Из портала «Газета.ру»:

 «КОНСТИТУЦИЯ НЕ СТАЛА У НАС ОСНОВНЫМ ЗАКОНОМ СТРАНЫ»

В редакции «Газеты.Ru» в преддверии 20-летия принятия Конституции прошел «круглый стол» с участием политика Людмилы Нарусовой, депутата Госдумы от КПРФ Вадима Соловьева, главы «Фонда конституционных реформ» Олега Румянцева и доктора экономических наук, депутата Госдумы 1-го и 2-го созывов Виктора Шейниса. Конституция — «священная корова» или предмет постоянного совершенствования?

Добрый день! Мы рады приветствовать вас в студии "Газеты.Ru" на нашей онлайн-конференции, посвященной 20-летию принятия Конституции России. Начнем с вопроса, который стоит в заголовке. Зачем вообще нужна Конституция? И прежде чем вдаваться в такую академическую, юридическую глубокую составляющую, вопрос самый простой, для простых людей, которые не являются юристами: зачем нужна Конституция? Что о ней надо знать? Может быть, конкретные нормы? Кроме, скажем, 51-й статьи, о которой все много слышали, что Конституция дает право не свидетельствовать против себя. Надо простым людям, ну, более на бытовом уровне, на самом примитивном, не юридическом, знать о Конституции, о нормах, кроме того, что она есть? // Газета.Ru

