Пресс-выпуск Левада-центра от 11.10.2016

ИНТОЛЕРАНТНОСТЬ И КСЕНОФОБИЯ

Опрос проведен 5 – 8 августа 2016 года  по репрезентативной всероссийской выборке городского и сельского населения среди 1600 человек в возрасте 18 лет и старше в 137 населенных пунктах 48 регионов страны. Исследование проводится на дому у респондента методом личного интервью. Распределение ответов приводится в процентах от общего числа опрошенных вместе с данными предыдущих опросов.

Статистическая погрешность при выборке 1600 человек (с вероятностью 0,95) не превышает: 3,4% для показателей, близких к 50%; 2,9% для показателей, близких к 25% / 75%; 2,0% для показателей, близких к 10% / 90%; 1,5% для показателей, близких к 5% / 95%

Этнофобия

В 2016 году индикатор этнофобных установок среди населения в целом вернулся к уровню 2011 года, уходя от «аномальных» перекосов, фиксируемых за последние годы. В 2012-2013 гг. наблюдалось повышение готовности респондентов к ограничению в проживании представителей тех или иных этнических групп на территории России. Напротив, в период 2014-2015 гг. отмечалась значительная нормализация практически всех показателей общественной жизни («посткрымский эффект»), включая сферу межнациональных отношений.  В настоящее время пятая часть населения (20%) демонстрирует отсутствие этнических предубеждений в отношении представителей тех или иных национальностей. Однако 70% участников опроса называют ту или иную категорию, чье проживание они хотели бы ограничить на территории России.

КАК ВЫ СЧИТАЕТЕ, СЛЕДУЕТ ЛИ ОГРАНИЧИТЬ ПРОЖИВАНИЕ НА ТЕРРИТОРИИ РОССИИ… (множественный выбор)

Необычное сближение «выходцев с Кавказа» и «выходцев из бывших среднеазиатских республик» по уровню территориальной дистанции в прошлом году (29% и 29% соответственно), в 2016 году уже не наблюдается (34% против 29%). Примечательно, что прекратился и рост доли тех опрошенных, кто хотел бы ограничить проживание украинцев на территории РФ, зафиксировавшись на уровне 13%. Это значительным образом отличается от динамики восприятия россиянами Украины как государства, которое не только сохраняет высокий уровень негативизма, но и демонстрирует его периодический рост.

Число россиян, желающих ограничить проживание «выходцев с Кавказа» на территории РФ  (34%), в целом идентично доле тех опрошенных, кто испытывает негативные чувства в отношении «выходцев из южных республик», с которыми они проживают в одном городе, районе (38% суммарно, включая такие позиции, как «раздражение», «неприязнь», «страх»). Вместе с тем декларативное безразличие населения к данной категории («никаких особых чувств») населения остается преобладающей самооценкой среди 60% опрошенных.

КАКИЕ ЧУВСТВА ВЫ ЛИЧНО ИСПЫТЫВАЕТЕ ПО ОТНОШЕНИЮ К ВЫХОДЦАМ ИЗ ЮЖНЫХ РЕСПУБЛИК, ПРОЖИВАЮЩИМ В ВАШЕМ ГОРОДЕ, РАЙОНЕ? (множественный выбор)

Политизация этнических различий, выражающаяся  в лозунге «Россия для русских», по-прежнему находит поддержку у каждого второго участника опроса (52%). Однако впервые за все годы замеров число россиян, ответивших, что «меня это не интересует», достигла пятой части опрошенных (21%). Наиболее вероятной причиной снижения симпатий общественного мнения к «русской повестке» с правым уклоном  представляется, с одной стороны, отсутствие выраженно артикулированного официального русского национализма (к примеру, в предвыборных программах партий в Госдуму). С другой – альтернативного, «низового» национализма, который, помимо разногласий по «крымскому вопросу» среди движений, взят по жесткий контроль антиэктремистского законодательства, что в обоих случаях минимизирует трансляцию идей подобного рода в массы и их «вживление» в общественное мнение.

КАК ВЫ ОТНОСИТЕСЬ К ИДЕЕ “РОССИЯ ДЛЯ РУССКИХ”?

