Что делать публичному интеллектуалу? (к вопросу о самоцензуре)
Из деловой интернет-газеты «Вестник Карелии»:
8 сентября 2015
Страх способствует самоцензуре в сочетании с метафизической "фигой в кармане".
Один коллега прочитал материал "Собственный выбор" и заключил: "Нет, я не поеду. На кухне смогу пересидеть". А второй прямо продекламировал И. Бродского. "Я сижу в темноте. И она не хуже / в комнате, чем темнота снаружи". Да, нынче трудно порой найти какую-то иную тему для разговора о траекториях профессиональной карьеры. В чёрно-белом режиме выбор интеллектуала сводится к извне вроде бы навязанной дилемме: эмиграция или самоцензура?
Альтернативой отъезду за границу оказывается внутренняя эмиграция. Уход от острых тем в дискуссиях и спорах об эффективности действий государственных небожителей, отказ от обнародования нежелательных для властей результатов социально-гуманитарных исследований, неписание того, что должно быть издано и прочитано. Перенесение нелояльности в сферу кухонных разговоров – эта примета позднесоветской эпохи возвращается в сегодняшнюю повседневность. И вот уже какая-то неправительственная организация удаляет со своего сайта данные соцопроса, свидетельствующие о том, что всё больше молодых людей не понимают, в чём именно заключаются национальные интересы России и кому поручено их формулировать. А колумнисты, завотделами, редакторы и редакционные юристы региональных Интернет-изданий тщательно вычёркивают из текстов те слова, которые "на пустом месте" могут спровоцировать уголовное преследование.
Страх способствует самоцензуре в сочетании с метафизической "фигой в кармане". Старшее поколение интеллектуалов-нонконформистов в годы застоя вполне успешно освоило подобный стиль, предполагавший эзопов язык и уход в частную жизнь или в иные формы деятельности, альтернативные официозу. Но длительное безвременье сыграло с некоторыми внутренними эмигрантами позднесоветской эпохи весьма злую шутку. Их интеллектуальный и жизненный потенциал оказался растраченным впустую. И когда в перестроечные годы запреты стали снимать, выяснилось, что многим из этих людей попросту нечего сказать, а думающей общественности особенно незачем их слушать.
Те представители нынешнего поколения отечественных интеллектуалов, которые стремятся "пересидеть" период реакции, прибегая к сходным жизненным стратегиям, рискуют попасть в такую же ловушку. Хотя, возможно, для кого-то, кто не может или не хочет "валить" из России, подобный "универсальный" выход окажется чуть ли не единственным.
Возможен ли в сегодняшних обстоятельствах иной путь, позволяющий открыто заниматься профессиональной интеллектуальной и творческой деятельностью внутри страны и публично (а для этого достаточно время от времени честно писать от первого лица в Фейсбуке) отстаивать свои идеи, не идя на недостойные прогибы? Во многом это зависит и от умения самих интеллектуалов держать удары, наносимые им властями, и от готовности организованно противостоять закручиванию гаек в отношении коллег. Поэтому так важны публичные выступления представителей самых разнообразных экспертных сообществе – историков, политологов, социологов, экономистов, медийщиков, архитекторов … Поэтому интеллектуальные площадки должны быть заинтересованы в том, чтобы, несмотря на сгущающуюся духоту, социально значимые, созидательные проекты успешно продолжались и даже развивались. Наконец, поэтому, как бы скверно ни складывалась ситуация, мыслящей публике не стоит опускать руки. Ведь из всех смертных грехов уныние, как говорят (хотя и не те "кухонные" коллеги, что упомянуты в начале текста), наиболее постыдный.
