Первопубликация

РУССКИЕ НОЖНИЦЫ И ЧЕРНЫЕ ЛЕБЕДИ

Игорь Яковенко

11.03.2016

(публикуется в сокращении. - А. А.)

<…> В России сегодня идут несколько противоположно направленных процессов, которые образуют то, что можно назвать «русскими ножницами».
Самый очевидный, наглядный и однозначный процесс идет в экономике. Его можно назвать деградацией, у которой нет дна. Экономист Наталья Зубаревич полагает, что резкого обвала не будет, а будет «вязкое сползание с остановками на стагнацию». Дна у этого сползания нет, поскольку в принципе никто не может объяснить, каким образом это сползание можно остановить, что может стать драйвером развития.
Пока идет унылое приспосабливание к ухудшающейся жизни, люди безропотно пересматривают свои бюджеты в сторону сокращения, а страна-дауншифтер последовательно снижает расходы именно на те отрасли, которые в какой-то перспективе могли бы стать драйверами роста: в бюджете стремительно усыхают статьи расходов на образование, культуру и медицину.
Что в этот момент происходит в общественном сознании, не знает никто. В стране целенаправленно истреблена социология и к тому же граждане теперь снова стали знать, как надо отвечать на вопросы, чтобы не накликать на свою голову неприятности. Поскольку люди не уверены, в каком именно звании тот, кто держит в руках анкету и задает нелепые вопросы о поддержке президента, к ним вернулось понимание правильной линии. Очевидно лишь, что нет в реальности никаких «86 процентов поддержки». Это миф, внедренный в общественное сознание соединенными усилиями двух сестер-близняшек – киселевской пропагандой и федоровской социологией. Чего действительно удалось добиться этой продажной парочке, так это закрутить спираль молчания, убедив нормальных людей, которых в стране большинство, в том, что они на самом деле находятся в меньшинстве, и заставить это большинство стать молчаливым, ощущающим себя в гетто мифических «14 процентов».
Параллельно в сознание демократически настроенных политиков был внедрен комплекс «демократической неполноценности», имеющий целью убедить их в непопулярности ценностей свободы и демократии и заставить этих политиков прикрывать для маскировки свои демократические и либеральные убеждения патриотической, а то и имперской риторикой. Псевдоморфозы такого рода довольно часто можно наблюдать на политических ток-шоу федеральных телеканалов, которые сами по себе являются важнейшим инструментом формирования этого комплекса.
Полная безысходность в экономике и отсутствие хоть какого-то внятного плана прекращения спада компенсируется победной риторикой об успехах на внешнеполитическом фронте. Путин и Лавров планомерно подвигают мир к новому состоянию, в котором Россия должна предстать в качестве второго полюса силы, противостоящего США. Очевидно, что в Украине под прикрытием издевательских для нее Минских соглашений Россия будет поддерживать очаг нестабильности на востоке Европы. В Сирии, не имея никаких шансов подавить оппозицию, Путин будет сохранять свою марионетку Асада и не допустит его полного поражения. Нерешительность и паралич воли у западных лидеров делают обе эти задачи выполнимыми. Это еще один очаг напряженности, делающий Путина для Запада «навязанным партнером».
Путинская Россия, изгнанная из Большой восьмерки, упорно лезет назад. Посол России в Германии, Владимир Гришин, в интервью немецкой газете Rheinische Post заявил, что «Россия готова вдохнуть жизнь, в том числе и в замороженные формы диалога». После чего недвусмысленно намекнул на то, что Запад напрасно отказался от G8 как от платформы переговоров между Россией и Западом. А эта платформа, по мнению посла Гришина, была бы весьма кстати для переговоров по проблеме беженцев, в решении которой у России, как полагает посол Гришин, есть большой опыт.
В принципе, рутинное, инерционное развитие событий могло бы позволить путинскому режиму сохраняться неопределенно долго. Если бы не одно обстоятельство. Ситуация «ножниц», при которой безудержное экономическое падение сопровождается нарастанием международных амбиций, а официально объявленная тотальная поддержка курса все больше входит в противоречие с ухудшающимся положением людей, создает пространство, в котором могут с большой вероятностью возникать события типа «черного лебедя». То есть, непредсказуемые и с большими последствиями.
<…> «Черный лебедь» вполне может вылететь во время сентябрьских думских выборов. Что бы об их нулевой полезности и даже об их вреде ни писали «отзовисты». На появление такого «черного лебедя» для Путина вот прямо сейчас работает свежеиспеченный «министр иностранных дел «Яблока» Лев Шлосберг, который с наивностью провинциала, не знающего застарелых хитросплетений и запретов московской политики, нарушает все эти запреты и потихоньку пытается объединить вокруг своей партии все живое в демократической части политического спектра. Хоть шансы на успех и невелики, но при определенных обстоятельствах на этих выборах могут быть неожиданности, которые сами по себе не будут способны изменить режим, но могут стать местом сборки протеста.
Но больше всего шансов на появление «черного лебедя», способного угробить режим, – в кабинетах администрации президента. Именно Путин и его обслуга и могут своими руками запустить процесс собственного ускоренного самоуничтожения. Сужающаяся кормовая база <…> заставляет <…> все чаще залезать в карманы все новых категорий граждан. Поскольку других источников для ненасытного обогащения не остается, а остановиться они не могут просто физиологически. Дальнобойщики, валютные ипотечники, владельцы и работники множества столичных торговых павильонов, – перечень тех, кого власть сживает со свету, будет неизбежно возрастать в геометрической прогрессии.
Сильнее всего кризис ударит по крупным городам, то есть там, где ухудшение жизни имеет наибольшие шансы конвертироваться в протестную энергию. Тот же пресловутый Уралвагонзавод, который грозился, но так и не приехал подавлять белоленточный протест, теперь, когда у него рухнули все гражданские заказы, вполне может приехать с поддержкой протеста. Правда, в этом случае цвет лент, скорее всего, изменится.

<…> Ни в мире, ни в стране нет какой-то одной силы, способной этот режим демонтировать. Но та совокупность процессов в экономике и политике, которые можно назвать «русскими ножницами», сжимают для этого режима пространство маневра, заставляют его делать глупости, имеющие для этого режима катастрофические последствия.