РАЗМЫШЛЕНИЯ ОБ ИНКЛЮЗИИ

Март 2012 года. Педагогическая конференция

    Была с коллегами на городской конференции, посвященной вопросам воспитания и обучения детей с ограниченным возможностями здоровья, которая проходила в школе 8-го вида (для детей с умственной отсталостью – УО, а именно дебильностью – то есть легкой степенью нарушения интеллекта).

   Узнала, что и в этой школе насаждают модное нынче  инклюзивное образование. Директор школы обмолвился, что осенью они должны принять более 50-ти детей из специализированного интерната  – это уже дети-имбецилы, то есть со значительно более тяжелыми интеллектуальными нарушениями. «Как строить педагогический процесс – непонятно, смогут ли эти дети вообще сидеть в классе», - беспокоился директор.

     Я же подумала, что в этой ситуации учителя начнут уходить из школы и искать себе другие менее опасные профессии. Ведь педагоги несут ответственность за жизнь и здоровье детей (а классы при прежней наполняемости будет иметь еще и детей с неадекватным поведением – которые могут быть опасны для окружающих).

    На конференции я прослушала очень интересный доклад практического специалиста по детской психиатрии.  В частности, им были сказаны и такие горькие слова, с которыми я не могу не согласиться, так как и сама наблюдаю все эти явления. Вот что сказал детский психиатр:

-  становится все больше детей с органическими нарушениями головного мозга, как следствие этого у них возникает нарушение интеллекта (УО – умственная отсталость разной степени) ;

- увеличивается число детей, имеющих  психические нарушения, такие как:

  *  ранний детский аутизм – нарушение способности к общению с окружающими, как        правило, тоже сопровождающееся снижением интеллекта;

  *  ЗПР (задержка психического развития)  – недоразвитие какой-либо психической         функции (чаще всего внимания и памяти) в сочетании с  инфантилизмом и нарушением эмоционально-волевой сферы;

  *  СДВГ – синдром двигательной активности  с дефицитом внимания, когда ребенок       расторможен - не может  усидеть на месте, во время занятий, не может сосредоточиться;

-  институт семьи в наше время переживает кризис. Семьи распадаются, в том числе и из-за проблемных детей. Родители не умеют строить отношения с аномальными детьми. Отцы, как правило, уходят из таких семей. В результате, все проблемы ложатся на плечи матери, которая в одиночку часто не в состоянии их решить.

Декабрь 2012 года. Инклюзия глазами педагога (крамольные мысли)

    На курсах усовершенствования педагогов я узнала, что некоторое время назад наша страна подписала международную Конвенцию о правах детей–инвалидов. В соответствии с этой Конвенцией, дети с «особыми потребностями» теперь приобрели  права посещать не специализированные детские сады и школы (где есть штат соответствующих педагогов-дефектологов), а массовые образовательные учреждения (где таковых нет). В результате,  все сложности с появлением таких воспитанников/учеников в массовом образовательных учреждениях ложатся на плечи  воспитателей и учителей. (При этом надо заметить, что наполняемость групп и классов остается прежней, как если бы в них ходили только здоровые дети).

  Документ о  правах детей-инвалидов, может быть, подразумевает и неплохие  вещи - возможность больного ребенка пребывать в среде обычных детей, общаться с ними, находить среди них друзей… Но для этого нужно обеспечить ребенку с особыми потребностями соответствующие условия - по крайней мере, присутствие рядом с ним специалиста соответствующего профиля (сурдо-,  тифло-,  олигофренопедагога).

     Инклюзия у нас, как я понимаю, этого не предусматривает. Забота об особенном ребенке просто  перекладывается на плечи обыкновенного воспитателя или учителя.   Кроме того будет ли комфортно инвалиду среди здоровых детей, не будут ли дети  дразнить ребенка с ограниченными возможностями здоровья, не принимать его в свои игры? (Ведь дети часто весьма жестоки, а педагог не всегда может успеть предвосхитить какое-либо их высказывание, или не дай Бог, действие).

