Первоисточник

СЕРГЕЙ ПАРХОМЕНКО: <…> Ну вот, читаю сообщения во всяких фейсбуках про то, что на Болотной площади задержали несколько человек за плакаты, на которых написано более или менее одно о то же, о том, что фальсификация «Болотного дела» — это государственное преступление.

А сейчас вот входил в студию, и коллеги, которые случайно встретились мне здесь в коридоре, мне говорят: э-э, ты там поаккуратнее, что ли! Нынче, знаешь, времена какие: будешь вот там сидеть разговаривать, а к выходу из студии здесь уже будут стоять какие-нибудь с наручниками и с мешком на голову и примут тебя сразу по выходу. Так что, смотри, времена-то изменились, теперь все немножко по-другому.  <…>

Да, так вот: поосторожнее, — говорят мне коллеги. Хочется понять, когда это началось, вот это все «поосторожнее». Самая модная теперь метафора – это про лягушку, которую там что-то такое подогревают на медленном огне, она не замечает, как она варится. Если бы быстро, она бы выпрыгнула. Помните все эти довольно пошлые уже теперь истории?

Когда все началось? Ну, в общем, 6 мая 12-го года более или менее и началось. Точнее, перешло в такую активную злокачественную фазу. Конечно, когда мы будем смотреть на это на все с расстояния в несколько десятилетий – может быть, какие-то другие люди будут писать учебники по истории России, они скажут, что к концу первого десятилетия XXI века в России созрели обстоятельства, в которых довольно существенное количество жителей столицы продемонстрировали свое отвращение к тому, каким образом ведет свое дело путинский режим. И в особенности это отвращение вызвали две вещи: фальсифицированные парламентские выборы, а незадолго до этого очень грубо и нагло произведенный вот этот вот внутрипартийный разворот с возвращением Путина на свой стул, который ему Медведев берег, президентский стул, на протяжении предыдущих четырех лет. Как выяснилось, это была совершенно… ну, не выяснилось, а как бы никто не захотел скрывать, все надеялись, что будут какие-нибудь деликатные объяснения.

Не дождались никаких деликатных объяснений, просто в лоб было сказано: да, мы, в общем, таким образом обманули российскую Конституцию. Поскольку в Конституции написано не «подряд» — ну, вот мы вам устроили не подряд, жрите. Так более или менее это было сказано, с шуточками, прибауточками, какими-то ужимочками, подмигиваниями.

Вот, так что, случилось отвращение, начались массовые выступления в столице. К маю 12-го года созрело решение жестоко с ними расправиться. Была организована провокация, совершенно намеренная. В ходе этой провокации была выстроена такая конфигурация из полицейского кордона, чтобы зажать в такой специально организованной воронке большую толпу людей. Людей этих начали избивать, люди начали сопротивляться. И была создана почва для того, чтобы на протяжении многих следующих лет терроризировать этот слой людей. Что такое терроризировать? Наводить ужас. А чем можно наводить ужас? Ну, вот непредсказуемостью, абсурдностью, случайностью насилия.

Ну, может быть, и грех, конечно, это сравнивать, такие совсем уж страшные трагические вещи с тем, что происходит с нами, но в какой-то мере то, что происходит после этого 6 мая 12-го года, напоминает мне знаменитую сцену из фильма «Список Шиндлера». Помните, где свихнувшийся как бы от собственной власти над людьми человек стреляет с балкона, просто случайным образом стреляет в толпу проходящих мимо заключенных и воображает себя богом. Ну, вот: я – гром, я – молния. Я выстрелил и в кого-то попал. Была человеческая жизнь – нет человеческой жизни.

Ну, там это все носит такие совсем страшные формы – здесь, конечно, люди остаются живыми, но жизнь их в значительной мере сломана. Вот такой был выбран иезуитский метод, для того чтобы терроризировать этот класс людей, людей, которые готовы были и хотели идти на протест, причем на мирный протест, человечный протест, неагрессивный протест, бескровный протест. Были люди, которые толкали к крови. Но эта группа протестующих, довольно большая, насчитывавшая больше ста тысяч… вообще для российской истории это огромная цифра.

