КРЫМ И ДОНБАСС. ПОЧЕМУ ПОЛУОСТРОВ ПРОЩЕ ПЕРЕЖИВЕТ СМЕНУ ФЛАГОВ

Павел Казарин

7.02.2016

Украине будет куда проще реинтегрировать Крым, чем вернуть Донбасс. И дело не в формальных признаках, вроде поднятого над зданиями флага. Дело в крови. В одном регионе она лилась. В другом – почти нет.

В украинской повестке возвращение Донбасса куда ближе возвращения Крыма. Где-то на уровне протянутой руки и неумолимой поступи санкционного пакета. Когда уставшая Москва решит, что технологии и кредиты важнее, и отдаст разрушенные войной регионы Киеву.

А вот возвращение Крыма в этой самой повестке воспринимается как нечто куда более далекое, туманное и не вполне артикулированное. В принципе, это объяснимо: у полуострова отныне роль главной жемчужины в имперской короне. Москва даже не собирается поднимать разговор о статусе региона: напротив, всецело встраивает его в собственную архитектуру хозяйствования, усиливает гарнизоны и прививает лояльность.

Но при этом полуостров куда проще переживет новую смену флагов, чем Донбасс. Просто потому, что в Крыму во время аннексии и после нее массово не лилась кровь. Та самая, которая способна сакрализовать любое противостояние.

Проблема Донбасса в том, что, несмотря на карикатурность тамошнего «госстроительства» (если этот термин вообще подходит к описанию происходящего), регион прошел через военную мясорубку. На полках останутся портреты с черной лентой, в шкафах — недоношенная одежда, в чуланах — удочки и дачные сапоги. У погибших останутся знакомые, родня, дети, племянники, родители. Можно сколько угодно рассказывать им о бессмысленности тех химер, ради которых их родственники брали автомат в руки – вряд ли они будут слушать. Смерть сама по себе становится аргументом, особенно, если речь идет о близких людях. Она подменяет объективную реальность, заменяя ее субъективной.

Миф не обязан быть математически точным — «бандеровцы», «хунта» и «фашисты» могут быть выдуманными, но они реальны для тех, чьи родственники теперь лежат на кладбищах. И именно в этом главная разница между Крымом и Донбассом – у полуострова нет своих собственных военных мартирологов.

Все разговоры о «третьей обороне Севастополя» или «крымской весне», суть пустота. За смену флагов никому из жителей полуострова не пришлось платить. На фоне Донбасса все участие крымчан в операции по смене флагов выглядит ярмарочным аттракционом: грозно постоять в камуфляже, побродить по улицам, ритуально погрозить на камеру кулаком. С учетом, что всю грязную работу выполняла кадровая российская армия, это все выглядит безопасным и контролируемым флешмобом. Единственный риск которого – натереть неразношенными берцами мозоль.

Степень сакральности происходящего прямо пропорциональна той жертве, которую ты принес во имя окружающей тебя реальности. А если вся твоя жертва – это отказ от VISA и украинских продуктов, то вряд ли это тянет на роль ценностной пропасти, которую невозможно преодолеть. Тем более, если учесть, что для значительной части жителей полуострова основной мотивацией является абстрактное «лишь бы не было войны» и «уверенность в завтрашнем дне». Оба эти лозунга универсальны своей абстрактностью: они вполне могут проецироваться и присваиваться тому флагу, который в данный конкретный момент готовится взвиться на флагштоке.

И именно в этом и состоит принципиальная разница между Крымом и Донбассом. Потому что взаимное привыкание Донецка и Луганска к жизни в Украине будет долгим и непростым. Оно будет спотыкаться о надгробия и мемориальные таблички, тайники с оружием и неразминированные поля, пулевые отверстия в стенах и фотографии с траурными лентами на книжных полках. Все то, что создает память и семейную историю. Которая прорастает в новом поколении ничуть не хуже, чем в поколении очевидцев.

У Крыма всего это не было. И потому его «путь на родину» может оказаться куда проще, чем об этом принято думать по обе стороны границы.