Фото А. Петросяна

См. ранее на Когита.ру:

- Александр Марголис. Очерки Града Петрова (1). Город всемирного наследия

**

ПЕТР ВЕЛИКИЙ - ПЕРВЫЙ АРХИТЕКТОР ПЕТЕРБУРГА

Традиционно принято считать первым архитектором Петербурга тессинца Доминико Трезини, которого в России, ставшего для него второй родиной, стали звать Андреем Якимовичем. Отнюдь не стремясь преуменьшить огромный вклад этого фортификатора и зодчего в строительство Петербурга первой трети XVIII века, напомним, что корабль, на борту которого Трезини прибыл в Россию, бросил якорь в Архангельском порту 27 июля 1703 года, то есть через два с лишним месяца после основания крепости Санкт-Питербурх. На берегах Невы Трезини впервые появился в феврале следующего 1704 года, когда строительство дерево-земляной фортеции на Заячьем острове было уже полностью завершено. Первая работа Трезини в России - строительство форта Кроншлот, осуществлялась по модели, доставленной из Воронежа.

Пальму первенства соблазнительно передать французскому генерал-инженеру Ламберу де Герену, который исполнил первоначальный чертеж Петропавловской крепости, за что был награжден орденом Св. Андрея Первозванного. Однако не будем спешить.

Академик М.П. Погодин, характеризуя грандиозность и всеохватность реформ Петра Великого писал: "Место в системе европейских государств, управление, разделение, судопроизводство, права сословий, Табель о рангах, войско, флот, подати, ревизии, рекрутские наборы, фабрики, заводы, каналы, дороги, почты, земледелие, лесоводство, скотоводство, рудокопство, садоводство, виноделие, торговля внутренняя и внешняя, одежда, наружность, аптеки, госпитали, лекарства, летоисчисление, язык, печать, типографии, военные училища, академии - суть памятники его неутомимой деятельности и его гения". К этому впечатляющему списку петровских деяний и нововведений следует добавить еще и Санкт-Петербург - новую столицу преображенной России.

Н.М. Карамзин назвал перенос столицы из Москвы в Петербург "блестящей ошибкой Петра Великого". Впрочем, вслед за тем признал: "великий муж самыми ошибками доказывает свое величие: их трудно или невозможно изгладить". Историк С.М. Соловьев возразил своему великому предшественнику: "у нас издревле переносят столицы из одного места в другое, из Новгорода в Киев, из Киева во Владимир, из Владимира в Москву". Очередное перемещение столицы "в начале новой русской истории, истории по преимуществу европейской", Соловьев считал необходимым и неизбежным. Роль столицы, по его мнению, дана Петербургу "ходом истории точно так же, как поднят был Владимир на счет Киева и Москва поднялась на счет Владимира" И далее: "Что касается до выбора места для Петербурга, <...> выбора, за который упрекают Петра, то стоит только взглянуть на тогдашнюю карту Восточной Европы, чтобы понять этот выбор: новый город основан там, где западное море всего глубже входит в великую восточную равнину и наиболее приближается к русской земле, к тогдашним русским владениям".

На мой взгляд, истинно первым архитектором Петербурга был его державный основатель - Петр Великий. Его роль не помещается в традиционный сценарий взаимоотношений заказчиков и зодчих. Выбор Петром местоположения новой столицы в устье Невы - сугубо личный акт. Именно его пространственные идеи воплощали Трезини, Леблон, Шлютер, Микетти и другие первостроители Петербурга. Петр I постоянно корректировал проекты и замыслы своих инженеров и зодчих - даже самых маститых - поскольку был не только весьма квалифицированным заказчиком, но и подлинным "генерал-архитектором". При этом он нередко сопровождал свои указания графическими пояснениями в виде эскизов планировки здания или разбивки парка, рисунков фасада или паркета.

Петр был автором градостроительных узлов, положенных в основу развития города. Он непосредственно занимался планировкой отдельных частей города, определял территории жилой застройки и местоположение наиболее значительных сооружений. Строительство города велось практически под его диктовку - на основе его личных указов Канцелярии городовых дел.