Межнациональная напряжённость и конфликтный потенциал

Доля россиян, отрицающих межнациональную напряженность в городе, районе, где проживает респондент, достигла минимального значения за все годы замеров. В настоящее время только 18% опрошенных  заявляют о межнациональной напряжённости такого рода. Более того, сам сценарий развития конфликтов на межнациональной почве в ближайшем будущем кажется возможным только

десятой части населения (12%).

ОЩУЩАЕТСЯ ЛИ СЕЙЧАС В ТОМ ГОРОДЕ, РАЙОНЕ, ГДЕ ВЫ ЖИВЕТЕ, МЕЖНАЦИОНАЛЬНАЯ НАПРЯЖЕННОСТЬ?

ВОЗМОЖНЫ ЛИ В НАСТОЯЩЕЕ ВРЕМЯ МАССОВЫЕ КРОВОПРОЛИТНЫЕ СТОЛКНОВЕНИЯ НА НАЦИОНАЛЬНОЙ ПОЧВЕ В ТОМ МЕСТЕ, ГДЕ ВЫ ЖИВЕТЕ?

Представления о возможности массовых кровопролитных столкновений на национальной почве в России в целом разделяются большим числом опрошенным – каждым четвертым (25%). На укорененность межнациональной проблематики в общественном сознании и в памяти показывает и майский опрос, в котором обеспокоенность напряженностью между людьми разных национальностей  в стране обходит по процентному распределению религиозные и поколенческие разногласия.

ВОЗМОЖНЫ ЛИ В НАСТОЯЩЕЕ ВРЕМЯ В РОССИИ МАССОВЫЕ КРОВОПРОЛИТНЫЕ СТОЛКНОВЕНИЯ НА НАЦИОНАЛЬНОЙ ПОЧВЕ?

Мигранты: иммиграционные барьеры и поддержка мифов

Наиболее устойчивым показателем, который в период 2014-2015 гг. изменился наименее существенно, стал индикатор поддержки рестриктивной политики в отношении приезжих. Большая часть опрошенных, которая достигает 70-процентного уровня поддержки, считает, что правительство России должно пытаться ограничить приток приезжих. Несмотря на то, что доля респондентов, придерживающихся данной позиции, преобладала в выборке даже в период оптимистических оценок 2015 года, хотя и снизилась статистически значимо (76% в 2014 против 68% в 2015), в целом мнение о необходимости изоляционных мер оставалось доминирующим.

Примечательно, что уже в марте 2016 года промежуточный замер показал существенный рост поддержки населением идеи ограничения притока приезжих в Россию, достигнув «исторического» максимума. Однако кажется необходимым напомнить социально-политический контекст, в котором проходило мартовское исследование. Информационный интерес россиян к миграционному кризису в Европе демонстрировало ежемесячное включение, начиная с октября 2015 г., данной темы в список событий, наиболее запомнившихся населению за месяц. Важно подчеркнуть, что респонденты самостоятельно называют те события, которые они запомнили, что исключает возможность «подсказки» со стороны интервьюера, и, следовательно, в «рейтинге» появляются только те темы, которые действительно волнуют респондентов, а не социологов (или не только их).

Динамика внимания россиян к европейскому миграционному кризису

Пик внимания фиксировался осенью 2015 г., когда тема европейского миграционного кризиса вошла в медийное пространство и укрепилась в нем, и треть населения (33%) отмечала её среди самых запомнившихся событий. К концу прошлого года интерес начал снижаться, что, однако, не помешало включению кризиса с беженцами в Европе в список самых важных событий 2015 года, который занял 11 место, обогнав многие значимые события внутрироссийской повестки. Второй раз максимальные показатели внимания отмечались уже в начале 2016 года (28% в январе и 26% в феврале), когда стало известно о нападениях на женщин в немецких городах, совершенных мигрантами. Более того, суммарно по двум позициям, называемым чаще всего за январь-февраль 2016 г. и связанным с миграционным кризисом, данная тема набирала 36% и  44% голосов соответственно. Несмотря на отсутствие специальных исследований, можно предположить, что пристальное  внимание именно в таком негативном контексте, спровоцировало в марте 2016 года увеличение числа респондентов, которые поддерживают  запрет на иммиграцию в Россию тех или иных категорий. В рамках инициативных фокус-групповых дискуссий участники, затрагивая тему миграции, неоднократно воспроизводили представление о том, европейские страны сами виноваты в миграционном кризисе («Европа сама себя загоняет»). Вероятно, негативный стиль освещения ситуации с беженцами и мигрантами в Европе соединяется с антизападными установками населения, номинально рационализируя («сами виноваты») и без того высокий уровень критики и неприязни в отношении западных стран, отмечаемый в настоящее время.

