См. ранее на Когита.ру:

= Конституционный суд поддержал граждан против чиновников 

= План Верховного суда России и ЦИКа ограничить права избирателей на обращение в суды в связи с нарушениями на выборах - в Конституционном суде НЕ ПРОШЕЛ!!   

= Главное событие прошлой недели. Свидетельство очевидца и интерпретация

= Заметки с заседания Конституционного суда

= Высшие правоохранительные институции высказались. Что скажет Конституционный суд?

= Права избирателей заканчиваются в урне?!

Благодарю В. Белякова за присланные им, приводимые ниже выдержки из передачи С.Пархоменко «Суть событий» на радио «Эхо Москвы» - о решении Конституционного суда  от 22 апрля 2013 года (http://www.echo.msk.ru/programs/sut/1061110-echo/#element-text ).

…Во вторник, это было 22 апреля, было оглашено, ну, во всяком случае, частично, в краткой такой информационной форме, оглашено решение Конституционного суда по чрезвычайно важному делу, о котором я много раз говорил здесь в своих программах. По делу о том, есть ли у нас с вами избирательное право. Я в свое время вел даже прямой репортаж оттуда, с заседания в Конституционном суде. Конституционный суд у нас расположен в Санкт-Петербурге, если кто забыл. Так вот я специально ездил туда – это было 14 марта, чуть больше месяца тому назад.

Было чрезвычайно напряженное, чрезвычайно информативное и очень яркое заседание. Речь шла о том, что большая группа граждан РФ, некоторое количество жителей Ленинградской области, главным образом из города Колпино недалеко от Петербурга, группа граждан из Воронежа, а также Воронежская областная организация партии «Справедливая Россия», а также уполномоченный по правам человека, к которому в свою очередь обратился гражданин РФ по фамилии Заякин, который пытался подать целый ряд исков о разнообразных нарушениях на выборах 2011 и 2012 года.

Так вот все эти граждане обратились в Конституционный суд со своими жалобами. И суд в дальнейшем соединил вместе эти жалобы в одно производство, и речь шла вот о чем. Речь шла о том, что российские суды систематически (началось это в конце февраля, начале марта 2012 года, то есть еще до президентских выборов), систематически начали отказывать российским гражданам в праве отстаивать их избирательные права в суде вопреки российскому законодательству, вопреки, например, Гражданскому процессуальному кодексу, одна из статей которого прямо гласит, что граждане имеют право обращаться в суд в тех случаях, когда они считают, что на выборах произошли нарушения и их избирательные права таким образом нарушены. Причем, избирательные права любого характера.
Понятно, что в суд может жаловаться тот, кого выбирают, если он считает, что он каким-то образом дискриминирован по сравнению с его конкурентами. Но самое интересное наступает тогда, когда в суд обращается тот, кто выбирает, просто избиратель, просто голосующий или лицо, которое представляет интересы избирателя. Например, наблюдатель. Или представитель партии какой-то или какое-то политическое лицо. Ну, в общем, кто-то, кто отстаивает права голосующих. И вот здесь суды в массовом порядке подозрительно однотипным образом, явно подчиняясь какому-то одному решению, одной команде, выполняя действия по одному разработанному в каком-то определенном месте шаблону...

И у нас есть сильные подозрения, что команда эта поступила из Центральной избирательной комиссии и решение это вырабатывалось именно там, и инструкции поступали именно оттуда.

И на наш взгляд,    это совершенно катастрофическая ситуация, что система российских судов подчинилась системе Центризбиркомов, в России действовала по их указке. Так вот, суды начали отказывать гражданам в самом праве подавать в суд, стали отказывать в рассмотрении их жалоб.

