Лариса Бельцер родилась в небольшом городке на Кубани – Кропоткине – за месяц до окончания войны. Несмотря на тяжелейшие условия жизни, она с отличием закончила школу и рано определилась со своими главными интересами: история и немецкий язык. Она поступила на престижный исторический факультет МГУ, который закончила тоже с отличием, одновременно активно и успешно работая переводчицей.

Лариса Бельцер – историк, социолог, культуролог, журналист, кандидат философских наук. Уже 30 лет она живет в Германии, преподавала в университетах Кёльна, Билефельда, Мюнстера, Айхштетта и в Свободном университете (Берлин). Автор многочисленных научных публикаций. Спектр ее научных интересов: сравнительный анализ гендерных порядков, социология террора, секуляризация и постколониальные конфликты, социология религии Макса Вебера, политическая культура и культурная политика.

Публикуемое сегодня эссе «Операция Гуттенберг. Мой личный “1984 год”» написано давно, когда автор работала в московском Институте международного рабочего движения АН СССР. В Германии его публикуют как минимум каждые 10 лет, когда год кончается на 4.

В 1991 году этот материал был опубликован под заголовком «Как Оруэлл пошел в народ, или "Операция Гутенберг"» в журнале «Новое время», №20, но в архиве Ларисы не сохранился оригинал, и она перевела текст с немецкого.

Борис Докторов

**

Лариса Бельцер.

ОПЕРАЦИЯ ГУТЕНБЕРГ. МОЙ ЛИЧНЫЙ «1984 ГОД»

Античные философы говорили, что книги, как и люди, имеют свою судьбу. Подобно людям, книги рождаются в муках. Иногда официальный «отец» не совпадает с реальным. Книги, как и люди, могут быстро умереть или прожить долгую жизнь. И те, и другие иногда бывают вынуждены коротать свою жизнь в подполье.

Я знаю книгу с удивительной биографией. Она, наверное, до сих пор стоит на полке в одной из квартир 20-миллионного города Москва. Её автора зовут Эрик Блейр. Но мир знает его под именем Джордж Оруэлл. Роман, о котором идёт речь, он опубликовал в 1948 году под названием «1984 год». Он просто поменял местами две последние цифры года издания.

В СССР этот роман никогда не имел шансов быть изданным. В нём изображена мрачная картина жизни английского общества, в котором после победоносной революции установлена политическая система, как две капли воды похожая на советскую власть. Для советского человека незаконное владение или даже просто чтение этой книги на малодоступном для широкой публики языке оригинала каралось по уголовной статье «предательство родины».

В начале 80-х годов стала приближаться дата, взятая Оруэллом для заглавия романа — 1984-й год. На этот факт прореагировало советское руководство: в издательстве «Прогресс», в так называемой «белой серии», роман Оруэлла был издан на русском языке тиражом в 500 экземпляров. Эта книга вышла не для продажи, она была предназначена для распределения среди людей, относившихся в верхушке номенклатуры, или, говоря словами Оруэлла, «внутренней партии». По всем критериям авторские права на роман были украдены, но в СССР это было нормально, здесь даже такого понятия не было.

Одновременно с внутрипартийной рассылкой романа была начата ещё одна акция: в Институте сравнительной политологии АН СССР, где я в то время работала, была создана аналитическая группа для изучения реакции на предстоящий «юбилейный год Оруэлла» в западной науке и публицистике. Инстанции хотели знать, что пишет об этом пресса, как реагируют на магическую дату политики, интеллектуалы, молодежь. Есть ли точка зрения, что пророчества Оруэлла об установлении тоталитарной диктатуры осуществились в СССР? Короче говоря, руководство КПСС хотело быть в курсе: как они там, на Западе, «на нас» клевещут.

Меня включили в группу «Оруэлл-1984», потому что я уже писала для ИНИОН рефераты по немецкой литературе и публицистике, посвящённой роману, а моя ближайшая подруга делала то же самое по англоязычной литературе. «Враждебные» газеты и журналы мы могли читать в нашей институтской бибилиотеке, в Ленинке, Иностранке, ИНИОНе и в Историчке. В библиотеках эти издания находились в спецхранах, а у нас в институте их можно было брать прямо с полок или со столов. Но для работы нам нужен был прежде всего сам текст романа. Его придётся цитировать, да и в тех газетных и журнальных текстах, которые мы читали, было полным-полно цитат на языке оригинала. В наших аналитических текстах все цитаты из романа должны были сверяться с существующим русским переводом и соответствовать ему, все указания страниц — по русскому изданию. Но именно его у нас и не было…