Традиционно считалось, что Петербург, в отличие от древнерусских городов, изначально строился по единому замыслу и единому генеральному плану. Однако реальная история развития города на Неве гораздо сложнее. Современными исследованиями доказано, что "первичный Петербург" складывался в основном стихийно. Но с первых месяцев строительства города отдельные комплексы и здания выполнялись по специально разработанным проектам. И практически все эти проекты восходили к чертежам и указаниям самого Петра: Петропавловская крепость, Кронверк, Адмиралтейство, Кроншлот, Летние сады, Петергоф, Стрельна...

Примеров проектирования Петром I в самых различных формах - от чертежей до Указов и высочайших резолюций - великое множество. Царь самолично обозначил планировку территории в районе Почтового двора, прокладку будущих Миллионной и Галерной улиц, застройку вдоль Фонтанки, на Выборгской стороне и т.д. и т.п. В петровских Указах четко формулировалось, как делать потолки, кровли, печи и трубы, как устраивать набережные, какой формы должны быть спуски к воде и т.д.

Не менее очевидно участие Петра в первых градостроительных проектных работах. С 1712 года, когда Петербург становится столицей России, Петр I предпринимал неоднократные попытки упорядочить стихийное развитие города. Он несколько раз пытался создать на свободных от застройки местах свой идеальный город: вспомним проект столицы на острове Котлин, в районе Литейного двора, на Выборгской стороне и, наконец, на Васильевском острове.

Первым единым генеральным планом, композиционно объединившим все территории, на которых во многом спонтанно формировалась застройка раннего Петербурга, является неосуществленный проект Жана-Батиста Александра Леблона 1716 - 1717 годов. Как показано в работах Н.В. Калязиной, М.В. Иогансен, Ю.М. Овсянникова и других исследователей, фактическим автором реально осуществлявшегося плана города был Петр I.

Стоит привести несколько примеров стиля работы августейшего "генерал-архитектора". Вот знаменитая резолюция Петра I, наложенная на проект фасада "образцового" дома для застройки набережных Васильевского острова, который разработал Леблон: "... понеже по Леблоновым чертежам во всех полатных строениях,, а особливо в Питербурхских домах окны зело велики, а шпации меж ними малы, чего для ему объявите, чтоб в жилых полатах конечно окны меньше делал, а в салах как хочет, понеже у нас не французский климат". Существует план Летних садов с любопытной надписью: "Чертеж Питербурхского государева Огороду Летнего... чертил сам царское величество".

Симптоматично, что в фондах библиотеки Петра Великого хранится немало книг и альбомов по архитектуре и строительству. Историк Петербурга М.Н. Микишатьев свидетельствует, что большинство этих изданий явно были в работе - на их полях пометки, надписи, переводы иностранных текстов на русский язык. Некоторые листы затрепаны. Нижние углы даже очень ценных фолиантов в буквальном смысле "хранят следы рук" Петра.

Замечательным свидетельством ценностных ориентаций Петра является его письмо Ивану Коробову, учившемуся в Антверпене архитектурной науке: "Пишешь ты, чтобы отпустить тебя во Францию и Италию для практики архитектуры цивилис. Во Франции я сам был, где никакого украшения в архитектуре нет и не любят; а только гладко и просто и очень толсто строят, и все из камня, а не из кирпича. О Италии довольно слышал; к тому же имеем трех человек русских, которые там учились и знают нарочито. Но в обоих сих местах строения здешней ситуации противные места имеют, а сходнее голландские. Того ради надобно тебе в Голландии жить, а не в Брабандии и выучить манир голландской архитектуры, а особливо фундаменты, которые нужны здесь; ибо равную ситуацию имеют для низости и воды, также тонкости стен. К тому же огородам (садам) препорции, как их размерять и украшать, как леском, так и всякими фигурами; чего нигде в свете столько хорошего нет, как в Голландии, и я ничего так не требую, как сего. Также и слюзному делу обучаться тебе надлежит, которое здесь зело нужно. Того ради отложи все, сему учись. Петр. В 7-й день ноября 1724 года..."

