая, старый Питер

Под натиском развития Москвы.

Покрывши ложью чистоты обитель,

По головам идут бульдозеры братвы.

Над перспективой грубо надругались,

Заткнув просторы блеском челюстей вставных.

Замазать даже небо попытались,

Ветра морские вертикалью перекрыв.

Законопатили, заколотили во дворах-колодцах

Мятежный, неприступный дух Петра.

Гляди, торчат стеклянные дома-уродцы

Там, где была когда-то светлая пора.

Нет хуже ничего, чем душу города испортить

Чужим, рекламно-ярким новостроем.

Умерить, наконец, свой аппетит извольте!

Позор ваш мы теперь нескоро смоем...

май 2006

**

Антон Погребняк

 Щербаков переулок

Памяти дома Рогова…

Щербаков переулок

Играет самого себя

В своих же декорациях

Гостеприимно приоткрытая набережная

Дворики скверики

На скамейках мирно

Уживаются

Разноцветные дети влюблённые парочки местные алкаши

Второй акт написан

Поверх старинной архитектуры

Вырядился

В стекло и бетон

С этой нелепой колоннадой на макушке

Играет попрошайку

Размахивает

Пустыми рукавами строительных заборов

На сцене

Дорожная техника

Пускается в пляс

Кусками асфальта

Давятся

Гастарбайтеры гопники менеджеры

Крепостные актёры

Щербакова переулка.

**

Аля Деконская

 Ингрия

Знаешь, есть пустынный берег

У холодного залива,

Где рассказывает ветер

Сказку серым валунам

О коротком теплом лете,

О полете птиц красивых,

Тех, что пели на рассвете

Уходящим кораблям.

О священных старых рощах,

О волшебных деревушках,

Где заваривали гостю

Колдовской копорский чай,

О венке, сплетённом ночью

На берёзовой опушке,

О часовне на погосте,

С вечным «Johannes, прощай».

Этот берег потаённый

Раз увидев, не оставишь,

А возьмёшь с собой на память,

Словно сорванный цветок.

И, когда зимой холодной

Ты замёрзнешь и устанешь,

Он напомнит, как мерцает

Божьей Ингрии венок.

08.08.2008

**

Людмила Багрянская

 Дом Рогова

Я — дом купца Рогова,

рождённый в пушкинский век,

теперь — по слову чиновника —

обречён умереть.

Посмотреть на меня — увидеть

жилище бабы-яги...

В окнах моих когда-то

свечи горели и открывались двери...

Теперь я топчусь

у дверей ваших сердец,

возле окон глаз ваших...

Я, дом купца Рогова, нищий.

Тук-тук. Кто?

Дом Рогова? — Холодно! —

...помню пушкинский век,

пустите меня на ночлег.

Без жильцов, обескровлен,

синим забором скрыт

и сеткой зелёной обтянут,

я давно на войне.

Холодно, страшно мне...

Я — дом Рогова!

Родина! Руку мне!

...Домры, горны ли? —

Стены падают в обморок,

лязг и сполохи,

где ты, молодость...

Тук-тук...Что?..

Дом Рогова?

Ядом ли, роком —

но погублен навек.

Не попасть вам

в пушкинский век!

Эхом — ДОМ РОГОВА.

А рядом дорога...

Прости, ради Бога.

25 февраля 2010

**

Диана Радес

 «Обновлённый» Летний сад

Сад мой, Сад! Был искусством изыскан,

Гостю каждому радость дарил…

Был, как Родина, сердцу близким,

Свет пречистый на землю лил.

Нас встречал красотой, и свободу

Ароматом цветов дарил.

Музы радовались приходу

Вдохновения новых сил.

А теперь? Окружён частоколом,

Копья небу грозят в тишине.

Афродиты за тем забором

Болью сердца жгут душу мне.

Летний Сад! Уголочком края,

Приютился ты при дворце.

Петербуржцы анналы рая

Потеряли в твоём лице.

Жёстко смотришь, оградой стращая.

Мы с тобою чужие теперь?

Что за страшная сила злая

Кандалами

опутала дверь?

Под открытым свободным небом

Я тюрьму ощущаю в тебе…

Никогда ты узником не был! —

Так взметнись же крылатым Фебом,

Возвратись к былому в себе.

