«…Юрий Исаакович хотел на брандмауэре дома сделать глухие окна и выбить фамилии всех, кто умер или погиб в блокаду и войну. Обратился в КГА, но ему не разрешили это сделать. Хотя он даже денег не просил. Просто хотел, чтобы люди знали о тех, кто жил в этом старом доме…» (Г. Артеменко).

**

ЧТОБЫ ОТ КАЖДОГО ОСТАЛОСЬ ИМЯ

Г.алина Артеменко

6 сентября 2017

Петербуржец Юрий Вульф вновь зовет жильцов дома на Конной, 10, прочесть имена жильцов, погибших в блокаду.

В прошлом году, 8 сентября, в годовщину начала ленинградской блокады, Юрий Исаакович Вульф пригласил всех жильцов своего дома на Конной, 10, собраться в сквере, чтобы зажечь свечи и прочесть имена жильцов, погибших здесь в блокаду. Перед печальной датой он разместил в парадном стенгазету о тех, кто жил в доме в войну, когда умер, известно ли место погребения или человек нашел последний приют в одном из рвов братских могил. На призыв соседа откликнулись 12 человек.

В этом году, готовясь к 8 сентября, Юрий Вульф написал и издал книгу «Конная, 10. Память и имя».

(Это – вторая историко-документальная книга Юрия Вульфа. Первая - «Память и имя родных моих» - вышла в 2013 г.  и была посвящена истории семьи Ю.И. Вульфа. После чего круг памятных изысканий автора существенно расширился. – А. А.).

…«Я думал о том, что имена десятков и сотен тысяч ушедших из нашего города на фронт, умерших в блокаду и переживших ее остались в памяти поколений только строчкой безвозвратных потерь на портале ОБД «Мемориал» и строчками в 35 томах Книги Памяти «Блокада». Я думал о том, что в деревнях и малых городах поставлены памятники с именами тех, кто ушел и не вернулся с войны. Больше месяца ушло на согласование, для того чтобы произвести сверку списка умерших в блокаду в нашем доме с записями в домовых книгах», – написал Вульф в предисловии.

В этой книге он собрал все про историю дома, про род купцов Кукановых – его владельцев до революции (кстати, один из Кукановых до сих пор в нем живет), про всех, кто ушел отсюда а армию с 1939 по 1944 год, кто погиб, пропал без вести, попал в плен, вернулся, умер в блокаду, был эвакуирован. За эти годы из 400 жителей дома погибли, пропали без вести и умерли в дни блокады 159 человек, то есть почти половина. Выжил 241 человек.

Первой в блокаду в доме на Конной была зафиксирована в октябре 1941 года в домовой книге смерть девочки, родившейся в 1941 году: «У Александры Павловны Васильевой, уборщицы домохозяйства, в квартире № 16, умерла грудная дочка Люба.

Любу Васильеву мама похоронила на Малоохтинском кладбище. Сын Александры Павловны Евгений Веселов, родившийся в 1934 г., умер в декабре 1941 г., а в январе 1942 г. умерла и его сестра Лида, 1936 года рождения. Сама Александра Павловна, похоронив троих детей, умерла в апреле 1942 г. Так записано в домовой книге, но в Книге Памяти «Блокада» записи о ее смерти не было до 29.06.2017  (теперь благодаря Юрию Вульфу имя Александры Васильевой занесено в Книгу Памяти «Блокада». – Ред.). Из четырех детей этой женщины выжила только старшая дочь Людмила, родившаяся в 1931 году. В домовой книге записано без указания даты: «Выбыла в детский дом». Сегодня живущие в квартире № 16, может, и не знают, сколько с октября 1941-го по апрель 1942-го жизней оборвалось 76 лет назад в этих стенах».