Знаете, я недавно вдруг отдал себе отчет, что, вот помните самый большой из митингов 11 – 12-го года по численности? По всей видимости, это был митинг 24 декабря 11-го года на проспекте Сахарова. Так вот, там участвовало примерно 130 тысяч человек, немножко меньше. И эта численность в любом случае больше, чем численность российских войск при Бородино. Это удивительно, но факт, что вот на этом кусочке, на этом расширении проспекта Сахарова собралось больше людей, чем сражалось с Наполеоном при Бородино. Просто отдайте себе отчет как бы в масштабе исторического события.

А дальше было выбрано вот такое решение: просто пугать, пугать бессмысленным насилием. В общей сложности 35 человек были так или иначе вот на настоящую минуту втянуты, вот так, по случайному жребию, втянуты в это дело и наказаны ни за что. Среди них есть люди, которые, по всей видимости, просто отсутствовали в этот момент на этой Болотной площади. На фото явно другой человек, свидетели явно сообщают о том, что, нет, они не опознают этого человека – но он продолжает быть обвиняемым, продолжает находиться в СИЗО.

Есть люди, которые принципиально не могли никаким образом совершить то, в чем их обвиняют. Например, есть случай, когда у человека проблемы с речью, он заикается, а его обвиняют в том, что он выкрикивал и скандировал какие-то лозунги. Есть люди совсем молодые, есть люди не очень молодые и, так сказать, физически не очень сильные. Есть какие-то абсурдные вещи, типа бросания лимона, или откалывания зубной эмали, или еще что-нибудь вроде этого. Важно навести страху.

И к чему это привело? Ну, в конечном итоге это привело к довольно существенному перелому в истории России. Вот опять, если смотреть на это на все как бы с позиций исторических, то именно в этот момент начался процесс, который в конечном итоге привел к тому, что Россия оказалась в международной изоляции, к тому, что в России было принято существенное количество абсолютно бесчеловечных и антиконституционных законов, законов, направленных на такое намеренное запугивание населения, на последовательное нарушение конституционных прав граждан.

В какой-то момент для поддержания внутреннего напряжения и внутренней патриотической истерии Россия вступила на путь агрессии против соседнего государства, отобрала и аннексировала часть территории этого соседнего государства, организовала гражданскую войну на части территории этого соседнего государства, оказалась в изоляции, подверглась международным санкциям, подвергла сама себя бессмысленным, бездумным и безграмотным ответным санкциям из таких во многом мазохистских соображений.

Ах, вы, значит, нас наказываете – но мы себя сейчас еще сильнее накажем, для того чтобы сплотить вокруг себя население и заодно сделать вам тоже больно. Ну, это такой немножко детский, дворовый подход, но оказалось, что других инструментов для подогрева истерии среди своего населения у российского руководства нет.

Понятно, что в значительной мере все это делалось и продолжает делаться сегодня, но люди, которые будут писать учебник истории через десятилетия, они, конечно, в прошедшем времени будут это говорить. Это все делалось, — напишут они, — для того чтобы отвлечь население от неминуемого экономического кризиса, от падения уровня жизни, от снижения стандартов потребления, которые оказались платой за бездумные и безграмотно проведенные предыдущие десятилетия, когда Россия получала колоссальный конъюнктурный доход от продажи своих природных богатств, но не могла и не хотела, постольку поскольку ее руководство не знало, как к этому подступиться, не могла и не хотела употребить это на какие-то осмысленные реформы.

А началось это все вот так, вступило в такую кризисную фазу 6 мая 12-го года. И это все продолжается. Понятно, что, помимо этих 35 человек… Вот я посмотрел на полную статистику: 35 человек в общей сложности стали жертвами «болотного» преследования на сегодня. 13 человек из них амнистированы, 11 человек отбыли срок уже. Среди них, например, был Михаил Косенко, который был подвергнут принудительному психиатрическому лечению, вполне, так сказать, в полном соответствии с традициями советского тоталитарного государства. Два человека получили условное наказание.

