Донецк: будни «мирной» жизни
Из газеты «Зеркало недели»
ИМЕНА ИЗМЕНЕНЫ, ИЛИ ГОД СПУСТЯ: СТРАХ В ДОНЕЦКЕ
Елена Новак. 18.09.2015
Дома в Донецке не была год. Удалось приехать в отпуск. Проведать родственников. Окунуться в уют своей квартиры. Пройтись по родному городу. Этой встречи я ждала долгие месяцы, представляла ее себе в мельчайших подробностях, она мне снилась по ночам… И вот она состоялась. Но после увиденного поймала себя на мысли: а в родном ли Донецке я, здесь ли мой дом? Буквально за неделю понятие "дом" для меня сузилось. Раньше это был Донецк, весь город. Сегодня — лишь моя квартира. Даже не подъезд, жители которого всегда были необычайно дружны. Мы часто устраивали посиделки во дворе, делились своими радостями, помогали в беде. Если кто-то покупал мебель, то точно знал, что можно не тратиться на грузчиков — соседи всегда помогут. Сегодня наш подъезд — разделившаяся мини-страна. Разделившаяся по идеологическим несоответствиям. Соседка по лестничной площадке Татьяна Ивановна уже почти год не общается с соседкой по тамбуру Еленой Васильевной, с которой дружила более 30 лет. Потому что сын Елены Васильевны ушел в "ополчение", а дети Татьяны Ивановны вынуждены были бежать (именно бежать) в свободную Украину, так как участвовали в митингах Евромайдана. Что теперь объединяет этих пожилых женщин? Искалеченные судьбы их детей. Но это "общее" еще больше их друг от друга отталкивает. Почти 70-летние Вера Ивановна и Павел Арсеньевич с сентября прошлого года живут вместе с сыном, невесткой и внуками. Раньше дети жили отдельно, сын Александр был предпринимателем, заботился о стариках, всячески им помогал. В кредит купил своей семье дом, обустроил его. Только новое место жительства оказалось на Октябрьском. И вот уже год их дом стоит в руинах. Восстанавливать пока нет смысла — после первых обстрелов заменил выбитые окна. Через месяц снаряд попал в крышу. "Главное, что все живы. Жену и детей я еще в конце прошлого июля к родителям отправил. Сам до сентября жил в доме, охранял, чтобы не разграбили. Когда оставаться было уже не в чем, тоже перебрался сюда", — рассказывает Александр. У Александра было несколько торговых точек на рынках, в том числе на Путиловском. Но и рынка уже давно нет. И бизнеса нет. "Выживали в основном на гуманитарную помощь, которую родители от Ахметова получали, — продолжает Александр. — Нам с женой и двумя детьми гуманитарка по возрасту не положена. Но у нас семья большая — шесть человек, на два ежемесячных продуктовых набора не протянуть. Работы в Донецке не было. Поэтому осенью я пошел в ахметовский штаб "Поможем". Работал волонтером — сортировал и грузил такие же продуктовые наборы на "Донбасс Арене". Работа физически тяжелая, зато каждые две недели получал дополнительный продуктовый набор плюс ежедневные обеды для волонтеров. Спасала и украинская пенсия родителей (мы ее успели переоформить). Хоть и небольшая, но все-таки. Так дотянули до декабря. Никогда не думал, что окажусь в такой ситуации и буду сидеть на шее у стариков. Из-за них и не уезжаем. Они категорически не хотят, говорят, что им поздно что-то менять. С ноября предприятие жены начало потихоньку работать. Она у меня бухгалтер. Где-то в феврале получила первую зарплату. Мы с другом зимой тоже занялись перевозками, в основном возим грузы из России. С весны родители начали дополнительно получать пенсию и от "ДНР". Так что сейчас уже полегче". Моя подруга — одноклассница Наташа. С детства живем в одном дворе. Она учительница в школе. С мужем давно развелась, воспитывает сына — Мишке уже 12 лет. "Конечно, крайне трудно было. И сейчас трудно, но с прошлым годом не сравнить, — делится Наташа во время нашего чаепития на кухне. — Нам, учителям, после прошлогоднего июля первую зарплату дали в конце октября. Накануне местных выборов. Ну, чтобы не бузили и на выборах были лояльнее. Обещали, что все уже наладилось, что Россия нас в беде не оставит, что теперь каждый месяц будем получать. Но