ИЗ ПРОГРАММЫ «ЭХА МОСКВЫ» «ОСОБОЕ МНЕНИЕ» ОТ 31.03.2017

(Извлечение)

К. Ларина― <…>  Мы обсуждаем события 26 числа. Говорим о том, какова реакция властей и правоохранительных органов и конечно говорим о последствиях для тех людей, которые стали, по сути, жертвами этого милицейского полицейского произвола. Я хочу так говорить, извини, я имею право. Ничто меня не сдерживает. Вот скажи, пожалуйста, сейчас совет по правам человека вы как правозащитники будете следить за тем, как дальше будет складываться судьба людей, которых по административке что называется забрали. Учитывая, что там много несовершеннолетних и так далее. Каковы последствия всех этих приводов.

Н. Сванидзе― Это одна из самых главных тем. И одно из самых главных я думаю будет направлений нашей работы. Потому что здесь нам важно предусмотреть возможность, которая очень реальная.

К. Ларина― Болотной-2.

Н. Сванидзе― И Болотной-2 и репрессий другого плана. Потому что репрессии могут иметь не только судебную направленность, но и внесудебную. В частности, в том, что касается несовершеннолетних, а таких было энное количество.

К. Ларина― 46 человек.

Н. Сванидзе― Татьяна Александровна Потяева, уполномоченный по правам человека (г. Москвы. – А. А.) на этом заседании комиссии, а это было расширенное заседание с привлечением экспертов, и мы в дальнейшем так и будем действовать и будем посылать запросы в разные структуры. Она сказала, что, как она узнала, <…> очень многих, если не всех этих детей школьников, которых отловили на этой акции, их дела спускают в местные отделения полиции и ставят их на учет. А мы понимаем, что такое ставят на учет. Это может их будущее в значительной степени перечеркнуть или отравить так, что мало не покажется. Ни им, ни их родителям. Это будут вызывать их родителей, будут им ставить палки в колеса при ЕГЭ, скажем. Им очень серьезно затруднят поступления в вузы. То есть им…

К. Ларина― Такая черная метка.

Н. Сванидзе― Это черная метка. Это такой штамп в паспорте. Это очень серьезное дело. Мало того, нет уверенности в том, что эта участь постигнет только тех, кто был задержан. Потому что многие попали под камеры, даже тех, кто не был задержан, задерживали в значительной степени спонтанно и случайно.

К. Ларина― Так всегда и бывает.

Н. Сванидзе― Но многие попали под камеры, потом были или будут идентифицированы. И их может ждать точно та же участь. Конечно, наша задача эту информацию собирать, в этом смысле я прошу нам направлять эту информацию на адрес совета по правам человека. Мне лично как председателю комиссии, Федотову Михаилу Александровичу как председателю совета. Это в данном случае неважно. Мимо не пройдет. Если направите. И мы это будем собирать и мы по этому поводу будем делать запросы и мы будем людей, незаконно репрессированных независимо от их возраста, стараться защитить. Я думаю, что в большом количестве случаев это нам удастся сделать.

К. Ларина― Еще одна группа пострадавших после этой акции протеста. Это, безусловно, сотрудники ФБК. Ты знаешь наверняка, что просто люди, которые вели прямую трансляцию на сайте ФБК в Ютубе были подвергнуты просто нападению полицейских, которые пришли туда. И под видом того, что поступил звонок о якобы случившегося пожаре, потребовали срочной эвакуации людей. А затем их всех загребли в ментовку что называется опять же за то, что они не подчинились правоохранительным органам. Разгромили весь офис, унесли оттуда технику, документы. Людей всех посадили кого на 7, кого на 25 суток. Кого на 15. Это что такое? Вот Amnesty International сегодня уже признали сотрудников офиса ФБК, которые были арестованы в этот день, узниками совести. Что это как ни политические репрессии.

Н. Сванидзе― Я могу даже к этому кое-что добавить. Во-первых, я бы не хотел, чтобы мимо нас прошла, это я не забыл твой вопрос, я сейчас к нему вернусь. Причем конкретно. Но я хочу еще одну тему сюда вбросить, пока она не ушла или не забыли.

К. Ларина― Журналисты.

Н. Сванидзе― Конечно, потому что это был фактически первый случай, когда брали журналистов.

К. Ларина― Ну так они тоже как журналисты работали.

Н. Сванидзе― Естественно. Я потому об этом и вспомнил. Был первый случай, когда брали журналистов. А брать журналистов не имеют права. Если журналист работает на этом мероприятии как журналист, а не как активист и не как просто человек, который пришел погулять, если он выполняет свои профессиональные обязанности, то трогать его полицейский не имеет никакого права. Это очень важно и мы эти случаи тоже будем расследовать. Теперь что касается темы сотрудников ФБК. Что я хочу к этому добавить. Там есть такой господин Ляскин…

К. Ларина― Который получил сотрясение мозга.

Н. Сванидзе― Он получил сотрясение мозга в автозаке. Так вот, как раз Андрей Бабушкин, <…> выяснял и довел до сведения членов совета и мы знаем фамилию того сотрудника полиции, который избил Ляскина. А там был, насколько я понимаю, один удар, количество ударов не имеет значения. Важен результат.

К. Ларина― Что в больницу потом человек попал.

Н. Сванидзе― Да, мы знаем фамилию этого человека и это будет для этого человека, я надеюсь, иметь вполне определенные последствия.

К. Ларина― А фамилию судьи, который дал Николаю Ляскину, которого из больницы забрали в Тверской суд с сотрясением мозга и отправили на 25 суток в камеру, не интересно узнать?

Н. Сванидзе― Фамилию судьи узнать гораздо…

К. Ларина― Это вообще нормально? 25 суток раненому человеку

Н. Сванидзе― …проще, чем фамилию полицейского, избившего Ляскина.

К. Ларина― На твой взгляд это вообще правомерно?

Н. Сванидзе― Ну нет, конечно. Вообще у нас была отдельная тема на этом заседании (Совета по правам человека. А. А.)  Мы это будем обсуждать. Это то, как судили. Потому что постановления судов в таких случаях идут на потоке просто. Пишутся заявления от сотрудников полиции под копирку. Совсем не тех, которые вообще имели отношение к делу. Пишут те сотрудники, которые были в тот момент в другом месте совершенно. Они пишут с одинаковыми орфографическими ошибками. Мы это проходили давно. Я это помню еще по делу о сопротивлении полиции Немцова Бориса Ефимовича, которого осудили на 15 суток. И на которого написали заявление совершенно не те сотрудники полиции, которые реально его брали. И он говорил, ребята, не вы же меня брали. Молчание было ему ответом.

К. Ларина― Сейчас с Алексеем то же самое Навальным.

Н. Сванидзе― Молчание и полицейских и омоновцев и молчание судьи молодой дамы. Тоже. Абсолютно на это не смотрят. Не воспринимаются никакие аргументы, никакие свидетели, никакие видеоматериалы. Они вообще не принимаются к рассмотрению. Это совершенно репрессивная работа судов. Вот так это выглядит на сегодняшний день. Я говорю о том впечатлении, которое у меня возникло по итогам этого заседания комиссии. Оно может быть потом изменено, вероятно, в ту или иную сторону, может быть в еще худшую, а может быть в лучшую. Но на данный момент оно именно таково. Мы будем, конечно, по всем этим направлениям, несомненно, проводить расследования. Поэтому я прошу действительно снабжать нас (Совет по правам человека. А. А.) максимум информацией, а мы будем с максимальной активностью делать запросы компетентным органам.

**

См. также на портале радио «Свобода»: Ответят за "Димона"?