На снимке: Н.Ф. Дорошевский – http://leb.nlr.ru/edoc/396392/Генерал-майор-Николай-Федорович-Дорошевский

Начнем с рассказа учителя-логопеда, неоднократного автора нашего портала Ольги Андреевны Новиковской (дочери Елены и Андрея Алексеевых). Ее «воспоминание из детства». А. А.

Ольга Новиковская                      

О ПРЕДКАХ, КЛАССОВОЙ НЕНАВИСТИ И ДЕТСКОЙ ЖЕСТОКОСТИ (воспоминание из детства)                                                                                                                                                                                                  

Воскресным сентябрьским днем 1972 года я, 12  летняя Оля Алексеева, гуляла возле своего дома (Поварской пер., дом 13). Наручных часов у меня тогда еще не было, поэтому у нас с мамой была договоренность - когда мне придет время возвращаться домой, мама вывесит в форточку красную тряпку - знак «Пора домой». Знака еще не было, и я продолжала скакать на скакалке, когда около меня остановился экскурсионный автобус. Поварской переулок маленький, автобусов на нем я прежде не видела, тем более таких. Это меня удивило и вызвало интерес.

Было довольно жарко. Видимо, поэтому водитель автобуса открыл переднюю дверь. В открытую дверь мне было хорошо слышно, что говорила в микрофон женщина-экскурсовод.  Каково же было мое  удивление, когда она стала показывать на наш дом (а мне показалось, что прямо на наши окна) и рассказывать слушателям про известных писателей, которые раньше в нем жили (1). Но больше всего меня поразило, когда экскурсовод сказала, что на третьем этаже дома 13 ( там, где  живем мы с мамой) до Революции проживал генерал Дорошевский.

Автобус уехал. В окне еще не было красной тряпки, но я побежала домой. Мне не терпелось рассказать маме то, что я только что узнала – «в нашей квартире раньше жил настоящий генерал». Выслушав мой взволнованный рассказ, мама произнесла: «Это был твой прадедушка». Так я впервые узнала о том, кем был мой прадед по материнской линии. Я, конечно же, стала задавать вопросы, и маме пришлось  мне рассказать и про генерала от инфантерии, военного юриста Николая Федотовича Дорошевского и про его детей. Оказалось, что одной из дочерей генерала была моя родная бабушка.  Звали ее Людмила Николаевна Дорошевская (1894-1943), а по мужу Румянцева. Потом мама рассказывала мне и о своем отце инженере-экономисте К.В.Румянцеве (до 1894 – 1942) и старшем  брате Юре (Георгии), которые, так же как и ее мать, умерли от голода зимой  1942-1943 года   во время  блокады Ленинграда. Мама показала мне  старинные фотографии и открытки, столовые салфетки и ложки с монограммой «НД» (была там и еще одна, прежде незнакомая мне буква  «Фита» - с нее начиналось отчество прадеда «Федотович»), а еще следы на паркете от печки-буржуйки, которую наши родные во время войны топили мебелью и книгами, чтобы спастись от холода.

Меня потряс рассказ мамы. Закончив его, мама посоветовала мне никому не говорить о семейной истории, а особенно о генерале Дорошевском.

    (Позже мама познакомила меня, с живущей в нашем доме пожилой дамой (именно дамой), которая когда-то училась вместе с ее матерью в Смольном институте благородных девиц и помнила не только Людмилу Николаевну, ее сестер, но и  их отца-генерала. Про моего прадеда Лидия Николаевна (в отчестве этой дамы я не уверена) отзывалась уважительно. Говорила, что он был доброжелательным человеком, со всеми здоровался (и с дворниками в том числе), все – «и соседи, и прислуга его  любили»).

  Вопреки совету мамы, я не смогла держать в себе такую тайну. К тому же, в отличие от неё, я не понимала, какая может в этом таиться опасность.  На следующий день я поделилась своей великой тайной  со школьной  подружкой.  А та рассказала еще двум девочкам в классе… 

    Нужно понимать какое это было время – 70-тые годы 20 века. Все школьники средних классов были тогда пионерами. Школа, пионерская организация  воспитывала детей в духе любви к социалистической родине и презрения к врагам коммунизма.

