Изображение: М. Бакунин (слева) и П. Кропоткин

Из портала «Толкователь»:

БАКУНИН ОБ ИСТОРИИ РОССИИ XVII-XIX ВЕКОВ: ГОСУДАРСТВО ПРОТИВ НАРОДА

23.03.2016

Теоретик анархизма Бакунин считал, что государство появляется в истории России лишь в XV—XVI века. До этого периода народ жил свободно, без крепостного права и государственного давления. Пётр I усилил власть, добавив «западную бюрократию». Всю историю России со времени Петра Бакунин считал одним большим периодом борьбы государства против народа.

Историю пишут победители. В случае с Россией таким победителем стало государство, а проигравшим – народ. У нас до сих пор не систематизирована история страны с точки зрения её населения, тысячелетняя цепь событий представлена официозом как череда поражений и побед государства.

Одним из первых эту попытку представить историю России с точки зрения народа предпринял в середине XIX века наш великий соотечественник, один из основоположников идей анархизма Михаил Бакунин. Это не цельная его работа, а россыпь размышлений, разбросанных среди многочисленных его работ. Вслед Бакунину такой же взгляд на историю страны предпринял ещё один великий теоретик анархизма Пётр Кропоткин.

Внимательное прочтение выступлений, докладов, статей и писем двух теоретиков анархизма показывает наличие у них оригинальной исторической концепции. Между тем, нам широкой публике о ней ничего не известно. Немалую роль в замалчивании его исторической концепции сыграли правительства как царской России, так и Советского государства. Этатистская идеология правительств не позволяла исследовать антиавторитарную доктрину Бакунина и Кропоткина.

XVII век

Характеризуя начало XVII века, период Смутного времени, Бакунин отмечал борьбу великорусского земства против польского короля, иезуитов, московских бояр, однако он продолжал этот ряд и считал, что в период Великой Смуты шла война «и вообще против преобладания Москвы». Он полагал, что народное ополчение 1611 года — «это было истинное восстание народных масс против тирании московского государства, бояр и церкви. Могущество Москвы было разбито, и освобождённые русские провинции послали тогда своих депутатов, которые хотя и выбрали нового царя, но принудили его принять известные условия, ограничивающие его власть».

Говорил Бакунин о завершении процесса закрепощения крестьян именно в XVII веке. По его мнению, крестьяне были свободными общинниками ещё до монгольского нашествия. Во время монгольского ига крестьяне по-прежнему были свободными, так как феодальная раздробленность не позволяла князьям объединиться в борьбе против свободы землепашцев. И лишь вследствие укрепления положения московского государства, которому способствовала совместная деятельность московских князей, бояр и иерархов церкви, «народ великорусский, свободный до конца XVI века, вдруг оказался прикреплённым к земле, и сначала фактически, а потом и юридически сделался рабом господина – собственника земли, дарованной ему государством».

По мнению Кропоткина, процесс усиления государственной власти был также выражен и во введении крепостного права. Крепостное право не существовало в независимых республиках (X—XII века), оно стало вводиться одновременно с укреплением централизованного государства. Московским князьям для покорения соседних княжеств и для освобождения от монголо-татарского ига требовалась военная сила. Она могла быть сформирована только на базе вотчинного хозяйства. А последнее существовало на основе подневольного труда крестьян. Таким образом, потребность в усилении военной мощи привела к крепостному праву.

Бакунин рассуждает о целой серии народных бунтов, проходивших в течение столетия. Он подчёркивает в качестве основной причины народных восстаний XVII века их антикрепостническую направленность. Говоря о крестьянском восстании под предводительством Степана Разина, Бакунин отмечает его размах. Однако причину данного явления он видит в ненависти народа к государству, которая зародилась у крестьян ещё со времени основания Московского княжества.