К августу 2016 года «ограничительные» установки населения вернулись к показателям прошлого года за аналогичный период (66% в августе 2016 г. против 68% в августе 2015 г.). Стоит отметить, что «криминальный» акцент в восприятии проблемы кризиса с беженцами и нелегалами в Европе, возможно, предоставил потенциал для роста показателей поддержки негативно окрашенных  мифов о мигрантах.

Левада-Центр инициативно повторил «батарею вопросов» из третьей волны международного исследования The ISSP за 2012 год, участником которой он является, с целью понимания динамики антимигрантских установок населения. Респондентам предлагалось согласиться или не согласиться с положительно и отрицательно окрашенными высказываниями о мигрантах: мигранты – благо или вред для экономики принимающей страны, и мигранты как обогащающий культуру страны ресурс или, напротив, инокультурный элемент, «разрушающий» культуру принимающей страны, а также с тем, что иммигранты увеличивают уровень преступности.

29% участников опроса в целом по выборке выражают ту или иную степень согласия («полностью согласен» и «скорее согласен») со всем набором негативных установок по отношению к иммигрантам: об этнической преступности, отъеме рабочих мест у «коренного» населения, деструктивном влиянии на культуру принимающей страны. Напротив, согласие с положительными высказываниями о мигрантах (благотворное влияние на экономику и культуру) демонстрируют только 5% опрошенных.

В КАКОЙ МЕРЕ ВЫ СОГЛАСНЫ С ВЫСКАЗЫВАНИЕМ: “ИММИГРАНТЫ ОБОГАЩАЮТ РОССИЙСКОЕ ОБЩЕСТВО ТЕМ, ЧТО ПРИНОСЯТ С СОБОЙ НОВЫЕ ИДЕИ И КУЛЬТУРУ”?

В КАКОЙ МЕРЕ ВЫ СОГЛАСНЫ С ВЫСКАЗЫВАНИЕМ:  “В ЦЕЛОМ, ИММИГРАНТЫ РАЗРУШАЮТ РОССИЙСКУЮ КУЛЬТУРУ”?

В КАКОЙ МЕРЕ ВЫ СОГЛАСНЫ С ВЫСКАЗЫВАНИЕМ: “ИММИГРАНТЫ В ЦЕЛОМ СПОСОБСТВУЮТ РАЗВИТИЮ РОССИЙСКОЙ ЭКОНОМИКИ”?

В КАКОЙ МЕРЕ ВЫ СОГЛАСНЫ С ВЫСКАЗЫВАНИЕМ:  “ИММИГРАНТЫ УВЕЛИЧИВАЮТ УРОВЕНЬ ПРЕСТУПНОСТИ”?

Учитывая, что вопросы подобного рода чувствительны к размещению в анкете («позиционный эффект»), интерпретация динамики их результатов затруднительна, особенно, при слабых статистических различиях (в ±1-5%). Вместе с тем, можно отметить устойчивость негативной стереотипизации мигрантов – мигрант «как преступник» и «как работник, конкурирующий с местным населением». За последние четыре года доля опрошенных, которые считают, что «иммигранты отбирают рабочие места у россиян», кардинальным образом не изменилась, и этого мнения по-прежнему придерживаются практически две трети опрошенных (62%)[1].

В КАКОЙ МЕРЕ ВЫ СОГЛАСНЫ С ВЫСКАЗЫВАНИЕМ:  “ИММИГРАНТЫ ОТБИРАЮТ РАБОЧИЕ МЕСТА У РОССИЯН”?

За последние два года наблюдались, как минимум, две тенденции, которые могли бы повлиять на снижение изоляционистских установок среди населения. С одной стороны, реальное снижение[2] притока иностранной рабочей силы в Россию, с другой – репрессивные меры государственных служб, активно борющихся в первую очередь с нелегальной миграцией (запрет на въезд за нарушение режима пребывания и т.д.). Но, судя по результатам опроса и фокус-групп, это значимым образом не отразилось на общественном мнении, продолжающем воспроизводить как привычные стереотипы о мигрантах, так и убеждённость в том, что количество мигрантов в стране либо осталось без изменений (43%), либо увеличилось (42%). Только 7% участников опроса отметили снижение численности мигрантов за последние два года.