Олег Румянцев: Конституция, конечно, нужна по многим обстоятельствам. Мы, в общем, не сторонники фетишизации, конечно, текста Конституции. Потому что это необходимое, но недостаточное условие конституционного строя, но необходимое. По нескольким причинам. В нашей сложной стране — это прежде всего документ программного звучания, документ, который обосновывает, к чему мы, собственно, идем. Мы идем к конституционному строю, демократическому правовому социальному федеративному государству. Это очень важно, эти цели поставлены. Они прописаны в первой главе «Основы конституционного строя». Они очень важны. Поэтому все разговоры: вот нужна национальная идея, нужна антинациональная идея, и так далее.. Общество у нас сложное, но у нас есть вот некий единый знаменатель, единая общая скрепляющая всех цель. Это первая функция. Вторая функция, о которой иногда забывают, потому что сейчас многие говорят о том, что Конституция — цель. Вот выступая недавно в Большом театре, на заседании палат Федерального собрания и Совета законодателей, спикеры палат говорили, что это цель, это важное. Но это не только цель. Извините, это еще и Основной закон, это еще и документ прямого действия. Это высший закон страны, Основной закон государства и общества, который является вершиной всей правовой системы Российской Федерации. Который, собственно, задает эту правовую систему.
Очень важная функция федеральной Конституции, в нашем сложном государстве, — это скрепление государства по вертикали. Федеральный центр и субъекты Российской Федерации, и муниципалитеты, территориальные сообщества. В нашей ситуации Конституция в 1993 году, все как-то об этом забывают, она закрепила то, что начал до нее Федеративный договор делать. Мы в 1992 году достигли договоренности, федеральный центр, тогда слабый, и активные такие, пассионарно ведшие себя субъекты Российской Федерации, которым тем более союзное руководство в марте 1990 года пообещало, что они станут равными в правах с союзными республиками, понимаете. И все сразу... пошел «парад суверенитетов», и так далее. И вот Федеративный договор начал этот процесс разграничения полномочий и предметов ведения по вертикали, и Конституция его завершила, сделав однозначным. Что у нас высшим законом — у нас нет параллельной Конституции, в виде Федеративного договора. У нас есть глава 3-я — «Федеративное устройство» Конституции, и это скрепляет государство.
Четвертая функция Конституции, наверное, может, для кого-то она самая главная, исторически так сложилось, — это документ, который ограничивает власть, законом и правом. У нас эта функция — она, наверное, самая сегодня такая страдающая, мы в долгу перед этой функцией. С этого все конституции начинались. Что самовластие ограничивается правом, конституционным строем, законом. Здесь у нас эта функция Конституции, на мой взгляд, выступает той задачей, которая вот в ближайшей, среднесрочной перспективе, если у меня спросите, что самое главное, — в среднесрочной перспективе, на мой взгляд, как раз и стоит достроить до конца эффективную систему государственной власти, ввести в нее серьезные элементы парламентского и общественного контроля, с тем, чтобы у нас не было искушения злоупотреблять властью, с тем, чтобы не было искушения воровать на всех уровнях из казны, общей казны. С тем, чтобы не было искушения вести «по понятиям», а не по законам и нормам Конституции. Вот эта функция — она, на самом деле, является сутью конституционализма, который лежит в основе Конституции. Ну, можно было бы перечислить массу других полезных, не менее полезных функций. Наверное, я еще скажу о важной функции Конституции. Это документ, закладывающий основы правосознания граждан, как правящего класса, так и простых граждан. Потому что все-таки мало иметь текст, важно еще ввести в каждодневной практике, в соответствии с Конституцией. Вот она закладывает нормы поведения, это очень важно. Это один из социальных регуляторов, который закладывает нормы поведения. Есть еще и другие регуляторы, но их все невозможно объединить в одном документе. Вот это важнейший регулятор. Ну, вот, пожалуй, на пяти этих вот задачах остановлюсь, для чего она нужна.
Виктор Шейнис: Я хотел бы добавить, развить одно из положений, высказанных моим другом и коллегой Олегом Румянцевым. Мне представляется, что Конституция, к сожалению, достаточно противоречивый документ. В ней есть прекрасные главы, которые, не дай Бог, затрагивают сегодня. Это прежде всего первая и вторая главы — «Основы конституционного строя» и «Права и свободы человека и гражданина». И в ней есть главы, которые заслуживают определенной коррекции, которые относятся к организации, структуре, правам, полномочиям государственной власти. Я думаю, что мы к этому вопросу еще вернемся, но сейчас я хотел бы подчеркнуть одно обстоятельство. А именно. Конституция — документ прямого действия.
Права и свободы, которые зафиксированы в Конституции, были прописаны на уровне высших мировых стандартов. Именно эта глава наряду с первой главой получила высокое одобрение Венецианской комиссии. Это орган Совета Европы, который экспертирует и выносит суждения о конституционных законах различных стран. И права человека, по Конституции, являются высшей ценностью — человек, его права и свободы, как сказано в Конституции, это высшая ценность. А вот то, что препятствует этому, то, что этому мешает в нашей жизни, это надо корректировать в других главах.
Вадим Соловьев: Я хочу сказать о том, что я полностью поддерживаю моих коллег по сегодняшнему нашему \«круглому столу\». Да, человеческое общество состоит из отдельных индивидуумов. Для того чтобы вместе существовать, нужно собраться и договориться, нужен общественный договор. То есть договориться о принципах жизни и деятельности, о правах и свободах человека, о том, каким образом существуют органы государственной власти, как они строятся в нашей стране, что у нас за государство, и так далее. Вот это и есть Конституция — то есть общественный договор, Конституция принимается на референдуме, по поводу основополагающих принципов, на которых базируется наше общество.

Конституция имеет непосредственное осуществление, значение. Конституция является высшим документом непосредственного действия. Поэтому граждане должны хорошо знать свои права и обязанности, которые заложены в Конституции, в первую очередь, сегодня. Ну, и во второй главе Конституции четко это указано. С моей точки зрения, очень важные социальные права записаны в Конституции — право на бесплатное образование, на бесплатную медицину, бесплатное жилье. Предусмотрены важнейшие институты и права политические — это и свобода митингов и демонстраций, и плюрализм политический, идеологическое многообразие, и судебная защита, и так далее. То есть фактически в Конституции дан сгусток тех прав и свобод человека, которыми обладает каждый гражданин Российской Федерации. Поэтому знать свои права, и руководствоваться ими в жизни, и требовать от чиновников всех уровней, чтобы они руководствовались в своей деятельности при принятии конкретных решений непосредственно Конституцией, — это нужно каждому человеку. Независимо от того, какую должность он в стране занимает, от президента до рядового рабочего, и так далее. Потому что Конституция как раз определяет все наши права. И в том числе определенные обязанности там. Это и платить налоги, и законы государственные выполнять, и осуществлять службу в армии, и так далее.

