Из былого

ПО  НУЖДЕ

 Накануне 1978 г. я справлял партийную нужду: по поручению партбюро института лепил новогоднюю стенгазету. В казённом столе смирно дожидались своей очереди посторонние в этих краях Ницше (ксерокопия «По ту сторону добра и зла»), Гегель с Кьеркегором (изданный «для служебного пользования» репринтный сборник рефератов по проблеме несчастного сознания), Тютчев (изданный для пользования внеслужебного, чему я, однако, следовал не строго)... 

Случай с партнуждой был лёгкий: Новый год не 7 ноября, и можно было отделаться самодеятельным юморком. Но то, что лежало в столе, слишком уж диссонировало с тем, что я принуждён был выделывать на столе, и в поисках утешения я прислонился к запомнившемуся месту из Ницше: «...всем нам случалось сидеть за столами там, где не следовало...» Можно было бы припасть и к ироничной груди  цензора Тютчева: «Давно известная всем дура – / Неугомонная цензура / Кой-как питает нашу плоть – / Благослови её господь!»

Там кормилицей была цензура, тут подцензурная наука социология... Но мой начальник Паша Лебедев, которому я был обязан этим источником питания, приглашая меня, рассчитывал на серьёзную отдачу, ради которой и преодолел в отделе кадров изрядные трудности, ловким финтом обойдя анкетный барьер. Я же источнику питания отдавался вяло и чувствовал себя виноватым, однако из виноватости трудовой порыв  не сшивался. И вот теперь – ко всему – с меня унылого причиталось ещё и новогоднее веселье.

В ту пору с востока пришла весть о том, что грядёт  лошадиный год, и в моём  вполне несчастном сознании над головами всё про меня знавших Гегеля с Кьеркегором и над Пашиной укоризной всплыл образ плачущей лошади: «Лошадь, не надо. /     Лошадь, слушайте – / чего вы думаете, что вы их плоше? / Деточка, / все мы немножко лошади, / каждый из нас по-своему лошадь».

У Маяковского утешенная им лошадь «ржанула и пошла». По утешительному следу засеменило и моё приговорённое к стенгазете воображение: «        Бросаю книги – / источник зВанья. / Милей мне лошадь – / источник ржанья. / Овса задам ей, / сниму уздечку, / об адаптации / спрошу сердечно. / В оглобли встану – / и в путь-дорогу. / Ведь всё равно я  – / она немного».

Наряду с сострадательным поэтом Владимиром Маяковским одолеть партзадание мне помог другой сострадательный поэт – юный сотрудник института Боря Гребенщиков. Сжалившись надо мной, он написал для стенгазеты оду к радости вдохновенного труда: «Вот Новый год грядёт на нас, / Дай Бог, чтоб не в последний раз. / Дай Бог при минус сорока /  Не отморозить нам бока. / Но согревает зренье вид – / На Красной улице стоит / Прекрасностенный институт. / Я поздравляю всех, кто тут, / Лишённый всякого тепла, / Гудит, трудится, как пчела, / Читает книг, рисует схем, / Решает разных соцпроблем. / Так с Новым годом, гой еси, / Вовеки славный НИИКСИ !»  Одой Боря не ограничился. Он обратился к трудящимся с воззванием: «Коллеги! Будем же счастливы в новом году! Будем же здоровы и веселы! Возлюбим жён и мужей, близких и дальних, животный и растительный мир! И, наконец, возлюбим же нашу РАБОТУ!»

Ну как не подписать такое воззвание и сегодня, провожая Год лошади?1                                                                                                                

А. Кетегат. 31.12.2014      

**

Публикуя сегодня это предновогоднее эссе моего друга, вспомнил его же: «Все мы, Серега, Лошади. Стреноженные. Но ржем по-разному». .См. на Когита.ру:

А. Алексеев, А. Кетегат. Про «Серегу-штрейкбрехера» и не только о нем

(Внимание! Если при клике мышкой на название материала Когита.ру Вы получите ответ: «К сожалению, по запрошенному адресу мы ничего не нашли», не смущайтесь и пойдите в конец открывшейся страницы, где сказано: «Возможно, Вы искали…» и соответствующее название. Кликните по нему и выйдете на искомый материал. А. А.)