НА ВАШ ВЗГЛЯД, ЧИСЛЕННОСТЬ МИГРАНТОВ В ТОМ МЕСТЕ, ГДЕ ВЫ ЖИВЕТЕ И РАБОТАЕТЕ, ЗА ПОСЛЕДНИЕ ДВА ГОДА СНИЗИЛАСЬ, ОСТАЛАСЬ БЕЗ ИЗМЕНЕНИЙ ИЛИ УВЕЛИЧИЛАСЬ?

Наличие в анкете вопроса, измеряющего степень межличностного доверия, позволило посмотреть, каким образом отличаются установки к мигрантам в зависимости от степени доверия окружающим. По мнению некоторых исследователей[3], проблема снижения доверия в обществе в связи с увеличивающимся притоком «других» является  одной из ключевых для специалистов, изучающих иммиграцию и её последствия.

КАК ВЫ ДУМАЕТЕ, КАКОЙ ПОЛИТИКИ В ОТНОШЕНИИ ПРИЕЗЖИХ ДОЛЖНО ПРИДЕРЖИВАТЬСЯ ПРАВИТЕЛЬСТВО РОССИИ?

* На основании вопроса: «ЕСЛИ ГОВОРИТЬ О ЧЕЛОВЕЧЕСКИХ ОТНОШЕНИЯХ В ЦЕЛОМ, ОСНОВЫВАЯСЬ НА СВОЕМ ОПЫТЕ, ВЫ БЫ СКАЗАЛИ, ЧТО…»

Кросстабуляция выявила значимые отличия в либеральных vs. рестриктивных  иммиграционных установках среди респондентов с разной степенью доверия окружающим. Если среди респондентов с высоким уровнем межличностного доверия (сумма позиций «практически всегда людям можно доверять» и «обычно людям можно доверять») соотношение противников миграции и её сторонников составляет 2:1, то среди россиян с низким уровнем доверия окружающим  (сумма позиций «обычно осторожность в отношениях с людьми не помешает» и «осторожность в отношениях с людьми никогда не помешает») – 3:1. Следовательно, россияне, которые склоны в значительной степени доверять окружающим их людям, более лояльны к приезжим, чем те опрошенные, кто проявляет осторожность в отношении с другими людьми или не доверяет им вовсе.

Эксперимент

В рамках августовского общероссийского репрезентативного опроса был проведен методический эксперимент, с целью выявления того, как меняются / не меняются самооценки отношения респондентов к представителям другой национальности в зависимости от предлагаемой шкалы ответов. Левада-Центр ежегодно измеряет этнофобные установки населения, начиная с 2002 года, которые операционализируются в анкете вопросом: «Чувствуете ли вы в настоящее время враждебность к людям других национальностей?». Динамика результатов вплоть до 2012 года носила положительный характер, указывая на отсутствие у половины опрошенных враждебного или неприязненного отношения к инонациональным людям, т.е. каждый второй респондент заявлял о том, что он «никогда / практически никогда» не чувствует враждебность к людям другой национальности Однако в 2012 году впервые в динамике стала преобладать (по сумме ответов «очень часто», «довольно часто» и «редко») позиция о наличии такой враждебности, достигнув пика в 2013 году – 59%.  В 2013 была принята Федеральная целевая программа «Укрепление единства российской нации и этнокультурное развитие народов России (2014 – 2020 годы)», одним из целевых индикаторов и показателей которой выступает «Уровень толерантного отношения к представителям другой национальности», рассчитываемый, согласно документу, по итогам всероссийского опроса общественного мнения по вопросу «Чувствуете ли Вы в настоящее время враждебность к людям других национальностей?» на основании репрезентативной выборки при количестве опрошенных не менее 1500 человек. Несмотря на то, что в тексте документа отсутствовала шкала ответов, она была презентована в рамках доклада на конференции, посвященного мониторингу и стратегии национальной политики. Это позволило сопоставить результаты, которые получены с помощью шкалы ответов, используемой Левада-Центром, и шкалы, заявленной в Программе (Таблица 1).