И вот в глазах своих одноклассниц я оказалась не только не пролетарского происхождения, а постыдного «буржуйского - мой прадед или дед (какая разница) был царским генералом». Девчонки объединились в борьбе с пережитками царизма в моем лице и стали сначала дразнить меня «генеральшей, богачкой», а потом и бить. Их было трое, а я одна. Тогда я впервые узнала, что такое классовая ненависть. Одноклассницы подкарауливали меня после уроков и начинали «перевоспитывать». Ударяя меня своими портфелями, девчонки оскорбляли не только меня (это было бы полбеды), но и моих предков, мою маму. А я пыталась их  защищать, за что получала еще больше тумаков.

Сказать маме о том, что я проболталась, я не смела (мне было стыдно), ведь мама же предупреждала, чтобы я молчала. Всю осень и зиму я продолжала испытывала страдания не только от того, что меня били бывшие подруги (а дети могут быть очень жестоки), но и от того, что одноклассницы оскорбляют моих близких (даже тех, которых давно нет), а я перед  этим совершенно бессильна.

Однажды днем мама была не на работе, а дома. Она  увидела, что я пришла из школы грязная - в кирпичной пыли.  В тот день одноклассницы бросали в меня обломками кирпичей, найденными во дворе. Спасло меня  то, что я была одета пусть в старенькую, но толстую цигейковую шубку. Я помню, что из той шубки я уже давно выросла  и мама удлинила ее каким-то другим мехом. На рукава меха не хватило,  и мама пришила вязаные  манжеты. Я немножко стеснялась этой шубки, но за неимением другой зимней  одежды продолжала ее носить. А злые девчонки били меня, и что особенно было мне обидно,  кричали, что «мы с мамой очень богатые» (раз дед был генералом), что у нас «сундуки ломятся от золота, а я хожу во всем старом, потому что претворяюсь, что мы бедные».   Когда куски кирпичей попадали мне по рукам и ногам, было особенно больно. Я присела, пряча от ударов ноги, закрыла голову портфелем...  Не знаю, что было бы дальше, но кто-то из взрослых увидел эту сцену и заругал девчонок, а  я тем временем сумела убежать домой.  Дома на вопросы встревоженной мамы, я в слезах ответила, что «меня били одноклассницы, били не в первые», но за что я так ей и не сказала.

После того случая мама поняла, что оставаться мне в этой школе больше нельзя и перевела из 216 школы, где я тогда училась в 6 «б» классе в другую школу. Новая школа № 321 была гораздо дальше от дома, но там никто не знал о моих предках а я, наученная горьким опытом, теперь уже об этом молчала.

Может быть, отчасти и из чувства вины перед своими предками, после этой печальной истории, у меня  родилась  какая-то особенная  любовь и интерес к ним. Я отчетливо помню из детства эпизод, когда мне хотелось совершить какой-то не очень благовидный поступок (вроде бы, стереть в дневнике тройку за диктант, чтобы не огорчать маму), но я не посмела этого сделать, так как «предки меня сверху видят и мне потом будет стыдно перед ними». В Бога, я, как и все дети той поры, не верили, но мое ли подсознательное религиозное чувство, моя ли совесть нашли себе такое воплощение – «я не должна  подводить своих предков, я должна быть хорошей». (В общем-то, по этому принципу я и живу до сих пор).

(1) На 4-м этаже дома 13 по Поварскому переулку в разные годы жили: Н.А. Некрасов, И.С. Тургенев, Н.Г. Чернышевский, белорусский поэт К.В. Вереницын. Там часто бывали Н.А. Добролюбов, братья Обручевы, М.Л. Михайлов, Н.В. Шелгунов,Т.Г. Шевченко читал свои стихотворения.

**

Что еще известно о прадеде Ольги Андреевны Новиковской - генерале от инфантерии и военном юристе Н.Ф. Дорошевском, кроме того, что сохранило семейное предание?

Из сайта проекта «Русская армия в великой войне»

Дорошевский Николай Федотович [31.01.1855-xx.xx.1919 н.ст.]

