См. также на Когита.ру:

- Не стало Владимира Шляпентоха

Борис Докторов

ОТ  РОССИЙСКОЙ СОЦИОЛОГИИ ОН НИКУДА НЕ УЕЗЖАЛ...

Памяти Владимира Шляпентоха (19 октября 1926 - 6 октября 2015)

Еще не прошли сутки после смерти Владимира Эммануиловича Шляпентоха, не время для анализа сделанного им в социологии, да и душевное состояние не то... Я получил сообщение о его смерти 5 октября 2015 года около 7 вечера по Тихоокеанскому времени, в Москве была ночь, начинался новый день. Поскольку рождение Шляпентоха здесь датируется по российскому календарю, мне думается, что днем его смерти в России следует считать 6 октября.

Интервью, проведенное мною с Владимиром в 2006 году, начинается так: «Мой дедушка, несмотря на ограничения в дореволюционной России для образования евреев, сумел окончить Киевский университет. В нашей семье был культ литературы, в особенности русской, и, конечно, музыки. Моя мама, окончив Киевскую консерваторию, стала  преподавателем фортепиано, а дядя – известным пианистом» [1]. Обычно в самом начале нашего телефонного разговора, вне зависимости от того, кто кому звонил, я слышал в трубке музыку и Володины слова: «Подожди, я приглушу музыку». Любовь к классической музыке прошла через всю его жизнь. И символично, что сообщение о его смерти тоже оказалось окрашенным музыкой. Мэйл со словами: «Sad news! Володя умер. Светлая ему память!» я получил от Азария Мессерера, педагога, журналиста и пианиста, который жил вблизи от Шляпентоха во Флориде и подружился с ним. И на мой вопрос о том, когда это случилось, он ответил: «Минут 15 назад. Уже несколько дней он ни ел, ни пил и никого не узнавал. Нам звонила Люба, его жена. <…> Уезжая, он оставил мне ноты, принадлежавшие его маме, пианистке. Я сейчас сыграю грустный этюд Шопена, который он любил, - по его нотам»

Шляпентох прожил долгую жизнь, без нескольких дней 89 лет, и в самых общих чертах траектория его жизни задается следующими вехами. В 1949 г. он окончил исторический факультет Киевского университета и через год – заочный Московский статистический  институт. После университета он  работал в Киевском областном статистическом управлении (1949-1951) и читал статистику в статистическом техникуме в селе Елани Сталинградской области (1951-1954). Потом преподавал статистику  в Саратове: сначала в зооветеринарном, а затем в сельскохозяйственном институте. В 1962-1969 года Шляпентох преподавал статистику и историю экономических учений в Новосибирском  университете, а с 1969 до эмиграции в 1979 работал в Институте социологических исследований РАН (тогда АН СССР) в Москве.

В аспирантуре Владимир никогда не учился, после завершения университета  не дали рекомендации, а потом – уже и незачем было. Кандидатская диссертация была защищена им в 1956 в Институте экономики АН СССР, а докторская – в Институте мировой экономики и международных отношений АН СССР в 1966. Однако, по его мнению, к настоящему научному творчеству он приобщился только, став заниматься эмпирической социологией.

Последние три с половиной десятилетия жизни Шляпентох прожил вне СССР / России. И все же есть все основания утверждать, что от  российской социологии он никуда не уезжал. В Америке, на родине изучения опросов общественного мнения, даже после тщательного изучения западной техники сбора данных, он считал, что только советские социологи «могли создавать воистину новые методики, приспособленные к советской действительности». В Америке, встречаясь с корифеями  опросов, он чувствовал себя не учеником, а специалистом, умеющим изучать вместе с Грушиным общественное мнение в тоталитарном обществе, неизмеримо лучше чем они. «Только приехав в США, - писал Шляпентох, - я осознал насколько наивны были ведущие  американские специалисты по опросам не только в отношении изучения общественного мнения в тоталитарном обществе, но даже в своей Америке. Они  поразительным образом полагали, что их респонденты честные граждане, торопящиеся сообщать им только правду о своих взглядах и чувствах. Я не  мог обнаружить ни в их учебниках, ни в первоклассных исследования иногда даже строчки об эмпирической достоверности информации, в влиянии ценностей, господствующих в их среде, на ответы респондентов».

Подробнее биографию Шляпентоха можно узнать, прочитав названное выше интервью с ним. Оно озаглавлено: «Социолог: здесь и там». Я сразу обратил внимание Володи на неопределенность слов «здесь» и «там». Но он, «парадоксов друг», именно этого и хотел.

Шляпентохом многое сделано для становления советской социологии. И если постараться выделять главное, то это: повышение методической культуры исследования, первая в истории СССР территориальная национальная выборка, выявление многих сторон реального отношения людей к советской прессе и ознакомление широких слоев интеллигенции с возможностями социологии. После завершения исследования читаемости центральных газет он выступал с лекциями и видел, с каким интересом воспринимались первые объективные сведения о своем обществе. Шляпентох в ходе прямого общения с людьми заметил, что в 60-е годы люди относились к социологам как к первым исследователям, способным сказать нечто новое об обществе.