выборы прошли. И следующие выплаты начали получать только в январе (дали часть долга за осень). Весной платили исправно, потихоньку погашали долги. И сейчас, слава богу, платят. У меня выходит 4,5 тыс. грн, на эти деньги здесь с трудом проживешь. К тому же в школе все за свои покупаешь (а на ту же канцелярию сколько уходит: пачка бумаги, чтобы задания распечатать, — 140 грн). В этом июне у нас было собрание, грозили, что закон какой-то по коррупции приняли. Чтобы никаких денег с родителей — ни на канцтовары, ни на шторы, ни на ремонты. Что все строго, если кто-то "стуканет", мало не покажется. Разбираться, мол, будут чрезвычайно серьезно. Мы задали, конечно, вопрос — а как же с сопутствующими товарами и финансированием школ? Сказали: будет. Но когда — не сказали. А мне ведь еще и сына поднимать нужно. Парень растет. Кроме питания каждый сезон — новая одежда и обувь. Здесь также спасают гуманитарные точки и простые дончане — мы в соцсетях постоянно обмениваемся, у кого что из вещей осталось. С одними меняемся, кто-то просто отдает. Я уже больше года ничего не выбрасываю, Мишка из джинсов вырос — обязательно простираю, проглажу и кому-то отдам. И мне так же. Конечно, взаимопомощь в Донецке сильно помогает. Беда реально объединяет". О "новой системе обучения" подруга отзывается со скепсисом: "Еще зимой перешли на российские стандарты. Правильнее, наверное, будет сказать — на советские. Мне легче, я математику преподаю. Гуманитариям, конечно, не позавидуешь. Давление есть, приходится и о родном крае в свете сегодняшних событий говорить, и политинформацию проводить. Самое страшное, что они заставляют ломать психику наших детей. Ведь ничего не решено, "ДНР" никто не признал, ситуация не стабилизировалась, что будет через год — никто не знает. Так оставьте хоть детей в покое. Они и так, бедные, за этот год натерпелись ужасов на улице, а вы еще и в голову к ним пытаетесь залезть. Да так неумело, так топорно. Нам с директором повезло. Некоторым из нас (кому может доверять) она говорит: "Девочки, давайте без перегибов. Можете о чем-то промолчать — лучше промолчите, не нужно на ребят давить. Ну а если проверка, то понятное дело — все под козырек. Среди учителей — тоже разные. Некоторые, из тех, кто на митинги и на референдум ходил "от чистого сердца", прожив во всем этом ужасе год, изменили свою точку зрения. Есть те, кто стоят на своем, что "ДНР" не виновата, это люди нас не поддержали и предали такую прекрасную идею. Но в школе мы стараемся подобные разговоры не заводить, иначе точно переругаемся. Просто все разделились по "идеологическим группкам" и стараются не пересекаться. После разговоров по душам — путешествие по городу. Первое посещение, конечно же, магазин. Перед походом в него теперь нужно зайти в обменный пункт, так как с сентября все основные расчеты — только в рублях. За 1 грн —2,70–2,77 руб. Как рассказывают местные власти в местной прессе — это средний между украинским и российским курсами. Кто имеет возможность ездить за линию разграничения за последние полгода (когда в "ДНР" действовал фиксированный курс 1:2) приспособились: в свободной Украине снимают с карточек гривневые зарплаты или пенсии и сразу меняют на рубли. Сейчас разница сократилась, но все равно закупать рубли на подконтрольной территории по курсу 3,03–3,10 выгодней. В России же, говорят, выгоднее покупать доллары. Около нашего дома в здании "АТБ" теперь "Первый республиканский супермаркет" (сеть "АТБ" боевики типа "национализировали"). Товара много, все самое необходимое из продуктов есть. Цены только в рублях, поэтому сориентироваться по их уровню крайне трудно. Да и не понятно, по какому курсу сравнивать. В СМИ говорят, что в "российских" ценах должно остаться соотношение 1 гривня = 2 рубля: раз товар завозят из России, то переход с сентября на "плавающий курс" рубля на стоимости не отразится. Мои же родные утверждают, что цены выросли, поскольку многие продавцы все равно привязали их к гривне и