Борис Докторов

 «ЧУДАК». ИЛЬЯ ИМЯНИТОВ – ПОВЕЛИТЕЛЬ ГРОЗ

Так случилось, что родители назвали сына Ильей, и тем самым либо отгадали судьбу сына, либо определили ее.

Напомню: Илья, от имени библейского пророка – Элии - у восточных славян   пользовался особенным почитанием и принадлежит к самым популярным святым, наряду с Николаем Чудотворцем. Считалось, что в ночь на Илью (20 июля) бывает «воробьиная» ночь, когда сверкают молнии и раздаются оглушительные раскаты грома, а испуганные птицы мечутся и натыкаются на разные предметы. В славянской народной традиции Илья-пророк — повелитель грома, небесного огня, дождя, покровитель урожая и плодородия. Святой Илья считается в современной России покровителем воздушно-десантных войск и военно-воздушных сил.

А теперь – идем на встречу с Ильей Имянитовым. Но не сразу...

В 1962 году вышел в свет роман Даниила Гранина «Иду на грозу». Присутствие в книге описания таинственного и мало понятного мира физиков, стремящихся разгадать законы грозы, отголосков недавно отшумевших острых дискуссий о назначении и возможностях кибернетики, различных точек зрения, высказывавшихся в жарких спорах по поводу физики и лирики: «Что-то физики в почете / Что-то лирики в загоне…»,– все это уже предопределило значительный успех произведения. К тому же, два центральных героя романа Сергей Крылов и Олег Тулин – молодые, талантливые физики, обсуждавшие не только, да, пожалуй, и не столько вопросы науки, но роль науки и ученых в стране, их зависимость от бюрократии и рамки, в которые было поставлено поведение нормального ученого, обеспечили огромный интерес к книге. В первую очередь, в студенческой среде и в кругах молодой интеллигенции.

Гранин отдал дань господствовавшим в те годы представлениям о том, что литература должна четко показывать конфликт «отживающего старого» со «светлым новым», стоять на стороне творческих личностей, не принимающих хорошее настоящее, так как устремлены в отличное будущее, и честно добивающихся правды в борьбе с карьеристами и чинушами. Вместе с тем, и художнический талант писателя, и знание им внутреннего мира людей, о которых он рассказывал, позволили ему дать достаточно правдоподобные портреты Крылова и Тулина. В думающей читательской среде и «положительный» Крылов, и «отрицательный» Тулин воспринимались тогда живыми людьми. Особенно – Тулин – талантливый, саркастичный, привлекающий к себе внимание девушек.

Уже первые слова романа интриговали читателя: «Волшебник прилетел в Москву шестого мая в восемь часов утра. Он первым сбежал по качающемуся трапу на бетонные плиты аэродрома. Взгляды встречающих устремлялись к нему и соскальзывали: никто не находил ничего особенного в этом стройном, загорелом парне в модном ворсистом пиджаке». И это динамичное и парадоксальное начало книги – в те времена трудно было не заметить модно одетого мужчину – сразу помещало в центр повествования «волшебника» - Олега Николаевича Тулина. Рождалось желание постоянно следовать за ним, а позже восхищаться им и  сочувствовать ему, хоть он и не был «положительным» героем.

Еще более привлекательным – во всяком случае, внешне - оказался портрет Олега Тулина в кинокартине «Иду на грозу», который вышел на экраны в 1965 году. Совсем не случайно режиссер Сергей Микаэлян пригласил на роль Тулина 30-летнего красавца и одного из наиболее известных актеров того времени – Василия Ланового.

После его шумных успехов в кинокартинах: «Аттестат зрелости» (1954 г.), «Павел Корчагин» (1956), где Лановому была доверена роль культовой фигуры советской идеологии и всей системы образования Павла Корчагина, и фильма-сказки «Алые паруса» (1961 г.), в котором он играл с юной Анастасией Вертинской, удивившей советского зрителя незнакомым им типом красоты, Тулин в его исполнении не мог быть «совсем» отрицательным. Все положительное, что зритель связывал с Лановым, автоматически переносилось на Олега Тулина. Такова магия актерского искусства.