До сих пор в колонии находятся пять человек, среди них Алексей Гаскаров, который сам был жестоко избит на Болотной площади. Есть съемки этого, есть кадры, где хорошо видна кровь на его лице, видно, как ему досталось. Вот, наоборот, не тот человек, который подверг его насилию, а сам Алексей Гаскаров получил 3 с половиной года и находится сейчас в колонии.

Дмитрий Ишевский получил 3 года и 2 месяца, до сих пор находится в колонии. Сергей Кривов получил 3 года и 9 месяцев. Ему 55 лет, он много раз голодал, много раз оказывался в одиночках, оказывался во всяких штрафных изоляторах. Человек, который ведет себя очень жестко и очень мужественно в тюрьме. По 4 с половиной года получили Сергей Удальцов и Леонид Развозжаев. Вот такая статистика.

И сейчас в СИЗО находятся еще три человека, следующее, так сказать, поколение, следующая партия тех, кто предназначен для вот этого вот терроризирования: Дмитрий Бученков, довольно известный в кругах российских молодых анархистов, активист, человек, который не был на площади, но который обвиняется все равно. Совсем молодой человек по имени Иван Непомнящих и человек по имени Максим Панфилов, который был привезен в СИЗО аж из Астрахани после спешного ареста там. Ну, по всей видимости, будет и еще.

Ну вот, выпало этим людям оказаться в эпицентре события, которое привело Россию к важному повороту и которое, конечно, станет основой, станет причиной для гибели в России того строя, который есть сегодня. Знаете, вот Франция привыкла считать свою историю номерами республик. Вот у нас была третья республика, — говорят они, — потом четвертая республика, сейчас пятая республика.

Ну, вот очередная республика, несомненно, кончится в России, поскольку Россия пришла к ситуации нежизнеспособной, к ситуации, когда она оказалась одна против всего мира, когда она вынуждена поддерживать свои взаимоотношения с помощью разного рода чрезвычайных мер, главным образом с помощью демонстрации силы.

Вот последняя такая демонстрация силы была и продолжается сегодня в Сирии. Государства в таких обстоятельствах не выживают обычно, в них происходят какие-то серьезные переломы. Ну, это не означает, что Россия исчезнет с лица Земли. Это означает, что ее ждет, видимо, какое-то существенное изменение ее конституционного строя: возможно, смена Конституции, возможно, смена конструкции власти, скажем, переход от президентской республики к парламентской тогда, когда станет понятно, что сегодняшняя формула российской власти, она привела вот к такому диктаторскому безграмотному и безумному режиму, и нужно как-то застраховаться от этого в дальнейшем. Так что, это вполне сегодня вероятно.

Возможно, это закончится и какими-то существенными территориальными изменениями, прежде всего потому, что вот такая пошедшая вразнос государственная машина, она, конечно, не способствует сплоченности и стабильности внутри государства с федеративным устройством. Россия – формально федеративное государство. Федерализм этот, конечно, самой же Россией, сегодняшним российским руководством всячески как бы замазывается, затаптывается и сводится к чистому номиналу, к чистой декларации.

Но, тем не менее, в российской Конституции потенциал ее распада на какие-то части существует. Справиться с этим потенциалом можно, создавая какую-то разумную альтернативу сепаратизму, а российское государство старается держаться на агрессии, старается держаться на истерическом напряжении, которое, конечно, этой альтернативы из себя не представляет.

Вот четвертая годовщина чего сегодня. Не просто какого-то инцидента в Москве, избиения людей, несправедливого наказания людей, но годовщина какого-то важного поворотного события в российской истории. Нам с вами пришлось его видеть своими глазами, кому-то из нас пришлось непосредственно в этом участвовать, кто-то наблюдал за этим более или мене вблизи или издалека. И совершенно не важно, что было в этот конкретный день. Вот практика показывает, что совсем необязательно было находиться на этой площади, для того чтобы оказаться в центре этих событий. Вот я же говорю, что есть случаи, когда репрессиям подвергаются люди, которые непосредственно там не были.