Конституция российская - суперпрезидентская, писалась под Ельцина. Но с 1993 года уже двадцать лет прошло. Насколько она сейчас соответствует уровню развития российского общества? // Алексей

<…>

Виктор Шейнис: Мне хотелось бы несколько развить и откорректировать то, что было сказано Олегом Румянцевым. С тем, что он говорил, в основном я согласен. Но дело в том, что наша Конституция, может быть, не столько сверхпрезидентская, хотя, безусловно, определенная избыточность функций президента в Конституции заложена, сколько она недопарламентская. Мы имеем неполноценный, недостаточно властный, недостаточно сознающий свои возможности парламент. Это связано как с персональным составом, так и с теми полномочиями, которые зафиксированы за парламентом в Конституции. Кроме того, мы имеем зависимую судебную систему. Каждый, кто сталкивался с делами, в которых заинтересованы властные административные органы, совершенно точно знает, что решение судов предопределяется не в зале суда. И, кроме того, мы имеем, вернее, не имеем на деле, хотя оно провозглашено в Конституции, местное самоуправление как важнейший институт, обеспечивающий связи граждан с органами власти. В Конституцию удалось внести, хотя не без сопротивления определенных сил, положения о том, что местное самоуправление не является частью органов государственной власти. Это важный тезис.
Но на практике мы знаем, что, скажем, мэры городов, в особенности крупных городов, назначаются с санкции все той же президентской администрации. Мы знаем, что местное самоуправление не имеет реальных рычагов воздействия на ситуацию. То есть не имеет финансовых ресурсов. Все это в значительной мере связано с положением, записанным в Конституции. А именно, именно президент, по Конституции, определяет основные направления внутренней и внешней политики. Эта формула была перенесена в Конституцию России из советской, горбачевского варианта, Конституции, но там это было закреплено за Съездом народных депутатов. От одного института это было передано другому институту. От коллективного института — институту, возглавляемому персонально. С моей точки зрения, это вообще неверная формула, ибо вся власть не должна быть сосредоточена ни в советах, как полагал, например, Ленин и его последователи, ни в руках президента. Вся система государственных органов должна обеспечивать выработку основных направлений внутренней и внешней политики. Специалисты подсчитали, что постепенно функции президента расширялись, и есть разные оценки — от 200 до 500 различных функций, которые в Конституции не поименованы, были присвоены президентом и осуществляются в порядке «ручного» управления. Я думаю, что Румянцев прав был, когда говорил, что необходимо преодолеть сепаратизм, в особенности национальных республик. И президентская власть была необходима. Кроме того, были конкретные обстоятельства 1993 года, которые тоже потребовали укрепления власти президента. Но развитие шло не в сторону разделения властей, как это зафиксировано Конституцией, создания полноценных противовесов власти президента, а в сторону концентрации власти. В результате мы получили, в значительной мере, персоналистский режим. И когда вы спрашивали у Румянцева, кто может осуществить эти преобразования, наблюдая в течение 13 лет деятельность главного фигуранта, главного действующего лица нашей государственной системы, даже когда то лицо было премьером, а не президентом, я не питаю иллюзий в этом отношении, я думаю, что в конечном счете совершенствование Конституции, исправление перекосов должно осуществить общество. Как, когда оно сможет это сделать — это сложный, многоплановый и дискуссионный вопрос.
Людмила Нарусова: И сопредседателя Конституционного совещания, которое принимало эту Конституцию. Вы знаете, я слышала, что говорил уважаемый мною господин Шейнис, о недопарламентской, замечательный термин. Конституция не только не сверхпрезидентская, но и недопарламентская. И для того, чтобы оценивать сегодня, спустя 20 лет, Основной закон страны, нужно абсолютно точно понимать, в каком историческом контексте, в какой исторический момент она принималась. Она принималась после расстрела парламента, будем называть вещи своими именами. Сейчас любят это слово умалчивать, говорить о конституционном кризисе, и так далее, но тем не менее факт остается фактом. Был расстрелян парламент. В результате противостояния, которое было между Хасбулатовым и Ельциным. И поэтому новая Конституция носит на себе печать вот сиюминутности той поры. Нужно было, в этой конфронтации, усилить правильную власть, как тогда считалось, президентскую власть. А поэтому Конституция, здесь я согласна, действительно слишком пропрезидентская. И недопарламентская, подхватываю термин, который уже использовал господин Шейнис. Потому что 1993 год настолько напугал и парламент, и власть, что родилась эта Конституция тогда, и это наше родовое проклятие. Бывает такое вот, когда рождается что-то, как родимое пятно, — вот родимое пятно, или родимое проклятие, родовая травма, такой акушерский уже термин. Парламент у нас испугался быть расстрелянным, и поэтому то, что мы сейчас имеем в качестве парламента, это, ну, уже не агрессивно послушное большинство, как было когда-то, но, во всяком случае, парламент всегда принимает те решения, которые исходят от власти верховной. Но и верховная власть, испугавшись этой ситуации, того самого родового проклятия, или родовой травмы, и научившись на ошибках, создает такой послушный парламент, который выгоден, который удобен. И мне кажется, вот коллизия того, почему сейчас, если мы будем говорить о недостатках Конституции, они есть, мы не можем отдать это на откуп парламенту.