   Я подчеркиваю не то, что они принимали решения о том, что заявитель не прав и, на самом деле, все было не так, и, на самом деле, он зря придирается или что-нибудь вроде этого. Нет. До этого дело не доходило. Речь шла о том, что люди не могут жаловаться. Речь шла о том, что суд отказывается защищать их права в суде.
И вот по этому поводу значительное количество людей (в результате набралась довольно большая группа лиц) обратились в Конституционный суд и потребовали, чтобы Конституционный суд подтвердил, что да, избирательные права граждан в России существуют и граждане имеют право отстаивать это в суде, у них есть, что отстаивать в суде.

Вот такая постановка вопроса, которым многим показалась даже абсурдной, какой-то преувеличенной, какой-то намеренно скандальной или что-то вроде этого. А между тем, она была чрезвычайно серьезно укоренена в практике российского правосудия последнего года.

….В сети можно найти видеозапись этого заседания, можно найти и стенограмму. Я думаю, что если вы зайдете на сайт Конституционного суда, поищете там или в других местах, в общем, при желании найти это все можно. Там, конечно, совершенно сногсшибательно выступили представители федеральных органов власти РФ. Там был представитель администрации президента, представитель Государственной Думы, представитель Совета Федерации, представитель ЦИКа, ну и разного рода других организаций вроде прокуратуры, Министерства юстиции и так далее, и так далее.
Но вот первые четверо – ЦИК, 2 палаты парламента и администрация президента – они выступали таким, очень сплоченным коллективом. Видно было, что они замечательно понимают друг друга. Видно, что у них уже здесь как-то отработана эта система взаимодействия. И они приняли чрезвычайно интересный способ защиты от обвинения в том, что будто бы, вот, суды по указке органов власти ставят под сомнение тот факт, что у граждан РФ имеются избирательные права.
Линия защиты заключалась в следующем. Да, у граждан РФ нет избирательных прав. Вот это прямо очень изобретательно на разные лады со всякой специальной аргументацией этими 4-мя представителями было там заявлено. Они по очереди выходили к микрофону и говорили, что да, избирательные права гражданина РФ заканчиваются в тот момент, когда он опускает бумажку в урну.

Один из них так прямо и сказал, что проголосовав, опустив свой бюллетень в урну, гражданин РФ вверяет свой голос (это цитата), вверяет свой голос специально назначенным для этого должностным лицам, членам избирательных комиссий. И дальше он может только эмоционально принимать или не принимать результаты выборов. Закрыть кавычки, конец цитаты. По-моему, это совершенно сногсшибательная вещь.
Еще была сногсшибательная фраза по поводу того, что абсолютизация прав избирателей может нанести ущерб интересам других участников выборов. Я эту фразу запомнил, я думаю, на всю жизнь. И  это один из самых ярких политических афоризмов, которые я слышал за долгие-долгие годы. Хотелось бы, конечно, понимать, кто такие другие участники выборов, которые не являются избирателями. Эта фраза, тем не менее, была произнесена.
Многократно было там сказано о том, что, собственно, никакой борьбы за честные выборы на свете не бывает. Эти 4 должностных лица, 4 представителя федеральных органов власти последовательно убеждали нас, что, на самом деле, бывают только обиженные на выборах. Бывают только такие люди, которым не понравились результаты, и вот они, отстаивая свои узкие политические интересы, как там многократно было сказано, они чем-то  недовольны и начинают там за что-то такое выступать и говорить о каких-то там нарушениях и так далее.
Потом вышел представитель Центральной избирательной комиссии и тоже сказал историческую фразу. Он сказал: «Наличие нарушений при подсчете голосов не может ставить под сомнение результаты выборов». Это совершенно поразительная вещь, она тоже в кавычках, тоже цитата и тоже достойна того, чтобы быть на чьем-нибудь надгробии выбита в качестве эпитафии.
В общем, короче говоря, они там измывались как могли. Они весело гуляли по буфету. Они с оттяжечкой объясняли всем – и Конституционному суду, и подателям заявки, и огромному количеству журналистов, которые там собрались. Надо сказать, что, что называется, старожилы не упомнят такого интереса к заседаниям Конституционного суда. Я тогда разговаривал с представителями пресс-службы Конституционного суда, и они мне говорили, что, в общем, они поражены тем, какое количество народу поинтересовалось этими слушаниями. И приехали в Конституционный суд, и там журналисты, и трансляция, и все на свете, чего там только не было.
После чего суд взял паузу для выработки решения. И я должен сказать, что прогнозы были очень пессимистические. Например, у меня. Я много раз говорил об этом и, в том числе, говорил здесь в своих программах, что я не верю в то, что Конституционный суд здесь примет сторону закона и примет сторону здравого смысла, и заявит о том, что избирательные права, все-таки, есть. У меня были подозрения относительно там двух-трех судей, которые, на мой взгляд, должны были бы заявить особое мнение по этому поводу.  