Православный. Образование получил в Черниговской гимназии. В службу вступил 30.08.1871. Окончил 2-й военное Константиновское училище. Выпущен Прапорщиком (ст. 10.08.1873) с зачислением по арм. пехоте и прикомандированием к л-гв. Измайловскому полку. Окончил Александровскую военно-юридическую академию (1873; по 1-му разряду). Подпоручик (ст. 30.08.1876). Участник русско-турецкой войны 1877-78. Поручик (ст. 30.08.1877). Штабс-Капитан (ст. 11.06.1881). Помощник военного прокурора (01.02.1882-26.03.1890). Капитан (ст. 11.02.1882). Подполковник (ст. 24.03.1885). Состоял в запасе (26.11.1886-24.06.1887). Полковник (пр. 1889; ст. 07.04.1889; за отличие). Военный судья (28.03.1896-16.03.1898). Военный прокурор Виленского военно-окружного суда (16.03.1898-12.12.1905). Ген-майор (пр. 1899; ст. 18.04.1899; за отличие). Председатель Варшавского военно-окружного суда (12.12.1905-23.05.1909). Ген-лейтенант (пр. 1906; ст. 06.12.1906; за отличие). Постоянный член Главного военного суда (23.05.1909-1917). Генерал от инфантерии (пр. 22.03.1915; ст. 22.03.1915; за отличие по службе). Участник Белого движения на юге России. В составе ВСЮР, в 1919 председатель Кассационного присутствия и особой комиссии (по рассмотрению дел высших чинов). Председательствовал в суде разбиравшем в конце 02.1919 дело ген. А.П. Архангельского, который был по суду оправдан. Умер (от болезни).

Награды: ордена Св. Анны 4-й ст. (1878); Св. Станислава 1-й ст. (1905); Св. Анны 1-й ст. (1908); Св. Владимира 2-й ст. (1911); Белого Орла (1913); Св. Александра Невского (06.12.1916).

Источники :

Информацию предоставил Илья Мухин (Москва)

Список генералам по старшинству. Составлен по 15.04.1914. Петроград, 1914

Список генералам по старшинству. Составлен по 10.07.1916. Петроград, 1916

Кузьмин-Караваев В.Д. "Военно-юридическая академия. 1866-1891. Краткий исторический очерк". СПб, 1891. Информацию предоставил Илья Мухин (Москва)

ВП по военному ведомству//Разведчик №1277, 28.04.1915

**

Ниже – извлечение из семейной хроники, номинальным автором которой является (в ту пору – 16-летний) Иван Александрович Новиковский, сын Ольги Андреевны Новиковской, а фактическим автором – сама О.А. Новиковская.

Из работы И.А. Новиковского «Моя семейная хроника»  (1999)

<…> Теперь я  расскажу  о  своих предках по линии бабушки Елены Ивановны Алексеевой (в детстве Румянцевой, а затем Ларионовой). Моя бабушка родилась в 1933 году в Ленинграде.  В годы блокады она жила вместе с родителями в  осажденном  городе.  Маленькая Елена осталась единственным членом семьи Румянцевых,  пережившим блокаду. Все ее близкие умерли от голода. Десятилетнюю девочку удочерили соседи по квартире.  А это значит, что у нашей бабушки Елены Ивановны было две семьи, две мамы.  Сначала обращусь к семейной истории родных матери и отца моей бабушки. Моя прабабушка Людмила Николаевна Румянцева  (в  девичестве  Дорошевская) (1894-1943) была дочерью генерального военного прокурора  города Санкт-Петербурга (похоже, что это семейная легенда, не соответствующая действительности; см. выше: биографию и послужной список Н.Ф. Дорошевского. – А. А.) , генерала от инфантерии Николая Федотовича Дорошевского. Кроме нее в семье было еще трое детей: Георгий, Мария и Ксения. Все девочки учились в Смольном институте благородных девиц (в Николаевской половине),  о чем свидетельствуют сохранившиеся в нашем семейном  архиве  поздравительные  открытки,  полученные ими от родных и подруг в 1910-1912 гг.  Брат Георгий учился в Варшаве в Кадетском училище. Больше о нем нам ничего не известно.