<…>
- Я бы хотел к Вадиму Георгиевичу обратиться, как раз продолжая тему. Коллеги отмечали слабость парламента, назвали даже "недопарламент", такой термин. Действительно, на ваш взгляд, нынешняя Конституция... // Газета.Ru

Вадим Соловьев: Я полностью согласен с моими уважаемыми коллегами. И хочу сказать, что печальными последствиями вот этой сверхпрезидентской республики, которая у нас была создана, явилось установление жесточайшей монополии на власть, которая сегодня у нас в стране стала очевидной или становится очевидной для всех. И власть в стране взяла бюрократия. В основном она сформирована была из остатков советской партийной номенклатуры, советской политической партийной номенклатуры, которую впитала в себя «Единая Россия». Если вы на «Единую Россию» посмотрите, то там 90 процентов бывших партноменклатуры находится в этой партии.

<…>

Какие статьи Конституции РФ нарушаются, по вашему мнению, наиболее часто? // Николай

Людмила Нарусова: Практически декларативные статьи, по которым вот человек имеет право, если мы поставим вопрос: а могу ли я? — получим, естественно, отрицательный ответ — нет. Это же касается главных. Вот, при всех недостатках нашей Конституции, я считаю, что, первое — ее нельзя менять. Знаете, вот как во Франции: написали Кодекс Наполеона, в те времена, кстати, тоже очень быстро, в политической такой ситуации, — но он до сих пор действует. Вот Конституция на то и Конституция, чтобы действовать долго. Мизулина (глава думского комитета по вопросам семьи, женщин и детей. — «Газета.Ru») говорит: давайте православие в преамбулу Конституции. Она забывает, что, вообще-то, она юрист, что у нас светское государство и церковь отделена от государства. То в школах уже начинаются уроки, где детям из пазлов в начальных классах дают собирать сотворение мира, и так далее. Уроки, и так далее. Конечно, я отношусь к этому отрицательно. Не потому, что я атеист, нет, я крещеный человек. Но Конституция у нас есть, и эти вещи надо неукоснительно соблюдать. И в угоду какой-то идеологической конъюнктуре, когда духовность подменяется религией, мы не должны делать эти вещи в Конституции.
Потом, права и свободы человека. Вы знаете, чем эта Конституция отличается от всех предыдущих? Впервые удалось, с большим трудом, не дадут мне соврать коллеги, принимавшие в этом участие, поставить человека над государством. И вот эти первые статьи нашей Конституции, напомню: «Человек, его права и свободы являются высшей ценностью, и признание и соблюдение этих прав — обязанность государства». Государство должно соблюдать наши права. И следить за тем, чтобы все другие органы, в том числе правоохранительные, эти права нам помогали от имени государства соблюдать.