     Кстати, а есть ли права  у здоровых детей и их родителей?  Если в группе детского сада или классе ребенок с ЗПР (задержка психического развития), УО (умственная отсталость) или аутизмом, чьё поведение бывает не всегда адекватно, кто будет ограждать  здоровых детей от агрессивных проявлений нестандартного  ребенка?  А если в группе или в классе несколько таких детей? Как работать педагогу? Как учителю давать знания, если в первую очередь ему надо следить за особыми  детьми, чтобы те кого-то не стукнули, не укусили, не толкнули…

    Я считаю, что  решать  вопрос о  зачислении особого ребенка в общеобразовательное детское учреждение  надо в каждом случае индивидуально. Мое глубокое убеждение, что дети с нарушением интеллекта и дети с неадекватным поведением не должны находиться  в массовых образовательных учреждениях постоянно.

       В западной педагогике принято ежедневно приводить ребенка-инвалида на несколько часов  в обычный детский коллектив. Но при этом больной ребенок имеет тьютера (сопровождающего), который обеспечивает его особые потребности. Но у нас-то ни в школе,  ни в детском саду никаких тьютеров, к сожалению, нет.  Да и в детском учреждении больной ребенок,  как правило, находится не пару часов, как за рубежом, а весь день - «от и до». (Из опыта моей работы - родители  не торопятся забирать такого малыша из детского сада. Ведь с таким ребенком дома никаких дел не сделаешь. Вот и «сидит» он с 7.00 до 19.00 час. в дошкольном детском учреждении).

    Результатом  такой непродуманной инклюзии станет то, что воспитателю и учителю самому придется, отрывая время от здоровых детей, обеспечивать особые потребности больного ребенка. Вспоминая конкретного малыша с интеллектуальными нарушениями, который посещал наш детский сад, могу сказать, что воспитатель не имел возможности полноценно общаться с детьми, так как  постоянно следить за  передвижением данного ребенка по помещению группы или прогулочной площадке. Ведь больной мальчик мог сам себе навредить.   Он пытался есть землю не только на прогулке, но даже в группе - из цветочных горшков; грыз мебель, книги, игрушки, рискуя  проглотить  их мелкие детали.  Кроме того, этот малыш  был опасен другим детям. Устав от детского шума в конце дня, он  начинал  бросаться  стульчиками. ( А физической силы у детей и интеллектуальными проблемами, как правило, много).  Вот вам и инклюзия по-русски.

   Но в детском саду - еще полбеды. У воспитателей хотя бы нет понятия успеваемости. А если  ребенок со сниженным интеллектом  учится в массовой школе? Учитель вынужден обеспечивать потребности этого ребенка, отрывая  время от обучения здоровых детей. А если  таких детей в классе не один, а несколько? В этом случае  неминуемо будет снижаться уровень даваемых учителем знаний, и страдать начнут уже здоровые дети!

   Разумные родители, имеющие нестандартного малыша, рано или поздно понимают, что их ребенку все-таки  лучше находиться  в среде таких же детей, как он сам: заниматься со специалистом-дефектологом «своего» профиля; психологически не страдать от того, что он в группе (классе) не такой как все.

  А если родители не умные? (Часто дети с ЗПР и УО  рождаются в неблагополучных семьях). А если у родителей нездоровые амбиции? Например, они считают, что их ребенок будущий гений? (Такие иллюзии  часто бывают у родителей детей-аутистов).

   Уважаемый мною журнал «Дефектология» как-то писал о нескольких стадиях родительского восприятия  аномального ребенка. Так вот, первая стадия (независимо от интеллекта самих родителей)  – это отрицание, нежелание поверить в ту беду, которая выпала на их долю. Родители часто слепо любят своего ребенка, и им приходится проходить нелегкий и небыстрый путь осознания того, что их малыш не такой как все.

    Но если у разумных родителей рано или поздно глаза открываются, и они (а чаще всего – она - мама, так как отцы, как правило,  уходят из таких семей) начинают прислушиваться к словам врачей и педагогов, то у некоторых этого так и не происходит.

  (Тут, я считаю, необходима серьезная работа психологов  с родителями аномальных детей – их ведь тоже надо поддерживать! Между прочем, следующая стадия материнского  восприятия  нестандартного ребенка– это глубокое чувство вины (чаще всего, не обоснованное) перед самим ребенком, перед родственниками, перед обществом. Ну а затем  наступает стадия хронической печали – иначе говоря, глубокий стресс. Согласитесь, такая мать сама нуждается в психотерапевтической помощи, чтобы иметь возможность со временем все-таки перейти на стадию зрелой адаптации).