По мнению Кропоткина, по мере усиления власти «начальников» росло свободолюбивое движение народа. Он считал, что церковный раскол XVII века был вызван не церковными разногласиями в обрядах, а обогащением представителей церковной иерархии, усилением эксплуатации монастырских крепостных. Кропоткин точно указывал, что течение раскольников (старообрядцев) было народным, а не православным. Он был убеждён в том, что церковь являлась одним из представителей класса «начальников», поэтому верующие народные массы считал обманутыми. В связи с этим церковный раскол был им охарактеризован как выражение протеста обманутых народных масс против всё большего обогащения церкви и усиления эксплуатации закрепощённых ею крестьян.

Правление Петра I

Наиболее остро Бакунин, в отличие от русских демократов Герцена, Белинского, Добролюбова, Чернышевского, критиковал петровский период развития самодержавия в России. Он считал, что император, являясь угнетателем русского народа, насильственно навязал ему чуждую «европейскую цивилизацию в той форме, в какой она тогда существовала в Германии, и которая стояла не слишком-то высоко». Бакунин подчёркивал особый вклад в укрепление государства императора Петра I, так как «только Пётр сделал Россию государством в собственном смысле слова, государством по тогдашним понятиям, направленным исключительно к насильственному расширению, машиною для порабощения иноземных наций, причем сам народ рассматривался не как цель, а как простое орудие для завоевания».

Бакунин соглашался с тем, что Пётр I сумел в кратчайший срок превратить Россию в крупную европейскую державу, сильную в военном отношении. Однако, по его мнению, это привело к тому, что государство «становится чуждым собственному народу». Бакунин объясняет это тем, что «механическое, направленное исключительно на завоевания государство может требовать от своего народа только трёх вещей: денег, солдат и внешнего спокойствия, относясь равнодушно к средствам, с помощью которых это поддерживается. Такое государство третирует собственный народ, как народ завоёванный, оно является государством, угнетательным внутри, как и вовне. Так, Пётр прикрепил к земле прежде гораздо более свободного крестьянина не из каких-либо политических принципов и не из желания усилить этим могущество аристократии. Крестьян же он закрепил просто по полицейским соображениям для того, чтобы возложить на помещиков ответственность за покойное поведение крестьян, за регулярную уплату ими налогов и поставку рекрутов».

Противопоставляя государство и народ, Бакунин писал Герцену и Огарёву 19 июля 1866 года: «Петровское государство, которое, как вам известно, всё построено на радикальном отрицании народной самостоятельности и народной жизни и которое, не имея ничего общего с народом, переродиться в народное государственное устройство не может».

Эту же мысль подчёркивает Бакунин в «Набросках брошюры о русских делах»: «История России со времен Пётра заключается в проявлении русской мощи и единства вовне. Какова, в сущности, основная мысль всех преобразований Петра? Сделать Россию могущественною вовне». Для Бакунина петровское государство было синонимом бюрократической централизации самодержавия. «Пётр понял, – говорил Бакунин на Конгрессе Лиги Мира и Свободы в 1868 году, – что для основания могущества империи, способной бороться против рождавшейся централизации западной Европы, уже недостаточно татарского кнута и византийского богословия. К ним нужно было прибавить ещё то, что называлось в его время цивилизацией запада – то есть бюрократическую науку. И вот из татарских элементов, полученных в наследие от отцов и с помощью этой немецкой науки, он основал ту чудовищную бюрократию, которая до сих пор давит и угнетает нас».

Деятельность Петра I была направлена в основном на внешние завоевания, и именно это критиковал Бакунин. По мнению Кропоткина, усиление власти «начальников» происходило в результате укрепления самодержавия. Он считал, что Пётр I своими реформами произвел значительные преобразования. Правда, для основной массы народа эти реформы не дали ничего хорошего, а для государственников они были существенны – Россия из полувизантийского государства превратилась в военную европейскую державу. В связи с этим Кропоткин критиковал славянофилов, которые отмечали, что Пётр I просто обновил государственную машину, окончательно укрепив самодержавие.