Вспомним один их анекдотов Нартова. Причем не столь важна достоверность самого петровского изречения, сколько то, что современники из него запомнили: "Если Бог продлит жизнь и здоровье, Петербург будет другой Амстердам". Занимаясь устройством новой столицы, Петр руководствовался своим личным вкусом, который во многом соответствовал характеру петербургской природы. Здесь было много воды, а пристрастие Петра к судостроению и мореплаванию известно. Суровость климата, бедность почвы напоминали ему те города и страны, которые еще во время первого путешествия по Европе в 1697 году произвели на него наиболее сильное и благоприятное впечатление. Его пленила Голландия, с ее морскими портами, дельтами рек, многочисленными каналами, верфями, международной торговлей, богатством без роскоши, трудолюбием населения, веротерпимостью, простым и ясным укладом жизни. Именно Голландия была для него идеалом процветающего и благоустроенного государства, а прообразом столицы-"парадиза" - Амстердам.

Впрочем, в какой-то мере источниками формирования Петербурга послужили и Лондон, и Копенгаген, и Рига, и города северной Германии. Нельзя отрицать также сильного воздействия великого художественного наследия Италии и Франции - от античности до барокко.

Специфические условия строительства города на практически пустом месте создавали совершенно необычные возможности для создания грандиозных пространственных композиций. В самом деле, разве можно было в начале XVIII века в какой-либо из старых европейских столиц создать столь протяженные постройки, как Адмиралтейство или здание Двенадцати коллегий? Или оставить в самом центре города столь обширные незастроенные пространства, как Царицын луг (Марсово поле) и эспланада вокруг Адмиралтейской крепости, определившие масштаб будущих центральных площадей северной столицы.

Воплотилась ли мечта Петра о новом Амстердаме на берегах Невы? Лишь отчасти...

Понятие "Петровский Петербург" распространяется на всю первую треть XVIII века, поскольку идеи Петра оставались господствующими и после его смерти, вплоть до 1737 года - момента учреждения "Комиссии о Санкт-Петербургском строении". С этого времени начинается процесс более или менее резкого отхода от замысла основателя северной столицы.

Что же характерно для петровского периода в развитии планировочной структуры города?

1. Определяющее значение водных пространств при формировании первоначальной застройки Петербурга. Прокладка в дополнение к естественным водным артериям сети искусственных каналов.

2. Преобладание традиционных принципов расселения, - слободами, которые стихийно складывались по профессиональному или этническому признаку. Одновременно - возникновение и нарастание планового регулярного строительства с весьма жесткой регламентацией.

3. Ориентация на островное положение центра столицы, приоритетное развитие Васильевского острова в ущерб левобережной, материковой части.

В дальнейшем происходит постепенная утрата доминирующего значения водных пространств в развитии плана города, перенос центра столицы на левый берег Невы и его преимущественный рост в южном направлении - вглубь материка, в сторону Москвы. Эта "антипетровская" тенденция достигла своего апогея уже в советский период и была закреплена в Генеральном плане развития Ленинграда 1930-х годов. Лишь в конце XX века начал постепенно складываться морской фасад города в западной части Васильевского острова.

Впрочем необратимость петровских начинаний, петровской "революции сверху" обнаружилась на рубеже 1720-х - 1730-х годов, когда столица на какое-то время была возвращена в Москву и казалось, сбывается пророчество царицы Авдотьи - "Петербургу быть пусту", когда не стало уже "узды железной", поднявшей Россию на дыбы. Но нет - град Петра возродился и продолжил свое развитие по проложенному царем-основателем руслу как город инноватор, как окно в Европу, окно во внешний мир, окно в Будущее.

**

ВЕНЕЦИЯ И ПЕТЕРБУРГ НА ИСХОДЕ XX СТОЛЕТИЯ

Санкт-Петербург имеет несколько основных псевдонимов, отраженных в политических декларациях, концепциях развития города, публицистике и художественном творчестве: "Окно в Европу", "Северная Венеция", "Новый Амстердам", "Северный Рим", "Северная Пальмира", "Колыбель революции", "Город Великого Ленина", "Культурная столица России".

Самый распространенный из них - "Окно в Европу". Его определение, как известно, принадлежит венецианцу Франческо Альгаротти (Русские путешествия. Письмо IV. 30 июня 1739) (1). Сохранилось высказывание лорда Балтимора о Петербурге, которое Альгаротти, быть может, подхватил и несколько видоизменил: "Петербург - это глаз России, которым она смотрит на цивилизованные страны, и если этот глаз закрыть, Россия опять впадет в полное варварство" (2).