   А пока родители  еще не осознали всей величины проблемы они будут стараться отдать своего малыша к нормальным детям, не понимая, что страдать будут все - и больной ребенок, и здоровые дети и педагоги…  Только  родители аномального малыша на этой стадии своего родительского восприятия будут удовлетворены тем, что их ребенок ходит в обычную школу или детский садик.

    Получается, что вводимая у нас в стране  инклюзия, поддерживает родителей больных детей в их заблуждении  в том, что их особый малыш такой же, как и все. Нужно ли это делать?!

  Ведь рано или поздно  то, что замечали окружающие, но пока в силу родительской любви, не видят близкие аномального малыша, станет понятно и им самим. Только драгоценное время  уйдет и  изменить ситуацию будет  уже невозможно. К этому моменту – проблемный ребенок, наверняка, станет изгоем  в детском коллективе – другие дети  будут его избегать.

    Вот Вам пример: 3-х летняя девочка говорит про  мальчика с УО, когда их ставят в пару на празднике в детском саду: «Я с ним не хочу. Он слюнявый». (Надо отметить, что у мальчика рот, как всегда, приоткрыт, но лицо чистое).  Воспитатель и музыкальный руководитель, конечно, приложили все усилия, и уговорили не толерантную малышку, но ведь брезгливость так и осталась на её личике. Праздник для девочки был испорчен. Были недовольны и родители девочки, которые присутствовали на празднике и, естественно,  мама того самого мальчика.

     Как показывает жизнь, через какое-то время  малыш с особенностями начинает замечать, что его избегают в детском коллективе,  но при этом не понимает в чем причина (в случае с интеллектуальными нарушениями), или понимает (в случае с соматическими нарушениями). Как следствие этого, он начинает мстить окружающим за обиду, проявляя к ним агрессию. К сожалению, это наиболее распространенный вариант детского поведения в подобной ситуации.

     Ребенок, имеющий задержку психического развития (ЗПР), также  становится белой вороной в общеобразовательном детском учреждении. Если в силу своего характера такой старший дошкольник или школьник склонен к лидерству, то приходит момент, когда он начинает проявлять девиантное (асоциальное) поведение, действуя по принципу: «Да, я плохой. Значит - я буду самый первый среди плохих!»  Нужно ли доводить  до этой мысли  физически здорового, но психически неустойчивого подростка?!

    Есть и еще одна проблема - родители нездорового ребенка, посещающего массовое детское учреждение, будут все время общаться лишь с родителями здоровых  детишек. Им это будет очень нелегко – ведь они и так пребывают в состоянии постоянного стресса. Гораздо разумнее им было бы находиться в среде отцов и матерей, имеющих сходные проблемы и переживать свою беду не в одиночку, а в коллективе единомышленников: делиться друг с другом опытом, а не выслушивать претензии от родителей здоровых детей (за то, что их ребенок  кого-то стукнул или показал плохой пример). Ведь взрослому тоже надо как-то адаптироваться к своему необычному ребенку; понимать, что такое бывает, и с этим можно жить. В случае же  посещения  необычным малышом массового детского учреждения родитель нестандартного малыша рано или поздно оказывается в изоляции. Он начинает сознательно или подсознательно избегать  встреч с другими родителями, а иной раз и педагогами. Родитель ребенка с интеллектуальными или психическими проблемами замыкается в себе, оставаясь один на один со своей бедой. (Это и мой собственный материнский опыт - я вырастила ребенка с ЗПР, а также  многолетние педагогические наблюдения) . Впрочем, бывает и другой вариант, когда родитель требует от педагога невозможного, предъявляя ему претензии в том, что другие делают, а его «ребенка  до сих пор не научили».

     Согласитесь,  людям  свойственно объединяться по интересам. Тем более, это важно, когда этот интерес касается самого для них дорогого –  пусть необычного, но их собственного ребенка.

