См. ранее на Когита.ру: Иерусалим – многоярусность истории и смыслов

См. также на Яндекс.Диске: Е. Батенкова. Наши путешествия

А. Алексеев – Е. Батенковой: «Я с удовольствием прочитал Ваш «Колхидский дневник». Его обаяние – в соединении фактуры с настроением, с множеством ненавязчивых подтекстов...».

Впервые опубликованы на Proza.ru.  

Елена Батенкова

Путешествие в Грузию. 2011

Грузинские зарисовки
Осенью 2011 года мы с мужем Дмитрием Бродским прожили два месяца в Грузии. В годовщину этого замечательного в нашей жизни события я решила опубликовать свой грузинский дневник. Конечно, нужно было это сделать давно, но, как всегда, повседневность несколько отодвинули эту работу, что, впрочем, не давало мне покоя.
Я начну с Батумских зарисовок. Город произвёл на нас сказочное впечатление - тень Колхиды следовала за нами всюду, - начиная с моря, голубых гор на горизонте и заканчивая старинными камнями крепости Гонио у самой границы с Турцией. Всё вокруг дышало древностью.
Своё путешествие в Колхиду мы совершили из Одессы, морем, как многие наши знаменитые поэты и писатели. Ни в коем случае не сравнивая себя с ними, мы просто хотели окунуться в атмосферу очарования Грузией, которой, несомненно, дышали они все: Мандельштам, Бабель, Паустовский, Олеша. И все они прибыли в солнечную страну именно морем.
Так поступили и мы.

Прощай, Одесса!
Мы покидали наш домик на Фонтанах 12 октября в полдень. Хозяин Володя и его пёс Ганс (немецкая овчарка) помахали нам рукой и хвостом, приглашая приехать к ним еще на следующий год. Хорошо бы!
Мы заказали такси с утра. Дорога до Ильичевского порта заняла не более 20 минут: сначала выезжали из города, а потом мчались по степи, откуда просматривалась узкая полоска моря и длинные шеи грузовых кранов. Они плыли над степью, напоминая  стадо жирафов в африканской пустыне.
Меня не покидало радостное возбуждение: впереди нас ожидали неизвестные до сих пор переживания и ощущения морского длительного путешествия.
https://plus.google.com/u/0/photos/100219470004072352316/albums/5833982941379574257

Друг Георгий
С Георгием Чхартишвили мы познакомились во время посадки на паром «Грейфсвальд» в  порту города Ильичёвска.
Поднимаясь по трапу с вещами, я слышала позади себя заботливые советы симпатичного молодого человека, который поднимался следом за мной с огромной, в человеческий рост, сумищей, на мой взгляд, совершенно неподъёмной. Дмитрий шёл последним. У меня груз был тоже солидный: рюкзак за плечами, а в руках сумка и гитара. Трап убегал в самое небо, а под ногами темнела вода. Старалась вниз не смотреть, а за поручни держаться не было никакой возможности. В таких спартанских условиях подбадривающий голос  товарища по несчастью очень даже много значит.
Восхождение на пассажирскую палубу грандиозного парома закончилось благополучно. Я быстро сориентировалась с получением ключа от каюты и к тому моменту, как мой несгибаемый солдат,  муж и товарищ, со всем остальным багажом взобрался по бесконечному трапу наверх, я уже отнесла свои вещи в наше новое временное пристанище.
Скромное жилище, в котором нам предстояло провести трое суток,  выглядело достаточно уютно: большой иллюминатор, двухъярусная кровать, стол, два удобных стула, гардероб, коридорчик и, конечно же, туалетная комната, - с душем и горячей водой! Много света, что немаловажно, и, в довершение ко всем прелестям, – рядом    с каютой – спасательная шлюпка, по виду напоминающая батискаф, и хранилище для спасательных жилетов. Можно жить.
Время до ужина мы потратили на распаковывание вещей и устройство нашей компаньонки  Витуси – живородящей ящерицы с верховьев Волги, пересекающей с нами уже 2-ую государственную границу. Дима оборудовал её временный дом, представляющий из себя округлой формы прозрачную  пластмассовую коробку, на дно которой он положил кусочек мха, найденный у входа на украинскую таможню, и несколько камушков, на которых Витуся любила отдыхать в одесском доме. Этот контейнер Дима поставил на стол, а я осторожно вынула из своей дорожной сумки переносной контейнер (пустой тюбик из-под крема для лица), в который была помещена  ящерица, и передала его в руки Дмитрия. Далее, мне предоставлялась почётная роль хроникёра события… Дима, держа «переноску» над приготовленным домиком как можно ниже, осторожнейшим образом открыл пробку, намереваясь «стряхнуть» Виту в её  временное более просторное жилище… Вдруг Витка стремительно поднырнула под его руку и оказалась на краю стола. Дмитрий успел переложить руки лодочкой, перекрыв ей входы и выходы. А я всё это снимала на камеру. Наконец мой опытный натуралист каким-то чудесным образом изловчился – взял её нежное тельце своими чуткими пальцами  и быстрым движением положил в домик. Уф! Наконец-то! Беглянка в очередной раз спасена…
На ужин нас пригласили около 9-ти часов вечера – по селекторной связи. Что-то щелкнуло, пискнуло где-то у самого потолка, и раздался довольно милый женский голос (только очень громко, мы аж подскочили на месте), который сообщил нам эту приятную новость (о том, что ужин готов и нам нужно лишь спуститься вниз.)
Да, я же совсем забыла сказать, что всё это время мы никуда не плыли, так как всю ночь докеры будут загружать в трюмы поезда и машины. По расписанию мы должны будем выйти из порта около семи часов утра следующего дня.
За столиком в ресторане, где были зарезервированы и наши места, уже сидел наш старый знакомый, подбадривавший нас на «паромном» восхождении, и еще двое – мать с сыном, которые возвращались, как оказалось, домой в Грузию после долгого отсутствия.
Как оказалось, молодого мужчину зовут Георгий, даму - Лариса, а её сына – Давид. Как это часто бывает в дороге со случайными попутчиками, после нескольких минут самого общего разговора, возникает ощущение, что все давным-давно знакомы. Так было и на этот раз.
Все за столом говорили по-русски. Георгий – уроженец Батуми, гуриец, последние восемь лет проживший в Одессе со своей семьей, возвращался окончательно в Грузию, где его уже ждали жена с сынишкой. Лариса родилась в Москве, но большую часть жизни прожила на родине отца, в селе недалеко от Батуми. Молчаливость Давида я списала на некоторую застенчивость юности.
С первых же минут общения я поняла, что мы выбрали правильное решение – знакомиться с Грузией через людей, медленно приближаясь к её берегам. Впереди нас ждали целых три дня узнавания новых людей, их судеб, настроений, надежд...
Мы провели много часов, беседуя с Георгием о Грузии, о России, о его семье и надеждах на будущее. Он с детства мечтал стать моряком, бродить по морям-океанам на судах по всему миру, как отец. Но судьба сложилась иначе. Он учился в Одессе с 1993-1998 г., затем вернулся в родной Батуми, где успешно работал в компании по обслуживанию судов и - параллельно - в международной организации координатором проекта. Затем в 2002 с родителями переехал на ПМЖ в Одессу, где  и стал работать в частной компании, связанной с морскими перевозками, в порту Ильичёвск. Семья его матери вернулась из Франции в Грузию по призыву большевиков в 1946 году, и вскоре все были сосланы в ссылку в Казахстан как враги народа, где маме Георгия и суждено было родиться.
Георгий очень светлый человек, с оптимизмом смотрящий вперёд. Он безумно любит своего сына Зуку и жену Цицино, которые ждут-не-дождутся его в Батуми. В Батуми Георгий купил новую квартиру, но сейчас там идёт ремонт, поэтому семья живет в квартире друзей, уехавших в Москву. Он рассказал нам немного о том, как рушился бизнес в Одессе с приходом к власти команды Януковича. Пострадала и его фирма. Они вынуждены были свернуть бизнес, распустить команду сотрудников. Так Георгий лишился интересной работы и принял решение возвращаться на Родину.
Позже, уже в Батуми, он познакомит нас со своей очаровательной женой и любимым  сыном. Цицино очень скучает по прежнему дому в Украине, где она чувствовала себя более уверенно и комфортно. Родилась она в Абхазии, откуда родители с семьёй были вынуждены буквально бежать во время страшных событий начала 90-х годов. Так они попали  в Донецкую область, где жили родственники, и устроились там. Там же, на Украине Цицино познакомилась со своим будущим мужем Георгием, и там же родился Зука. Украина стала в каком-то смысле её второй родиной. А сейчас ей приходится привыкать к новым условиям, среди незнакомых людей, впереди – много неопределённости, особенно это касается работы мужа. Я очень хорошо понимаю её настроение, чувствую её тревогу, но с таким замечательным Георгием ей нечего бояться. У него в Батуми много друзей, родных. Они не оставят Цицино в трудный период жизни. Мы уверены с Дмитрием, что всё у них будет хорошо.
https://plus.google.com/u/0/photos/100219470004072352316/albums/5834116406802650241

