Три полюса идеологического тяготения в современном российском обществе и в мировой истории
Из блога "Эха Москвы":
20 октября 2014
Предложив крымский тест «Скажи мне, чей Крым, и я скажу кто ты», Айдер Муждабаев отчеканил формулировку главного вопроса в, очевидно, самой важной российской дискуссии, как минимум, со времени распада СССР.
Потому что начатая им дискуссия – это дискуссия не только и не столько о Крыме.
И не только об Украине.
И даже не о российско-украинских отношениях.
Это дискуссия о России.
О том, какой ей быть.
О том, по каким правилам может жить современное российское общество, на каких принципах должно действовать новое российское государство. Как на международной арене, так и внутри страны.
Три правовых принципа и три основные политические силы современной России
По своим ответам на крымский тест российские политики и общественные деятели оказлись в трех отчетливо различающихся группах. Независимо от особенностей предложенных ими индивидуальных формулировок в основе их ответов лежат три различных принципа – как собственного поведения и комфортной им правовой организации общественной жизни, так и желаемых ими действий национального государства. Это три различных принципа отношения к преступлению – потенциальному, совершаемому, совершенному.
Первый принцип – это принцип силы, не ограниченной никаким законом и никакой моралью. «Можно то, что я могу». «Нет такого преступления, на которое нельзя было бы пойти, если есть такая возможность. Если можно напасть, украсть, ограбить, оккупировать, присоединить, присвоить, аннексировать, изнасиловать, убить, то это надо делать». Это принцип мафии. Это принцип, многократно продемонстрированный в практических действиях как внутри, так и вне страны В.Путиным, нынешней кремлевской корпорацией, принцип, широко популяризируемый пропагандистами режима.
Второй принцип – это принцип стыдливого популизма, прикрывающийся неограниченной (нелиберальной) демократией. «Можно все, за что выступает большинство». «Я признаю, что нарушаются (нарушены) все возможные законы и нормы, что совершено преступление; я согласен, что совершенное преступление чудовищно; я даже осуждаю это преступление; но если большинство населения выступает за сохранение результатов этого преступления, то я не буду ничего делать для того, чтобы его остановить, чтобы защитить жертву, вернуть награбленное, наказать преступника». Это принцип признания сложившихся реальностей, возникших в результате преступления, принцип подчинения собственных действий инстинктам толпы. Это принцип, отстаиваемый Алексеем Навальным, Михаилом Ходорковским, Юлией Латыниной; принцип, получивший поддержку и многочисленные толкования их сторонников.
Третий принцип – это принцип верховенства права, либеральной демократии. «Можно только то, что не нарушает законные права других – и людей и государств». «Если совершается (совершено) преступление, то независимо от того, что по этому поводу думают окружающие, я сделаю все возможное для того, чтобы остановить преступление, защитить жертву, наказать преступника. Если понадобится, то на это следует тратить силы и годы, за это можно даже отдать собственную жизнь». Преступление недопустимо. Если же оно совершено, то жертва должна быть защищена, похищенное возвращено, а вор, тем более грабитель, насильник, убийца, должен сидеть в тюрьме. Это принцип правового государства. Это принцип, отстаиваемый, в частности, Аркадием Бабченко, Виталием Портниковым, Борисом Вишневским, Андреем Пионтковским, Гарри Каспаровым, многими другими, включая и автора этих строк.
Эти три типа ответов на преступление, эти три важнейших принципа личного поведения, организации правового режима, характера действий государства можно свести, пользуясь словами Ф.Достоевского, к трем базовым формулировкам – «Преступление и его поощрение», «Преступление и его стыдливое признание», «Преступление и его наказание». В событиях конца 1930-х годов в Европе эти три принципа получили свое воплощение в действиях, осуществлявшихся тремя группами авторов – Гитлером, Муссолини, Сталиным в первом случае, Даладье и Чемберленом во втором, Черчиллем и де Голлем в третьем, – совершение агрессии, умиротворение агрессии, сопротивление агрессии...