Младшая сестра Ксения погибла во время революции.  Ее застрелили  на улице красные,  когда она распространяла листовки. Ксении Николаевне в то время  было 19 лет.  Другая сестра Мария пережила две войны - гражданскую и Великую отечественную.  В дальнейшем отношения  с  ней  были прерваны. 

Но вернемся в дореволюционные годы. В это время семья генерала Н.Ф. Дорошевского снимала квартиру на третьем этаже четырехэтажного дома по Поварскому переулку,  дом 13, квартира 4. В квартире было 5 больших комнат:  гостиная, столовая, детская, спальня и кабинет, который украшал  двухметровый портрет хозяина,  облаченного в военный мундир, при всех наградах.  (В 30-е годы портрет был сожжен - опасно было не только хранить такие вещи,  но и говорить вслух о своем  дворянском происхождении).

Хочется рассказать об этом старом  петербургском  доме.  Здесь,  по данным петербургского музея-квартиры Ф. М. Достоевского,  в  разные  годы 19-го  века  жили Тургенев и Чернышевский.  Сюда в гости к Тургеневу (1) в 1845 году приходил читать главы своей первой  повести  «Бедные  люди» молодой  Достоевский.  Дом  этот  имеет богатую литературную историю и помнит многих великих русских людей (2).

Обратимся вновь к семье Дорошевских.  С какого года они поселились в этой квартире,  неизвестно,  но в справочнике «Весь Петербург» за 1910 год они указаны по этому адресу.  То же свидетельствуют почтовые  карточки на имя «Ея Превосходительства  Людмилы  Николаевны  Дорошевской, город Петроград, Поварской, дом 13».

После революции 1917 года квартира стала коммунальной, а наши предки Дорошевские занимали  в  ней лишь две комнаты - бывшую спальню и кабинет.  (Моя бабушка Елена Ивановна с моей мамой жили в этих комнатах до 1975 года).

Людмила Николаевна Дорошевская, моя прабабушка, вышла замуж за Константина Васильевича Румянцева, экономиста по специальности. Константин Васильевич и его брат Николай Васильевич учились в Санкт-Петербурге  в Лесном политехническом институте. Родом Румянцевы из города Курска, из учительской семьи. Сохранились дореволюционные фотографии обоих братьев-студентов, их мамы Раисы Николаевны и их бабушки.  Есть старинный альбом, в котором молодой Константин каллиграфическим почерком записывал «выдержки наиболее важных мест» из произведений передовых писателей начала 20-го века.  Вот одна из страничек этого альбома:  М. Горький,  «Дети солнца»,  и первая фраза:  «Там, где  пролита кровь,  никогда  не вырастут цветы».  А на другой странице строки ныне неизвестных поэтов:  Мельшина,  Барыкова,  Василия Чужого - о бедных и угнетенных, и дата - 24 мая 1906 года. Здесь же изящные рисунки самого Константина.  Тройка коней и ямщик  по  колено  в  снегу,  выполненные простым карандашом; цветы и голуби, а рядом, в окружении фиалок, буква «Л» - нам остается догадываться, возможно, это первая буква имени Людмила

У супругов  Константина  Васильевича и Людмилы Николаевны Румянцевых родилось трое детей: Георгий (1925-1942) (дома его звали Юра), Дмитрий (умерший в 3-летнем возрасте) и младшая Елена (род.  в1933 г.) -  моя бабушка.

В 20-30-е  годы  семья  бедствовала.  Как  рассказывает моя бабушка, Константин Васильевич был очень принципиальным и прямолинейным человеком  и  из-за  этого часто лишался работы,  а поступить на новое место удавалось не сразу. К тому же Людмила Николаевна, закончившая Смольный институт и знавшая несколько иностранных языков, не была приспособлена к «новой жизни» - не умела рационально вести хозяйство, поэтому нуждалась в помощи прислуги.