Газета.ru: То есть проблема не в Конституции?

Людмила Нарусова: Проблема не в Конституции, это записано. Проблемы в правоприменительной практике, и в том, что Конституция не имеет, к сожалению, пока прямого действия. Я могу прийти с этим законом и сказать: дайте мне это право или дайте мне эту свободу. И обязаны государственные органы мне это давать. А принимать, в связи с партийными разборками, политической конъюнктурой, какие-то подзаконные акты, которые эти права ограничивают или сводят на нет, — недопустимо.
Виктор Шейнис: Я очень во многом согласен с тем, что говорили коллеги. Собственно, наверное, в главном согласен. Но тем не менее мне хотелось бы сделать несколько замечаний, ну, так сказать, заметки на полях. Вопрос о Конституции, о том, насколько правомерно притрагиваться к нынешней Конституции. Я думаю, что необходимо разделить вопрос. Что касается первой и второй глав, то из тех глав, которые цитировались здесь уже, и Людмила Нарусова только что цитировала, я думаю, что может быть верным только одно выражение: руки прочь от этих глав Конституции. Когда, в общем, люди... Я работал с Еленой Борисовной Мизулиной, я высоко ее оцениваю как юриста. Но то, что она делает, и в комитете, где был проведен известный закон \«Димы Яковлева\», людоедский закон, безусловно, и то, что она сейчас говорит о православии, это очень, я позволю себе сказать, достаточно недостойная роль для гражданина и юриста. Иное дело, прочие главы Конституции. Те, которые следуют за первой и второй. Вот здесь, по-видимому, изменения необходимы. Людмила Борисовна совершенно справедливо говорит: где же гарантия реализации этих замечательных прав? Эти гарантии могут быть обеспечены только реальным осуществлением народоправства. То есть тем обстоятельством, что именно народ является источником власти. А для этого необходимо то, о чем уже здесь говорилось, — полноценный парламент, суд, в который можно обратиться и получить защиту прав, органы местного самоуправления и так далее. Все это необходимо иметь. Что касается вот этих последующих глав, то для того, чтобы их изменить, не требуется ни Учредительное собрание, которое у нас названо Конституционным собранием в Конституции. Слава богу, нет закона, пока что, о конституционном собрании, и чем дольше его не будет — тем лучше, не будут посягать на Конституцию в целом, и вот на эти первые главы. Что же касается других глав, то там поправки жизненно необходимы. Но беда в том, что нынешнее собрание эти поправки провести не сможет. Я думаю, что коллега Соловьев со мной согласится в том, что при нынешнем составе депутатского корпуса осуществить необходимые демократические поправки в Конституцию совершенно нереально.
   Газета.Ru: А как это сделать? Что, референдум опять?

Людмила Нарусова: Только. Конституция была принята референдумом, и отменить или изменить ее может только референдум.

Виктор Шейнис: Первые главы Конституции. Внести изменения в главы с третьей по восьмую может парламент. Но для этого необходима политическая реформа, в частности, восстановление избирательной системы, которая разрушена, восстановление судебной системы, которая приведена к послушанию. Ведь даже такой вопрос, как перемещение судов в мой любимый Ленинград, из которого я вышел, совершенно, на мой взгляд, бессмысленный, решается не самими судьями, не в результате широкого обсуждения, а потому, что вот такой росчерк пера, такое соображение пришло в голову нашему руководителю. Поэтому на данном этапе задача экспертного сообщества, задача демократических организаций, партий заключается в разъяснении народу, что необходимо делать с Конституцией. Вот у меня перед глазами последний опрос \«Россияне о Конституции\», опрос, проведенный, собственно, самым честным, порядочным и профессиональным центром, а именно Левада-центром. Не случайно ему предъявлены обвинения в том, что якобы он является иностранным агентом. Так вот, по данным Левада-центра, только каждый десятый опрошенный сообщил, что хорошо помнит содержание Конституции. Только пятая часть россиян полагает, что действующая Конституция полностью отвечает нуждам страны. И около половины не имеют мнения о соответствии Основного закона положению дел в стране. Только треть опрошенных россиян считает, что власти в полной мере, или в основном, соблюдают Конституцию. Это очень печальная констатация, к 20-летию.