Как и три века назад, Петербург расположен на самом краю России. Он и форпост России в Европе, и форпост Европы в России, место сплавленности Европы и России, их взаимовлияния.

Г.П. Федотов в 1926 году в статье "Три столицы", отвечая на вопрос: "Чем же может быть теперь Петербург для России?" - утверждал, что он "останется одним из легких великой страны, открытым западному ветру", ибо является преемником Великого Новгорода - и военном, и в торговом, и в культурном отношениях. И далее: "Не может быть безболезненной встреча этих двух стихий, и в Петербурге, на водоразделе их, она ощущается особенно мучительно. Но без их слияния - в вечной борьбе - не бывать и русской культуре. И хотя вся страна призвана к этому подвигу, здесь, в Петербурге, слышнее историческая задача, здесь остается если не мозг, то нервный узел России" (3). Петербургский историк Г.С. Лебедев разделяет и углубляет взгляды Федотова: "Петербург был и остается одним из главных резонаторов мировой культуры <...> Феномен Петербурга - концентрация наивысших достижений мировой культуры для качественного их преобразования на основе национальных ресурсов России"(4). С этим мнением не вполне согласен культуролог Г.Л. Тульчинский, полагающий, что "окном России в мир в изрядной степени стала Москва" (5). Никакой перспективы, кроме всеобщего развала "до основания", не видит у "навсегда уходящего от нас" города писатель М.Н. Кураев. Его книга "Путешествие из Ленинграда в Санкт-Петербург" представляет собой очередную версию пророчества царицы Авдотьи - "Петербургу быть пусту". Теперь этот знаменитый приговор звучит так: "Цивилизаторская миссия была главной идеей существования этого города. Он смотрел с высоты невских берегов на всю остальную Россию, как на свою колонию. Задуманный как питомник и рассадник европейских саженцев на русскую почву, он почвой как раз и не интересовался. Его уникальное положение у моря определило его уникальную роль. Нужен ли сегодня такой рассадник, кто будет пользоваться услугами этого питомника, когда система финансовых, информационных и транспортных связей лишает Санкт-Петербург его исключительного положения, а стало быть, и значения? Он вымирает, не признаваясь себе в этом, он исчерпал себя, он отмирает, как ненужный орган, но делает вид, что только-то его время и наступило, только-то и начинается его настоящая жизнь!" (6). Мы видим, что по вопросу о том, сохраняет ли Петербург роль "окна в Европу", существовали в 1990-х годах различные, включая полярно противоположные, точки зрения.

По мнению искусствоведа Г.З. Каганова, "самый звучный и популярный" псевдоним Петербурга - "Северная Пальмира". К широко известным трактовкам данной идентификации, возникшей во второй половине XVIII века, исследователь добавляет еще один важный смысл. Он полагает, что продолжатели дела Петра были увлечены идеей города, созданного одним героическим рывком, новой столицы, которая может сразу войти в историю и навсегда остаться в ней, ничем не уступая городам, враставшим в нее сотни и тысячи лет. Казалось, что если уж в гибельной сирийской пустыне удалось разом построить прекрасную Пальмиру, то на Неве тем более получится. "Тут не принималось во внимание, что историческая Пальмира возникла не на пустом месте и развивалась много веков <...> Важны были не столько достоверные факты, сколько яркий образ" (7). Однако нельзя согласиться с мнением Каганова, когда он утверждает, будто "к 1840-м гг. обществом было отвергнуто само представление о возможности искусственной однократной имитации долгого исторического процесса" (8), а идеал античной Пальмиры окончательно потерял всякую актуальность. Стремление "загнать клячу истории", "сделать сказку былью", гигантским скачком преодолеть многовековую отсталость - все это с новой силой актуализировалось в XX веке. Модифицированный образ Пальмиры вновь и вновь воодушевлял строителей социализма в отдельно взятой стране.

Еще одной популярной идентификацией Петербурга остается псевдоним "СЕВЕРНАЯ ВЕНЕЦИЯ", поддерживаемый очевидным подобием этих двух городов. Их сближают - мерцающая вода каналов, иллюзорность города, зеркально отраженного в водах, свойство Венеции и Петербурга провоцировать мистические настроения, само противостояние городской тверди и водной стихии, постоянно готовой потопить Петербург и поглотить Венецию...