Но, в целом, я прогнозировал достаточно жесткое решение, абсолютно солидарное с позицией представителей органов власти. Этого не произошло. И я должен вам сказать, что я ошибся в своих прогнозах, и я должен вам сказать, что я очень рад ошибиться в своих прогнозах.

Ничего преувеличивать не надо, ничего такого сногсшибательного не случилось, ничего такого, вот, прямо революционного мы не наблюдаем. Хотя, некоторые юристы, например, очень уважаемая мною Елена Лукьянова, профессор юридического факультета Московского университета и один из известнейших российских ученых-конституционалистов, она очень высоко оценивает это решение.

   И она считает, что это абсолютно исторический шаг, исторический факт и что много-много лет российские юристы-конституционалисты дожидались от Конституционного суда вот такого вот решения, которое прямо отстаивает одно из фундаментальных положений российской Конституции, а именно незыблемость основных демократических прав граждан,  в данном случае, например, права избирать и быть избранным, и права на то, чтобы голос был бы подсчитан правильным образом, и чтобы он был учтен адекватно и так далее, и так далее. Так что  в некоторой части  юридических кругов царит прямо ликование, надо сказать.
Я несколько  скромнее оцениваю это, может быть, потому, что я сам не юрист и смотрю за этим за всем несколько со стороны. И меня интересуют политические последствия происходящего.
Что в точности произошло? Конституционный суд признал, что избирательные права есть. Конституционный суд признал, что граждане могут отстаивать свои права в суде, то есть они могут обращаться в суд по поводу нарушений на выборах.

Конституционный суд признал очень важную вещь, что тот факт, что у нас, как во всякой нормальной стране тайные выборы, то есть бюллетень, который вы опускаете в урну, он не помечен, на нем не написано вашего имени. И, вроде как, вы не можете доказать, что именно ваш голос был искажен, вот, прямо ваш бюллетень взяли и прямо его выбросили, и прямо на его место положили какой-то другой. Вы этого доказать не способны.

А надо сказать, что представители двух палат парламента и администрации президента, они очень на это напирали, они  очень упорно возвращали разговор к тому, что  никто же не может гарантировать, что именно его голос искажен, ну и пускай молчит в тряпочку, а за другого пусть не пытается вступиться. Как-то не ваше собачье дело – это не ваш голос, а чей-то другой, поэтому не лезьте. Вот такая ровно была их позиция.
Так вот, Конституционный суд признал неправомерной такую постановку вопроса. Конституционный суд посчитал, что да, несмотря на то, что граждане голосуют анонимно, то есть бюллетенями, на которых их имена не написаны, тем не менее, они вправе, увидев нарушения при подсчете голосов или какое-то нарушение при организации выборов – всякие карусели, всякие дополнительные списки избирателей, всякие вбросы, всякие фантомные участки, чего там, собственно, только не было, а главное, о чем тоже шла речь, всякие бесконечные переписывания протоколов...