Людмила Нарусова: «Конституция — жена Константина\», вот что у нас получается.

Газета.ru:То есть получается, что референдум тоже опасно проводить в этой ситуации?

Виктор Шейнис: Референдум на данном этапе ничего не даст. Равно как и Учредительное собрание. Поэтому я полагаю, что в праздновании Конституции, 20-летия, которая во многом помпезна, которая во многом казенна, в праздновании есть один позитивный момент — а именно, привлечение внимания общества к Конституции. Может быть, кто-то, выслушав лозунги, прослушав, прочитав, скажем, ту беседу, которую вы опубликуете, возьмет Конституцию, прочитает и задумается.

Людмила Нарусова: Хотя бы из любопытства.

Виктор Шейнис: Очень хотелось бы, чтобы это происходило.

<…>

Считаете ли вы, что Конституция в России превратилась в формальный документ, если в нее постоянно вносятся изменения, а также если Конституцию не соблюдают ни депутаты, ни президент? // Екатерина

Людмила Нарусова: Понимаете, она превратилась, только не потому, что она плохо написана. Нет, там есть действительно недостатки. Но прямое соблюдение Основного закона прямого действия гарантировало бы, чтобы она в такую ширму декоративную не превращалась. Да, сейчас, к сожалению, мы имеем дело... я не могу назвать это даже безграмотностью. Та же Елена Мизулина, которая фантасмагорические идеи предлагает в Конституцию, или господин Федоров, который хочет с ног на голову перевернуть примат прав человека над государством. Он уже предлагает, по-моему, вообще, давайте отменим запрет в Конституцию на то, что какая-то идеология будет господствующей. Вы помните, с каким трудом была отменена Съездом народных депутатов во главе с Сахаровым 6-я статья. Молодежь этого даже не помнит, но была в брежневской конституции такая 6-я статья о монополии одной партии — КПСС, и идеологии ее. Отменили, с большим трудом. И сейчас мы хотим в те года возвратиться? Как это у Пушкина, «Ужели в те года мы снова возвратимся?» Давайте отменим, должна быть государственная идеология, должна быть государственная идея, или национальная идея. Но это уже законы общества. И самая большая ошибка, мне кажется, то, что многие депутаты, ну, это написано в Конституции, что, смотрите, у нас Основной закон государства и общества. И опять, не могу не процитировать Анатолия Собчака: «Основной закон государства и общества. Должно быть основной закон государства. Потому что мы, депутаты, не в ранге Господа Бога. Общество жило, живет и будет жить по своим собственным законам, которые не сродни юридическим, а лишь имеют юридический характер». И поэтому никакой принципиальной точки зрения, скажем, с брежневской конституцией, где написано «Советский Союз является общенародным государством», или нынешней Конституцей — «Российское государство является социальным государством», — нет, слова разные — смысл один, опять же, декларация. Да, это недостаток ее. Но на то и должны быть грамотные депутаты, чтобы понимать и разделять законы общества, по которым оно живет, законы общественные, и законы юридические, которым должна быть Конституция. А вот менять это и снова вводить идеологию или там православие. Это общество, это не идеология государства. Или, еще хуже, пытаться регламентировать. И общество, во всех смыслах, там кто с кем должен жить, сколько детей рожать, рожать ли от суррогатной матери, и так далее. Это совершенно иные вещи, разной плоскости, юридические.