Чтобы свести концы с концами,  Людмила Николаевна начала работать. В период  НЭПа  она ходила в зажиточные семьи обучать детей французскому языку. Позднее ей удалось найти работу счетного работника.  Годы шли, дети росли. Старшему, Юре перед войной исполнилось 15 лет.  Из-за  болезни позвоночника мальчик не мог много двигаться.  Юра очень любил читать, коллекционировал марки.

Началась Великая  отечественная  война.  В  начале  войны  вместе  с детским садом Елену пытались на поезде вывезти из Ленинграда. Но город уже был окружен,  и детей вернули назад. Пришла первая блокадная зима.  У  моей бабушки Елены Ивановны остались о том времени горькие воспоминания. В1941 г.  ей исполнилось 8 лет.  Она рано научилась  читать  и много времени проводила за этим занятием. Но скоро детских книг в доме не осталось, потому что они были тоньше и лучше горели в печке. Людмила  Николаевна  показала дочери немецкие буквы и Елена стала пробовать читать по-немецки.  Сейчас бабушка вспоминает что в 42-ом году  читала единственную оставшуюся детскую книгу с картинками - учебник немецкого языка для 5-го класса школы.

Зима была суровая.  Все страдали от голода и холода.  Съели все, что можно было съесть. У Юры в аквариуме жил аксолотль - личинка амбистомы (североамериканского земноводного).  Пришлось сварить и его.  Дров для большой изразцовой печи не хватало.  Топили, книгами и мебелью, буржуйку,  стоявшую посреди 30-метровой комнаты. Но все равно было холодно.  На стене, отмеряя время, били старинные часы с орлом, огромное зеркало в позолоченной раме отражало страшный быт блокадной квартиры.  Когда у ослабевшей Людмилы Николаевны в очереди за хлебом  выхватили из  рук сумочку с продовольственными карточками,  стало ясно,  что это конец.

Сначала умер отец бабушки Константин Васильевич, потом бабушкин брат Юра. Мама - Людмила Николаевна - умерла в 1943 году. Перед смертью она сказала своей подруге (и соседке по квартире) Ольге Тимофеевне  Ларионовой про дочку Лену: «Возьмите ее себе, не отдавайте в детский дом».

Умерли все  близкие Елены.  Умерли от голода,  променяв на продукты все, что можно было обменять. А ведь в доме хранился чемоданчик с драгоценностями институтской подруги Людмилы Николаевны, успевшей эвакуироваться. Этот чемоданчик так никто и не открыл.  (После войны хозяйка пришла за ним - все сохранилось в целости).

Тогда, в 1944 году,  моей бабушке было 10 лет.  Ее удочерили супруги Ларионовы,  Ольга Тимофеевна и Иван Иванович (своих детей у них не было).  Так из Румянцевой Елены Константиновны она стала Ларионовой Еленой Ивановной. <…>

(1) Данная информация ошибочна. На самом деле только что написанная повесть «Бедные люди» была автором дана летом 1845 года для прочтения не И.С. Тургеневу, а Н.А. Некрасову и Д.Г. Григоровичу. Закончив чтение рукописи, Некрасов и Григорович не могли дождаться утра и белой петербургской ночью из дома 13 на  Поварском переулке отправились на квартиру к Достоевскому (жившему тогда в  доме на углу Владимирского пр. и Графского  пер.), чтобы обнять и поздравить начинающего писателя.

(2) На 4-м этаже дома 13 по Поварскому переулку в разные годы жили: Н.А. Некрасов ( с 1845 по1846), И.С. Тургенев (с 1853 по 1854 г.), Н.Г. Чернышевский (с 1855 по 1859 г.), белорусский поэт К.В. Вереницын ( с1884 по 1904 г.) [Информация предоставлена сотрудником библиотеки на Стремянной Н.В. Гаврис].

(Цит. по: Алексеев А.Н., Ленчовский Р.И. Профессия – социолог (Из опыта драматической социологии: события в СИ РАН 2008 / 2009 и не только). Документы, наблюдения, рефлексии. Т. 2. СПб.: Норма, 2010.  - http://cdclv.unlv.edu/archives/articles/profsoc_2.pdf