Заморский берег
Батумский берег предстал перед нами миражом в водной пустыне: то ли причудливые облака мерцают вдали, то ли горы…
Паром Грейфсвальд, на борту которого мы провели почти трое суток, медленно приближался к одному из самых глубоких в мире портов. После штормового ветра, солёных брызг, серых дней и накрапывающего дождя, сопровождавших нас на пути в «страну Золотого руна»,  вдруг засияло солнце, защебетали птицы, а публика, толпящаяся на палубах, наслаждалась зрелищем резвящихся великолепных дельфинов, сопровождавших судно почти до самого берега.
Постепенно из облаков выплыли голубые вершины гор, прибрежные дома, улицы. Мы осматривали город сверху, с высоты пассажирской палубы огромного как скала судна, вмещающего в своём «чреве» несколько вагонных составов и десятки грузовых машин. С нашей точки наблюдения город казался нам почти игрушечным, - улицы убегали вглубь пространства, словно их нарисовал художник, а разноцветные дома  еще больше усиливали впечатление декорации.
В Батумском порту толпились встречающие и рыбаки на причалах. Солнце то прорывалось сквозь пелену облаков, то пряталось надолго, а вместе с ним и горы проделывали этот фокус. Было тепло, почти жарко. Воздух, тяжёлый как невысохшее покрывало, окутывал нас с ног до головы.
После звонкой  солнечной Одессы грузинский берег производил впечатление сдержанного благородства и убелённой сединами мудрости, овеянной легендами тысячелетий. Земля древней Колхиды: прикованный к скале Прометей, поход аргонавтов за Золотым руном, козни страшной Медеи – дочери царя колхов, подвиги Ясона… - вот какие видения слегка туманили мою голову.
Еще не сойдя на берег, я уже почувствовала, с каких давних пор эта земля встречала корабли – не зная, кто высадится на берег: друзья или враги…
Впрочем, знаменитый поход аргонавтов за Золотым руном завершился не здесь, а на берегах реки Риони, впадающей в море в районе современного города Поти. К северу от этой реки жили племена, по мнению некоторых историков никогда не подчинявшиеся никаким чужим царям.
История Иверийского царства (восточная Грузия) не менее интересна. И, прежде всего, само название – Иверия (или Иберия) – вызывает вопрос: имеет ли отношение грузинская Иверия к испанской Иберии, - стране басков? На этот счет в исторической литературе имеется несколько точек зрения. Мне более убедительной представляется та, которая считает испанских басков дальними родственниками восточных грузин, - иберийцев. Я только не решила еще, кто куда переселился примерно в 8 в. до н.э.: древние баски в Грузию или грузины на Пиренейский полуостров. Но это уже не столь важно. Важно, что жители гор все немного похожи: вольная жизнь их не терпит указаний извне. Привыкнув к длительному уединению, они, по словам моего мужа, более самодостаточны.  Горцы часто воспринимаются как непримиримые, - но это для тех, кто хочет ограничить эту жизнь чуждыми рамками непонятных им преобразований. Я в целом признаю неизбежность глобальных сближений различных культур, живущих на нашей планете, но считаю, что этот процесс должен происходить постепенно и уж точно без всякого насилия. Сегодня на земле древней Иверии живут картлийцы, - один из многочисленных  народов грузинской нации. Вряд ли я даже смогу перечислить сейчас все этнический группы, населяющие современную Грузию. Мегрелы, гурийцы, аджарцы, картлийцы, кахетинцы, имеретинцы, месхетинцы, пшавы, тушинцы, абхазы, хевсуры, сваны… Я уж не говорю о том, что Грузия стала родным домом для представителей многих других национальностей -  армян, турок, греков, осетин.  евреев.   
Примерно со второй половины 4 в. до н.э. Колхида входит в сферу торговых интересов Южного Причерноморья, а еще два столетия спустя, устанавливаются политические связи Понтийского царства (царями которого становятся потомки Ахеменидов), образовавшегося в результате распада империи Александра Македонского, с Колхидским царством. Вот что об этом пишет историк С.Ю. Сапрыкин:
«О времени и обстоятельствах подчинения Колхиды Понту сохранились крайне отрывочные и противоречивые сведения. Страбон (XII.3.1; 28) дважды говорит о присоединении Колхиды к державе Митридата Евпатора вместе с Малой Арменией <…>. В другом месте географ указывает, что Колхида была присоединена после того, как «власть Митридата Евпатора значительно усилилась» (XI.2.18). Помпей Трог (Юстин) (XXXVIII.7.10) сообщает, что Колхида, подобно Боспору и Пафлагонии, была получена Митридатом путем наследования, т.е. мирным законным путем. <…> Однако Мемнон (XXX) утверждает, что Митридат «подчинил себе царей вокруг Фасиса вплоть до областей за Кавказом путем войны», что вроде бы ставит под сомнение мирный характер перехода колхов под власть Понта. В этой связи в науке постулируется то мирный, то насильственный путь присоединения Колхиды, хотя встречаются попытки примирить разноречивые сведения утверждением, что независимо от формального права на власть, в Колхиде понтийский царь прибег всё же к насильственным действиям». (Сапрыкин, С.Ю. Понтийское царство: Государство греков и варваров в Причерноморье. – М.: Наука, 1996, с. 161)
«Однако, учитывая раздробленность Колхиды на самостоятельные княжества – скептухии и то, что племена к северу от р. Риони никогда не подчинялись Ахеменидам, а являлись потомками Аэтидов – местных колхских царей, следует полагать, что правители этих районов не сразу признали власть Митридата в Колхиде законной. Возможно, что они даже оказали ему сопротивление, что позволило Мемнону говорить о подчинении царей вокруг Фасиса военной силой, а Юстину – о широкой щедрости Понта, т.е. о подкупе им тех правителей-скептухов, которые не желали подчиняться его власти. Как бы то ни было, это не надолго задержало покорение Колхиды, и в начале I в. страна полностью перешла под власть Митридата». (Сапрыкин, С.Ю., с. 165)
За две тысячи лет кто только не претендовал на власть в этой благословенной стране; люди здесь пережили много горя, но надежда на создание свободного, независимого от кого бы то ни было, государства,  никогда не покидала их сердец. И вот сегодня мы высаживаемся на берег страны, только-только обретшей  самостоятельную жизнь, но имеющей за плечами глубокую историю и культуру, язык которой входит сегодня в группу из 16 древнейших языков человечества, дошедших до наших дней!
После российских равнин и одесских степей глаза восторженно глядели на мерцающие вдали горы, сердце билось сильнее, душа замирала.
Мы – на Кавказе.
https://plus.google.com/u/0/photos/100219470004072352316/albums/5834142304705479505

