Первоисточник

ПРОГРАММА СЕРГЕЯ ПАРХОМЕНКО НА «ЭХЕ МОСКВЫ»

1 июля 2016

(здесь публикуется в сокращении. – А. А.)

<…> Что сегодня? Вот у меня спрашивают тут, конечно, уйдет ли Астахов. Дойдем и до Астахова, несомненно. Я бы начал чуть-чуть с другого, чуть-чуть издалека, хотя на самом деле с очень близкой вещи. Я бы начал с сегодняшней новости, очень неожиданной для многих наших коллег, и не только здесь в России, но вот я посмотрел всякую европейскую прессу – в общем, как-то люди упустили из виду этот процесс, который шел последние дни и закончился сегодня совершенно сенсационным решением – отменой президентских выборов в Австрии.

Ну, казалось бы, что нам эта Австрия? Где там эта Австрия? Тем более что президент в Австрии, как во многих европейских странах это бывает – фигура такая довольно номинальная, церемониальная, человек, который нужен главным образом для красоты, для стройности государственного устройства, а, в общем, в реальности страной руководит, по существу, премьер-министр. Он там по-разному называется, канцлером называют его чаще всего тоже.

Так вот, значит, не состоялись у них выборы. Точнее, они состоялись и сегодня были конституционным судом отменены. Вообще-то эти выборы прошли еще 22 мая, и довольно скоро после этого проигравший кандидат подал иск в конституционный суд. Что, собственно, там случилось? Там довольно случился такой тесный результат во втором туре, всего три десятых процента решили судьбу выборов, вот как бы взятых у одного и переданных другому. 50,3% получил выигравший кандидат, такой Александр Ван дер Беллен. Он зеленый, такой экологист. 49,7% получил Норберт Хофер, правый кандидат, популист. Некоторые даже считают его крайне правым, некоторые просят не преувеличивать эту его крайность. Ну, в общем, личность, надо сказать, довольно неприятная.

Он проиграл – и он-то как раз и подал в конституционный суд, и конституционный суд сегодня отменил результаты этого голосования, все начнется сначала. А отменил потому, что разница, вот физическая разница в голосах там в Австрии оказалась совсем маленькая – 30 тысяч 863 голоса. Вот то количество, которое решило судьбу этих выборов. И, в соответствии с законом о выборах в Австрии, довольно существенное количество людей проголосовало там по почте. И вот эти конверты вскрывали не на следующий день, 23 мая, а 22-го вечером, когда закончилось голосование, стали вскрывать урны, считать бюллетени и так далее. И вот конституционный суд, заслушав большое количество людей и проведя такое, в общем, вполне полноценное следствие, установил, что в процессе вскрытия урн и в процессе распечатывания конвертов с голосованием по почте было допущено много технических небрежностей.

Вот в том все и дело. Там не было фальсификаций, там не было никаких осознанных нарушений, там не было никаких подтасовок, там не было никакого мошенничества, там ничего этого не было. Там были технические неточности, которые выражались, во-первых, в том, что урны вскрывались и конверты распечатывались не всегда в предписанное время, иногда немножко раньше. Ну, если есть небольшой избирательный участок, например, и, в общем, понятно, что все проголосовали, и вряд ли кто-то еще придет, то люди, не дожидаясь окончания голосования, вскрывали урну и начинали считать голоса, когда формально время голосования еще не кончилось.

То же самое произошло с конвертами: они не дождались нужного момента, начали раньше их распечатывать, просто чтобы сэкономить время при подсчете. И они во время суда говорили: ну, мы так всегда делали; ну, это же ничего страшного, это обычное дело, мы всегда так поступаем, и никто никогда не жаловался, и все было хорошо – что вдруг случилось? И конституционный суд им ответил: вдруг случилось то, что больше этого не будет. Вдруг случилось – и вот здесь я хочу процитировать главу конституционного суда Австрии, его зовут Герхарт Хольцингер, который сказал красивую фразу. Он сказал: «Выборы – это фундамент нашей демократии. И охранять этот фундамент – наш долг… (Это я перевожу, вольно перевожу с неизвестного мне немецкого языка, но думаю, что близко к тексту перевожу).