Это самое распространенное на российских выборах нарушение, когда происходит голосование, потом составляется протокол честный и адекватный о результатах этого голосования, а потом эту бумажку просто выбрасывают и выписывают другую с произвольными цифрами. И это происходит тогда, когда на это уже не смотрят наблюдатели, не смотрят представители избирающихся там партий или кандидатов, этого не видят журналисты. Как-то вот за угол заходят и берут, и просто меняют этот протокол – вместо правильного выписывают неправильный.
Так вот в тех случаях, когда это произошло, всякий избиратель имеет право сказать «Мой голос посчитан неверно, и я требую защитить мое избирательное право».
Чрезвычайно важно также то, что  было доказано и подтверждено Конституционным судом, что люди делают это не только из-за своего узкого политического интереса. И, например, наблюдатели обязаны следить не только за той партией, которая их отправила на выборы, а они могут вступиться и за интересы любого участника выборов. Они могут просто вступиться за сам факт честных выборов, за то, что вот здесь произошло нарушение и они (наблюдатели) против.
Это важное очень решение. Чрезвычайно важное решение также заключается в том, что дела, которые были таким образом не рассмотрены, дела, в рассмотрении которых суды российские систематически отказывали, эти дела должны быть возвращены в суд и должны быть рассмотрены заново.
Вот это все хорошие новости. Теперь плохие новости. Плохих новостей, по существу, две.

Одна новость заключается в том, что Конституционный суд вопреки тому, что написано в законе, но, тем не менее, посчитал нужным сказать, что избиратели вправе защищать в суде и опротестовывать в суде только нарушения, которые произошли на их собственном избирательном участке, то есть там, где эти люди сами голосовали. Это серьезное сокращение наших с вами прав, особенно в том случае, когда происходят выборы на так называемом общефедеральном едином избирательном округе.

Например, мы с вами все вместе выбираем одного президента на всех. И, в сущности, не важно, вот я голосую в Москве, а вы голосуете на Камчатке или вы голосуете в Новосибирске, или вы голосуете в Красноярске.

Мне совершенно все равно, где происходит нарушение, потому что это нарушение убивает мой голос, оно растворяет мой честно поданный и честно посчитанный голос (может быть, я убедился в этом, будучи наблюдателем на своем участке, я не сомневаюсь в том, что там все было в порядке). Мой честно подсчитанный голос растворяется в фальшивых голосах, которые образовались в результате каких-то нарушений, которые произошли на каком-то совсем другом участке на другом конце страны. Это происходит тогда, когда мы выбираем одного президента на всех, это происходит тогда, когда мы выбираем одну Думу на всех, потому что вот эти самые проценты для партий, в соответствии с которыми потом распределяются думские мандаты, они тоже считаются по единой цифре по всей стране.
Так вот вопреки этому Конституционный суд сказал «Нет, вот на вашем участке можете обжаловать. И можете жаловаться в суд по поводу того места, где вы голосовали сами». Я думаю, что это предмет для дальнейшего оспаривания – об этом мы с вами поговорим чуть позже.
И вторая плохая новость, которая заключается в том, что решение о пересмотре всех тех решений судов общей юрисдикции, которые отказывались принимать к рассмотрению жалобы российских избирателей, теперь, к сожалению, практически невыполнимы, потому что прошел год и с момента думских выборов, и уже теперь с момента президентских выборов, документы, конечно же, сожжены, конечно же, избирательные комиссии будут теперь настаивать на том, что ничего не сохранилось, ничего не уцелело, ни на что посмотреть нельзя, ничего невозможно пересчитать, ни с чем невозможно свериться и вообще ничего больше нет, отстаньте, все пропало, все погибло, год прошел. И, как бы, заиграно. Вот, выборы были, какие уж они были, хорошие, плохие, честные, не честные, это уже неизвестно, потому что год прошел, чао, пока, до следующих выборов.
Конечно, такая иезуитская сторона вопроса, потому что, с одной стороны, можно теперь требовать пересмотра этих дел, а, с другой стороны, бессмысленно требовать пересмотра этих дел, потому что ничего там в реальности не осталось. И на это, собственно, весь расчет.
Что на это можно сказать? Будут еще другие выборы. Это не последние. Нам еще предстоит с вами много раз применить это наше право отстаивать наши избирательные права в суде. Вот, нынешней осенью, например, будут выборы. В 2014 году будет множество всяких интересных выборов и, так сказать, мнения разошлись еще относительно того, какие они будут. Не будет ли досрочных выборов в Думу, например, в 2014 году? Очень многие считают, что это так и произойдет.
Я должен вам сказать, что я следил за этим делом в Конституционном суде в значительной мере пристально до такой степени, потому что там были, что называется, мои клиенты.