Добро пожаловать в Грузию!
Процедура паспортного контроля заняла около двух часов. На борт судна взошла бригада пограничников. Иностранцам нужно было оформить визы. Наш Георгий здорово нам помогал: он узнал у чиновников, куда нам нужно пойти и что делать. Сначала я отправилась в комнатку, находящуюся позади столовой, и оплатила  стоимость двух виз (80 долларов). Потом – заполнение анкеты, фотографирование, короткая беседа. И вот мы легально сходим на желанный берег с проставленной в паспортах месячной визой и уверенные в том, что продлить её в любом отделении полиции до желанных сроков нам не составит никакого труда. В этом, по крайней мере, заверил нас доброжелательный пограничник, отвечая на мой удивленный вопрос: «А почему только на месяц? Мы рассчитывали получить визу сразу на 90 дней…». Он пояснил нам, что они могут проставить визу лишь на 30 дней, а после окончания этого срока, обратясь в компетентные органы, мы сможем продлить её насколько захотим, и что самое важное, - «платить больше не придётся». Ну, что же – продлить, так продлить, - об этом не хотелось задумываться сейчас! Все «дела» потом! Сейчас же – вперёд, навстречу городу и миру!
Сойти на берег в Батуми оказалось ещё  сложнее, чем взойти на высоченный борт парома в Одесском порту. Нужно было как-то изловчиться и протиснуться со всеми тяжелыми сумками и рюкзаками между бортом судна и вагоном, стоящим впритык к его внутренней стенке. Умница Георгий заранее предупредил нас, что будет нелегко, поэтому реальность уже не казалась столь внезапно жестокой. Кроме того, оба моих рыцаря как могли помогали мне справиться с этим неудобством: Георгий подхватил мой рюкзак, а Дмитрий уже бежал ко мне назад, оставив свои вещи на границе земли и моря у «зева» грузового люка «Грейфсвальда». Так что, всё хорошо, уже не тяжело! Уникальный паром «Грейфсвальд», наконец-то, с облегчением «выплюнул» нас на берег.
Таможенница, увидев на ленте транспортёра гитару, улыбнулась и на хорошем русском языке спросила: 
- Что это за «бременские музыканты»? Вы впервые у нас?
- Да, - ответила я, напоминая, наверное, в этот момент, восторженную дурочку.
- Ну что же, - добро пожаловать в Грузию! – с улыбкой царицы произнесла милая девушка. О том, что большое число  грузинских женщин напоминают цариц, я пойму немного позже. Как и то, что они владеют всеми оттенками человечески чувств и, как и подобает царицам, умеют их сдерживать.