Охранять этот фундамент – наш долг. В этом решении нет ни победителя, ни побежденного (в смысле, в решении конституционного суда), наше решение служит только одной цели – укрепить доверие граждан к нашему правовому государству и, в конце концов, к нашей демократии».

Это действительно образцовое решение, и здесь надо заметить, что никакой такой политической целесообразности здесь нет. Потому что современный австрийский, что называется, истеблишмент, в общем, не очень любит этого Хофера, который проиграл, он неприятный довольно тип, и отзываются о нем довольно резко.

<…> Так вот, почему я про это рассказываю? Рассказываю я про это потому, что вот в последние дни мы с вами прощаемся с шестой Государственной Думой. Как-то в слезах прощаемся, в слезах от того, что она нам наделала в последние дни и в последние часы своего существования. Все обсуждают этот чудовищный совершенно так называемый «антитеррористический пакет» Яровой – Озерова. <…> Так вот, все помнят и все обращают внимание на эти последние решения, а я бы хотел напомнить вам, откуда взялась эта Дума. Я думаю, что в истории России когда-нибудь вот эта группа людей, вот эти 450 человек, которые носили на протяжении пяти лет эти значки, окажутся на полке под названием лже-Дума. Вот много чего было лже— в российской истории: был Лжедмитрий, были всякие лженаследники, были всякие лжеимператрицы, были всякие лжефельдмаршалы и адмиралы – много было разных самозванцев. Вот это лже-Дума. И лже— она потому, что мы с вами должны помнить – многие, к сожалению, про это забыли, а я призываю помнить очень подробно – то, при каких обстоятельствах эта Дума была выбрана. Я хочу вам напомнить, что это были дикие, абсолютно невиданные в России даже по конструкции своей, по типу нарушения.

Ну, например, такие, как фантомные участки. Помните? Многие уже забыли эти названия, а ведь это было. Вот, скажем, замечательный актер Михаил Шац подробно рассказывал о том, как он гонялся за этими фантомными участками в Санкт-Петербурге. Было, было по стране довольно много таких мест, когда вот есть протокол голосования, вот есть список голосующих, вот есть результат, вот есть цифры, вот все есть – а никакого голосования не было, и участка никакого там не было. И на этом месте по этому адресу, который указан в этом протоколе, там на самом деле пустырь, просто дырка между двумя домами. Или там какой-нибудь старый брошенный стадион, или там какая-нибудь закрытая церковь. Это реальный случай, в данном случае вот из петербургской практики, который я вспоминаю.

Были колоссальные голосования на дому. У нас есть с вами целые районы, где до 40% избирателей, видите ли, проголосовали на дому. Они вот как-то заболели внезапно, или как-то им стало не по себе, они вот попросили, чтобы к ним приехали. И группа, которая едет с таким переносным чемоданчиком, с такой переносной урной, с помощью которой можно проголосовать, возвращалась обратно на участок и вытряхивала оттуда двести, триста бюллетеней.

Вы можете себе представить человека, который за день посетил триста квартир или объехал триста деревенских домов, что еще изящнее? Например, такое было в Тамбовской области, или такое было в Ставрополе и его окрестностях.

Я специально занимался всеми этими историями, потому что я тогда вместе со своими друзьями-юристами организовал проект, который назывался «Все в суд». Был такой проект, который помогал людям подавать судебные иски по поводу нарушения их избирательных прав. Вот были эти массовые голосования на дому. Тогда именно расцвел огромным жирным пышным цветом то, что потом назвали «ночной фальсификат». Это когда сначала происходит голосование каким-то образом, неважно: со вбросами, без вбросов, с каруселями, без каруселей, с какими-то фальшивыми бюллетенями, вот с этими голосованиями на дому или еще с чем-нибудь. Потом получается протокол, а потом ночью этот протокол переписывают. А для того, чтобы копия этого протокола не досталась наблюдателям, начинаются все вот эти вот комические ужимки и прыжки, когда председатели избирательных комиссий выпрыгивали из окон, вызывали полицию, вызывали каких-то хулиганов, которые били этих наблюдателей, выгоняли и выкидывали их с участков. Это был абсолютный балаган на всю страну. Тогда же, кстати, случился и пик увлечения всякими каруселями, вбросами, то, о чем стали говорить чуть позже.