Таблица 1

Для сопоставимости результатов с разными шкалами в рамках одного исследования, одной половине выборке (N=800) вопрос задавался с одними подсказками, другой половине – с другими (N=800). Полевые работы проводились в одно и то же время, расположение вопроса в анкетах («анкетное соседство») было идентичным. Результаты продемонстрировали значимость шкалы ответов для измерения уровня враждебности в самооценках респондентов. Если респонденту предлагается выбрать из двух позиций, предлагающих согласиться/ не согласиться с утверждением, не учитывая степень согласия, тогда каждый второй участник опроса (55%) выбирает вариант, отрицающий наличие такой враждебности («Нет, не чувствую раздражение или неприязнь по отношению к представителям какой-либо национальности»). Напротив, каждый третий (36%) отмечает неприязненное отношение.

Шкала ответов, предлагающая респонденту не только согласиться или не согласиться с утверждением, но и фиксирующая ранг согласия (от «очень часто» до «редко») демонстрируют противоположное распределение ответов. Здесь уже 60% опрошенных суммарно признают наличие такой враждебности у себя. Причем из них большая часть выбирает именно позицию «редко» – 41%. Остальные две  категории («очень часто» и «довольно часто») суммарно набрали 19%: 3% и 16% соответственно. Доля россиян, отрицающих наличие такой враждебности в 1,5 раза ниже, чем в первом случае (37,9% против 54,7%). Стоит обратить внимание и на число респондентов, затруднившихся ответить, которая в случае с ранговой шкалой существенно ниже, – 2,6% против 9,2%.

Не стоит забывать и про возможность «позиционного эффекта», когда ответы, идущие в начале списка, могут набирать большее количество голосов.  В мониторинге ФАДН первым ответом для выбора предлагается позиция, отрицающая наличие чувства враждебности и неприязни к инонациональным представителям, в инициативном опросе Левада-Центра, напротив, первой идет позиция, которая признает у респондента наличие такой враждебности.

Таким образом, можно сделать следующие выводы. Шкала, позволяющая респонденту, выбрать ответ, указывающий на определенную частоту ощущения враждебности и неприязни («очень часто», «довольно часто», «редко»), а не только на факт согласия/несогласия с фактом наличия/отсутствия таких чувств, показывает в целом более высокий уровень неприязни в самооценках, в то время как дихотомическая шкала («да» или «нет») дает более комплементарные результаты. Так как большая часть ответов аккумулируется в позиции «редко» в случае с ранговой шкалой, вероятно, её отсутствие в анкете заставляет большую часть респондентов выбирать позицию, демонстрирующую отсутствие неприязненного восприятия к представителям других национальностей  или уходить от содержательного ответа, выбирая позицию «затрудняюсь ответить».

Таблица 2

Сравнение ответов двух выборок

Кроме того, практически полная идентичность ответов двух выборок на другие тематически близкие вопросы анкеты (Таблица 2) показывает чувствительность ответов респондентов именно к вопросу об ощущении враждебности, где отмечаются существенные для понимания статистические различия, вызванные разными шкалами ответов и позиционным размещением. Следовательно, для измерения уровня толерантности необходимо опираться либо на блок индикаторов, фиксирующих границу толерантности / интолерантности между «своими» или «чужими», либо с помощью методических экспериментов искать именно ту форму, которая будет давать максимально непредвзятые данные.

[1] В рамках инициативных сентябрьских групп, проведенных Левада-Центром в 2016 г. среди москвичей, участники дискуссии также демонстрировали устойчивость как представлений о конкуренции мигрантов и «коренного» населения («создавать рабочие места для наших», простые молодые люди не могут устроиться», «их зарплаты больше»), так и представлений о культурных барьерах приезжих в контексте обсуждения ситуации с беженцами в Европе («наглые молодые, которые хотят жить по своим правилам»).

[2] По данным доклада УМФС,  общий объем ежегодно прибывающих на территорию России иностранных граждан демонстрировал рост вплоть до 2015 года, однако в 2015 году отмечалось снижение въезда иностранных граждан в РФ. URL: https://гувм.мвд.рф/upload/site1/document_file/Itogovyy_doklad_na_19.02.16.pdf

[3]  Коллиер, П. «Исход: как миграция изменяет наш мир» / П. Коллиер; пер. с англ. Н. Эдельмана.—М.: Изд-во Института Гайдара, 2016.—384 с. 

Карина ПИПИЯ, социолог Левада-Центра