«Падонки» как социальный феномен
Сон разума <…> России порождает невиданных чудовищ. Одно из них – провластная контркультура. Это такой же абсурдный гибрид, как движение вегетарианцев в поддержку каннибализма. Или, наоборот, каннибалы за тотальное вегетарианство.
Контркультура по определению отрицает ценности доминирующей культуры и в нормальном обществе, в лучшем случае, дистанцируется от власти или вообще противостоит ей. Культура молодежных движений 1960-х, движения хиппи, панков, еще раньше большевистские кружки, анархисты, совсем раньше первые христиане – все эти субкультуры, отрицая ценности господствующей культуры, отрицали и любое приближение к власти, воспринимая его как предательство своих контркультурных ценностей. То же самое с уголовной средой, в которой любое сотрудничество с государством строго порицается и карается.
<…> режим создал гибридные формы контркультуры, в которых отрицание норм морали сочетается со страстной поддержкой правящего режима. Это совсем не то же самое, что процесс превращения контркультуры в доминирующую культуру, как это было, например, с христианством или с большевизмом. Тут все по-другому: представители маргинальных субкультур продолжают противостоять господствующей культуре в том, что касается этических и эстетических норм, и при этом открыто поддерживают власть политически. Нечто похожее было в 1946-1956 годах в период т.н. «сучьих войн», когда часть уголовников в СССР стала открыто сотрудничать с администрацией лагерей. Но там для «сук» стоял вопрос их выживания, а нынешние подонки просто ищут сладкой жизни.
Яркий пример субкультуры <…> подонков – это Хирург со своими «Ночными волками». Байкерские мотоклубы создавались как контркультурное явление. «Ангелы ада» с их культовой фразой: «Лучше править в аду, чем прислуживать в раю» были символом нонконформизма. В этом смысле Хирург представляет собой удивительное явление: «черт», стремящийся прислуживать в государственном «раю».
Еще более яркий пример контркультуры в услужении господствующему режиму – это целая когорта создателей инфраструктуры «падонской» субкультуры в Интернете – все эти рыковы, кононенко и прочие. Наиболее благоприятные условия для размножения субкультуры <…> подонков создает российское телевидение. Не случайно именно туда устремилась восходящая звезда этой субкультуры Леся Рябцева.
Ее старший товарищ, Константин Рыков, обнародовал историю внедрения этой гражданки на «Эхо Москвы», которая началась, по словам Рыкова, в декабре 2011 года, во время массовых протестов, когда Рябцева захотела «совершить подвиг», то есть внедриться в логово врага – на «Эхо Москвы». Рыков подчеркивает, что эту трудную задачу внедрения они решали целый год. «Но однажды, когда Венедиктов набирал девушек на стажировку <…>, и уже через неделю Рябцева стала его помощницей».<…> И вот в ближайшую субботу на НТВ выйдет программа «Новые русские сенсации», в которой Леся вывалит весь компромат на «Эхо», на оппозицию, и, по словам Рыкова, «Эхо» ждут несколько уголовных дел, включая госизмену.
Автор операции «Помощница» (авторское название – операция «Тик-так»), возможно, самый яркий и успешный представитель субкультуры <…> подонков, Константин Рыков, начинал как создатель порносайтов и эротических баннерообменных сетей. Был создателем субкультуры «падонков» в Интернете, одним из популяризаторов языка «падонков» и культиваторов мата в сети. Почти сразу начал разворачивать движение: «Падонки за Путина», когда на «падонских» сайтах наряду с матерными постами стали появляться баннеры «За Путина!» и «Слава России!». К этому времени Константин Рыков уже работал главой интернет-департамента Первого канала, а буквально через год избрался депутатом Госдумы от «Единой России». Подонство за Путина оказалось довольно прибыльным занятием: в числе прочего имущества Константин Рыков владеет виллой на Лазурном Берегу Франции.
Субкультура <…> подонков внутренне гетерогенна, состоит из отдельных фракций, которые не связаны между собой ни ценностно, ни организационно. Наряду с «медиа-падонками», такими как Рыков, Кононенко, Рябцева, есть еще довольно большая группа «сталинских подонков», типичным представителем которых является, например,
Николай Стариков. Сталинистская субкультура и примыкающая к ней субкультура русского шовинизма, которые в 90-е годы были загнаны в культурное гетто, сегодня составляют солидную фракцию доминирующей культуры, но все-таки в своих крайних проявлениях, таких как, например, у Проханова, или того же Старикова, являют собой еще один пример контркультуры на службе у власти.
ЛДПР и ее лидер, господин Ж., – это уникальный пример, когда субкультура подонков институционализирована и просто целым эшелоном входит во власть. То, что представляет собой эта организация и ее лидер, вполне исчерпывающе описал Егор Гайдар в своей статье «Ставка на негодяев», опубликованной в мае 1994 года. Именно через эту «партию негодяев» во власть пришло немалое число реальных уголовников. Не коррупционеров, а настоящих бандитов, «авторитетов» и держателей «общаков».
Субкультура подонков, проникающая во власть довольно сильно ее ослабляет. То, что власть, изъеденная изнутри этой ядовитой субкультурой, еще держится, вызвано, в том числе тем, что субкультура подонков проникла и в гражданское общество, и в независимые СМИ, и в оппозицию.
Пример Леси Рябцевой далеко не единственный. <…> Большинство руководителей независимых СМИ, оппозиционных организаций и структур гражданского общества действуют в логике фразы, которую выдумали журналисты и зачем-то приписали Рузвельту: «Сомоса, конечно, сукин сын, но он наш сукин сын». Хотя Рузвельт этих слов и не говорил, но многие государственные деятели и не только в нашей стране взяли ее на вооружение.
Проблема в том, что если во внешней политике власть имущих следование этому кредо может привести к достижению хоть каких-то целей, то для СМИ, институтов гражданского общества и оппозиции, у которых основным капиталом является репутация, запускать себе под кожу подонков смерти подобно. Пример Венедиктова и итог операции «Тик-так» на «Эхе» неплохое тому подтверждение.