Но тогда, что еще чрезвычайно важно, вот это был первый случай, когда системно, масштабно – раньше это было в отдельных элементах, а здесь эта работа была проделана от начала до конца – было математически доказано, строго научно, в результате корректных математических расчетов, графиков и диаграмм было доказано, при помощи анализа нарушений разного рода распределений, которые могли во время выборов возникнуть, было доказано, что эти выборы были фальсифицированы, что огромное количество результатов были просто выдуманы из головы, были подогнаны под заранее указанные проценты.

Сначала сверху спускалась норма, а потом под эту норму подгонялось количество участвовавших, количество проголосовавших за тех и за этих, количество распределившихся голосов и так далее.

Я здесь для тех, кто все-таки способен читать, напомню, скажем, историческую буквально статью такого замечательного российского ученого по имени Сергей Шпилькин в газете «Троицкий вариант» — это такая вот, я бы сказал, научная многотиражка, любимая газета российского научного сообщества. Вот там была статья – кто хочет, у кого есть Фейсбук, поглядите сегодня в моем Фейсбуке, я специально, готовясь к этой передаче, повесил на нее ссылку. Там была статья о математическом доказательстве нарушений на выборах.

Надо сказать, что такого рода статьи разошлись по самым авторитетным научным журналам в мире, они опубликованы в очень серьезных научных изданиях. И у нас есть с вами научное твердое математическое доказательство, что лозунг «Вы нас даже не представляете» полностью соответствует действительности, и в реальности эта Дума была выбрана в результате фальсифицированных выборов.

И запомниться она, конечно, должна совсем другим. Вот эти последние законы, о которых мы говорим сегодня – это, так сказать, финальный аккорд. Но есть вещи пострашнее того, что сделала эта фальшивая лже-Дума, сделала за время своей – я даже не решаюсь назвать это работой – за время своей службы, за время своей постылой службы. Потому что люди эти превратили себя в механических исполнителей, в механических таких заводных барабанщиков и заводных игрушечных козявочек, которые на протяжении нескольких лет исполняли указания, которые сыпались на них сверху.

Я считаю, что все-таки самая страшная вещь, которую они сделали – это закон, который назывался «О мерах воздействия на лиц, причастных к нарушениям основополагающих прав и свобод человека, прав и свобод граждан Российской Федерации».

Знаете, что это такое? Это официальное название «закона Димы Яковлева» так называемого.

Этот закон был формально принят 28 декабря 12-го года, уже подписан, вступил в действие. Внесен в Думу он был 10 декабря 12-го года и 21 декабря был принят 420 голосами «за» при 8 голосах против.

Против этого закона проголосовали: Дмитрий Гудков, Валерий Зубов (покойный, к сожалению), Андрей Озеров, Сергей Петров, Илья Пономарев (недавно лишенный депутатского мандата) – все это фракция «Справедливая Россия». Два депутата от КПРФ: Жорес Алферов и Олег Смолин. Один депутат от «Единой России» — Борис Резник. Один человек воздержался – это была депутат «Единой России» Мария Максакова. 22 человека под разными предлогами уклонились от голосования и значатся среди не голосовавших. Остальные 420 проголосовали за.

А перед этим еще весь состав Государственной Думы, полный состав Государственной Думы, до последнего человека, выступил инициатором этого закона, за исключением вот тех самых, которые проголосовали против, тех, кого я перечислил. Единственный человек, который, по-моему, потом передумал – это был Озеров из «Справедливой России». Он среди инициаторов есть, а потом проголосовал против.