Февраль 2013  года. Инклюзия, будь она неладна

     Вместе со своими коллегами  я принимала участие в Городских педагогических чтениях.    Так как, на нашей секции встретились педагоги  комбинированных детских садов (где среди обычных детей воспитываются и обучаются нестандартные) и  компенсирующих детских учреждений (для детей с особенностями в развитии), то в процессе обсуждений представленных  сообщений,  поневоле возник вопрос о целесообразности введения в нашей стране инклюзивного образования – совместного обучения детей с особыми потребностями (со сниженным слухом, зрением, с нарушениями опорно-двигательного аппарата, детей с нарушениями интеллекта) и здоровых детей.

     Мы, педагоги-практики, пришли к выводу, что наше общество еще не готово к инклюзии.  Учителя говорили, что родители здоровых детей недовольны инклюзией, не готовы к ней  и их дети. Как ни призывают педагоги детей и их родителей к гуманному отношению к соученикам-инвалидам, но родители или остерегаются  интеграции в детские коллективы ребят с ограниченными возможностями здоровья, или откровенно не хотят подвергать риску своих здоровых детей.  Сами же дети избегают общаться с больными  сверстниками, чье поведение часто непредсказуемо, или облик отличен от нормального.

    Работа  воспитателя и учителя при инклюзии становится крайне сложной: возрастает ответственность педагогов, в том числе юридическая (так как риск получения детьми травм в этой ситуации возрастает). Ведь число детей в группе или классе не уменьшается при появлении в них детей с особыми потребностями. В результате инклюзии неизбежно снижается  уровень знаний здоровых детей, так как педагог вынужден в ущерб им тратить больше времени на обучение и уход за ребенком с особыми потребностями.

       В проигрыше оказывается и сам ребенок-инвалид, искусственно вырванный из  специальной системы коррекционного обучения. Ведь рядом с ним в массовом детском саду или школе нет ни сурдопедагога, ни  тифлопедагога, ни дефектолога. Воспитатель же или учитель в обычном детском образовательном учреждении не владеет этими специальными  знаниями в полном объеме.

    Опытные педагоги, сетовали, что не могут реализовать свой потенциал - обучать детей, так как они могли бы, ведь  основную массу времени они тратят на обеспечение насущных потребностей особых детей или же на ограждение детей группы от проявления их нестандартного поведения.

  Были рассказы и о том, как уже немолодые, но опытные и еще желавшие продолжать свою трудовую деятельность воспитатели и учителя, не выдерживают тех психофизических затрат, которые легли на них с введением инклюзивного образования. В результате эти педагоги предпочитают уходить на пенсию.  А вот молодежь что-то не очень стремится на их места, говорили коллеги.

     Оптимальным, на  взгляд моих коллег (и я его тоже разделяю), было бы раздельное обучение детей с разными дефектами, в соответствующих специализированных детских садах и школах, как это и было у нас в стране испокон веку. (Причем отечественная дефектология всегда считалась одной из лучших в мире!)  При этом вовсе не возбраняются встречи  здоровых детей и детей с особыми потребностями в свободное от учебы время. Это могут быть какие-то кружки, викторины, праздники, прогулки, но вовсе не каждодневная учеба за партой с жесткой пятибалльной системой  оценивания.

    После Городских педагогических чтений я еще долго размышляла о взволновавшей меня и моих коллег теме. В коррекционных (=  вспомогательных)  школах, думала я,  всегда была своя упрощенная программа, с которой дети с ЗПР и УО справлялись. Там эти  учащиеся чувствовали себя успешными. Кроме того они  получали в своей  школе  разнообразные трудовые навыки, даже в чем-то более глубокие, чем дети в массовых школах. На мой взгляд, это было куда более разумно, чем включение данной категории детей в систему общего образования. В массовой школе дети с интеллектуальными и психическими особенностями поневоле становятся «белыми воронами», здесь  они страдают не только от неуспеваемости, но и от неуспешности. А ведь последнее чувство одно из самых разрушительных для личности ребенка.

    В связи с этим мне, вспомнилось пусть резковатое, но очень верное высказывание одного известного психиатра, всю жизнь проработавшего в клинике с детьми, имеющими интеллектуальные проблемы, которое я слышала на заре своей профессиональной деятельности. Профессор сказал тогда на лекции для педагогов лечебно-профилактических учреждений: «Если человеку со сниженным интеллектом не объяснять, что он дурак – то тот счастливо может прожить всю жизнь, особенно если он состоялся в своей  профессии (например, стал хорошим сапожником, дворником, рабочим). «А из дебилочек», шутя, добавлял уважаемый профессор, «вообще получаются замечательные жены – они очень хозяйственные и сексуальные».

