Первоисточник

А. ИЛЛАРИОНОВ. ПЕРСОНАЛЬНО ВАШ. 24 ДЕКАБРЯ 2015

<…> А. Позняков ― Мы остановились на вопросе о запасе прочности, — я очень хотел этот вопрос вам задать в связи с кризисом, его особенностями и  с тем, как власти к нему подходят. Не секрет, что когда какие-то экономические вопросы пытаются решать за счет населения, и  со  временем население это начинает ощущать на себе, естественно, рейтинги политические падают, недовольство в обществе нарастает. Каков запас прочности у нашей политике и экономике, раз уж это все так связано оказалось. Есть ли какое-то ограничение, какая-то грань, дойдя до которой можно будет сказать: все, у нас уже не просто кризис, а крах.

А. Илларионов ― Андрей, то, что вы описали, это справедливо. Но  справедливо для так называемых демократических государств, демократических обществ. Или, по крайней мере, для полусвободных обществ. То есть, действительно, в таких обществах, в таких режимах ухудшение экономического положения и  личного положения граждан транслируется, с тем или иным лагом, на социально-политическую ситуацию в стране, в  том числе, снижает, как правило, уровень поддержки политического руководства.

Однако в полу-тоталитарных и тоталитарных обществах, в несвободных режимах, особенно в жестко-авторитарных режимах, этот механизм не работает. Потому что в такого рода режимах,  — и, к сожалению, Россия относится именно ко второй группе режимов, по крайней мере, последние несколько лет, — основным механизмом подержания социально-политической стабильности, или поддержки режима, являются две другие машины, не  экономическая машина, не машина, производящая благосостояния или непроизводящая благосостояние, а две другие машины. Машина пропаганды и машина террора  — насилие по отношению к гражданам.

Если эти две машины – машина пропаганды и машина насилия работают эффективно, а как мы знаем, в нашей стране эти две машины работают без больших сбоев в последнее время, то такого рода машины обеспечивают, способны обеспечивать достаточно мощную поддержку политическому режиму в течение длительного времени, — смотри историю Советского Союза, 73 года, в том числе и тогда, когда происходили жесточайшие экономические кризисы, когда происходило уничтожение не только единичных граждан, но уничтожение миллионов людей. Тем не менее, официальная поддержка режима сохранялась достаточно высокой.

Если недостаточно советского опыта, то можно посмотреть на опыт кубинского режима или северокорейского режима. Каждый из них не может похвастаться выдающимися экономическими достижениями, тем не  менее, с социально-политической поддержкой режиму в этих странах все ясно. Почему? Потому что там так же, как сейчас у нас в России, эффективно работают эти две машины: машина пропаганды и насилия.

Д. Пещикова ― То есть, вы хотите сказать, что как бы экономика ни падала, все равно будет одинаковый примерно уровень поддержки действующих политиков и руководителей?

А. Илларионов ― Я не могу сказать, каким он будет на самом деле. Потому что методы социологических опросов, которые традиционно используются для этого, не заточены, не приближены, не адаптированы для работы в тоталитарных и полутоталитарным обществах. В любом случае, — они хорошо работают в рыночных экономиках, они хорошо работают в демократиях и даже в полусвободных государствах они более или менее отражают изменения общественного мнения. Однако, — еще раз скажу – в жестко-тоталитарных, тоталитарных и полу-тоталитарных обществах они фиксируют то представление, которое либо режим хочет получить, либо то, какое люди высказывают, вынуждены высказывать для того, чтобы минимизировать издержки для себя от высказывания соответствующего мнения.

Ну, если провести общественный опрос общественного мнения, например, в  Северной Корее, то думаю, ни для кого не будет большого сомнения, что нынешний руководитель, «любимый руководитель», получит 100% поддержки корейских граждан.

Д. Пещикова ― То есть, респонденты дают ожидаемый ответ, а не реальный?

А. Илларионов ― Естественно. И дело в том,  — еще раз подчеркну, — что методы опросов общественного мнения, которые традиционно применяются и которые были разработаны для свободных обществ, они соответствующим образом не адаптированы. И пока непонятно, как это можно адаптировать для того, чтобы получать реальные представления граждан в от такого рода несвободных обществах. <…>