Так вот, тогда была придумана эта система круговой поруки, чтобы все депутаты оказались замазаны в этом дерьме. Их замазали решением Кремля, потому что именно оттуда, из правового управления Администрации президента, пришел компьютерный файл, который назывался «Магнитский», и это довольно быстро было обнаружено, что он называется именно так, потому что закон этот, по существу, является ответом на принятие акта Магнитского, на принятый в Соединенных Штатах акт, с помощью которого целый ряд людей, причастных к смерти юриста компании Hermitage Capital… <…>

Итак, юрист компании Hermitage Capital Сергей Магнитский был погублен в тюрьме, замучен до смерти. И люди, которые это сделали, подверглись международным санкциям, их имущество было заблокировано, и вообще у них в жизни начались очень большие неприятности. В ответ на это Государственная Дума решила принять закон, который, по их мнению, максимально больно ударял бы по ненавистной им вот этой так называемой американской демократии.

Что они придумали? Они придумали запретить усыновление российских детей. Я думаю, что на могилах этих людей, которые проголосовали за это, у всех до единого, когда-нибудь вот на их надгробных камнях будет написано: здесь лежит человек, который голосовал за «закон Димы Яковлева». А у одного человека будет написано: здесь лежит человек, который спровоцировал «закон Димы Яковлева», который придумал всю эту историю. И зовут этого человека, между прочим, зовут его Павел Астахов.

И здесь я должен отвлечься чуть-чуть от Государственной Думы и вспомнить историю о том, что Павел Астахов за год – за год! – до того, как это закон был принят, на так называемой прямой линии с Владимиром Путиным, который в тот момент, в декабре 11-го года, был не президентом, а еще премьер-министром (это было в паузе между двумя его сроками). Вот тогда Павел Астахов заговорил об этой истории и о том, чтобы запретить иностранное усыновление. Вот он это придумал, он набросил этот мячик.

И он тогда сказал, что: всем известно, что вы действительно любите детей, Владимир Владимирович. И вопросов по теме детства огромное количество, нам приходится каждый день на них отвечать. Но есть вопросы, на которые сложно ответить. И дальше он стал говорить: за последние годы мы отдали почти двести тысяч детей в иностранные руки, большинство из них живут в США. И вот такое количество насилия, издевательств, убийств, которое происходит сегодня в США. Ну, и так далее. И в конце он говорит: может быть, нам вообще прекратить это иностранное усыновление, снять с себя эти обязательства и отменить этот закон? Он это придумал.

<…> Перед перерывом мы говорили с вами о самом страшном законе из наследия нынешней Государственной Думы – о законе, который справедливо получил название «закон подлецов», о законе, в котором специально вымазали весь состав Государственной Думы, за исключением нескольких человек, которые нашли в себе силы на всем протяжении его не принимать в этом отвратительном действии участие. Я говорю о так называемом «законе Димы Яковлева», законе о запрете иностранного усыновления, который лишил надежды на нормальную жизнь, на то, чтобы выбраться из детских домов, на то, чтобы выжить в тех случаях, когда речь идет о тяжелобольных детях, о детях-инвалидах, лишил сотни российских детей этой надежды. В обмен на то, чтобы каким-то образом уязвить, вот так в этом воспаленном мозгу людей, перепуганных актом Магнитского, вот так им это привиделось, что они таким способом уязвят своих политических соперников.

Сейчас, правда, это приняло такой довольно прагматический оборот, тоже я пару передач говорил об этом, что сейчас активизировались попытки обменять закон Димы Яковлева, а точнее, отмену этого закона, гарантировать снова возвращение возможности для иностранного усыновления, попытаться обменять это на отмену акта Магнитского или, во всяком случае, на гарантии не расширения акта Магнитского.

В Вашингтоне зарегистрирована специальная неправительственная организация, лоббистская организация, которая прямо заявляет о том, что ее задача – совершить именно такой обмен, отменить одно в обмен на другое.

Ну, вот, а придумал это все в свое время, подал эту идею человек по имени Павел Астахов. <…> Он человек, который подал идею, вот эту вот подлую, бессовестную, бесчеловечную идею.

Вообще на флаге этой Думы и людей, которые изобретали для нее законопроекты, нужно написать эти слова: бессовестность и бесчеловечность. Вот это, пожалуй, главные качества, которые им сопутствовали на протяжении всех этих лет. Именно он во время встречи с президентом публично заговорил впервые, за год еще до принятия этого закона, о том, чтобы запретить усыновление российских сирот и больных детей иностранными гражданами. Ну, тогда, что называется, не понадобилось, а понадобилось чуть позже, когда вот эта людоедская логика возобладала. И потом много раз еще Астахов говорил об этом.