28.09.15

**

Петр Забирохин

 Разрушителям города*

Я вам не дам разрушить город,

Мне наплевать на ваши бабки,

На все посты и кабинеты —

Вам не поможет ничего!

Мне милый Питер слишком дорог,

А ваши хари слишком гадки —

Не вами создан город этот,

Не вам уничтожать его!

Широкой невскою волною

Вас смоет, как следы помоев,

И ангел на высоком шпиле

Низвергнет вас в кромешный ад!

И с новой справившись бедою,

Как той военною зимою,

В великолепии и силе

Победу справит Ленинград!

**

Наталья Апрельская

 Старые фотографии

А город брел куда-то наугад

В старинных фото, ветхих и потёртых,

Знакомый мне и сотню лет назад, —

Хоть черно-белый и как будто мёртвый.

Вот тёмный сад, безлюдность площадей,

Колонны зданий в правильности строгой.

А Петроград повозкой лошадей

Катился вспять изученной дорогой.

Он уходил за выцветший фасад

В забытом дне бесцветных фотографий,

Он увлекал, заманивал назад

В мир городских застывших эпитафий.

И я — за ним, в непознанную быль,

За призрак лет, в историю вне цвета.

Сдувая прочь мешающую пыль

В волну Невы, а может быть и в Лету.

**

Александр Панин

Если бы я только знал,

Что трамвай умрёт —

Я б весь Питер искатал

В тот счастливый год.

Поднял бы меня вагон

На Литейный мост —

Видом невским окрылён,

Взмыл бы я до звёзд.

Над Смоленкой б прокатил

И в Приморский парк —

Так изящно, как ходил

Клипер «Катти Сарк»!

150

Александр Панин

На Обводный бы канал

Съездил от Ворот...

Если бы тогда я знал,

Что трамвай умрёт.

2010

Примечание. Поскольку трамвайная сеть Петербурга, к сча-

стью, разгромлена не до конца, читатель на своё усмотрение волен

заменить слово «умрёт» словом «уйдёт».

**

Михаил Новицкий

 Петроградская сторона

Петроградская сторона…

Нет, другие ничем не хуже,

Просто этой я больше нужен,

(братом, сыном, отцом и мужем),

И она у меня одна…

Петроградская сторона…

Обнимает Нева, качает,

Учит ли, или изучает

И порою воды не чает,

Так бывает душа полна.

Петроградская сторона,

Тормозит светофор безбожник,

И, тревоги твоей заложник,

В каждом доме не спит художник,

В каждом камне хрипит война.

Петроградская сторона,

Чувства, полные многоточий,

Потрудился на славу зодчий.

Мысли Шварца из белой ночи,

Тени Цоя на Блохина.

Петроградская сторона.

Каждый клён здесь знаком, и толком

Он бы мог рассказать о стольком,

О весне, что саднит осколком

Сквозь прошедшие времена.

Пероградская сторона,

А над крепостью ангел зоркий

С грустью смотрит на новостройки,

То смеётся, то плачет горько,

Вспоминая все имена…

Петроградская сторона,

Устоявший в лихие годы,

Сад Перова напомнит, кто ты,

И высокою звонкой нотой

Здесь зелёная бьёт волна.

**

Борис Втшневский. Вместо послесловия

Город, который нельзя потерять

Десять лет назад в Петербурге ещё не вошло в обиход слово «градозащитники». И сохранение исторического центра города, не считаясь важной задачей, практически не привлекало внимания горожан. И журналисты (за редчайшими исключениями) не интересовались этой тематикой. И митингов и пикетов с требованием спасти от разрушения или радикальной перестройки то или иное историческое здание в городе почти не проходило. И о «небесной линии» Петербурга (понятие, когда-то введённое академиком Дмитрием Лихачёвым) говорили только узкие специалисты. Впрочем, и «разрушительных» ситуаций тоже было немного. По простым причинам: вплоть до «нулевых», в Петербург (в отличие от Москвы) не приходили Большие Деньги и связанные с ними желания застройщиков изменить город по вкусу своему или своих клиентов. Как правило — путем строительства именно в центре Петербурга, ибо главная составляющая цены недвижимости в северной столице, как известно — это вид из окна на окружающие памятники архитектуры, площади и набережные. А свободной земли в центре, за редчайшими исключениями, нет.