Можно я сформулирую вопрос Виктору Леонидовичу? Собственно, мы знаем, опыт есть у других стран, работы Конституции. Работает во Франции, работает в США, Кодекс Наполеона, как Людмила Борисовна упоминала. Виктор Леонидович, почему у них получается соблюдать, жить по этой конституции, власть следует этой конституции, это действительно у них "священная корова", как в США, а у нас нет? И что нужно сделать у нас, чтобы это тоже начало работать? // Газета.Ru

Виктор Шейнис: Видите ли, вот меня всего более волнует вопрос, что сделать, чтобы Конституция была работающей. Чтобы все статьи, которые в нынешних условиях являются декоративными, заработали. Отчасти я уже об этом говорил. Вот Людмила Борисовна предложила, ссылаясь на Анатолия Александровича, с которым мы вместе работали на Конституционном совещании, предложила ввести, скажем, статью о том, что запрещается внешэкспансия.

Людмила Нарусова: Нет, ссылаясь на Андрея Дмитриевича Сахарова. Это его текст, который был взят в ту статью.

Виктор Шейнис: Совершенно верно. Ну, добавили бы эту статью. У нас есть статья, согласно которой использование войск за границей допускается только с санкции Совета Федерации. Прекрасно. Начинается кавказская война, и войска используются за границей. И останавливается поход на Тбилиси благодаря визиту французского президента, а не в силу каких-то конституционных ограничений. Вот все дело в том, что руки у власти развязаны, в этом главная беда. Что, действительно, как говорилось в начале нашей беседы, президент наделен пусть не сверхпрезидентскими, но избыточными функциями. А другие органы власти ограничены. Теперь дальше. Что делать, чтобы эти органы, хотя бы в пределах своих функций, зафиксированных Конституцией. Их надо усилить, и Румянцев правильно говорил о парламентском контроле, о том, что необходимо добавить это в Конституцию. Это все очень хорошо и правильно. Но что сделать, чтобы это заработало? Вот вы у меня спрашиваете, почему в других странах работает конституция. В других странах существует... скажем, в тех же странах Восточной Европы, с которыми мы вместе выходили из коммунизма, — существует система, при которой оппозиция может побеждать на выборах, сменять власти. И прекрасно известно, что на следующих выборах, наоборот, может вернуться та партия, которая потерпела поражение. Эта система вытекает уже не из самих положений конституции, хотя, конечно, ею закрепляется, а из того, как к этому относится общество, из того, как общество оценивает роль власти, как оно относится к различным институтам. К сожалению, у нас не только сверхпрезидентская, или избыточно президентская, Конституция, у нас избыточно президентское мышление, в значительной части нашего народа. И проведите выборы. Ну, вот коллега Соловьев, я очень жалею, что он ушел, потому что мне хотелось сказать то, что я сейчас скажу, в его присутствии. Я с уважением отношусь к лично его деятельности. Я слежу за тем, что происходит в Думе. И большинство его инициатив мне кажутся разумными, и дай Бог ему удачи в том, ради чего он ушел. Но сама по себе идея объединения всех сил, противостоящих власти, это достаточно сложная, спорная, дискуссионная идея. Коллега Соловьев довел ее до того, чтобы объединиться вокруг Коммунистической партии. А Людмила Борисовна продолжила таким образом, что вот плохо, когда разные люди конкурируют друг с другом за первые места в списке.

Людмила Нарусова: Из одной и той же партии.

Виктор Шейнис: Так в том-то и дело, что партии разные. И я бы никогда в жизни...

Людмила Нарусова: Извините, я сказала о том, что конкурируют в рамках одной партии, кто будет какое место в списке занимать, вот это опасно. Не про разные партии, там нормальная конкуренция.