Г.З. Каганов выделяет шесть смыслов этого псевдонима Петербурга (9). "Самый первый смысл был и самым конкретным: "Северная Венеция" означала просто Амстердам". Именно так в XVII веке называли главный город Голландии. Венеция и Амстердам оказались как бы синонимами, вместе составляя образец, которому следовал Петр Великий. Второй смысл: город-остров среди моря. Третий смысл - не физическое подобие, а художественный образ Венеции. Изображения Петербурга в графике и живописи al modo di Venezia возникают с середины XVIII века и достигают вершины в творчестве Ф. Алексеева, получившего "титло русского Каналетто". Четвертый смысл - теснота городской застройки. Ссылаясь на Теофиля Готье, Каганов полагает, что"не величие, а уют и интимность, не широкий простор Невы, а тесные внутренние проезды и узкие городские речки, прорезающие каменное тело города, - вот что в середине XIX века создает сходство с Венецией и ценится выше всего" (10). Пятый смысл - среда венецианского карнавала. В начале XX века в Петербурге культ Венеции XVIII века исповедовался значительной частью художественной интеллигенции. Шестой смысл - греза об утраченном Петербурге. Такой смысл псевдоним приобрел на Западе, в среде русской эмиграции: "оттуда Петербург как-то сам собой воспринимался на венецианский лад (например, образы Петербурга в поздней графике А.Н. Бенуа и М.В. Добужинского).

В XX веке destructio Петербурга, "города трагического империализма" (Н.П. Анциферов), проецируется на Венецию, отмеченную длительным умиранием. Поразительно много черт сходства обнаруживается при сопоставлении исторических судеб Венеции и Петербурга, хотя венецианская история в пять раз протяженнее петербургской.

Напомним, что Венеция основана в 451 году, когда гунны, ведомые Атиллой, вторглись на Аппенинский полуостров и разрушили город Аквилею, заставив оставшихся в живых искать убежище на островах лагуны. Высшей степени своего расцвета и могущества Республика Сан-Марко достигла тысячелетие спустя после своего основания; Петербургу для этого понадобилось чуть более ста лет. В XIII - XIV веках к Венеции перешло господство в торговле между Европой и Востоком, и она стала "господином и хозяином четверти и еще полчетверти Римской империи". В столицу торговой империи стекались несметные богатства, здесь возводились великолепные храмы и дворцы, прокладывались новые каналы, строились мосты...

В XV - XVI веках политическое и экономическое значение и влияние "жемчужины Адриатики" начинает таять. После захвата Константинополя турками, открытия Америки и морского пути в Индию сместились торговые пути, проходившие на Восток через Италию. В XVII веке турки отобрали у Венеции ее греческие владения, что привело к резкому сокращению объема ее торговли с Востоком. Аналогия с упадком Петербурга после крушения империи Романовых в начале XX века и распадом советской империи в начале 1990-х годов - очевидна.

Но Венеция, накопившая в Средние века огромные богатства, осталась культурным центром, городом искусств (11). Целиком утратив былую мощь, она наполнилась в XVIII веке звуками музыки и закружилась в вихре карнавала. Под властью Наполеона, а затем Австрии и, наконец, в составе объединенной Италии Венеция постепенно переходила на положение города-музея.

"Венеция, - писал историк искусств Марк Монье, - накопила за собой слишком много истории, она отметила слишком много дат и пролила слишком много крови. Она слишком долго и слишком далеко отправляла свои страшные галеры, слишком много мечтала о грандиозных предназначениях и слишком многие из них осуществила..." (12). Эта характеристика вполне приложима к краткой, но чрезвычайно интенсивной и насыщенной трагическими событиями истории Петербурга.

Проблемы современной Венеции, резко обострившиеся после наводнения 4 ноября 1966 года, когда вода поднялась на 194 сантиметра выше уровня моря и стояла три дня, включают сложнейший комплекс вопросов защиты, реставрации и поддержания жизнеспособности старого города, расположенного на 118 островах лагуны (13). Зданиям, сооружениям, бесценным произведениям искусства все больше угрожают и вода, размывающая фундамент и стены, и отравляемый промышленностью Местре (14) влажный морской воздух, разрушающий камень и металл (15). Путешествие по любому из малых венецианских каналов обнаруживает картину "загнивания" городской застройки: большие участки стен с обвалившейся штукатуркой, растрескавшимся кирпичом, забитые окна первых этажей, выщербленные каменные блоки.