Выход из соглашения США об усыновлении – не катастрофа, — говорил Астахов вскоре после принятия этого закона, — а продуманное государственное решение. Ни США, ни Франция своих детей, даже самых больных, не отдают и не продают за рубеж, — говорил он однажды. И его пресс-служба широко распространяла это заявление.

Нам же обидно, — говорил Астахов, — когда мы за границу приезжаем, а нам говорят: а, русские – второй сорт. – Почему? Потому что все страны мира делятся на страны-доноры, которые отдают своих детей, и на тех, кто принимают. И не удивляетесь, что к вам будет такое отношение, потому что в социальном и политическом смысле мы доноры, — сказал Астахов на форуме молодых юристов, который тоже происходил через некоторое время после принятия закона.

То есть, он заботился, так сказать, о собственном реноме, ему важно было, чтобы его никто как-то за донора не принял, а судьба этих детей его абсолютно не интересует, ему совершенно не важно, что в реальности произойдет с их жизнью.

Но сейчас как-то все встрепенулись и всполошились по поводу вот этой отвратительной бестактности, которую он ляпнул в разговоре с детьми, которые выжили после вот этого ужасного бедствия в карельском лагере.

А что вы, собственно, так удивляетесь? Он человек бессовестный и безграмотный. Ну, мало ли что он несет? Ну, вот это нес перед камерой. А вы первый раз что ли его видите? Вы впервые себе отдали отчет в том, кто это? Вам первый раз открылась как-то вся красота этого человека? А раньше вы куда смотрели? Вы ничего не знали про него, вы до сих пор не задумывались о том, на чем он сделал себе карьеру, на чем он сделал себе…

Вот у меня спрашивают: «Скажите, а что побуждает таких, как Астахов, — пишет мне некий Игорь, — выбирать позорную память в истории? Через гадости легче в ней остаться? Надежда, что гадости забудут, а имя останется?»

Да алчность, Игорь. Это называется алчность. Ну, широко понимаемая, знаете, алкать можно не только денег, не только материального успеха. Можно как-то быть сжигаемым страстью к тому, чтобы начальство на тебя смотрело, тебя помнило, чтобы тебя звали на какие-то мероприятия, чтобы ты был частью обоймы, как это у них там называется. Это все тщеславие и вот такая, не знаю даже как сказать это в каких-то относительно цензурных выражениях, это вот такая внутренняя всеобъемлющая всесжигающая душераздирающая продажность этого человека. Вот он продает себя за успех, за то, что он считает успехом. За то, что кажется ему успехом.

Ну, вот, сейчас заговорили об его отставке, сейчас заговорили о том, где он окажется через некоторое время, чем ему отплатят, так сказать, за его вот эти отвратительные услуги, которые он оказывал власти на протяжении последних нескольких лет, заговорили о его преемниках.

Знаете, мне совершенно не интересно, будет он сенатором или не будет он сенатором. Я знаю, что этот человек в веках по смерти своей останется символом человека, который погубил людей, погубил беззащитные души, которые не могли ему сопротивляться. И сделал это ценой своего успеха. Однажды как-то перед смертью, на смертном одре, когда его будет бить в конвульсиях, он вспомнит об этом. Он вспомнит эту свою речь перед Путиным, он вспомнит этот закон, который он продвигал, для которого он много сделал, который он потом исполнял сладострастно. Вспомнит, вспомнит – никуда не денется.

Возвращаясь к Думе – ну, что еще нам важно знать об этих людях? Что еще нам важно будет припомнить им через несколько лет? Ну, наверное, историю с внесением изменений в отдельные законодательные акты Российской Федерации в части регулирования деятельности некоммерческих организаций, выполняющих функции иностранного агента.

Понимаете, что я сейчас сказал? Это я вам назвал формальный документ, с помощью которого в России началось систематическое разрушение некоммерческих организаций, систематическое удушение гражданской активности, систематическое удушение благотворительной деятельности.