Встреча
На морском вокзале нас встретил муж Нино Т. (дамы, с которой я познакомилась в Интернете, и которая предложила нам для проживания комнату в квартире своей свекрови) - Леван. Это было очень кстати, потому что с нашими рюкзаками и сумками было бы нелегко добираться в нужное место, не зная города и не имея на руках разменной валюты, чтобы расплатиться с таксистом.
 Наш заботливый Георгий не оставил нас до тех пор, пока не удостоверился, что мы попали в надежные руки.
Видно было по лужам, что в городе совсем недавно прошел сильный дождь. Лёгкий ветерок перебирал ветки роскошных пальм, нежный аромат магнолий навевал сумасшедшие воспоминания детства о первом путешествии с родителями в Крым. Улыбающийся Леван, подхвативший мою сумку и рюкзак, окончательно вернул мне душевное равновесие, слегка нарушенное мучительным выходом с парома на берег по узкой тропинке между стенкой вагона и бортом судна.
Буквально через 3 минуты машина въехала во двор и остановилась у нужного подъезда. Двор выглядел непрезентабельно: слева высилось здание  гостиницы «Рэдисон», суперсовременное, но фасадом выходящее на море и как будто не желающее «знаться» с этим двором. Огромная лужа при въезде, строительный мусор и развешанное на веревках бельё немного смутило наше чувство радости от встречи с заморским берегом, но мы, впрочем,  и не такое видали…
На четвертом этаже отворилась дверь квартиры, и невысокая женщина с приветливой улыбкой встретила нас на пороге. Раздался звонкий голосок выглядывавшей из-за спины хозяйки симпатичной девчушки лет шести. Нас сразу провели в комнату с высоким потолком, где нам предстояло прожить целый месяц. Она нам понравилась: просторная, светлая, с балконом, выходящим на красивую театральную площадь с итальянским фонтаном, с двухспальной кроватью, шкафом и зеркалом. Единственная проблема – незакрывающаяся дверь, но я даже не стала переживать по этому поводу, потому что не сомневалась, что Дмитрий что-нибудь придумает. Сразу пошли знакомиться со всем семейством на кухню. Оказалось, правда, что не всё семейство в сборе: не было самой Нино. Наши хозяйки: мать Левана – Тина (кстати, как нам стало известно позднее - она уроженка старинного аристократического рода Абашидзе), его сестра - Лела, - с ними мы будем жить здесь, а его очаровательная дочка Ана упросила бабушку разрешить остаться ей до понедельника, чтобы пообщаться с гостями, - то есть, с нами. Все взрослые хорошо говорят по-русски, только Анечка (как мы её стали звать)  его не знает, хотя, как нам вскоре поведает Тина – мечтает его выучить.
Анечке пять с половиной лет, она уже ходит в первый класс. Они с тётей Лелой подружки, и одна без другой просто не представляют своей жизни…Этого никто из них нам, впрочем, не говорил, - это было видно невооруженным глазом.
После короткого знакомства и кофе мы идем в город. Дождя не было, и размяться после 3 - х суток  пребывания на качающейся под ногами палубе было очень даже приятно!

Прогулки по городу
В первый же день по прибытии мы постарались охватить город целиком, обнять его, как давнего друга, - хотя никогда раньше здесь не были. Он вошел в мою жизнь со страниц воспоминаний о. Павла Флоренского, Осипа Мандельштама, Константина Паустовского. Каждый из них воспринимал его, естественно, по-разному: для Флоренского это был город детства, для О.Мандельштама – берег изгнания из белогвардейской Феодосии и личное знакомство с грузинскими поэтами – Тицианом Табидзе и Паоло Яшвили, а  для Паустовского – короткая передышка от бед гражданской войны, заставшей его в Москве, Киеве и Одессе.
На одной из улиц Старого города мы познакомились с его коренным жителем – бывшим моряком дальнего плавания Эдуардом Н. Это произошло на улице, более чем за век сменившей несколько названий: Мариинский проспект, Октябрьский проспект, проспект Коммунаров, ул. Сталина и, наконец, сегодня – улица Мемеда Абашидзе. М. Абашидзе – известный  просветитель, издатель, последователь идеи «общей почвы» для всех грузин – как мусульман, так и христиан, разработанной Ильей Чавчавадзе еще в конце 19 столетия. Эта история требует отдельного размышления, - сейчас упомяну лишь о том, что была сильно удивлена, когда еще на пароме в первый же день плавания услышала за обедом от Георгия: «Очень много молодежи из мусульманских семей в Аджарии переходят сегодня в христианство». Для меня это было полной неожиданностью, потому что я считала, что все грузины – христиане, а история трехсотлетней давности о турецком и персидском владычестве казалась лишь страницей в учебнике… О турках-месхетинцах знала очень мало, не вдумывалась, не читала…