Февраль 2014  года. Хотели как лучше, а вышло как всегда

   «Все разные - все равные» - эти слова теперь звучит часто. Как гражданин не могу не согласиться с тем, что инвалиды  с нормальным интеллектом должны в обществе иметь равные возможности для образования, для общения , для устройства на работу… Но, похоже, в борьбе за права инвалидов, в нашей стране несколько перегибают палку.

   С одной стороны Россия приняла Конвенцию о правах детей-инвалидов, а с другой получилась карикатура западной педагогики. А может быть - все гораздо проще?  Коррекционные детские учреждения, упраздняются с целью экономии государственных  средств. Но с каких это пор мы стали экономить на детях?!

    Недавно я  присутствовала на методическом объединении учителей-логопедов и учителей-дефектологов своего района. Проходила эта встреча в комбинированном детском саду. (В этом садике кроме обычных групп, есть группы для детей с ЗПР  и группы для УО детей. Кроме того, в массовых группах этого  детского учреждения проводится инклюзия - туда тоже  интегрированы дети-инвалиды с нарушением слуха, дети с ЗПР, УО и аутизмом). Педагоги данного учреждения  делились с коллегами, как им на практике приходится решать проблему нахождения в группах детей с нарушением интеллекта и неадекватным поведением.

    Педагоги сетовали, что последнее время среди их старших воспитанников становится все больше детей не только с непредсказуемым поведением, но и с асоциальным (девиантным) поведением. Причем воспитывают таких  мальчиков, как правило, одни матери, которые с ними явно не справляются.

    Прозвучала на объединении педагогов и фраза, что теперь, к сожалению, это данность – «от таких детей мы никуда не денемся – они будут идти в обычные детские сады», причем все в большем количестве.

    Говорилось и о том, что закон  на стороне родителей таких аномальных малышей. (Ведь   инклюзия идет по стране!)  Хочет родитель (слепо любящий свое дитя, и пока не замечающий его особенностей),  чтобы его невменяемый ребенок был среди вменяемых, и он там будет. А ведь давно сказано: «паршивая овца все стадо портит» (уж извините за резкость). Начнет особенный ребенок кричать и бегать, как угорелый, по помещению; или кидать пищу на пол, или кусаться,  или плеваться; или произносить нецензурные слова (часто такие дети бывают из неблагополучных семей), или у всех на глазах заниматься онанизмом, то и другие дети, начинают копировать его поведение,  а при запрете воспитателей, задавать вопросы: «Почему ему можно, а мне нельзя?»

     А как здоровым малышам объяснить, что этот ребенок  больной или глупый, если этих слов педагогу произносить никак нельзя. Вот и говорит воспитатель, что он маленький, хоть особенный ребенок на голову выше всех остальных (часто именно так и бывает, ведь аппетит-то у него хороший).

   Каково положение педагога: воспитателя, учителя в условиях инклюзии?  Ведь педагог несет юридическую ответственность за жизнь и здоровье детей. (Если, не дай Бог, что случится, то педагог окажется в тюрьме). А часто особый воспитанник является источником  опасности, причем он может причинить вред и окружающим, и даже самому себе.

     Всегда были больные дети, но воспитывались они отдельно от здоровых в специализированных коррекционных детских учреждениях, где были созданы условия для детей с определенным видом заболевания. Со слепыми работал тифлопедагог, с глухими сурдопедагог,  детьми с нарушением интеллекта занимался дефектолог. Да и наполняемость групп в таких учреждениях всегда была значительно меньше.  Направлялись туда дети по решению медико-психолого-педагогической комиссии. Если у ребенка, посещающего массовый детский сад, выявлялось серьезное заболевание, то через какое-то время его направляли на такую комиссию для определения типа необходимого ему  дошкольного учреждения.