Да и сам Лановой смог разглядеть в Тулине яркую, сложную личность, а не приспособленца от науки. Много позже он рассказал об этом в одном из интервью: «Это замечательная мысль: надо идти на компромисс или нет? Сережа Микаэлян — спасибо ему за это — вытащил эту тему из романа и заострил в самом начале фильма. У меня тогда по поводу этой роли был очень интересный разговор с Граниным. Он утверждал, что Тулин — сугубо отрицательный персонаж, а несгибаемый Крылов — положительный. И он мне говорил, что я придаю ему такие качества, которые совсем не присущи Тулину. А я ему доказывал: "Извините, вы поставили вопрос: идти на компромисс или не идти? Тулин — идет. Для пользы дела большого". И неизвестно ведь, кто из них честнее — Крылов или более гибкий, более хитрый, более умный Тулин, который прекрасно понимает, что иначе невозможно бороться с идиотами. И он через совесть свою идет на компромисс, чтобы обойти этих чудовищ, и добивается дела. Потом Гранин мне сказал, что я был прав».

А теперь – третий портрет Тулина, и здесь речь пойдет о человека, который стал прототипом этого кино- и литературного героя. Мне повезло его немного знать на рубеже 1960-70-х годов; два лета он и моя семья снимали комнаты в одном доме в поселке Комарово, вблизи Ленинграда. Дом этот располагался в конце Озерной улицы, совсем у леса, а в начале улицы была дача Даниила Гранина, который привел своего друга к хозяйке этого дома. Так получилось, что я застал и запомнил тот момент.

Человека, личностные черты и дух которого были вложены Граниным в Тулина, звали Илья Моисеевич Имянитов (1918-1987). Он был физиком, доктором наук, исследователем атмосферного электричества, который в созданной им летающей лаборатории измерял электрические свойства облаков и атмосферы. Имянитов был выдающимся ученым, многоодаренной личностью и по-настоящему смелым, мужественным человеком.

По счастью, находим о нем информацию в Википедии: https://ru.wikipedia.org/wiki/%D0%98%D0%BC%D1%8F%D0%BD%D0%B8%D1%82%D0%BE%D0%B2,_%D0%98%D0%BB%D1%8C%D1%8F_%D0%9C%D0%BE%D0%B8%D1%81%D0%B5%D0%B5%D0%B2%D0%B8%D1%87

И.М. Имянитов окончил известную в Ленинграде 11-ю трудовую школу (бывшую гимназию «Аннен-шуле») и в 1935 г. поступил на инженерно-физический факультет Политехнического института. В то время там преподавали многие выдающиеся физики, но наиболее сильное влияние на Имянитова оказал профессор Я.И. Френкель, успешно работавший во многих областях теоретической и экспериментальной физики. В 1940 г. Имянитов окончил институт и был направлен на работу в качестве инженера-исследователя на Кировский завод, где встретился и подружился с выпускником того же института  Даниилом Германом, впоследствии ставшим писателем Даниилом Граниным.

В первые дни войны Имянитов вступил в ряды народного ополчения, вскоре он был тяжело ранен в одном из боев под Ленинградом и отправлен в госпиталь, где пролежал всю блокадную зиму 1941-42 гг. В 1942 г. он был эвакуирован в Свердловск и там, работая в Главной геофизической лаборатории, заинтересовался проблемами атмосферного электричества. Сказалось влияние Я.И. Френкеля, работавшего там же и изучавшего процесс образования туманов и происхождения атмосферного электричества.

По окончании Великой Отечественной войны И.М. Имянитов из Свердловска вернулся в Ленинград.

Сначала Имянитовым были созданы высокоточные приборы для измерения электрических свойств атмосферы с борта самолета, а затем при его активном участие были выполнены масштабные – наземные и авиационные, корабельные и антарктические – исследования атмосферного электричества. Результаты этих исследований учитывались при испытаниях радиолокаторов гражданских самолетов для предупреждения летчиков об опасности, которую могут представлять облака. Далее, он приступил к изучению мощных кучевых и грозовых облаков и поражений самолетов молнией. В натурных опытах он принимал личное участие, демонстрируя в весьма опасных ситуациях хладнокровие и выдержку.

Научная библиография И.М. Имянитова насчитывает свыше десятка монографий, выходивших, как правило, в «Гидрометеоиздате».