Это свое понимание и эти чувства он выразил в книге «Социология для всех» (1970), сразу оказавшейся высоко востребованной.   Все  участники создания книги очень гордились тем, что она была мгновенно продана и шла на «черном рынке», чуть ли за 3 рубля или дороже при официальной цене 66 копеек. Свой рассказ об этой книге Владимир завершил словами: «За мою долгую жизнь я издал в СССР и США чуть ли не три десятка книг. Однако ни одна из них не принесла мне столько радости, столько откликов читателей, столько заявлений о том, что она повлияла на выбор профессии, как эта книга. Спасибо ей».

Проиллюстрирую сказанное Шляпентохом выдержками из двух интервью. Сначала -  фрагмент из воспоминаний академика РАН Михаила Горшкова, они относятся к тому периоду, когда он работал заведующим студотделом Свердловского РК ВЛКСМ: ««Чем больше я втягивался в работу с молодежью, тем все интереснее становилось познавать глубины молодежной психологии, больших социальных общностей в целом. Я стал понимать, что только через канал обычного человеческого общения до сути интересующих меня вещей дойти сложно. Начал читать научную литературу по проблемам молодежи – В.Т. Лисовского, С.Н. Иконникову (ленинградские исследователи).  Социальная проблематика становилась все более интересной после того, как в руки попала книга В. Шляпентоха «Социология для всех». Появилось углубленное желание узнать, что такое прикладные социологические исследования, и как они проводятся».

А теперь – описание своего пути в социологию профессора Екатеринбургского университета Анны Багировой, в 1990 году, закончившей школу: «... выбор профессии во многом оказался случайным: социология тогда вдруг стала очень актуальной, «модной» наукой, для поступления надо было сдавать математику (а я ее хорошо знала и любила), учиться можно было в Свердловске (а это всего час лета от Магнитогорска) и т.д. Да, еще был такой факт: знакомая родителей работала социологом на Магнитогорском металлургическом комбинате, и она дала почитать мне несколько книг. Среди них оказалась «Социология для всех» В.Э. Шляпентоха. Пожалуй, то чтение окончательно и направило меня на специальность «Прикладная социология» Уральского государственного университета».

Прошли годы, и можно с уверенностью говорить о том, что представители нескольких поколений российских социологов учились по работам Шляпентоха и считают его своим учителем. Приведу несколько откликов на мое сообщение o смерти Владимира Шляпентоха, размещенное в  в Face Book:

Владимир Костюшев: «Только вчера вечером с Олегом Божковым вспоминали "Социологию для всех". Для всех профессионалов».

Владимир Магун» «Светлая память! "Социология для всех" - любимая книга»

Наталья Веселкова: «Мы учились по книжкам Шляпентоха, а потом он как будто пропал: книжки, имя, хотя книги никто не изымал. Несколько лет назад появилась его важная книга про дружбу и страх "в нашем тоталитарном прошлом" - свидетельство эпохи, истории науки».

Людмила Лебедева: «Помню книгу "Как сегодня прогнозировать завтра"...Светлая память Владимиру Эммануиловичу Шляпентоху»

Лариса Титаренко: «Я познакомилась с Шляпентохом уже в США, хотя именно его книга, прочитанная в школе, заставила меня выбрать путь социолога».

Есть еще один сильный момент в аргументации того, что никуда Шляпентох не уезжал из российской социологии. Во всех наших регулярных – пока Володя был здоров - телефонных разговорах, он спрашивал меня о дорогих обоим нам людях и печалился, узнавая о сужении круга его ровесников. Частично его внимание к тем, кого мы называем первым поколением отечественных социологов просматривается в уже не раз цитированном интервью. Невозможно забыть его реакцию на мой вопрос о его отношении к В.Н. Шубкину.

Я спросил его: «Ты не раз уже вспоминал Володю Шубкина. К сожалению, он давно и тяжело болен, и потому не приходится рассчитывать на беседу с ним. Им многое сделано в науке, и он подтолкнул тебя к социологии. Когда Грушин и Ядов говорят о нем, у них глаза теплеют. Не мог бы ты рассказать о Шубкине как о социологе и человеке?». Конечно, я получил обстоятельный рассказ о Владимире Николаевиче, но наиболее трогательным является начало ответа: «Это самый приятный моей душе вопрос, который ты мне задал». Понятно, Шляпентоху очень хотелось, чтобы в истории нашей социологии сохранилось его мнение о друге.

Мой последний телефонный разговор с Шляпентохом состоялся в начале августа. Я уже знал, что он – болен. Сначал я говорил с Любой, его женой, затем она сказала, что Володя хочет поговорить со мной. По-моему, он задал мне всего один вопрос: «Как Володя?». Мне было понятно, речь о  Ядове. Я сказал, что Володи уже нет...   никакой реакции Шляпентоха не последовало, но его мысли мне были понятны.

Вот не стало и Владимира Шляпентоха.

Дорогой Володя, пусть земля тебе будет пухом...