Весьма остры социальные проблемы Венеции. Значительная часть жилья не отвечает современным требованиям. Основные места трудовой деятельности - на материке. Население исторического ядра города неуклонно сокращается, при этом Венеция становится городом стариков. Покинутые жилые помещения (главным образом в первых этажах зданий) практически невозможно поддерживать, дома быстро отсыревают, ускоряется их старение и разрушение.

Все эти факторы, тесно взаимосвязанные и действующие одновременно, приближают катастрофу города. Нужны радикальные меры спасения. В последней трети XX века проблема Венеции стала достоянием широких общественных кругов в Италии и далеко за ее пределами.

Мы сознательно сгустили краски, чтобы подчеркнуть актуальность псевдонима "Северная Венеция"для современного Петербурга. Великий город, прославившийся на весь мир своими неповторимыми архитектурными ансамблями и грандиозными историческими событиями, оставившими неизгладимый след в памяти человечества, - переживает в конце XX века вместе с Россией тяжелые времена. Суть происходящего определил в 1991 году мэр Петербурга А.А. Собчак: "Город не просто в кризисе, у нас катастрофа. Слово "спасение" здесь единственно верное. Если мы сегодня не приложим колоссальных усилий, то завтра может быть поздно" (16). Вот лишь некоторые факты, характеризующие Петербург первой половины 1990-х годов.

1. Постоянное население города уменьшилось с 5 млн. человек в 1990 году до 4,8 млн. в 1996. С 1988 года неизменно падает число родившихся, а с 1989 постоянно растет число умерших. В 1996 году в Петербурге умерло вдвое больше, чем родилось. На структуру населения города традиционно серьезное влияние оказывали переселенцы (вольные или невольные). Если до 1991 года общий прирост населения формировался главным образом за счет мигрантов, то в начале 1990-х миграционное сальдо имело уже отрицательный знак: уезжало больше, чем прибывало. Согласно прогнозу Центра экономической конъюнктуры при правительстве России, сохранение негативных тенденций ожидается в ближайшие 5 - 10 лет. Постоянно убывает доля жителей Петербурга в численности населения страны. Миграционные процессы в сочетании с динамикой рождаемости и смертности заметно влияют на половозрастную структуру населения города. Доля горожан моложе трудоспособного возраста имеет тенденцию к сокращению, а доля петербуржцев старше трудоспособного возраста - к росту. Одновременно доля женщин почти на 10% превышает долю мужчин (в России - на 7%). Очевидно, что демографические проблемы города обострены экономическим кризисом.

2. Гигантское свертывание производства в России п первой половине 1990-х годов сопоставимо с Великой депрессией в США. Общий объем промышленного производства за 1991 - 1994 годы сократился наполовину, как и в США в 1929 - 1933. Темпы падения производства в следующие два года сохранились. Спад индустриального производства в Петербурге оказался более глубоким, чем по стране в целом. Промышленность северной столицы родилась и развивалась на протяжении трех веков прежде всего как военная. К моменту распада советской империи около 70% промышленности Ленинграда составляли машиностроительные предприятия, значительная часть которых была занята производством разных видов военной продукции(17), выпуск которой с начала 1990-х годов неуклонно сокращался. В результате стремительно распадалась отрасль, оснащенная передовыми технологиями, на предприятиях которой были заняты сотни тысяч наиболее квалифицированных работников. Демилитаризация экономики и конверсия ВПК протекали здесь не менее болезненно, чем в других регионах.

3. Исторически Петербург сложился как общероссийский центр подготовки специалистов высшей квалификации. Здесь основаны Петром Великим Академия Наук и первый российский университет, на протяжении трех столетий создавались высочайшие образцы культуры, велись фундаментальные и прикладные научные исследования, развивались наукоемкие технологии. Долгие годы считалось, что высшая школа Петербурга является уникальной и наиболее мощной образовательной системой страны. Однако и в этой сфере проявились угрожающие тенденции, тесно связанные с экономическим кризисом. С 1985 по 1996 год число работающих в сфере науки в Петербурге сократилось почти вдвое. Количество студентов уменьшалось значительно быстрее, чем население города (18).

