РОССИЯ: ОСТАТЬСЯ ИЛИ УЕХАТЬ?

Русские диссиденты о борьбе и эмиграции

О том, что в 2014-15-м годах рост эмиграции из России существенно возрос, в последнее время немало писали журналисты, социологи и аналитики. Уровень жизни в стране стремительно падает, режим из авторитарного в ускоренном темпе превращается в тоталитарный, государство ведет захватническую войну против братского народа, а большинство населения ее активно одобряет. Тем же, кто не поддерживает всего вышеперечисленного, приходится несладко: репрессии, травля и расправы с несогласными становятся из редких исключений постоянной российской практикой.

Оставаться или уезжать? Мы решили опросить уральских диссидентов, является ли их пребывание в России на данный момент сознательным выбором, или виной всему отсутствие возможности уехать? Если же имеет место сознательный выбор, то почему он сделан, и что эти люди надеются изменить в сегодняшней России?

Как оказалось, даже самые решительные «бойцы» и патриоты сегодня все чаще подумывают об отъезде. Анатолий С., активист движения «Екатеринбург – за свободу» признается, что четкого ответа на этот вопрос у него сейчас нет.

«Я дрейфую от «бороться» к «уехать». Потому что вижу массу людей (а не только шайку воров), которым «в кайф» барахтаться в грязи и обмане. Вот с ними бороться я уже не хочу. Была иллюзия с 90-х, что подавляющее большинство освободилось от сталинизма и рабства как идеологии. Оказалось, нет. И мне хочется, чтобы дети смогли реализовать свои пусть не очень богатые, но таланты в подходящих для этого условиях, а не тратили половину жизни на бессмысленные алгоритмы нашей власти. Я часть времени потратил на выживание, и некоторое время посчастливилось использовать творчески, но дальше просвета не вижу. Разве что через мрак войны, не иначе, к сожалению. Либо долгая гражданская в условиях международной изоляции, либо быстрая мировая – в случае решимости международного сообщества перед лицом всеобщей ядерной опасности от неконтролируемого безумного режима», – рассуждает он.

Сейчас Анатолий склоняется к необходимости отъезда, однако его супруга – учитель ИЗО и МХК (мировой художественной культуры) в школе очень любит свою работу и не видит себе другого применения. Схожая мотивация на то, чтобы остаться, и у другой гражданской активистки из Екатеринбурга, Елены Ш. «Лично я не вижу возможности реализоваться в другой стране», – поясняет она.

Довольно многочисленна категория людей, которые задумываются об отъезде, но пока не видят для себя такой возможности. Причины здесь – самые разные. «По семейным обстоятельствам пока уехать не можем. Но периодически в семье обсуждаем эту тему», – говорит Светлана Г.

Гражданский активист Юрий И. – студент, на данный момент он заканчивает только первый курс вуза. Недавно его незаконно задержала полиция, насильно забрав с согласованного с властью митинга. Суд вынес Юрию штраф. Однако на эмиграцию молодой человек пока не настраивается.

«А что мне делать? У меня нет выбора. Грин-карту мне за красивые глаза никто не даст , никакой полезной для общества и востребованной профессией я пока не обладаю, английский знаю просто ужасно, и ни один международный экзамен вроде TOEFL или IELTS для меня ни в жизнь не сдать, поэтому тема переезда совершенно точно закрыта», – рассуждает он.

«С другой стороны, есть куча людей, которым намного хуже, чем нам. Мы играем в кошки-мышки с невооруженной полицией, а героев Небесной Сотни расстреливали снайперы и давили БТРы, а в эту самую минуту кто-то сидит на фронте в окопе под минометным обстрелом. И вообще, в тех странах, где сейчас все хорошо, тоже несколько столетий назад рубили головы и нападали на соседей. Они прошли этот путь, почему бы не пройти его и нам?

На принимаемые очередные людоедские законы, фабрикуемые административные и даже уголовные дела в отношении невиновных, среди которых есть и мои друзья, у меня двоякая реакция. С одной стороны, это деморализует, с другой, еще больше радикализует и добавляет бессильной злости, что они могут написать в своих законах и сделать что угодно, а ты почти не в силах им помешать. В возможность Майдана я верю. Кто бы что ни говорил, средний житель крупного российского города не слишком отличается от среднего украинца, а примеры как бунтов, так и гражданской активности есть и у нас», – убежден Юра.

У Екатерины В. – более сложная ситуация. Против нее возбуждено уголовное дело за перепост в социальной сети официальных материалов в поддержку Украины. Соответственно, на данный момент она физически не имеет возможности покинуть страну.

«Я сейчас еще не знаю, как у меня все завершится. Вдруг буду невыездной... Но я всерьез думаю об отъезде, хотя мама категорически против. Конечно, уехать, допустим, в Канаду мне на данный момент кажется нереальным, а в Украине очень неспокойно. Думаю «прозондировать» Чехию, Болгарию, Черногорию. В России в ближайшее время, похоже, будет все хуже и хуже. Надо куда-то уезжать», – рассуждает Екатерина.

«Если честно, то не вижу в России особых перспектив. И что-то изменить в плане либерально-демократически реформ тоже не вижу возможности. Здесь этот режим, похоже, надолго. Тем более что большинству это очень нравится», – согласен с Екатериной ее друг Роман Р.

