Первоисточник

Выпуск № 38 от 11 апреля 2016

ПЛАКАТЫ ВМЕСТО ПИКЕТОВ

Городские партизаны развязали плакатную войну в самом центре столицы

Они появляются внезапно. На остановках, на рекламных щитах. Где появятся в следующий раз — неизвестно. На Покровке это был плакат, изображающий бесплатный сыр в мышеловке. Могла быть такая социальная реклама? Да запросто, и по виду не отличишь. Только сыр в этом сюжете имел ярко-выраженные очертания полуострова Крым. И появился аккурат в тот день, когда страна праздновала присоединение Крыма.

5 марта, в 63‑ю годовщину смерти Сталина, родился новый мем: «Помер тот, помрет и этот». Тоже их работа. Это слова с вполне профессионально сделанного плаката, который появился на остановках. Посмертная маска Сталина и такая вот надпись. Люди ходят и думают: «Может, власть в стране поменялась?»

А на недавний скандал с офшорами отреагировали уж совсем лаконично: портрет президента в образе одного из героев фильма «Страх и ненависть в Лас-Вегасе» и риторический вопрос: «Какая Панама?» Дескать, о чем вы, не понимаю. Все это — прямо на Садовом кольце…

Монтировщики уличной рекламы говорят, что тут не требуется особых премудростей. Вот менять баннеры, установленные на стойках выше человеческого роста, — действительно, дело трудное. Для этого нужны навыки промышленного альпинизма и опыт. А коробы наземной рекламы вскрываются, как правило, универсальным ключом или обычной стамеской. Если руки растут из правильного места, вполне справятся двое за полчаса. Даже ночью. Тем более что большинство активистских плакатов клеили поверх, даже в короб не залезали. И материальный ущерб от этого мизерный, ничего не испорчено. Ну сколько может стоить очистка и отмывка стенда? Максимум — тысяч 5.

То, что происходит последние месяцы, — далеко не первая атака на город. В декабре, в день пресс-конференции президента, появилось сразу два плаката. На стенде возле театра «Современник» — афиша спектакля. Все, вроде бы, как полагается, а в левом нижнем углу: «Монолог «Почему чаек не сажают?» читает Юрий Чайка». С прозрачным намеком на прокурора.

Второй был стилизован под афишу концерта Киркорова, но изображал президента. «Во всех телевизорах! Лучшие песни!» И цитаты: «В 2015 году треть россиян смогут купить жилье», «Рубль падает — доходы растут» плюс другое в таком же духе.

Это совершенно новая протестная стратегия для Москвы. То есть попытки были и раньше, но сейчас она становится трендом. В условиях, когда любые несанкционированные, а иногда и санкционированные пикеты и митинги пресекаются, похоже, что в городском пространстве другого способа заявить свою позицию уже нет.

Более того: этот опыт пошел по стране. Под Ростовом у разбитой дороги появился баннер с призывом голосовать за правящую партию: «Голосуй за «Единую Россию», и твоя жизнь будет, как эта дорога». Если присмотреться, в каждом городе можно найти что-то подобное. И это только начало.

Интригует и анонимность. Никто из участников плакатных акций на сегодняшний день не задержан. Да и предъявить им особо нечего: мата нет, призывов к свержению существующего строя — тоже. Просто юмор, даже не очень злой. Власти в некотором тупике: непонятно, как реагировать. Да, незаконная расклейка. Но, пожалуй, и всё.

Евгений Левкович:

«Я просто ХОТЕЛ, ЧТОБЫ люди УЛЫБНУЛИСЬ»

Единственный человек, который взял на себя ответственность за плакат с Путиным а‑ля Киркоров, — московский активист, основатель сообщества Julia & Winston:

— Взял ответственность — это не совсем точно. Мы и не скрывали свое авторство, с самого начала делали все открыто, все опубликовано на Facebook. Не вижу смысла чего-то бояться в ситуации, когда тебя могут забрать на улице вообще ни за что. Результат все равно один. Людей сажают за перепосты и лайки, так о чем речь? Тут надо или не бояться, или уж бояться всего. Все, что мне известно, — это то, что фирма, которая является владельцем афишных стендов, подала жалобу в Следственный комитет. Но я за этим не слежу, если честно. Как будет, так будет.

— Сколько всего было копий?

— Четыре, если не ошибаюсь. На Никитском бульваре, на Чистопрудном, в районе «Бабушкинской» и еще где-то, уже не помню. Это довольно дорогостоящая история: плакаты на липучке огромного размера, глянцевая самоклеющаяся бумага. Четыре афиши стоили около 15 тысяч рублей. И то это со скидкой через знакомых. Я бы хотел постоянно вешать такие штуки, у меня много идей. Но откуда я возьму каждый месяц по 15 тысяч рублей? Мы на эту-то акцию собирали деньги в Сети. Так и написали: «Сколько денег соберем, столько афиш и сделаем».

— И сколько провисел ваш псевдо-Киркоров?

— До следующего вечера. Люди проходили, смотрели. Кто-то плевался, кому-то нравилось. А мы опрашивали людей на камеру: какие песни Путина вы знаете? Некоторые действительно думали, что это концерт и президент будет петь.