4. Историческое ядро Петербурга площадью 4800 гектаров, внесенное в 1990 году в Список объектов всемирного культурного наследия ЮНЕСКО, - активно функционирующий центр современного мегаполиса. На территории центра в первой половине 1990-х годов проживало около 800 тысяч и работало свыше 1 млн. человек. В эту зону особой деловой и культурной активности ежедневно прибывало еще до 1,8 млн. человек. Жилой фонд центральных районов составлял 20% общего жилого фонда города. Утвержденная в 1996 году Федеральная целевая программа развития исторического центра Петербурга констатировала, что в реставрации, реконструкции или капитальном ремонте нуждаются до 10 млн. квадратных метров жилого фонда дореволюционной постройки; инженерные сети - тепловые, электрические, газовые, водопроводные, канализационные - общей протяженностью свыше 2 тысяч км; главная водопроводная станция, электростанции и другие инженерные сооружения (19). Состояние памятников истории и культуры в Петербурге - катастрофическое. Обследование показало, что более ста уникальных памятников, официально охраняемых государством, находятся в полуразрушенном или аварийном состоянии, а еще 355 памятников нуждаются в ремонте и реставрации.

Таковы некоторые факты. По мнению главного архитектора Петербурга 1990-х годов О.А. Харченко, "наш город похож на квартиру, уставленную антикварной мебелью, но напрочь лишенную предметов быта - стиральной машины, телефона, антенны спутниковой связи и т.п. Причем ценность доставшегося от предков антиквариата стремительно падает по мере его обветшания"(20).

Ностальгически-охранительная тенденция, преобладавшая в общественном мнении посткоммунистического города подталкивала к культивированию милых сердцу остатков старины. Эту атмосферу самоутверждения Петербурга в его историческом прошлом можно охарактеризовать как похоронный звон по его великой судьбе. Наивными оказались попытки возродить "Россию, которую мы потеряли", "блистательный Петербург" и т.п. Действительное спасение города требовало раскрытия новых смыслов и степеней свободы, не столько реставрации, сколько - ревитализации. Город должен был обрести новую идею, новое предназначение, "новый миф"...

Новая концепция социально-экономического развития города, разработка которой была начата в те годы авторами "Стратегического плана для Петербурга", в самом общем виде предлагала эволюцию гигантской кузницы оружия в международный центр импортно-экспортных операций, туризма, науки и культуры. Смена приоритетных направлений развития "Северной Венеции" только начиналась, и обретение новых идентификаций приходило с большим трудом. Принципиально важно было осознать, что культурные достижения Петербурга не являются реликтами ушедших эпох, что они составляют тот решающий капитал, который может в значительной мере обеспечить возрождение и процветание города в XXI веке (21).

1) Algarotti F. Viaggi di Russia / A cura di William Spaggiari. Parma,1991.

2) Цит. по: Альгаротти Ф. Русские путешествия / Перевод с итальянского, предисловие и примечания М.Г. Талалая // Невский архив: Историко-краеведческий сборник. Вып. III. СПб., 1997. С. 236. Существенно, что Альгаротти называет Петербург "большим окнищем" (gran finestrone), из которого Россия смотрит в Европу. Комментарий М.Г. Талалая: "... finestrone означает огромное окно, обычно выходящее на балкон или в лоджию, которым, в принципе, можно воспользоваться и как проходом. Например в Венеции, родном городе Альгаротти, finestrone называют центральное окно - дверь Дворца дожей, сквозь которое дожи выходили на балкон во время торжественных событий".

3) Федотов Г.П. Историческая публицистика // Новый мир. 1989. № 4. С. 211 - 212.

4) Лебедев Г.С. Мета-Петербург (основания программы) // Петербургские чтения (к юбилею города): Тезисы докладов конференции. СПб., 1992. С. 16.

5) Тульчинский Г.Л. Санкт-Петербург в поисках идентификации, или Кому он нужен - этот город // Петербургские чтения: Тезисы докладов научной конференции 23 - 27 мая 1994. СПб., 1994. С. 123.