А вот другой фигурант аналогичного уголовного дела, Антон П. из Барнаула настроен иначе. «Бардак есть везде. Ломать дурацкие порядки на своей земле более уместно, чем на чужой», – кратко резюмировал он.

Ему вторит и уральский политик, активист партии «РПР-Парнас» в Свердловской области Михаил Б,

«Возможность уехать есть. Уезжать не хочу. Я живу там, где я вырос – в городе Первоуральске. Я люблю природу и окружающих меня людей. Считаю смыслом своей жизни сделать лучше жизнь людей, с которыми я живу в одном городе, в одном регионе и в одной стране. Отъезд воспринимаю как потерю смысла жизни. Мой прадед был талантливым инженером в царские времена. Он потерял любимую работу в расцвете сил в 1917 году. Мой дед воевал вместе с Колчаком против большевиков. Брат деда боролся за экологию своего города и реки Чусовой. Мой отец через общество «Знание» вел просветительскую работу.

Мои предки жили и умерли в Первоуральске. Они старались сделать жизнь лучше и боролись с коммунистической чумой. Им было гораздо тяжелее, чем мне, но они не покинули свою родину. Они были сильными людьми. Я тоже считаю себя сильным человеком, способным продолжить дело, которому служили мои предки. Здесь у меня полное право бороться за лучшую жизнь. А в любом другом месте, если я попытаюсь что то изменить, мне могут сказать: «в чужой монастырь со своим уставом не ходят».

Если будет прямая угроза моей жизни, предпочту уйти на нелегальное положение, чем покинуть страну. Если вышлют насильно из страны, то буду эту ссылку воспринимать как наказание. Воспринимаю отъезд других людей как слабость, к которой отношусь терпимо. Есть люди, которые видят иной смысл жизни, чем я. У меня несколько десятков сокурсников, вместе со мной закончивших МФТИ и уехавших затем в другие страны. Они успешные ученые. Они видят смысл жизни в работе. Есть люди, кто видит смысл жизни в материальном благополучии себя или своих детей. Чаще всего у таких людей были периоды в жизни крайне тяжелого материального положения, которые сделали их рабами быта. Мне их жалко. Не всем дано быть внутренне свободными людьми. Есть люди, уезжающие из страны в очень преклонном возрасте, когда уже нет возможности вести активную жизнь. Таких нельзя в чем-либо упрекнуть. Пусть эти люди достойно закончат свою жизнь», – объясняет Михаил.

Сходной позиции придерживается и уральский активист Алексей О.: «Вот я, к примеру, уезжать ну вот нисколечко не хочу. А хочу я жить в том государстве, в котором законы для ВСЕХ имеют одинаковую юридическую силу. Хотя бы поэтому привлекаю полицейских, всяких жуликов и каждодневных правонарушителей к ответственности. А уехать можно всегда, но только в случае начала каких-то очень жестких действий, серьезных репрессий», – поясняет он.

У некоторых «оставшихся» цели более локальные: изменить не страну, а хотя бы небольшой участок жизни своего города.

«У меня много друзей и знакомых уехали в разное время. Грин-карту мне давно предлагают. У меня дочь похоронена здесь. И мама. И папа. И бабушка. И муж. И много других родственников. Не могу бросить их. А вдруг завтра акулы бизнеса и на действующих кладбищах строить начнут? Ведь на старых вовсю строят... Кто будет защищать? Это моя Родина», – говорит екатеринбурженка Татьяна З.

Со своей стороны отмечу, что многие из опрошенных, на мой взгляд, ставят выбор несколько некорректно: бороться или уезжать. Однако эмиграция сама по себе вовсе не является обязательно отказом от борьбы. Безусловно, существуют такие виды деятельности, которые объективно трудно или даже невозможно осуществлять из-за границы, например, юридическая помощь репрессированным или деятельность политических партий. Но равно существует и деятельность, которую практически невозможно осуществлять в России, и гораздо легче и эффективнее вести из-за рубежа, к примеру, независимая журналистика.

К тому же только те, кто не пробовал эмигрировать, могут с легкостью рассуждать о том, что отъезд – это всегда улучшение условий жизни, бытовой комфорт и т.д. На самом деле, эмиграция зачастую связана с гораздо большими бытовыми проблемами, чем жизнь в стране гражданства. Если стоит вопрос о спокойной жизни, то многим было бы намного проще жить в России и не возражать против курса действующей власти, тем самым не нарушая свой комфорт и безопасное существование.

Однако существует и такая категория людей, для которых отъезд – это жертва и зачастую единственный способ продолжать борьбу, а возникшие в результате эмиграции лишения не способна покрыть даже красота страны пребывания. И жертвы эти приносятся не только ради безопасности, но и ради эффективности работы и борьбы, возможности сделать больше, чем в условиях нынешней России. С другой стороны, очевидно, что если не будет тех, кто старается изменить общество изнутри России, любая внешняя деятельность будет направлена лишь на поражение Кремля, но не на преображение страны.

Таким образом, работа «извне» и «изнутри» равно необходима. Однако, на мой взгляд, не стоит осуждать и тех, для кого отъезд действительно становится прекращением борьбы и просто способом начала нормальной, стабильной и безопасной жизни. Важно помнить, что меру и форму своей жертвенности каждый определяет сам, и никто посторонний не может и не вправе делать это за него.

Ксения Кириллова