в сентябре пересчитали по курсу 1 гривня = 3 рубля. То есть на ряд товаров ценник подскочил на 30%. При этом цены здесь изначально были примерно вдвое выше, чем в свободной Украине. В магазинах, в транспорте гривню уже не принимают. Расплатиться ею еще можно на рынках, и даже получить скидку в 10–15% (так продавцы, закупающие товар на подконтрольной территории, пытаются запастись украинской валютой, хотя и эти уловки не помогают: люди в первую очередь пытаются "скинуть" рубли). В магазинах сразу бросается в глаза отсутствие терминалов. В Донецке — сплошной рынок наличностей, никаких банковских карт, банкоматов, банков. Если раньше в супермаркетах действовали дисконтные карты (например, в "Обжоре", "Амсторе", в магазинах одежды, зоотоваров, аптеках), то сейчас это в прошлом. Большинство наименований крупных супермаркетов, аптечных и торговых сетей, фастфудов — те же, привычные по довоенной жизни. Но это лишь видимость. У них сменились "хозяева", и теперь они зарегистрированы в "республиканских министерствах", а вот вывески не меняют — так дешевле и к тому же поддерживает внешнюю иллюзию, что все — как прежде, по-старому... С одной стороны, по городу довольно много закрытых торговых точек, банков, страховых компаний, туристических фирм. Но в этих помещениях открываются и новые объекты. Это, прежде всего, небольшие продуктовые магазинчики, парикмахерские (именно так, а не "салоны красоты"), а также то, с чем дончане попрощались еще в конце прошлого века, — комиссионные магазины. Оплата в общественном транспорте осталась на прежнем уровне — трамвай/троллейбус —1,50 грн, маршрутки 3–3,50 грн. Стоимость коммунальных услуг — такая же. С лета 2014 г. введен мораторий на повышение тарифов. Коммунальные услуги можно оплатить в отделениях "Центрального республиканского банка", они открыты на базе помещений "Ощадбанка" и "ПриватБанка". Правда, теперь здесь всем выдали новые "единые расчетные книжки" с флагом "ДНР" и логотипом "Центрресбанка". Пропаганда — везде, и ты на нее волей-неволей реагируешь. Флаги "ДНР" — на зданиях ведомственных учреждений, учебных заведений, больниц, магазинов, на рынках, парковках... Флаги "в миниатюре" — в автомобилях, у многих на госномерах еще и наклейки с символикой "ДНР". Донецк всегда был переполнен рекламными щитами. Сейчас коммерческой рекламы практически нет — в основном оборванные остатки прежней. Новые баннеры — такая же пропаганда: "достижения республики"; перечень "национализированных" направлений (сети магазинов, шахты, автовокзалы, рынки и пр.); призыв вступать в местные отряды ("Спарта", "Сомали", "Акация" и пр.); слоганы и телефоны местных силовых ведомств (прокуратуры, МГБ, полиции и др.). В общественном транспорте, между озвучкой остановок — аудиосообщения о достижениях "молодого государства". Зашел за продуктами в супермаркет, сел в такси — тебя настигает местное радио. Пришел домой, и тут контрольный выстрел — местное и российское ТВ. Это сильно раздражает, это крайне тяжело, этого слишком много. Часам к девяти вечера город просто вымирает. Аптеки работают до шести-семи часов, супермаркеты и кафе — до девяти, мелкие магазинчики максимум до десяти вечера. С 23 часов начинается комендантский час. А еще здесь есть реальный страх. И это не страх войны (с сентября действительно практически повсеместно в Донецке тихо). Общаясь с человеком с "большой земли" (так называют здесь свободную территорию Украины), люди, с одной стороны, боятся говорить об отрицательных моментах жизни при "ДНР". С другой — очень хотят поделиться, выговориться, потому что ни с соседями, ни с коллегами по работе не пооткровенничаешь. Как только начинают рассказывать, тут же переходят на шепот. И обязательно добавляют: "Только ты, не дай бог, об этом нигде не пиши и нас не упоминай". Именно поэтому в статьях о Донецке и городах "ЛНР"—"ДНР" повсеместное уточнение — имена изменены. Как изменены они и в этом материале.
**
ПОСТСКРИПТУМ
См. также в "Украинской правде":