Я, например, конкретно в этот день отсутствовал в Москве, я был в отъезде. Если вы думаете, что это означает для меня или для кого-то, например, из тех, кто отсутствовал вместе со мной, что это означает для нас какие-нибудь гарантии, возможность как-то относиться к этому спокойно, смотреть на это на все со стороны – нет, абсолютно нет. Если машина захочет репрессировать нас под этим лозунгом, то она, несомненно, это сделает, ее совершенно не остановит. Придумает что-нибудь, каким образом связать наше отсутствие с нашим, тем не менее, участием в этих событиях. Ну, не знаю, скажут, что я, там, не знаю, деньги собирал или монтировал ракетную установку, из которой собирался выстрелить издалека по событиям на Болотной площади. Придумать-то можно более или менее все что угодно.

<…> Первую половину программы я посвятил четвертой годовщине событий 6 мая 12-го года, исторических событий, которым предстоит остаться в летописи истории России. Не легче, конечно, от этого тем, на чью, собственно, жизнь, на чью судьбу наступили, такой вот этой вот чугунной ногою наступили эти события, все это обошлось им достаточно тяжело.

У меня спрашивают: «На Болотной площади, — пишет мне Игорь, – были десятки тысяч людей-свидетелей. Что вы думаете о возможности проведения общественного процесса по этому событию?» Я не вижу никаких шансов провести общественный процесс по этому событию в государстве, которое вступило на путь вот этого полицейского террора, которое демонстрирует своим гражданам, что любое участие в какой бы то ни было гражданской активности и в общественном протесте для них чревато просто жизненной трагедией, они могут вот таким случайным образом оказаться по жребию выбраны для демонстративного наказания.

В этих обстоятельствах никакой общественный процесс невозможен, никто не позволит его провести и никто не позволит о нем рассказать, что является важнейшей частью общественного процесса. Но я нисколько не сомневаюсь, что в тот момент, когда история России сделает свой следующий оборот, в тот момент, когда в России наступит момент такого освобождения от сегодняшнего этого морока, и возникнет следующая республика, произойдет не общественный процесс, а реальный процесс.

Потому что, как справедливо говорят люди, которые подробно занимаются историей вот этого самого Болотного дела, у этой клеветы, у заведомо неправосудных приговоров и лжесвидетельств есть реальные имена. Это конкретные люди с именами и фамилиями, те, которые лжесвидетельствуют, те, которые ложно обвиняют, те, которые фальсифицируют доказательства, те, которые выносят заведомо неправосудные приговоры, это люди, у которых есть нормальные паспортные данные, эти люди должны будут понести наказание, и я нисколько не сомневаюсь, что они понесут наказание.

Что является для меня интересным, это то, удастся ли уйти от этого наказания людям, которые обеспечивали идеологическую и информационную поддержку этого. Я, например, хотел бы напомнить, что важнейшим элементом этого процесса были материалы, которые были специально для этого процесса предоставлены и специальным образом препарированы, которые были созданы такой организацией под названием телеканал Kontr TV.

Сейчас уже мало кто про это помнит, но это был такой телеканал, который был создан на кремлевские деньги специально для того, чтобы оказывать такую недобросовестную конкуренцию тем телеканалам и тем средствам массовой информации, которые давали трибуну для вот этой протестующей группы населения. Ну, дальше у них эти деньги отобрали, все это там не пережило ни одного дня после того, как эти кремлевские деньги были переданы другим проектам в другие руки, но люди-то эти есть, они никуда не делись.

Есть человек по фамилии Минаев, есть человек по фамилии Багиров, есть человек по фамилии Красовский, есть целый ряд других людей, которые усердно прилежно трудились на этом телеканале Kontr TV, и которые положили много сил на то, чтобы обеспечить людей, которые впоследствии стали лжесвидетелями, лжеобвинителями и лжевыносителями неправосудных приговоров, обеспечить их материалом.

Я думаю, что эти люди тоже должны нести свою часть ответственности, я думаю, что это люди, которые должны быть за подлость, которую они тогда совершили и в которой они не раскаялись, заметим, люди эти должны быть наказаны. Люди эти должны получить, что называется, по заслугам.

Вот что я на эту тему думаю. Так что, давайте подождем. Несомненно, однажды это случится, и я думаю, что мы с вами это увидим своими глазами.  <…>

Читать текст авторской программы «Суть событий» С. Пархоменко полностью