Я много раз вам говорил о том, что я принимал участие в таком проекте под названием «Все в суд», это создание такого механизма для массовых гражданских исков по поводу нарушений на выборах. Был такой сайт, он и есть до сих пор vsevsud.org. С его помощью огромное количество людей подали свои заявления и тоже получили вот такие отказы.

И, между прочим, один из тех самых людей, которые подавали через этот сайт, Андрей Заякин – он и был тем самым человеком, который потом обратился к уполномоченному по правам человека, а уж уполномоченный по правам человека эту жалобу переправил в Конституционный суд. Так что все это вещи тесно связанные.
У меня здесь до сих пор очень многие продолжают спрашивать во всяких вопросах и в смсках «Где же эти ваши обещанные иски?» Да были эти обещанные иски, только их отказались рассматривать.
И вот здесь я должен перекинуть мостик к еще одному событию нынешней недели, о котором я до сих пор не сказал ни слова. Судя по SMS-сообщениям, многие удивлены и спрашивают, а чего это я совершенно не комментирую вчерашнее общение с народом президента РФ Владимира Владимировича Путина? Ну а чего, собственно, там комментировать?

Кому надо, тот все это видел и убедился, до какой степени это бездарное такое театрализованное, абсолютно постановочное зрелище, в котором нет сколько-нибудь серьезного содержания. Но есть много материала, который позволяет нам представить себе, что, собственно, у российский власти в головах, потому что совершенно очевидно, что то, что произносит там президент Путин, он, конечно, на ходу много импровизирует, но подготовка к этому...

Вопросы-то отобраны. И люди в значительной мере подсадные. Мы, например, видели замечательный скандал (уже успел он разгореться за эти сутки) по поводу того, что человек, который задал вопрос по поводу Чубайса, был подставной человек – это человек, который представился журналистом, а, на самом деле, был сотрудником екатеринбургской администрации.
Так вот и люди подставные, и вопросы подсадные, и ответы, сговоренные заранее. И понятно, что они, в общем, дают представление о том, что, собственно, у них там бродит в этих мозгах, у людей, которые находятся у власти в России сегодня.
И был важный момент, такой, я бы сказал, очень пропагандистски громкий, шумный, когда Путин стал говорить о взаимоотношениях с оппозицией. И стал говорить о том, что «Вот, чего это они не идут на контакт? Им много раз предлагали поговорить. Как-то мы готовы их выслушать, а они совершенно не хотят» и всякое такое прочее.
Я хотел бы обратить внимание тех, кто слушает меня сейчас. Я об этом говорил уже несколько раз за эти сутки по просьбе разных коллег, которые обращались ко мне и просили меня это комментировать. Я это и здесь прокомментирую еще раз. Это заявление, которое полно лжи и лицемерия. На самом деле, общение с оппозицией происходит не за чаем. Общение с оппозицией происходит не тогда, когда большому начальнику захотелось повидать оппозицию и послушать, не скажет ли оппозиция чего-нибудь забавного, что могло бы как-нибудь пригодиться.
Общение между властью и оппозицией происходит в одной единственной форме и одним единственным способом – при помощи выборов. Оппозиция участвует в выборах и оппозиция предъявляет там свою точку зрения, свои предположения, свои программы, своих лидеров, свои идеи и всякое прочее свое. И в результате этих выборов она входит в прямой контакт с властью, оказывает на эту власть прямое давление. И в зависимости от результатов этих выборов она участвует в деятельности власти, между прочим, что немаловажно, несет ответственность потом вместе с властью за то, что происходит в стране.
Давайте себе представим. Вот у нас второй срок уже (не у нас, а у них) в США, президент – представитель демократической партии. А в американском Конгрессе значительное количество (некоторое время было даже большинство) представителей, наоборот, оппозиционной Республиканской партии. Много раз виденная нами по телевизору очень красивая такая картинная диспозиция в британском парламенте, когда  они на этих своих знаменитых зеленых кожаных диванах сидят, с одной стороны правящая партия, с другой стороны оппозиционная партия, и вот там-то и происходит разговор между властью и оппозицией, он происходит в парламенте.
То же самое происходит и в Германии, то же самое происходит и во Франции. Во Франции несколько раз возникали очень сложные в политическом отношении, но достаточно плодотворные ситуации, которые у них там назывались сосуществованием, или, скажем, сожительством, когда президент был из одного лагеря, а парламент оказывался с большинством из другого лагеря и, соответственно, правительство формировалось, поскольку оно является там эманацией парламента, то и правительство оказывалось на одной стороне, а президент на другой стороне. Вот так происходит общение между властью и оппозицией.
Что в России по этому поводу? Что можно сказать на эту тему? А можно сказать, что это невозможно. В России дважды в последнее время были фальсифицированы выборы. Были фальсифицированы и предыдущие – мы это хорошо знаем, но давайте сейчас сконцентрируемся на этих, на 2011-м годе и на 2012-м годе, на последних думских выборах и последних президентских выборах.