Виктор Шейнис: Это не столь уже опасно, то, что внутри партии. Как раз там должен происходить отбор. А конкуренция как раз при создании блоков. Вот я бы никогда не вошел, и своей партии никогда бы не посоветовал войти в единый блок с Коммунистической партией, в которой, скажем, на первом месте уже десятки лет стоит, в общем, заурядный аппаратчик. Почему Зюганов в 1996 году проиграл выборы? У меня есть ответ. Потому что он все время размахивал знаменем, на котором нарисована самая мрачная фигура в истории России — фигура Иосифа Сталина. Никогда объединение вокруг партии, для которой Сталин некий символ добра, никогда этого объединения не произойдет. Что же делать. Есть оппозиция действующей власти со стороны с правой, с левой, или как угодно считайте это, со стороны демократов, со стороны коммунистов. Я полагаю, что и коммунисты, и демократы будут выступать со своими списками. Плохо, что демократы не могут договориться. Плохо, что у коммунистов отъедает голоса совершенно, как бы это повежливее сказать, партия, лидер которой является этаким цирковым деятелем, — я имею в виду партию Жириновского. Вот это достаточно ослабляет, конечно, натиск. Но в чем я согласен с Людмилой Борисовной — в том, что необходимо искать точки соприкосновения, точки согласия. Беда нашей Конституции 1993 года в том, что это была Конституция победителя, который навязывал, по целому ряду вопросов, свои правила игры. А необходимо по конституционным вопросам, при различии там отношения к Сталину, отношения к Гайдару, отношения к либеральным реформам, отношения к советскому прошлому, — давайте отведем это в сторону. Каждый верует в своего бога, но давайте договоримся по некоторым вопросам, по которым можно договориться. А можно договориться, как я вижу, и знаю по выступлениям, по тому, чтобы усовершенствовать Конституцию, усовершенствовать принцип разделения властей, создать, повторяю, полновесный парламент, независимый суд, реальное местное самоуправление, которые будут оказывать влияние. Я, вообще-то, оптимист. Но, знаете, есть такое изречение, мне недавно его рассказали, высказывание Черчилля, почему надо быть оптимистом. Потому что какой смысл быть кем-нибудь иным, кроме как оптимистом? Тем не менее при всем моем оптимизме у меня нет веры в то, что в ближайшем будущем мы увидим небо в алмазах, как чеховские герои говорили. Но работать в этом направлении надо. Надо, чтобы не было вот этого незнания Конституции. Чтобы общество поняло, что Конституция должна быть действительно реальным законом государства. А общественные законы — они сложатся. Я согласен с госпожой Нарусовой, они сложатся из реального взаимодействия общественных сил.

<…>

Людмила Нарусова: Главным результатом наших сегодняшних бдений должно быть только одно: чтобы люди осознали дарованное им Основным законом страны право — быть гражданином. Самому быть и источником власти, самому знать, что его права и свободы гарантированы ему Основным законом. И оперуполномоченный районного отделения милиции не может применять к нему меры, противоречащие тому, что ему дает Основной закон страны. Или главный врач поликлиники районной. Вот понятие это, понимание этого составляет суть того, о чем вы говорили, — почему не работает Конституция. Да потому, что не овладела она массами. Потому что вот такая печальная статистика, которую коллега Шейнис приводил, опросы общественного мнения. Потому что вот со времен декабристского восстания конституция — это жена Константина. Это укоренилось в сознании наших граждан. Что это какой-то один документ, существующий где-то глубоко, или высоко. А вот инструкция местного начальника — вот это и есть основной главный документ для жизни. Вот это противоречие могут устранить только сами люди.

- Будем надеяться, что это произойдет в преддверии 20-летия Конституции. 20-летие только на такой печальной ноте, минорной. Праздновать-то особо нечего, получается. // Газета.Ru

Людмила Нарусова:. Вы знаете, давайте не пенять на зеркало. Если люди не знают своих прав и не умеют за них бороться, то что ж делать, это та беда, которую нам всем вместе надо изжить.

Спасибо огромное. // Газета.Ru

См. ранее на Когита.ру:

= Главное внутреннее противоречие Российской конституции

= Левада-центр: россияне о Конституции

= Руки прочь от первых двух глав Российской конституции!

= «То, что я говорю, я адресую не президенту, не правительству, а нашему обществу…»

= Россия: две неудавшиеся попытки выхода на историческую магистраль