— Чего в этой акции больше — перформанса или политического протеста?

— Скорее это вынужденная мера. Стояние с плакатами на улице — сейчас совсем уж бессмысленная затея. Стоишь, никто на тебя не смотрит, а если смотрит, то второй оперполк полиции. Тебя забирают, получаешь вначале штраф, потом 15 суток, потом 30, а потом 3 года тюрьмы, как Ильдар Дадин. Я не понимаю, а зачем нужен человек в этой акции? Наш плакат провисел гораздо дольше, чем я с ним простоял бы. Он больше, он красочнее, заметнее, его больше людей увидело. И в этот момент я не рискую, что меня заберут. Очень выигрышная стратегия. Примерно то же самое, что одиночный пикет, но в разы эффективнее. Если кто-то считает, что это перформанс — пускай, но сам я так не думаю.

Я вырос в панк-среде, и это панковский поступок, с моей точки зрения. Я никакого особого смысла в него не вкладывал, просто хотел, чтобы люди улыбнулись и почувствовали себя немножко свободнее. У нас город в этом смысле совершенно неживой, любая движуха его украсит.

Возле «Петровско-Разумовской» видел недавно гигантских размеров надпись: «Господи, помилуй «Спартак», а ЦСКА нет!» Я хоть и болельщик ЦСКА, но мне понравилось. Очень мило. И никакие табу не нарушены, хотя можно было в принципе и нарушить.

Единственное, против чего я, — нельзя призывать к убийствам. Если б висели плакаты со словом «Убей!» — это было бы безобразно. Меня даже плакат «Помер тот, помрет и этот» слегка покоробил с этической точки зрения. Публично желать кому-то смерти — ну это как-то не очень. Нужно оставаться человеком, иначе мы ничем не будем отличаться от всех этих упырей.

Но я не могу осудить людей, которые кидаются в крайности, потому что действительно тяжело. Сам не всегда удерживаюсь. Я знаю массу приличных людей, которые поддерживают Владимира Владимировича, и, если они видят одну только неприкрытую злобу и сплошной мат в его адрес, это приведет к тому, что оппозицию будут считать отморозками.

Алексей Цветков, писатель, теоретик левого движения:

«Авторы ТЕСТИРУЮТ власть НА ИДИОТИЗМ»

— Этот прием известен давно, он называется «присвоение». Смысл в том, что играют не по правилам, а как бы с правилами. На Западе левые радикалы делают это, потому что не верят в демократию, считают ее спектаклем, устроенным элитами для наивных масс. У нас же люди, клеящие плакаты, сомневаются в том, что система предоставляет им хоть какую-то возможность участия в политике. Интересно, что все претензии к плакатам власть формулирует именно на экономическом языке — неоплаченное рекламное место, нарушение границ чужой собственности, никак не комментируя политическое послание. Утверждается, что это самовольная реклама. Но реклама чего? Протеста?

Плакат с сырным Крымом можно понимать двояко. С одной стороны, Крым как геополитическая ловушка, съев которую, лидеры государства обрекли себя и всех на изоляцию и статус изгоев. Но, с другой стороны, большинство комментаторов сразу вспомнили про «бесплатный сыр в мышеловке», что выдает логику абсолютной товаризации мира, в котором однажды не должно остаться вообще ничего бесплатного.

В случае с «Чайкой» был присвоен бренд Театра «Современник», использован чужой имидж. В Европе, правда, обычно используется бренд явного противника. Вряд ли Театр «Современник» у кого-то ассоциируется с государственной пропагандой, видимо, он был выбран из-за самого слова.

Интереснее плакат со Сталиным и фразой: «Помер тот, помрет и этот», на который система среагировала как на явную опасность, милиционеры закрывали плакат своими телами, не позволяя его фотографировать. Но как только плакат сняли, в городе появились новые плакаты с тем же текстом и изображением египетского бога Тота. Авторы как бы тестируют власть на идиотизм: на каком уровне система перестанет различать опасное содержание, какая для этого должна быть картинка, насколько абсурдная?

Первые «акции присвоения» начали проводить в Европе и США молодые бунтари 1960‑х, называвшие себя «ситуационистами». «Присвоение», по их мнению, было противоположностью «отчуждению», на котором держится капитализм, а над капитализмом они постоянно и креативно издевались. Каждая акция была обещанием того, что однажды весь мир будет присвоен человечеством, и всё станет общим, это была революция в миниатюре — менять смысл афиш, рекламных щитов или модных комиксов, добавляя в них подрывное содержание.

Традиция сохранилась до сих пор. Антиглобалисты издавали собственный тираж газет «Ди Цайт» и «Нью-Йорк Таймс», полностью скопировав шрифт и дизайн, в этих альтернативных версиях газет сообщалось, что основные идеи антиглобалистов претворены в жизнь: неравенство сокращается, войны заканчиваются, биржевые спекуляции запрещены, жилье стало бесплатным, мир переходит к экологическому способу производства и т. п. Так в игровой форме в массовое сознание запускались медиавирусы и воплощался лозунг «Другой мир возможен!»