Вот лишь две истории, написанные пунктирно, основные факты – жили здесь, умерли, ушли на войну, погибли (вернулись): «В квартире № 54 до войны жили две семьи. Семья Никитиных – отец, мать, сын и дочь. Сын Виктор ушел на фронт в 1942 г. и вернулся только в 1945-м. Его сестра Антонина всю блокаду и войну жила в этой квартире. В этой же квартире жила семья Максимовых. В феврале 1942 г. умерла Евдокия Ивановна, родившаяся в 1867-м, мать Ивана Гавриловича. В апреле 1942 г. умерли его жена, Татьяна Андреевна Максимова, его шестилетняя дочь Галина и пятилетняя дочь Лилия. Сам Иван Гаврилович Максимов, родившийся в 1899-м, в июне 1942 г. ушел на фронт. Вернулся в марте 1946 г. Из всей семьи в живых остался он один».

В книге Юрий Вульф собрал также воспоминания бывших жильцов дома, тех, кого удалось найти, кто ныне живет в Петербурге или, как 95-летняя Анна Архиповна Смирнова, в Англии. Некоторые из авторов воспоминаний приедут на церемонию 8 сентября.

В отдельном списке – 17 человек, ушедших в армию и погибших. Юрий Исаакович нашел сведения о местах захоронения: «В этом списке сделаны выписки о 16 местах захоронения. Только у последнего в списке, Шичева Алексея Егоровича, убитого 21 сентября 1941 года в Красносельском районе, деревне Кискино, сделана запись: «Оставлен на поле боя при отходе части».

Семья Юрия Исааковича жила в этом доме с февраля 1921 г., сам он родился здесь после войны, в августе 1946-го. Именно поэтому ему важно было назвать имя каждого жильца – умершего, погибшего, вернувшегося с фронта или из эвакуации. «Может, когда-то вместо речей за столом, на собраниях и на митингах о необходимости беречь память о защитниках Ленинграда, вместо повторения друг за другом «Никто не забыт, и ничто не забыто» кто-то из нашего дома соберется, возьмет с собой детей и внуков и поедет на братскую могилу, где похоронен человек, живший в нашем доме и не вернувшийся в свой дом с войны. Положат цветы, а на небольшой ленточке будет написано имя того, кто отдал свою жизнь за нас и наших детей, и от кого был положен венок. Я думаю, что ваши дети и внуки будут гордиться тем, что участвовали в таком благородном деле», – обращается Юрий Вульф к читателям своей книги, изданной крошечным тиражом – всего двести экземпляров – и предназначенной, как он сам говорит, прежде всего нынешним жителям дома. Чтобы помнили, что в этих стенах до них жили другие люди, и на их жизнь выпала блокада, поэтому многие не прожили того, что могли бы прожить, не стали взрослыми, не родили детей.

Юрий Исаакович хотел на брандмауэре дома сделать глухие окна и выбить фамилии всех, кто умер или погиб в блокаду и войну. Обратился в КГА, но ему не разрешили это сделать. Хотя он даже денег не просил. Просто хотел, чтобы люди знали о тех, кто жил в этом старом доме: первый фасад на улицу, потом первый двор, потом второй двор, взгляд вверх на небо из типичного петербургского двора-колодца. Ведь с каждым человеком погибал целый мир. И от каждого осталось только имя.

Скорбная статистика блокады дома на Конной, 10

В списке умерших 109 фамилий.

Детей от 1 года до 18 лет умерло 24 человека.

Старше 70 лет умерло 8 человек.

Мужчин в возрасте от 18 до 70 лет умерло 28 человек.

Женщин в возрасте от 18 до 70 лет умерло 49 человек.

С сентября по декабрь 1941 года в доме умерло 15 человек.

С января по июнь 1942 года в доме умерло 84 человека.

С июля по декабрь 1942 года – 6 человек.

В 1943 году умерло 4 человека.

На Пискаревском кладбище похоронено 3 человека, на Малоохтинском – 2 человека, на Большеохтинском – 1 человек, на Волковском – 1 человек. У остальных 102 человек записано: «Место захоронения неизвестно».