Сегодня это мощное эффективное безжалостное оружие, с помощью которого можно закрыть фактически любую некоммерческую организацию, работающую в России, под предлогом того, что она ведет политическую деятельность на иностранные деньги, вот этим термином «иностранный агент», абсолютно безжалостным, вот этим именем было закрыто огромное количество или поставлено на грань закрытия огромное количество организаций, больше 130-ти на сегодня разных организаций в России носят вот этот вот ярлык иностранного агента.

Чиновники любят врать о том, что это ничего не означает, что на самом деле организация может продолжать свою деятельность, будучи иностранным агентом. Но они прекрасно понимают, что нет, продолжать не может. Потому что, во-первых, жизнь ее превращается в нескончаемую череду проверок и бессмысленной изнурительной отчетности, которая заменяет собою всю по существу активную деятельность, и кроме того, эта организация становится прокаженной. Любые контакты с ней, любые взаимоотношения, любые взаиморасчеты, любые платежи от нее или ей, любые услуги, которые она может оказывать, любая работа, которую она может проделывать и которую она может делать на заказ, все это приводит к фактически немедленной смерти любой другой организации, которая каким-то с ней образом соприкасается. А уж работа за пределами Москвы в российской провинции тем более становится невозможной.

И понятно, что никакое хоть сколько-нибудь государственное учреждение, ни одна школа, ни одна библиотека, ни одно административное учреждение на местном, региональном, муниципальном уровне, никто никогда не сможет, ни один чиновник не сможет общаться и не захочет с такой организацией, работа ее становится невозможной.

Это сделала Государственная Дума. Она это сделала по приказу сверху, это изощренный инструмент, смысл которого заключается в уничтожении самостоятельной свободной активности людей. Российское государство не хочет, чтобы люди делали что-то, что им интересно, без спросу, без разрешения, без государственного финансирования.

Вот вам маленький пример, но очень характерный. Это история – вы слышали на этой неделе – закрыты вот эти замечательные дебаты Открытая библиотека в Санкт-Петербурге, я сам несколько раз участвовал в этих дебатах. Это замечательное совершенно было такое учреждение, замечательная традиция, которая там выработалась. На протяжении многих-многих месяцев это работало, люди собирались для того чтобы разговаривать о каких-то интересных вещах и сотни других людей, битком было набито там довольно большое библиотечное помещение, приходили, чтобы послушать эти разговоры о каких-то важных вещах.

Кому это помешало? Это помешало российскому государству, которое этого не выносит. Что это такое? Люди собираются сами, ни о чем не просят, ни о чем не спрашивают, сами находят для этого деньги, сами находят для этого возможности, сами себя собирают, сами себе объясняют, сами выбирают тему для разговора.

Это неправильно. Только мы можем разрешать, указывать, объяснять и финансировать.

Вот вам маленький пример. Началось это вот с 29 июня 2012 года, когда был внесен этот законопроект, на сей раз примерно половина Думы, больше половины, 243 депутата, были инициаторами, тоже постарались обмазать как можно больше народу. 13 июля 2012 года он был принят окончательно. 3 человека проголосовали против из 450-ти – депутат Петухова, депутат Дмитриева, депутат Грачев – все «Справедливая Россия». 1 человек воздержался, Леонид Калашников из КПРФ, 22 человека не голосовали. Вот и результат этого закона.

И дальше, начиная вот от этого момента, я бы начал отсчитывать систематическое такое введение и расширение в России с помощью этой Государственной Думы широкой интенсивной практики разного рода внесудебных расправ. Закрытие сайта без всякого суда, без всякой формальной санкции, без наблюдения прокурора – без ничего. Закрытие информационных ресурсов просто так, потому что решено, что этого ресурса быть не должно, и мы знаем довольно большое количество названий, которые были просто так вдруг закрыты. Изъятие информации, перлюстрация, слежка, прослушка – все что угодно, все что прямо предусмотрено как невозможные с точки зрения Конституции формы насилия над человеческой личностью и правами человека, все это последовательно в самых разных формах, в самых разных крупных и мелких законодательных актах приоткрывалось этой Думой.