Если Иван Грозный окончательно завершил процесс образования централизованного государства, уничтожив всё, что мешало (как авторитет бояр, так и Новгородскую республику), то Пётр I технически перевооружил государственную машину. Она стала не только сильным противником для других государств, но и укрепилась изнутри, т.е. император упрочил власть «начальников» над народом. Поэтому Кропоткин критиковал Петра I, оценивая его только с точки зрения «наибольшего количества счастья для наибольшего количества людей». Самодержец, по его мнению, осчастливил только «начальников».

В эпоху Петра I происходят становление принципа государственного развития, осуществляемого за счёт массовых репрессий, уничтожения целых укладов жизни, дальнейшего ограничения свободы личности. В России в условиях слабости или практического отсутствия гражданского общества реформы, которые в Европе шли снизу как результат выхода на поверхность новых укладов, новых типов производств в борьбе со сложившимися, проводились в интересах власти перед лицом внешней и внутренней угрозы, в частности, со стороны собственного общества. Поэтому эти реформы осуществлялись прежде всего посредством подавления народа, породив феномен отчуждения общества от власти.

Правление Екатерины II

Бакунин критически относился и к Екатерине II. «В том же духе, – писал Бакунин в «Защитительной записке от декабря 1849 – апреля 1850», – продолжали править и его (Петра I) преемники. Чем больше расширялись российские приделы, тем больше требовалось солдат и денег, тем притеснительнее становилось правительство». Бакунин говорил о том, что Екатерина II никогда не действовала в интересах народа, так как каждый успех народного сознания действовал бы чрезвычайно разрушительным образом на весь механизм подобного государства и потому должен был скорее подавляться, чем поощряться.

Её либеральные преобразования он считал притворством. Бакунин писал: «В этом отношении знаменательны слова Екатерины II, великой императрицы и просветительницы России, прославленной всеми философами XVIII века. На письмо московского генерал-губернатора, который жаловался на недостаточное число народных школ, высокопоставленная дама отписала собственноручно: «Нам в нашем государстве нужны школы для того, чтобы общественное мнение не исключило нас из числа цивилизованных наций». Бакунин отметил крепостническую политику Екатерины II, проявившуюся в закрепощении ранее свободных крестьян Украины. Также он оценил значение «Жалованной грамоты благородному дворянству» как способ превращения дворянства в подлинную аристократию.

Крестьянскую войну под предводительством Пугачёва Бакунин оценивал положительно. Это восстание он считал ещё одним аргументом в своей теории о ненависти народа к российскому государству. Конечной целью восстания Бакунин считал захват земли у дворян для того, чтобы «образовать на ней свободные сельские общины, основанные на коллективной собственности».

Анализируя внешнеполитическую деятельность России в данный период, Бакунин негативно оценивает её. Он осуждал экспансионистскую политику России, проявленную ею в разделе Польши в 1772, 1793 и 1795 годах.

Правление Александра I

XIX век Бакунин называл «веком общего пробуждения для славянского племени», а значит, и для русского народа, которой не признавал государство как явление. Оценивая императора Александра I, он писал в «Набросках брошюры о русских делах», что «Александр I предавался мечтаниям. Он был романтиком, т.е. человеком, имевшим смутное предчувствие лучшего, но не имевшего сил для осуществления этого лучшего. А между тем задача была чрезвычайна трудна: требовалась не просто реформа, а целая революция. Со времен Петра до рассматриваемого времени народ не проявлял никаких внешних признаков жизни, вся история была сплошным насилием над его национальным характером с целью сделать его великим, и народ этому покорился. Теперь надлежало взять новое направление, дать народу жить внутреннею национальною жизнью, т.е. решительно порвать с прошлым. После некоторых колебаний Александр вернулся к прежней политике. Но теперь это была уже не старая, непринужденная политика, а реакция, как во внутренних, так и во внешних делах, потому что в России, как и в Европе, уже началась новая жизнь».