Мы приехали в Аджарию, на землю,  которая была освобождена русской армией от турок лишь в 1878 году:  в 15 километрах от Батуми – турецкая граница.  А еще ближе – крепость Гонио, где, по преданию, разворачивалась трагедия Апсирта – сына колхидского царя Эота и брата Медеи, отдавшей в руки Ясона Золотое руно и не постоявшей ради своей страстной любви  за ценой.
По одной из версий легенды, Медея посоветовала Ясону пригласить Апсирта на корабль аргонавтов для переговоров, а затем убить его. Останки разрубленного на куски Апсирта
Медея бросала за борт «Арго», с тем, чтобы верные его друзья искали их в волнах, отставая в погоне за беглецами….
Останки несчастного подобрали колхи и захоронили  на территории крепости. Так гласит легенда, записанная Аррианом и Прокопием Кесарийским. Как всегда в греческой мифологии – всё жестоко и без сантиментов.
Но вернемся на улицу Мемеда Абашидзе…
Наш добровольный гид Эдуард был слегка «под-шафе» и с сигаретой в руках, являя собой типичный персонаж южного курортного городка. Он рассказывал нам об улице, на которой родился 60 лет назад с достоинством потомка всех аристократов, когда-либо живших на аджарской земле. Он принял нас за французов (благодаря импозантной внешности моего мужа), заговорив на английском и французском языках одновременно. И ужасно обрадовался, услышав, что мы из России.
Месяц спустя перед самым отъездом в Тбилиси ровно на этом же месте мы снова повстречаем Эдуарда. Он будет таким же расслабленным и гостеприимным. Он нас не узнает и вновь примет за иностранцев, на этот раз задав вопрос по-русски, обращаясь к мужу: «Вы аид?» (в общем-то, вариантов в коллекции вопросов у него не так много…)
Услышав от Дмитрия, что «…и аид тоже», он начал темпераментно рассказывать о далеких днях отрочества и юности, которые он провел «вот в этом итальянском дворике, в котором кроме нашей армянской семьи все остальные были евреями». Конечно же, нам захотелось посмотреть на этот «итальянский дворик».
Вот он – типичный, один из сотен дворов старого Батуми, до боли напомнивший нам Одессу. Сюда приехали в начале 20-х годов многие  еврейские семьи, спасаясь от погромов и голода гражданской войны на Украине. Они становились ремесленниками, - сапожниками, жестянщиками,  зубными техниками, ювелирами и учителями, врачами, писателями. Эдуард называл имена своих соседей из детства: «Вот здесь жила семья Рабиновичей, а здесь – Сары Израилевны Коган. У Сары Израилевны был небольшой ювелирный магазинчик на Мариинке, а у Песи Рабиновича – сапожная мастерская. Песю однажды забрали, и он вернулся спустя 6 лет. Тихий-тихий вернулся, палец прижимал ко рту, когда его спрашивали: «Где ты был, Песя?». Но опять начал шить отличную обувь. А потом все уехали в Израиль. И вот я теперь здесь один, - хозяин всего этого двора. Я и матушка. Летом сдаю комнаты отдыхающим, а зимой – туркам, недорого. Они работают здесь на стройках. Хорошо, между прочим, работают».
Мы зашли в дом. Малюсенькая веранда предваряла вход в комнату, где, как мы поняли, живет мама Эдуарда. Как только она услышала, что сын кого-то привел в дом, начала громко и зло выговаривать ему за это: «Ты же знаешь, как я больна, мне нужна тишина!» Но после того как она приоткрыла дверь на веранду и окинула нас критическим взглядом, текст причитаний слегка изменился: «Разве бы так я встречала гостей, если бы была здорова! Неужели ты этого не понимаешь!». Эдуард приставлял палец ко рту и шептал: «Ничего-ничего, не обращайте внимания! Сейчас будем пить кофе…»
Кофе мы пить не стали, - торопились домой собираться к завтрашнему отъезду, но Эдуарда послушали. Моряк дальнего плавания, он обошел весь мир. Полгода прожил в Европе, дети живут кто где: сын учится на менеджера в Италии, а дочка застряла в Батуми… Сам же Эдуард так и не нашел себе места в новой жизни. Стал бродячим рассказчиком, - благо, что живет в центре города: летом здесь народу полно, и душа у него веселится…  А зимой (которая, впрочем, в Аджарии недолгая и теплая) он бродит по опустевшим улицам и с грустью  вспоминает былое…
Нынешний облик Старого города сформировался в начале 20 века, и до сих пор здесь повседневность соседствует с мечтой: по винтовой лестнице старинной мансарды спускается в тапочках и домашнем халате молодая женщина, заходит в магазинчик, который находится на первом этаже её же дома, покупает хлеб, шлёпает обратно. А в 20-ти метрах от этой жизни вверх по улице раскрылся роскошный бутон Площади искусств (Пьяцо), где на открытой эстраде поют летом европейские знаменитости. Эта картинка сбегающей в тапочках по лестнице молодой батумчанки напомнила мне, как в Иерусалиме в Старом городе в арабском квартале нас провожала в Храм Гроба Господня пожилая арабка в домашней одежде, - она возвращалась к себе домой на Масличную гору и любезно согласилась показать дорогу заплутавшим в иерусалимских лабиринтах, туристам…
Эта часть города осталась «живой»: её не скупили нувориши, не понастроили роскошных ресторанов. В основном здесь в нижних этажах двухэтажных домов расположились магазинчики, кафе, мастерские, небольшие гостиницы. Иногда блеснёт стеклянной дверью дорогой магазин, но даже он здесь органичен: любопытству и смелости жизни нет предела. А рядом с ним – тесноватая сувенирная лавка, где можно полдня провести, болтая с продавщицей о том - о сём и уйти, так и не купив ничего.
И вот о чём подумалось...
Мы становимся свидетелями редко осознаваемого современниками процесса перемен. И я не согласна с китайской мудростью, часто повторяемой нашими охранителями: «Не дай мне бог жить в эпоху перемен». «Нет, - скажу я, - дай бог мне жить в эпоху перемен!» Потому что именно в такие эпохи человек осознает яснее свое предназначение, - потому что надо делать выбор. А значит, – думать, думать и еще раз думать, взвешивать, принимать решения.
Вот и здесь мы – тоже свидетели. Грузия меняется, народ её как бы просыпается от долгой спячки и начинает движение вперёд. Многое не получается, многому надо учиться, что-то «перемолоть» в себе, от чего-то отказаться.
Вот немного примеров. Гуляем в порту. Рыбаки в рядочек, как бакланы, сидят на причале и удят рыбу, а вокруг такая грязь, и сами они бросают окурки и пустые пачки от сигарет тут же в воду. Почему?
Решили пообедать в кафе, с виду очень скромном. Нам обещают сытный обед. Но меню отсутствует. Почему? При этом официанты в скромненьком кафе доброжелательны, улыбчивы, да и обед получился отличным!
Переходим дорогу по «зебре». В России уже машины останавливаются, не говоря об Украине! Здесь же приходится уступать дорогу автомобилям или рисковать, у самого их носа перебегая дорогу. Почему?!
Дом, в котором мы остановились, стоит в самом центре города. Квартира расположена таким образом, что окна двух комнат выходят на улицу Руставели, а кухни – во двор гостиницы «Редисон». Так вот, на улице Руставели – роскошная Театральная площадь, Итальянский фонтан, отличное покрытие на дороге, а со стороны кухни – грязный двор, выездная дорога не заасфальтирована, а ко всему к этому еще глаза упираются в такие трущобы напротив окон, что трудно представить себе, что в них живут люди…Хотя в 50-ти метрах от входа в наш подъезд стоит роскошная гостиница Редисон, фасадом смотрящая на море.
Мне хочется верить, что эта эпоха перемен завершится расцветом Грузии, обновлением человеческих душ.
Ну, потому, что нельзя лузгать семечки и бросать шелуху себе под ноги – это недопустимо, потому что Ты стал другим, Ты изменился, очнулся, открыл глаза и понял, что Ты – человек свободный, а значит – с грузом ответственности за себя, за семью, страну, улицу, свой дом, наконец… И с обеих сторон улицы Руставели будет асфальт, и чистый двор, и красивый сад с пальмами, магнолиями и виноградной лозой…
Мы часто гуляли по городу. В общем-то, это и было нашей жизнью здесь. Каждый день мы узнавали Батуми, петляя по улочкам и площадям.
Город напоминал нам большую стройку. Самое моё яркое впечатление от грандиозности происходящих перемен – это зрелище приникших друг к другу двух зданий на улице Руставели: гостиницы «Шератон» и маленькой церквушки с синей крышей, совсем из другого времени. Зрелище это было настолько для меня неожиданным, что я замерла на месте, поражённая этой несоразмерностью. Это всё равно, что увидеть рядом великана и карлика, спокойно, на равных беседующих друг с другом.
С каким тактом была выполнена эта работа, - чтобы не разрушить при строительстве гостиницы (а строили её турки, между прочим, как нам потом сказали) эту миниатюрную церквушку? Если честно, то неуместность гостиницы в первое мгновение казалась очевидной. Но, немного постояв и приглядевшись ко всему этому «чуду», я поняла, что не всё так однозначно, ведь город – это (живая) жизнь людей, отражённая в архитектуре. Что неуместного в столь эксцентричном  соседстве? Да ничего! В стремительном темпе современности должно быть место паузе, пространству внутреннего сосредоточения, возможности побыть наедине с собой.
Мы гуляли и в дождь, и в снег (да, и снег мы застали в Батуми!), и в бурю. Но, конечно, самыми любимыми были прогулки тогда, когда светило солнце…
Но иногда, для того, чтобы лучше почувствовать город, в котором ты живёшь как путешественник, нужно остаться дома, выпить ранним вечером чашечку турецкого кофе, и лишь когда засветятся первые ночные фонари, выйти на улицу. День без экскурсий, обворожительных прогулок принесёт наполнение чувством близости с этим городом, проникающую в душу радость от осознания того, что ты – его часть, хотя и эфемерная…
https://plus.google.com/u/0/photos/100219470004072352316/albums/5836361860865658065