    Теперь  ситуация меняется. Малыши с задержкой психического развития, с нарушением интеллекта, с проявлениями аутизма поступают  в массовые группы детского сада наравне с обычными детьми. При этом в массовой группе лишь один воспитатель на 25 детей и хорошо, если в этой группе есть помощник воспитателя (няня). (Нянь, как правило, не хватает. По этой причине на работу в детские сады последнее время стали брать даже женщин плохо говорящих и плохо понимающих русскую речь. Такие няни  могут заниматься лишь уборкой помещения и мытьем посуды, но не помогать воспитателю с детьми).

     На методическом объединении мы также  узнали от старшего специалиста района, что  в ближайшее время инклюзия затронет не только детские сады, но и школы Санкт-Петербурга. В соответствии с Законом об образовании, с  2015 года будут  закрыты коррекционные школы и поток особенных детей хлынет в общеобразовательные школы.

   Для нас, педагогов, понятно, что учитель не сможет полноценно вести уроки, давать знания детям так, как он это делал раньше – до инклюзии. Ведь учитель  вынужден будет подстраиваться под средний уровень класса, в котором будут находиться и учащиеся с интеллектуальными нарушениями. Уровень школьного образования поневоле снизится.

     Придя после методического объединения домой, я решила посмотреть, что же пишут в интернете на тему инклюзии школьные учителя. И, к сожалению, мои худшие предположения подтвердились. Вот, что я там прочитала.

Для справки:  дети  7-го вида  - дети с ЗПР (задержка психического развития), а дети 8-го вида -  с УО (умственная отсталость- дебильность или имбецильность).

( Жирным шрифтом в тексте писем выделяла  я. – О. Н.).

 http://www.proshkolu.ru/user/nizhnik65/blog/35011/ :

 =  ВОПРОС: Всем известно, что дети 8-го вида должны обучаться в специализированных коррекционных школах, либо на дому (индивидуальное обучение).

С этого года в нашем районе их почему-то отправляют в обычные классы общеобразовательных школ. Причем на каждого такого ученика учитель должен писать программу и КТП (по 8-му виду). Оплату, естественно не обещают, т.к. ребенок находится в классе.

Поделитесь, пожалуйста, опытом.   24.08.2010.

= ОТВЕТЫ:

- Но это же просто несовместимо!

- А у нас только на медиках и педагогах можно экономить! Вот и экономят! Представляете, сколько средств высвободится, если дети VIII вида  сядут в обычные классы! А учителям не привыкать к экстриму!

- Жалко детей, так как просидят пешками... педагогически запущенные, агрессивные ...У нас море примеров, когда обычная школа в начальных классах и в среднем звене продержат их, а потом начинает избавляться, спихивая их к нам (в коррекционную школу). Эти дети очень сложные, нет элементарных навыков....

А бывает и так, что комиссия не компетентна: мол, мы должны быть гуманны..., детям надо дать шанс...Только непонятно - шанс на что? В общем, общество деградирует на глазах. В это году наша коррекционная школа не может принять деток, так как классов в школе не хватает и классы переполнены (вместо 10-12 чел. в классах  по 15 чел.)

- Действительно, эти ребята в большинстве своем не могут ни программу обычной школы усваивать, ни вести себя, ни адекватно реагировать на происходящее в классе и замечания учителя. 
Да, много сейчас говорится о необходимости толерантного отношения к инвалидам, но представьте себя на месте учителя, который не менее 30% урока должен отнять у класса на объяснения и замечания ученику 8-го вида. А кроме того, на написание программ, КТП, поурочек и различного рода характеристик. И это абсолютно бесплатно!

- Описание ребенка 8-го вида из одного ответа:

Очень быстро утомляется. Постоянно отвлекается. <…> Во время объяснений учителя, работы учащихся может встать и пойти, заговорить вообще, как говорится, не в тему...

Да, что уж я разоряюсь. Государству виднее. Оно же для детей «старается».

- …В классе из 26 человек четыре 7 вида и два 8. Класс поставили как интегрированный и велено составлять программы на каждый вид и учить. А как?

- Каждый должен заниматься своим делом (тем делом, в котором он компетентен). И эта работа должна оплачиваться. Учителя массовых школ не владеют методиками работы с детьми, которым необходимо обучаться по программам 8 вида. Такой ребёнок, находясь в массовой школе, не получает адекватной помощи. И ситуация усугубляется. Теряется драгоценное время.