   Они прошли при колоссальных, широкомасштабных нарушениях. А после этого суды, как выяснилось, незаконно, как подтвердил Конституционный суд, незаконно отказывались рассматривать эти нарушения. И все разговоры про то, что «а вы пойдите в суд, а вы поговорите об этом с судом, а вы попробуйте отстоять в суде вашу точку зрения», они все (эти разговоры), как теперь доказал Конституционный суд, и именно в этом исторический характер его решения, так вот как теперь доказал Конституционный суд, все это было лицемерием, все это было построено на понимании того, что суды, когда надо, просто не примут эти иски, и они их не принимали.
И все разговоры, например, господина Чурова о том, что «А нет уже. Судебных-то дел никаких нет. В суд никто не подает. Решений никаких нет, приговоров никаких нет, суды никакие нарушения не подтверждают. Ручки – вот они, все чистенько». Всё это было лицемерие, которое теперь подтверждено Конституционным судом.
Вот это чрезвычайно важная вещь, что не нужно разговаривать о том, что кто-то кого-то на чай позовет. Не нужно обещать кому-то кого-то милостиво послушать и кому-то разрешить положить к своим ногам какие-то там предложения, замечания и наблюдения, когда вы создаете абсолютно беззаконную систему, в которой вы сначала фальсифицируете выборы, а потом лишаете граждан возможности отстаивать свои права в суде и указать вам на эти выборы. Вот почему я считаю решение Конституционного суда историческим.
Последний вопрос и в последнюю минуту я попытаюсь на него ответить, почему Конституционный суд пошел на это решение. Моя версия очень проста. У этого дела были чрезвычайно ясные, чрезвычайно простые очевидные перспективы в международных европейских судах. Это был бы колоссальный скандал, потому что совершенно очевидно, что после решения Конституционного суда можно уже ничего не дожидаться, можно сразу отправляться в Европейский суд по правам человека и в другие международные судебные организации, и там демонстрировать вопиющую ситуацию, в которой гражданам отказано в одном из ключевых их гражданских прав, в праве выбирать и в праве на честный подсчет избирательного голоса.
Я не скрою, что, насколько я знаю, заявители в Конституционном суде были, что называется, просто на низком старте и готовы были отправляться в европейские суды. Это было всем известно и в значительной мере под давлением этой перспективы Конституционный суд и принял такое решение, с чем я его (Конституционный суд) и поздравляю.