Восток или Запад?
Я надеялась застать в Батуми «времена Паустовского», - различить едва заметные следы 20-х годов XX века. В то умопомрачительное  время сюда ехали спасаться от голода, свирепствовавшего в Советской России. В 1918 г. Мандельштам едва спасся бегством в Батуми от  «белых» из Феодосии, а здесь его приняли за    «красного» шпиона, - ведь в 18-м в Грузии большевики еще были «не у власти». «Вытащили» его из батумской тюрьмы грузинские поэты – Тициан Табидзе и Паоло Яшвили. Он сам об этом написал в грузинских очерках. Исаак Бабель, Ю.Олеша, К. Паустовский, - все знаменитые одесситы побывали здесь и навсегда полюбили Грузию. Этот феномен очарования ею не исчерпал себя и по сей день.
Почему для русского, вообще европейского, человека Грузия столь желанна, столь обворожительна?
С первых минут пребывания на грузинской земле я чувствовала себя счастливым человеком. Бескорыстно счастливым: просто от того, что горы мерцали вдали, море шептало совсем рядом, люди улыбчивые, сады ломятся от созревших плодов, история ненавязчиво заявляет о себе  древними храмами, названиями улиц и красивыми памятниками. 
Постепенно я осознавала причину столь глубокого проникновения в моё сознание окружающего мира (будто густое вино вливалось в мои жилы). Я пребывала на земле, где Восток встречался с Западом, и встреча эта была желанной, осознанной и трепетной. Совсем не то, что у нас в России, где эту встречу я назвала бы нелегальной, нервной и сомнительной, потому что русский человек не удовлетворен безграничным пространством, которое можно обихаживать, лелеять и любить. Русскому человеку этого мало: он должен завоевать его, почувствовать себя победителем.
Здесь же люди никуда не торопятся: их земля невелика и со всех сторон огорожена морем и горами. Они вынуждены учиться жить вместе, несмотря на различия вер, обычаев, судеб.
Так уж случилось, что грузинская земля расположилась на пути из Европы в Азию. Именно здесь заключались и расторгались союзы, обменивались опытом, враждовали, мирились, короче говоря, жили разные племена. Формировались традиции, устойчивые к переменам, хаосу, войне.
Вот забавная история: турецкий кофе пьют в Батуми в любом грузинском доме, зачастую не любя при этом турок какою-то фантомною нелюбовью  – почти 300 лет их владычества оставили глубокую рану в сердцах и памяти грузинских народов. Но без аромата этого самого турецкого кофе невозможно представить себе столицу Аджарии, так же как невозможно представить её без турецких строителей, ремесленников, торговцев...
30% населения горной Аджарии до сих пор исповедуют ислам, хотя Грузия – одна из древнейших христианских стран: грузинское православие старше русского почти на 600 лет…
Мы попытались проникнуть в глубь тысячелетий истории Грузии, пройдя по её европейским и азиатским тропам.
Эти маршруты никогда не были скучными….