«В 1813 и 1814 годах, – отмечал Бакунин, – во всех частях империи произошли крупные народные восстания: возмутившийся мужик заявлял, что он участвовал в изгнании неприятеля и таким путем заслужил себе волю, и не хотел больше возвращаться к подневольному труду. Произошло много кровавых выступлений. С 1812 года крестьянские бунты в России сделались постоянным явлением, они усиливаются и расширяются угрожающим образом, с каждым годом приобретая всё больше энергии и глубины. Народ пришел к сознанию, он выработал общую, ясно выраженную волю, и, прежде всего, он требует освобождения от крепостного ига и свободного владения собственностью. Его требования стали настолько уже громкими и угрожающими, что даже нынешнее правительство, напуганное ими, всерьез начинает задумываться над средствами, которые могли бы частично удовлетворить народ. Но правительство совершенно бессильно: его реформаторские попытки только ухудшают и без того невыносимое положение крестьянства».

Рассуждая о том, способен ли русский народ к революции, Бакунин говорит, что сомневаться в этом нельзя, ведь со времени Лжедмитрия по настоящее время в России был только один неизменный бунтовщик против государства – это крестьянский народ и городские мещане.

Правление Николая I

Бакунин, говоря о Николае I, считал, что тот полностью в своих принципах следует политике Петра I. Николай I стремился подражать тем чертам личности Петра, которые к тому времени сложились уже в прочную легенду. «Нынешний владыка России, — писал Бакунин в «Защитительной записке от декабря 1849 — апреля 1850», – является верным преемником политического направления, созданного Петром, и он проводит эту политику ещё более последовательно, чем тот. Его правление есть не что иное, как достигшая зрелости самосознания система гениального творца российского государства, и никогда ещё это государство не было столь угрожающим вовне и столь притеснительным внутри, как именно в наше время».

Бакунин правильно оценил влияние восстания декабристов на последующую политику императора. Страх перед повторным восстанием привел к цензуре, усилению борьбы с инакомыслием. Оносуждал Николая I за жестокое подавление Польского национально-освободительного восстания 1830—1831 годов, ведь «освобождение Царства Польского и Литвы имело бы непременным последствием восстание всей Польши прусской». Бакунин вообще особенно хорошо относился к полякам. «Война 1831 года, – говорил он 29 ноября 1847 года в Париже на банкете в годовщину польского восстания, – была с нашей стороны войной безумной, преступной, братоубийственной. Это было не только несправедливое нападение на соседний народ, это было чудовищное покушение на свободу брата. Это было более, господа: со стороны моего отечества это было политическое самоубийство. Эта война была предпринята в интересе деспотизма и никоим образом не в интересе нации русской – ибо эти два интереса абсолютно противоположны».

По мнению Бакунина, «все преобразования, которые оно (правительство Николая I) предпринимает, тот час же обращаются в ничто. Имея опорой своей две только самые гнусные страсти человеческого сердца: продажность и страх, действуя вне всех национальных инстинктов, вне всех интересов, всех полезных сил страны, правительство России ослабляет себя каждый день своим собственным действием и расстраивает себя страшным образом». Бакунин считал время его правления периодом инквизиции.

Правление Александра II

Главным деянием Александра II Бакунин считал проведение крестьянской реформы 1861 года. Размышляя о том, что же подвигло императора произвести столь крупное преобразование в стране, он выделяет фактор Крымской войны 1853—1856 годов. «Единственной причиной освобождения крестьян, – говорил он на Конгрессе Лиги Мира и Свободы в 1868 году, – была крымская катастрофа. Эта война нанесла тяжелый удар самому существованию империи. Здание, воздвигнутое Петром, Екатериною II и Николаем I, вдруг пошатнулось, внезапно открыло всю свою преждевременную гнилость и действительную негодность. После Крымской войны для всех стало очевидно, что старый порядок вещей не может более продолжаться»

 В целом же Бакунин и Кропоткин видели историю России как один большой период борьбы государства против народа, низшие сословия они представляли «завоёванным начальниками народом».

(Цитаты: Олег Сафронов – «История России XVII-XIX вв. в трактовке П.А.Кропоткина», Вестник Томского госуниверситета, №356, 2012)