Что делать? Понятно, что. Или — «расчищать место», доводя существующие исторические здания до аварийности и сноса, либо объявляя их при помощи липовых экспертиз якобы аварийными. Или — перестраивать здания, полученные под «инвестиционные цели», стремясь при этом увеличить высоту и площадь, что автоматически увеличивает прибыль...

Результат не замедлил сказаться: «градостроительный мартиролог» Петербурга — перечень того, что утрачено за последние четверть века, — невозможно привести здесь полностью. Только главное.

На Невском проспекте разрушены дом 89 — для строительства гостиницы «Феникс-отель», дом 116 — для строительства торгового комплекса «Стокманн», дома 55 и 59 — для строительства бизнес-центра «Невский плаза» и дополнительных площадей гостиницы «Невский палас». Разрушено здание Пробирной палаты на набережной канала Грибоедова и казармы Владимирского пехотного юнкерского училища на Пионерской улице. Разрушены изнутри под видом «реконструкции» дом генерал-полицмейстера Чичерина на углу Невского и Большой Морской улицы и «Дом со львами» Огюста Монферрана (особняк Лобанова-Ростовского), перестроенный под фешенебельный отель. Снесены лавка Литовского рынка работы великого Джакомо Кваренги и дом причта Исаакиевского собора на Конногвардейском бульваре и Галерной улице. Снесены дом 41 на Шпалерной улице — для строительства элитного жилого комплекса, и дом 6 по Вознесенскому проспекту — для строительства гостиницы. Снесены здание офицерских казарм жандармского дивизиона в Манежном переулке и дом Крылова на Большой Подьяческой улице. Снесены доходный дом ведомства учреждений императрицы Марии на Казанской улице, 3 — для постройки торгового центра, и дом 4 по Волховскому переулку — для строительства многофункционального комплекса «У Ростральных колонн». Снесены дом 26 по Литейному проспекту — для строительства торгово-офисного центра (в результате разборки повреждён стоящий рядом «дом Мурузи», где жил Иосиф Бродский) и казармы Преображенского полка в Виленском переулке — для строительства жилого комплекса «Парадный квартал». Снесены «Литературный дом» на углу Невского проспекта и набережной Фонтанки (перестроенный под отель), дом Рогова на Загородном проспекте, относившийся к пушкинской эпохе, и расположенный неподалёку дом служащих Государственного банка. Искалечены частичным сносом знаменитые «Никольские ряды» на Садовой улице и дом адмирала Мордвинова на Театральной площади. Варварски перестраивается» дом Андрея Штакеншнейдера на Миллионной улице, под угрозой уцелевшие постройки Офицерской кавалерийской школы на Шпалерной улице, 51 и дом-памятник на набережной Фонтанки, 145. Под «апарт-отели» (элитные жилые комплексы в центре Петербурга) пытаются перестроить здание бывшего Конюшенного ведомства и Блокадную подстанцию на набережной Фонтанки.

И на фоне этого —пресловутые «градостроительные ошибки», уродующие исторический облик Петербурга, вторгающиеся в исторические панорамы и вопиюще не соответствующие окружающей застройке. Жилые комплексы «Монблан» и «Аврора» на Выборгской набережной, гостиница «Ренессанс» на Почтамтской улице, жилой комплекс «Серебряные зеркала» на Петроградской стороне, «Парадный квартал» в районе Шпалерной улицы, жилой комплекс «Финансист» и новое здание Товарно-фондовой биржи на Васильевском острове. «Регент-холл» на Владимирской площади и упомянутый «Стокманн» на Невском, и, наконец, вторая сцена Мариинского театра, похожая на стандартный торгово-развлекательный центр у окраинной станции метро...

Теоретически, противостоять уродованию исторического облика Петербурга должен Комитет по госконтролю, использованию и охране памятников истории и культуры (КГИОП): защита города —его прямая обязанность.