Царица Грузии
Всякий раз, когда я думала о Грузии, внутри начинал звучать многоголосый мужской хор. Душа взрывалась полнотой переживания жизни, её безусловной победы над смертью.
И вот я здесь, среди голубых гор и плотных туманов Батуми. Я продолжаю слышать это многоголосие, десятикратно умноженное женскими голосами. Женщина в Грузии – всегда царица; женственность и воля суть женского начала Грузии. Конечно, мне можно возразить: грузины – это и гурийцы, и аджарцы, и мингрелы, и сваны, и еще много народов, входящих в состав грузинской нации. И у всех – свои обычаи и специфические черты культуры. Конечно, это так. Но про грузин в целом можно сказать, что им свойственно какое-то бросающееся в глаза добролюбие, они - очень открытая нация. Их способность откликаться на доброжелательность – уникальна. И при этом – они чрезвычайно чувствительны, ранимы. Юмор, присущий женщинам (возможно, даже в большей степени, чем мужчинам), смягчает эту ранимость, но и невооруженным глазом видно, как трогает грузин обращенное  к ним дружеское слово.
 У нас в Москве часто в ответ на дружеское обращение можно наткнуться на хамство, усиленное внутренним раздражением на всё и вся. Здесь же мне трудно даже представить, что такое надо совершить, чтобы незнакомый человек тебя просто проигнорировал, не говоря уже об оскорблении.
А ведь людям здесь живётся не легче, а зачастую даже труднее, чем в России: та же забота о хлебе насущном, об образовании детей, о поиске работы, о бедных и больных родителях.
Скажу честно, меня несколько смущает статуя Медеи на главной площади Батуми. Уверена, что не все горожане представляют себе, что это за персонаж. Да, она вернула власть над Грузией собственному отцу. Да, она всегда непреклонно шла к поставленной цели, не задумываясь о средствах. Убить человека для неё не представляло никакой внутренней проблемы, - если этот человек ей мешал в осуществлении её желаний.
Ничего подобного нет, по-моему,  в характере подавляющего числа грузин. Царица Тамар тоже была воительницей. Но именно женственность – привлекательнейшая черта грузинских женщин: мягкость, сердечность, терпение. За всем этим скрывается непреклонная воля многих грузинских цариц. Но в жизни, в общении они, наверное, могут быть лучшими подругами – верными, преданными, самоотверженными.
Думаю, что привлекательность грузинских мужчин – это заслуга женского воспитания. Мужчины в подавляющем числе уверены, что суровость, маскулинность – признаки мужественности. А грузинские женщины умудряются воспитывать самых преданных, храбрых мужчин и нежных, заботящихся о своих детях и жёнах.
Нельзя не обратить внимание на парковые скульптуры, тут и там встречающиеся на улицах Батуми. Город напоминает мне театр, особенно привлекательный вечером. И музыка, и свет, и фигурки скульптур, подсвеченные разноцветными огнями, рассказывают нам разные истории: и смешные, и грустные, и страшные, и страстные, полные любовной неги. Дюймовочка, русалки, эльфы, девушки с птицами в руках, мальчики - музыканты, парящие у самого неба над головой, а на берегу – волнующее зрелище движущихся фигур мужчины и женщины, проникающих друг в друга и расстающихся будто на века. Трогает душу до мурашек это видение – иначе и не назовёшь.
Дима высказал, по-моему, верную мысль о том, что грузинские мальчики, вырастающие в такой городской среде, где женское тело представлено в замечательном исполнении мастеров – скульпторов, художников, не смогут во взрослой жизни относиться к женщине иначе как с восхищением, поклоняясь красоте как глубочайшей радости жизни. Они не смогут её оскорбить, унизить, пренебречь ею.
Вот у нас в Москве, - что мы видим на улицах? Как правило, в скульптуре отлиты  мужские персонажи: Георгий-Победоносец, царь Петр Первый, стелы, на острие которых опять же изображены герои военных побед матушки-империи. На площадях – фигуры великих мастеров слова, а в парках – опять же памятники героям или фигурки зверей…
Женщина в России - поставщик воинов на поле битвы за Империю, не более того. А в Грузии женщина  – душа мужчины, знающего, за что ему воевать и умирать…
В России стыдятся быть мягким, покладистым, терпимым. Ложно понятый культ силы владеет сегодня умами людей в России. И мужчин, и женщин. 
Вот почему так трудно дышать «воздухом Москвы», - она обездушена, пуста. И пусть не обманут вас ни колокола на храмах, ни сверкание витрин: мой город покинула повелительница мужских сердец – царица Любовь… Да и бывала ли она здесь когда-нибудь?
https://plus.google.com/u/0/photos/100219470004072352316/albums/5841041032017176593

Турецкий марш
Батуми - столица Аджарии и главная морская гавань Грузии на Черном море. Мы ожидали увидеть южный курортный городок, но кроме этого, почувствовали в нем и европейскую утонченность некоторых кварталов, и разноязычие востока с его ритмом базара, движения, столпотворения. Город разделён на две части – как на две жизни: Бульвар ожерельем охватывает восхитительный Старый город,  утопающий в тишине и днем, и вечером, а улица Чавчавадзе возвращает сознание к реальности – с присущей ей суетой машин, пешеходов и магазинчиков. Здесь можно всё купить, разменять валюту, попробовать восточные сладости и знаменитое аджарское хачапури. Уверена, что летом улица овеяна ароматом кофе, сваренного по-турецки.
Турки заняли Батуми около 1700 года, до этого здесь хозяйничали персы, вынуждая грузинских князей принимать ислам и только после этого получать «ярлык» на княжение.
Тяжёлая история, тяжёлые последствия. Грузинским интеллектуалам и аристократам приходилось прилагать огромные усилия для просвещения народа, возвращая сознание людей в лоно православной, и я бы сказала, -  христианской, европейской  культуры. И сегодня продолжается этот процесс «возвращения». То тут, то там мы слышим истории о том, что девушка или юноша переходят из ислама в  православие. Сначала мы не понимали, что речь идет о грузинской молодёжи, бабушки и дедушки которой выросли в мусульманской традиции.
Победа России в войне с Турцией в 1877-1878 гг. открыла Грузии дорогу в Европу, и вплоть до начала Первой мировой войны Батуми стремительно развивался, пережив экономический и культурный расцвет в первом десятилетии 20-го века. Конечно, Российская империя владела Грузией как своей вотчиной, но проникновение культур невозможно остановить, и заложенные еще в 15-ом  столетии связи грузинской и русской истории получили новое дыхание. Я думаю, что в основе этих связей лежит именно европейское просвещение. Несмотря на все преступления Империи, прагматизм и цинизм её как прошлых, так и нынешних правителей, живыми остаются человеческие отношения, которые и вылепливают в конечном итоге то, что мы называем Культурой: матрица отношений формируется снизу. Литература, язык, родственные связи, ценности – всё это лежит в сфере, в каком-то смысле защищённой от самоуправства правителей волей отдельных людей, отдельных личностей. 
Илья Чавчавадзе, Александр Грибоедов, Багратион, Сергей Трубецкой, и еще много-много имён делают честь как русскому, так и грузинскому народам, и все они – европейцы…
А сегодня мы видим, что на улицы Батуми возвращается Турция, приходят Украина и даже далёкий Казахстан, а Россия их покидает, причём, исключительно по своей вине. Если хоть немного знать историю Грузии, невозможно без боли это воспринимать…
Только наша добрая воля и честь  смогут вернуть и в школы, и в театры,  и в музеи русскую культуру – как равноправную посланницу европейской культуры.
А для того, чтобы нас приняли, как равных, мы сами, наконец-то, должны стать европейцами.