Так что «Иду на грозу» - не выдумка писателя, это все было пережито Ильей Имянитовым, который, кто-то мне рассказывал, боялся в жизни лишь одного: как бы его мама не узнала о его полетах на самолетах, тем более - «за грозой».

Но не только занятия героя физикой, наполняющие роман Гранина – пришли от Имянитова, от него – также образность, раскованность языка Тулина, сарказм и юмор его речи, характерные для молодых физиков-лириков 1960-х.  

Из «Википедии»:

«Немало сил отдавал И.М. Имянитов научно-популяризаторской деятельности. Он выступал по телевидению, писал статьи в советские энциклопедические издания, опубликовал (в соавторстве с Д. Тихим) занимательную и доступную самому широкому читательскому кругу книгу о таком объекте, как шаровая молния, К тексту книги был приложен вопросник, адресованный всем, кто сталкивался в повседневной жизни с этим феноменом природы. После выхода книги в свет им было получено более тысячи писем с описанием шаровой молнии и удивительных явлений, принятых случайными их свидетелями за шаровую молнию».

Уже в зрелые годы Имянитовым, под псевдонимом Ильи Янитова, был опубликован ряд литературных произведений разного жанра. Это и опережавшие время общественно-политические эссе, и небольшая по объему повесть, и рассказы, и даже сказки для взрослых и детей. Приведу короткое представление Даниилом Граниным первой повести Янитова, озаглавленной «ТЗ» («Техническое задание»):

«Автор этой повести — физик, изобретатель ряда приборов. Он никогда не писал ничего, кроме научных работ и отчетов. Эта маленькая повесть была для него самого неожиданностью. Она поразила своей своеобразностью и нас, знающих его. Ее очень условно можно назвать повестью. Публицистика, фантастика, юмор, сказка, литература, быт научного института причудливо соединились в ней, создавая особый, ну если не жанр, то во всяком случае способ видения жизни. Настоящая литература не подчиняется никаким законам. “ТЗ” в этом смысле тоже “беззаконное” произведение, потому что, кроме всего прочего, оно еще насыщено прелестью познания. В нем раскрывается механика делания нового, — важно не что создается, а как. Как из фантастической идеи возникает вещь, как удивительное продирается сквозь трезвую обыденность инженерной работы, что-то теряя, но что-то получая, беднея, но зато облекаясь в плоть, словом, перед нами проходит процесс творения — может, самое ценное и интересное для человека, занятого созданием нового. И еще одно отличие этой вещи, несмотря на всю парадоксальность технического задания, — все это удивительно достоверно, автору веришь не только потому, что он сам много лет работает среди этих людей, но и потому, что он успел отобрать наиболее точные детали общего, знакомого всем.

Сейчас приведу авторское изложение (в аннотированном оглавлении) одной из глав этой повести