- …Сейчас эта проблема возникает у многих, т.к. в некоторых территориях начали закрывать специализированные школы (8 вид). Нас пытаются убедить в том, что это делается в интересах детей. Я не уверена в том, что это правильно. Говоря о детях 7-8 вида, о необходимости обучать их в общеобразовательных классах, мы забываем о детях нормы, которые вынуждены терпеть не всегда адекватное поведение детей 8 вида, терять время на уроке, когда учитель вынужден успокаивать таких детей.

- …Сначала необходимо подготовить таких людей (учителей, специалистов, дефектологов в одном лице), которые смогут работать с классом и с ребенком с отклонениями в развитии одновременно, а потом уже вводить саму инклюзию...

- …Инклюзивное образование - это издевательство над детьми и педагогами, придуманное людьми, не проводившими ни одного урока в школе.

 А вот и другая, но не практическая, а лишь теоретическая информация из интернета. Она так и называется: «Об инклюзии».

http://inclusion.tomsk.ru/about_inclusion/

Тут инклюзия преподносится в самых розовых тонах, как «наиболее передовая система обучения детей с ограниченными возможностями здоровья». Причем речь идет о детях-инвалидах вообще, будь то соматические недостатки, будь то интеллектуальные  или психические нарушения.

И еще «похвальное слово» инклюзии:    http://ds584.ru/index.php?p=int_io

Март 2014. Р. S.

   Прежде чем публиковать свои размышления об инклюзии, я  решила  дать  почитать данный текст своим знакомым, чтобы понять какую реакцию вызовет это новшество у педагогов,  родителей и просто у неравнодушных людей.

   Педагоги, которые прочли мои записи, отнеслись к проблеме с большой обеспокоенностью. Одна из читательниц - недавно проходившая курсы  повышения квалификации и присутствовавшая на лекциях кандидата педагогических наук Т.А. Овечкиной (заведующей «Института детства» СПб Академии пост дипломного педагогического образования), сообщила мне важную информацию. Оказывается,  уважаемый лектор Овечкина сказала  слушателям курсов, что  в Санкт-Петербурге инклюзия в полной мере еще не вводится - пока остаются  специализированные детские образовательные учреждения. Данные учреждения  будут функционировать  наряду с массовыми и интегрированными детскими садами и школами.   

   Получив новую информацию, я занялась изучением законодательной стороны вопроса. И вот что выяснилось.   В самом деле, в «Законе  об образовании в Санкт-Петербурге» от 26.06.2013 №461-83 в статье 10, посвященной   обучению детей с ограниченным возможностями здоровья,  сказано, что обучение данной категории  детей может быть организовано как совместно с другими детьми (инклюзивное образование), так и в отдельных классах и группах (а также в форме семейного образования).

     Эту же информацию подтвердила  и  старший воспитатель (= методист)  детского сада,  в котором  я работаю, А.А.Долгая. Коллега сказала, однако, что проблема интеграции весьма серьезна и является скорее «экономической, чем педагогической». В подтверждение своим словам методист  предложила мне ознакомиться с Законом об образовании, но не Санкт-Петербурга, а уже Российской федерации.

   Оказалось, что в «Законе  об образовании РФ» от 29.12.2012 № 273-ФЗ в статье 23, там, где перечисляются  типы дошкольных учреждений, вообще отсутствует упоминание о коррекционных детских садах. Получается, что по закону РФ не предполагается существования специализированных учреждений, в которых осуществляется воспитание и обучение детей дошкольного возраста с особыми потребностями здоровья (в том числе и детей с нарушением интеллекта, и задержкой психического развития)!

    Значит ли это, что в соответствии с Законом об образовании РФ со временем все регионы России перейдут на рельсы инклюзивного образования, отказавшись от коррекционных детских учреждений?  На этот вопрос уважаемый мною методист не  смогла дать определенного  ответа, она лишь сказала, что « проблему инклюзивного образования уже давно пора поднимать - надо над ней думать сообща: и педагогам, и законодателям, и простым гражданам».

  Собственно этой цели и служит данный материал.

 О.А. Новиковская.  Март 2012 – март 2014