1. Шляпентох В. «Социолог: здесь и там» http://www.socioprognoz.ru/index.php?page_id=128&ret=207&id=42

**

УЧИТЕЛЬ. ПАМЯТИ В.Э. ШЛЯПЕНТОХА (1926-2015)

Я думаю, многие могут назвать Владимира Эммануиловича (Володю, как он предпочитал, чтобы его называли) своим учителем, я – в их числе. Хоть он был и не единственным. Но азам эмпирической социологии я обучался именно у него. Хоть, увы, в непосредственном со-трудничестве - и недолго.

Настоящий учитель – тот, кто повлиял на твою судьбу. И чьи уроки помнишь всю жизнь. На какой-то из Кяярикуских встреч, в конце 60-х, «Володя» обратил внимание на аспиранта факультета журналистики. желающего изучать прессу и общественное мнение, однако далеко еще не социолога. Как раз тогда В. Ш. опрашивал всесоюзную аудиторию «Правды», о чем кандидат в социологи мог только мечтать.

Но для этого надо было расстаться, хоть на пару лет, с берегами Невы, и стать обитателем Новосибирского академгородка. С подачи Шляпентоха, приютил меня Владимир Николаевич Шубкин в своем отделе Института истории, филологии и философии СО АН. Вот так мне дважды повезло, а потом – дважды «не повезло», поскольку и тот и другой мой наставник вскоре покинули Новосибирск, предоставив мне «барахтаться» самому.

Но не так ли и Господь бог дает «первотолчок», чтобы дальше мир развивался сам, а человек действовал уже по своей воле и разумению.

…Один из уроков Шляпентоха я преподаю уже 50 лет. Вот обсуждает молодой (а иногда и не очень молодой) исследователь двухмерную статтаблицу… Машина ему и хи квадрат посчитает и прочие коэффициенты. А Шляпентох научил меня – «просто»: посмотри сколько в этом проценте реального «человеческого» наполнения: меньше 25-30 абсолютных единиц, так и обсуждать нечего: НЕДОСТОВЕРНО! Укрупняй шкалы, хоть порядковые, хоть номинальные.

Я думаю, мало кто даже из опытнейших социологов так чувствовал «цифру», ее смысл, ее социальное содержание. Методика для В. Ш. всегда была СРЕДСТВОМ. Он был виртуозом опросных методик. Но средства (в этом смысле) для него никогда не стояли выше цели.

Поэтому будет справедливым, если мы признаем в Шляпентохе не только «методического гения», но и социального мыслителя. Он был социальным аналитиком милостью Божьей. Причем, как правило, чрезвычайно дерзким, почти эпатирующим в своих подходах и выводах. Кто бы еще назвал одну из своих книг так: «Современная Россия как феодальное общество. Новый ракурс постсоветской эры» (издана в России в 2008 г.)! Вот автоаннотация к этому 350-страничному тому:

«Современная литература о постсоветской России, как правило, описывает общество в терминах одной системы, используя либо либеральную, либо авторитарную модель. В результате многие важные особенности современной России были пропущены или искажены. Цель этой книги - добавить феодальную модель к традиционному набору инструментов анализа общества. Книга демонстрирует, что многие события в стране, в том числе слабость государства, высокий уровень преступности и коррупции, важная роль личных отношений и частные службы безопасности, могут быть поняты только с помощью этой модели».

«Володя» был исключительно добр к людям. Но он не «церемонился» с общественными системами и учеными сообществами. И небрежным движением срывал с них фиговые листочки и мантии. Будь то российское общественное устройство, будь то заокеанское, которое за 35 лет эмиграции он изучил не хуже своего отечественного.

След, оставленный этим  enfant terrible мировой социологии, особенно в российской общественной науке второй половины XX века, глубок и ярок. И продлится и после его кончины.

А. Алексеев. 8.10.2015

**

Дорогой Володя! Вечная память тебе, а в моей жизни и памяти ты останешься навсегда молодым, веселым, остроумным и ярчайше талантливым, таким, каким я узнал тебя сорок семь лет назад.  « Уходят, уходят, уходят друзья......»

М. Борщевский

**

НЕ СТАЛО ШЛЯПЕНТОХА В.Э.

В ночь с 5 на 6 октября умер выдающий ученый, наш друг и коллега Владимир Эммануилович Шляпентох. Он принадлежал к поколению отцов-основателей советской социологии и продолжал делать многое для отечественной науки, находясь позднее в эмиграции в Америке. Для нескольких поколений социологов Владимир Эммануилович стал учителем, чему способствовала поистине обширная сфера научных интересов ученого: от социологии СМИ до тоталитаризма.

Искренне соболезнуем кончине Владимира Эммануиловича. Уходят действительно лучшие…

Коллектив Левада-Центра

**

СКОРБНАЯ ВЕСТЬ

Он был особенный. Живой и ершистый. В любом разговоре – острый поворот и ожидание реакции. Если нет – скучно. Если парадокс – продолжение как игла. Удачная шутка – смех раскатистый, от души. Московская суета, когда он приезжал, мешала. В тихом Лансинге можно было наговориться вдоволь. Так было 14 лет назад. Как вчера.

Скобные вести. Все чаще. 

А. Ослон