 «Глава четвертая, убедительно разъясняющая, на основе исторического анализа, кто такие чудаки и почему надо с ними бороться.
В детстве мы все твердо знаем, что в следующий момент тут или там произойдет, а может быть, происходит что-то необычайно интересное. Мы не можем понять унылую логику взрослых, безошибочно отвергающих вариант с собачкой, сказавшей, что она проголодалась, и которой поэтому был отдан невкусный завтрак.
Под давлением старших мы постепенно отказываемся от ускоренных путешествий в будущее и надежды увидеть стекло в окне, разбитое нами вчера, сегодня целым и невредимым. Нам приходится отказаться от шапки-невидимки, от тайника, в котором лежит план дороги к центру земли, или хотя бы котелок с золотыми монетами. Мы теряем надежду стать достаточно сильными, чтобы искоренить всякую несправедливость на Земле и достаточно ловкими для прыжков повыше брумелевских. Позже мы даже отказываемся от робкой надежды – а вдруг какой-либо из законов Ньютона неверен. И что докажем это мы, опровергнув заодно закон сохранения энергии.
Мы начинем верить в незыблемость мира и непогрешность опубликованных законов – мы становимся взрослыми.
Из детей, не завершивших этот путь развития, вырастают чудаки.
В одной из самых больших энциклопедий сказано, что “чудак (произв. от слова – чудо) – человек, поступающий не так, как все, т.е. нелепо, хотя его действия вызваны лучшими побуждениями”.
Чудаки на Земле совершили немало нелепых поступков. Это они протестовали против обычая убивать престарелых родителей, а затем и против привычки просто морить их голодом. Они, не довольствуясь тем, что растет само по себе, стали класть вполне съедобные зерна в земляные ямки, уверяя, что они выращивают хлеб. Зерно у чудаков, конечно, отбирали, но они снова принимались за свое.
Чудаки изобрели топор, а затем и его название, вызвав дважды негодование современников, привыкших орудовать дубинами и называть вещи своими именами. Чудаки выдумали мореплавание, хотя было очевидно, что человек должен двигаться только по суше, и регулярно раздражали человечество призывами к справедливости для всех, когда было совершенно ясно, что справедливость – это то, что хорошо для себя. Чудаки дули в какие-то, сделанные ими же палки с дырками, называя не похожие ни на что звуки, извлекаемые из палок, музыкой и уверяя, что эта музыка, без которой жили и отцы, и деды, и деды дедов их современников, будто бы прекрасна.
Особо опасными оказались чудаки в науке и технике. Эта разновидность не довольствовалась повторением всех известных истин и уточнением уточнений, приносящими спокойствие, почет и благосостояние. Они придумывали корабли, движущиеся силой пара, и возмущенные соотечественники топили изобретателей. Они устанавливали радиосвязь через океан, хотя любой болван знал, что кривизна Земли не даст принять радиоволны.
Чудаки утверждали, что Земля – шар, вращающийся в пространстве, и умирали, но не отказывались от этого идиотского утверждения. Они голодали, но мечтали о полетах в Космос.
Ни должности, на звания не защищают от бациллы чудачества. Врач – придумывает обезболивание. Академик – мечтает, то фотоэлементы, дающие энергию, едва ли превосходящую комариную, смогут окрепнуть и двигать поезда и питать космические ракеты. Монах – создает систему мироздания, подрывающую устои религии. Вице-губернатор – пишет книги, испепеляющие все, на чем держатся и власти предержащие, и губернаторы, и вице-губернаторы. Президент академии наук – ждет полетов на другие планеты.
Исследованиями последнего времени установлено, что бациллы чудачества у большинства нормальных людей не погибают, а дремлют в организме, ожидая только толчка, чтобы снова ожить. Таким толчком может явиться общение с чудаками. Это делает чудаков особо опасными. Инфекция чудачества оказалась не только стойкой ко всем методам общественного лечения, но и легко распространяющейся – иногда целые города и даже континенты заражались от чудаков.
История – это история борьбы с чудаками. Меры борьбы менялись с развитием общества. Чудаков убивали и съедали, просто убивали, кормили ими диких зверей, сажали пожизненно на цепь, сжигали, лишали живота, лишали достояния, сажали в дома для сумасшедших, осмеивали, кормили ими юмористов.
Но по какому-то загадочному закону, несмотря на все принимаемые меры, получается так, что нелепости, придуманные чудаками, рано или поздно осуществляются. Обычно это происходит тогда, когда чудака уже нет в живых, когда все, кроме чудаков, поступают так, как чудак, когда тому чудаку можно уже спокойно ставить на площадях городов памятники.
Без чудаков мир застыл бы в неподвижности. Мрачные столетия средневековья – цена, которую человечество заплатило за уничтожение чудаков.
Среди прочих неприятностей, угрожающих людям, физики открыли энтропию – ржавчину, разъедающую энергию. Энтропия все время уменьшает запасы энергии, которые можно использовать, и чем больше энтропия поглощает энергии, тем сильнее она растет сама. В мире, где энтропия уничтожила все запасы энергии, не может быть ни движения, ни развития, ни пространства, ни времени.
Энтропия человеческого общества тоже все время росла бы, если бы не чудаки. Чудаки обладают бесценным даром уменьшать энтропию.
В будущем вместо призывов “Храните деньги в сберкассе” и “Смотрите кинокартины в кинотеатрах” в ночном небе будут светиться транспаранты “Берегите чудаков”.
И только разве в служебных инструкциях напечатают “берегитесь чудаков”, потому что ни одно хорошо организованное производство не сумеет существовать, если в нем дать слишком много воли чудакам».

Наверное, понятно, почему я обратился к этому тексту Имянитова. И Тулин в книге Гранина, и Тулин в исполнении Ланового, и тем более сам Илья Имянитов – «чудаки». В этом их правда и притягательная сила.