6) Кураев М.Н. Путешествие из Ленинграда в Санкт-Петербург. СПб., 1996. С. 19 - 20.

7) Каганов Г.З. К вопросу об именах и псевдонимах Санкт-Петербурга //Петербургские чтения: Тезисы докладов научной конференции 23 - 27мая 1994. СПб., 1994. С. 17.

8) Там же.

9) Каганов Г.З. "Северная Венеция: шесть символов псевдонима // Петербургские чтения-95: Материалы научной конференции 22 - 26 мая 1995 года. СПб., 1995. С. 58 - 60. Каганов повторяет укоренившееся в исторической литературе мнение о том, что "в отличие от Амстердама, Венеции он [Петр Великий] так и не увидел". Исследования С.О. Андросова достаточно убедительно показали: Петр все-таки посетил Венецию 19 (29) июля 1698 года. Согласимся с тем, что даже одного дня было достаточно будущему основателю Петербурга, "чтобы запомнить Венецию на всю жизнь" (Андросов С.О. Петр Великий в Венеции // Вопросы истории. 1995. № 3. С. 134).

10) Каганов Г.З. "Северная Венеция": шесть смыслов псевдонима. С. 59.

11) Упадок благосостояния государства отразился на архитектуре, как на самом дорогом виде искусства: в XVII веке венецианцы строят значительно меньше, чем в предшествующие времена, а в следующем столетии крупного строительства не предпринимают вовсе.

12) Цит. по: Муратов П.П. Образы Италии. М., 1994. С. 23.

13) См.: Разумов Г.А., Хасин М.Ф. Тонущие города. 2-е изд. М., 1991. С. 193 - 232.

14) Местре - материковая промышленно-портовая часть Венеции. Здесь сосредоточены алюминиевые и нефтеперерабатывающие заводы, химические предприятия, теплоэлектроцентрали, судоверфи, второй в Италии по грузообороту морской порт.

15) На протяжении XX века Венеция довольно быстро (до 5 мм в год) погружалась в лагуну, в результате суша погрузилась на 23 см. Основная причина бедствия - промышленный забор воды из артезианских скважин и, как следствие, понижение водоносного слоя земли; на постепенное затопление города также влияет возрастающее давление наземных объектов. После закрытия скважин оседание города замедлилось, ноне прекратилось. По расчетам ученых, Венеция может стать непригодной для жизни уже в 2028 году. Постепенное разрушение города происходит также из-за увеличившейся частоты наводнений в Венецианской лагуне.

16) Собчак А.А. Сберечь для человечества // Наше наследие. 1991. № 6. С.114.

17) К началу 1990-х годов в Ленинграде сформировался конгломерат отраслей по производству новейших вооружений, включавший и многие направления науки, который оказывал значительное влияние на социально-политическую и в каком-то смысле нравственную атмосферу. В период нараставшей гонки вооружений ВПК Ленинграда активно участвовал в разработке и совершенствовании военно-морской, ракетной, космической, авиационной, танковой, артиллерийской техники. Эта гигантская "кузница оружия" находилась в опасной зависимости от государственного заказа. Даже частичная демилитаризация экономики и конверсия ВПК должны были неизбежно обернуться для города острейшими проблемами.

18) См.: Муздыбаев К. Динамика уровня жизни в Петербурге. 1992 - 1994.СПб., 1995.

19) См.: Федеральная целевая программа развития и сохранения исторического центра Санкт-Петербурга. В 2 тт. СПб., 1994.

20) Харченко О.А. Олимпийский шанс Петербурга // Петербургские чтения-96: Материалы Энциклопедической библиотеки "Санкт-Петербург-2003". СПб., 1996. С.34.

21) В предисловии к книге Н.П.Анциферова "Душа Петербурга" профессор И.М.Гревс писал: "Петербург уже пережил апогей своей славы, померк ныне его блеск. Но умирает ли он или только тяжко болен? Будем верить, что он возродиться не в прежней царственной мантии, но в новом расцвете научно-художественного зиждительства, идейной работы и культурной энергии..." (Анциферов Н.П. Душа Петербурга. Пб., 1922. С. 14.