Но это в теории. А на практике при возникновении очередной угрозы памятникам комитет или бездействует, потакая разрушителям, или перекладывает ответственность на другие органы власти, или заявляет, что все согласовано, а потому законно, или реагирует лишь тогда, когда памятнику уже нанесён непоправимый ущерб. И большей частью наблюдает за происходящим, как юные натуралисты за муравейником: свысока и с чувством снисходительного любопытства. А если доходит до судов —КГИОП, чаще всего, оказывается с градозащитниками, отстаивающими памятники, по разные стороны баррикады (хотя, по логике, должен быть по одну). И постоянно доказывает, что ничего страшного с памятником не случилось. Или что это вообще не памятник, и ничего ценного в нем нет. Или это памятник, но только в одной части, а другую можно снести безо всякого ущерба. Или разрушение памятника —никакое не разрушение, а «приспособление для современного использования». И вообще, город должен развиваться, нельзя жить в музее, надо думать об инвесторах, которые готовы брать на себя заботу о памятниках, а потому надо пойти им навстречу и разрешить делать с памятником то, что они хотят, чтобы они могли получить прибыль, а вы тут со своей заботой о памятниках всех инвесторов распугаете...

Перечисленное —вовсе не фантазии автора, а то, что приходится слышать регулярно. И читать в ответах на депутатские запросы. И слушать на дискуссиях и «круглых столах». После чегоне может не возникнуть вопрос: это комитет по охране памятников или комитет по инвестициям? Чем вызвана такая трогательная

забота о прибылях инвесторов —некомпетентностью или корыстью? Честно говоря, видя реакцию «комитетчиков» в некоторых ситуациях, трудно не предположить, что она чем-то очень серьезно мотивирована.

Инвесторы, в свою очередь, —особенно в последнее время, когда петербургским градозащитникам удалось достичь целого ряда успехов (выиграны суды против разрушителей Офицерской кавалерийской школы, есть большой шанс отстоять Блокадную подстанцию и вернуть в собственность города Конюшенное ведомство), —подняли вселенский плач: спасите! Усилился поток откровенно «заказных» статей в городских СМИ с жалобами на «градостроительный экстремизм», на зловредных градозащитников, которые «могут остановить любой крупный проект», которые смеют требовать документы, инициируют проверки и судебные дела (да ещё и, как сказано, выигрывают их), и «с этим надо что-то делать!».

На одной из дискуссий, где участвовали архитекторы и девелоперы, рецептов «что делать» было предложено три. Первый (от архитектора Евгения Герасимова): как только к вам постучались градозащитники —сразу зовите

полицию и требуйте отправить их в кутузку. Второй (от архитектора Михаила Мамошина): градозащитники должны подтверждать свою легитимность. Третий (от архитектурного критика Марии Элькиной): градозащитников, которые судятся с инвесторами и мешают им реализовывать проекты, надо заставить нести материальную ответственность за необоснованные иски, наказывая рублем... Но вообще, так и быть, застройщики готовы разработать вместе с градозащитниками некую «дорожную карту», в рамках которой надо выстраивать отношения.

Я ответил предлагавшим: никакой «дорожной карты» не надо. Надо, во-первых, жёстко исполнять закон (а законодательство обохране памятников —как федеральное, так и петербургское, — разработано достаточно подробно), а во-вторых —заранее обнародовать планы инвесторов. Чтобы диалог, об отсутствии которого они часто говорят, начинался также заранее. Чтобы возражения градозащитников и специалистов по охране культурного наследия можно было сформулировать до получения инвестором всевозможных разрешений и согласований, а не после них. Чтобы эти замечания можно было учесть —и, например, скорректировать проект, который в изначальном виде неминуемо вызовет протесты. А если всего этого нет, если проекты «рисуются» без оглядки на закон и общественное мнение, если инвестор за закрытыми дверями получает разрешения и согласования, а потом вываливает свои планы как снег на голову (как, в том числе, в истории с Конюшенным ведомством) —не удивляйтесь, если мы будем мешать уродовать исторический центр всеми доступными нам законными средствами...

Никто не спорит: город должен привлекать инвесторов и создавать для них условия. Но инвестор —не спонсор: не надо путать! Спонсор даёт свое, инвестор забирает чужое, его главная задача — прибыль. И если «платой» за привлечение инвесторов становится разрушение исторического Петербурга —может быть, стоит обойтись без таких инвесторов, или предложить им другие примененияусилий?

В противном случае мы потеряем исторический Петербург, как самостоятельную ценность, объединяющую горожан независимо от их политических взглядов. Потеряем то, в чем заключена его душа. Что построили и сохранили наши предшественники.

«А прежнего города —нет» —написал когда-то Александр Городницкий. Не хочется, чтобы эта фраза стала пророческой.