Ну, вот триумф этой тактики – это законопроект вот этот антитеррористический пакет Яровой и сенатора Озерова. Но перед этим еще давайте вспомним очень мощный аккорд ровно этой самой музыки на этих самых нотах сыгранный, на нотах внесудебной внеправовой такой, я бы сказал, беззаконной практики расправы над людьми, это был пакет законодательных актов, который касался Национальной гвардии и войск Национальной гвардии. Когда разрешили вламываться, открывать, досматривать, нарушать всякие права собственности, нарушать всякие права на частную жизнь, стрелять разрешили в толпу, разрешили использовать любые виды принуждения, разного рода внесудебные задержания и так далее и так далее.

Все это сделала эта Государственная Дума, последовательно уничтожающая права граждан, демократические права граждан, зафиксированные российской Конституцией.

<…> Это классический способ российского государства – поставить всех за пределами закона.

Знаете, вот есть нормы о количестве огнетушителей в любой парикмахерской или в любом маникюрном салоне. Этих огнетушителей должно быть столько, сколько их там никогда не будет. Ни в одной парикмахерской нет столько огнетушителей, сколько предписано законом. Невозможно вести российский бизнес, исполняя все законы, которые предписаны российским государством. Невозможно заплатить все налоги. Невозможно исполнить всю отчетность, которая вам предписана. Это просто в принципе невозможно.

Зачем это делается? Затем, чтобы любой оказался преступником, и чтобы дальше, завтра можно было использовать это в качестве оружия против него и в качестве создания преференций для своих. Когда точечным образом в качестве такого локального оружия можно было вот эту возможность, объявить любого человека вне закона, объявить любого человека нарушителем, можно было бы использовать в своих корыстных интересах.

<…> Еще на ее (Государственной Думы. – А. А.) счету, конечно, прикрытие всей крымской эпопеи и войны на Востоке Украины. 20 марта 2014 г. эта Государственная Дума ратифицировала договор о вступлении Крыма в Россию и приняла федеральный конституционный закон о присоединении Крыма к России, который предусматривал соответствующие изменения в Конституции, поэтому, конечно, каждый, кто голосовал по этому поводу, однажды должен будет ответить за грубое нарушение международного права, инструментом которого он сделался в этой ситуации.

Так что, знаете, дорогие друзья, когда вы раздумываете сегодня об этой Государственной Думе и об итогах ее работы и ужасаетесь этому самому пакету Яровой, когда вы страдаете по поводу того, что вот они вам то запретили и сё отменили – просто вспоминайте, где вы были и что вы делали 4 декабря 2011 года, в тот день, когда эта Дума была избрана. Все коренится в этом дне. Все тогда началось. И ваше участие, и ваше равнодушие к тем нарушениям, которые там были, а в некоторых случаях ваше подлое участие в их исполнении.

Я здесь все-таки хотел бы напомнить – я уже много раз это говорил в этих программах, но скажу здесь еще раз – да, мы обвиняем больших начальников в том, что они санкционируют разного рода нарушения избирательного законодательства на разных этапах. И, кстати, не только, и может быть даже в последнее время не столько на этапе голосования, а гораздо сегодня серьезнее то, что происходит на этапе отсева нежелательных кандидатов и так далее и так далее.

Да, есть большие начальники, плохие парни, которые сидят в Кремле, в правительстве, я не знаю, в ФСБ, в прокуратуре, в суде, еще где-то, вот они большие начальники на больших черных автомобилях, которые это все придумывают и устраивают.

Но есть еще колоссальное количество хороших людей, простых людей, обыкновенных людей, в общем и в целом честных людей, которые это исполняют.

Я хочу вам напомнить, что вот эти все кошмарные чудовищные отвратительные, а в некоторых случаях смехотворные юридические нарушения процедуры выборов осуществлены главным образом нашими с вами школьными учителями. Вот все-таки не забывайте это, правда, что основная группа вот те, кто вяжут вручную это – это наши с вами учителя, это работники ЖКХ, это врачи, это мелкие муниципальные чиновники и так далее.

Это просто люди, которые едут рядом с нами в автобусе. Давайте про это помнить, и давайте мы с вами, конечно, поговорим еще и про эту Думу, когда ее не станет, и когда нам пора будет выбирать следующую <…>.