Один день из нашей батумской жизни
Я хорошо его запомнила потому, что в этот день мы последний раз плавали в море. А батумское море, скажу я вам, - это удивительное море!
В тот день 18 октября солнце пробивалось в комнату сквозь двойные гардины. Воздух с утра был настолько прозрачным, что мы смогли увидеть снег на вершинах дальних гор.
После завтрака отправились на рыбный рынок, который называется здесь «Мелкое море».
Можно было сесть в автобус, но мы решили прогуляться пешком. Дорога заняла минут 40.
Шли мимо порта. Вход на территорию морского вокзала оказался закрыт пограничниками: в порт зашёл военный корабль под американским флагом. Позже, на берегу, мы повстречаем молодых моряков с этого корабля – в штатском они выглядят совсем мальчишками.
Рыбаки ловили прямо в порту ставриду, салаку, но мне не хотелось на это смотреть, потому что вода, куда они забрасывали свои снасти, была ужасно грязная.  А тут ещё  прямо в море через трубы что-то выливалось, и это «что-то» очень напоминало канализацию…
Хотя, конечно, я уверена, что это не канализация, а скорее слив какой-то местной речушки – но разве от этого легче?
Прямо на берегу – уютные кафе, ресторанчики, но запашок, прямо скажем, не привлекательный…
Дима, как обычно, начинает собирать мусор, складывая его в пакет, который поднял прямо у себя из-под ног. Меня это ужасно раздражает, я злюсь. Ну, зачем это делать столь демонстративно?! Люди не понимают, что нельзя бросать мусор мимо урны. И некоторые смотрят на моего мужа с презрительным недоумением. А я злюсь.
Хотя, на самом деле – восхищаюсь им, - его свободой, внутренней раскованностью, уверенностью в своей правоте. Я так не умею. Мне легче схлопнуться в своей раковине и пройти мимо. А он не может. Ему хочется достучаться до людей, докричаться до них: «Ау, человеки! Оглянитесь вокруг себя, вы живёте в таком прекрасном месте, среди умопомрачительной красоты, а ведёте себя, как…»
Дорога на рынок идёт вдоль шоссе – тут уж никуда не деться. Развлекали себя видами роскошных гор на горизонте. По дороге удалось сфотографировать чудную ящерицу, неожиданно оказавшуюся  у нас буквально под ногами.
Рынок появился внезапно и показался мне очень маленьким. Представляю, как здесь тесно во время курортного сезона. Но даже при таком небольшом количестве места сбоку расположился ресторанчик, где купленную рыбу на заказ могут сразу приготовить  искусные повара. Я обожаю рыбные блюда, но здесь не рискну их пробовать – слишком много лишних запахов…
Барабулька, камбала, форель, горбуль, - чего тут только нет! Глаза наши разбежались, не знали, с чего начать…Рыба (как правило) свежая – прямо с рыбацких судов, заходящих утром в батумский порт.
Мы быстро перезнакомились со всеми продавцами, которые здесь поголовно – женщины.  Мужчины «мелкого моря» чаще на подхвате… Женщины все неплохо говорят по-русски и, конечно же, им было интересно узнать, откуда мы. Узнав, что мы приехали из Москвы, одна из них (примерно моего возраста) стала вспоминать, как 25 лет назад она там побывала. На лице её в этот момент появилась такая светлая улыбка, такое счастье, что у меня мурашки по коже «побежали»: это её молодость улыбалась сквозь годы, её любовь…
Конечно, мы накупили рыбы: свежайшей форели из горной реки, черноморского горбуля и ставридки. Нужно было быстренько бежать домой, чтобы не «потерять» товар, поэтому обратно ехали на автобусе. Через 20 минут Дима уже обработал нашу добычу и отправил  её в холодильник.
И вот наступило время для главного предприятия сегодняшнего дня… Побросав  в рюкзаки купальные принадлежности мы, наконец, отправились на море.
Сами батумчане, пришедшие на пляж, отмечали, что море было сегодня удивительно спокойным и тёплым. Я бы сказала – умиротворённым: сезон завершился, никакой суеты, на берегу почти пусто. Пляж в Батуми галечный, и во время прибоя слышится периодическое бренчание камешка о камешек. Это, как утверждает мой муж, гальки притираются друг к другу – ведь у них впереди вечность…
Из необычных ощущений было то, что сразу у берега становится глубоко, и течение подхватывает тебя и относит немного в сторону…Течение довольно сильное, почти как в реке, и нужно прилагать солидные усилия, чтобы не быть отнесённой им куда-нибудь подальше…
Море – подстать горам: всегда будь внимателен и не расслабляйся!
А вода…. – глаз не отвести: цвета насыщенной бирюзы…
Вечер подкрался незаметно и накрыл море молочной пеленой. На западе, на турецком берегу, высветились очертания гор. Стало грустно, потому что чувствовалось, как лето прощается с нами.
Мы тогда и предположить не могли, что через две недели в Батуми выпадет снег.
https://plus.google.com/u/0/photos/100219470004072352316/albums/5848117919306408513

(Окончание следует)