Зато у нас был солидный опыт добывания «запрещёнки». В нашей жизни она стала «хлебом насущным», мы были поколением молодых учёных, вскормленным Самиздатом. Так что перво-наперво мы провели массовый опрос «родных и друзей Кролика» - но ни у кого из них прогрессовского экземпляра Оруэлла не оказалось. Но спустя некоторое время нам всё же повезло: экземпляр издания, предназначенного исключительно для «внутренней партии», нам принесла подруга, которая побывала перед этим в гостях у одного из законных владельцев. Она просто увидела книгу на полке, взяла её и сунула в сумочку, не сказав ни слова хозяину. Мы были счастливы, но задавали нашей добытчице тревожные вопросы: А что, если мужик заметит пропажу? «Ничего он не заметит, он же государственный человек, думаешь, у них есть время читать романы?»

Спустя несколько дней одна из участниц проекта забыла эту книгу, украденную с благими целями, в мясном магазине, где в порядке исключения в этот день действительно «давали мясо». Наш небольшой коллектив был в глубочайшем шоке.

Сначала была надежда, что книгу вернут. Кому она там нужна? Продавцам, или скандальным пенсионерам, которые вышли на охоту за мясом и ругались друг с другом в бесконечной очереди? Но все надежды оказались напрасными. Нам не оставалось ничего другого, кроме как гадать, кто из нас будет первым, до кого доберутся органы: - моя рассеянная коллега, - я сама, - «сорока-воровка», утащившая книгу или её чиновный знакомый, получивший экземпляр под номером 007.

Трясясь от страха, мы завершили нашу аналитическую справку по западной прессе. Её текст был опубликован в особом журнале со штампом «Для служебного пользования» на обложке. Нам с «преступной» подругой выдали премию. Но мы все пребывали в полуобморочном состоянии. Не было сил и смысла скрывать потерю, и мы посвятили в нашу тайну подругу, которая достала нам рокового Оруэлла под номером 007.

Теперь и она, как и мы все, тоже не могла спать ночами. Но она не стала долго терпеть и покаялась во всём своему мужу, художнику-нонконформисту. Это был жизнерадостный и оптимистичный человек, один из героев антисоветского подпольного авангарда. Его друзья и он сам придумали великое множество лайфхаков, чтобы не погибнуть в репрессивном советском социуме. Он, к примеру, каждый месяц рисовал себе и всем «родным и близким Кролика единый проездной билет на все виды московского транспорта, который в кассе стоил 6 рублей. Такое у него было хобби. Нельзя сказать, что у кого-то из нас не хватило бы шести рублей на этот билет, но для него это был вопрос принципа: «Я что, зря пять лет просиживал штаны на отделении живописи и графики в Строгановке? Мне дали профессию, чтобы я ею пользовался!»

Перво-наперво художник обложил нас самыми крутыми русскими словами, не переводимыми ни на какие иностранные языки. В печатном виде их можно приблизительно передать как «клюквы, кошёлки, клавы из буфета...». А после этого наш секрет стал расползаться как чернильное пятно на скатерти. Уже через пару дней мы сидели на оперативном совещании с не менее чем дюжиной добровольных участников. Это была подготовка к «Операции Гутенберг»: надо было найти ещё один экземпляр книги, в точности такой, как потерянный, и срочно сделать копии на аппарате «Эра», который использовали для малых тиражей прогрессовской «белой серии». Именно на такой «Эре» работала подруга одного безработного актёра, закадычного друга нашего художника. Неудобство заключалось только в том, что этот аппарат был установлен в копировальном цехе КГБ. Хотя, и наоборот тоже верно: «кто же станет гнать запрещёнку прямо в КГБ?» Далее по плану мы должны были сдать отпечатанные листы друзьям из «самиздата» - они согласились сделать переплёт. А на обложке наш мастер проездных билетов, дипломированный специалист по книжной графике, должен был со всей подобающей точностью воспроизвести номер 007 пропавшего экземпляра в центре шестигранного штампа, называемого на профессиональном библиотечном жаргоне «гайка». И в заключение всех трудов наша самопальная копия должна быть по-тихому возвращена на своё место. «А что мы будем делать, если вдруг всплывёт оригинал?» - цинично спросил авангардист-фальшивобилетник.

Примерно неделю вся наша оруэлловская команда неустанно искала второй экземпляр прогрессовского издания романа «1984». Он был исходной точкой нашего плана. Нашла его — как могло быть иначе? - та же подруга, которая принесла нам первую книгу. Одним прекрасным вечером мы, шайка врагов народа и заговорщиков, сидели за кухонным столом и рассматривали небольшую белую книжечку с цифрой «1984» на обложке; она выглядела как самодельная. До самого утра мы по очереди читали вслух правдивую историю Джорджа Оруэлла, которая, увы, на самом деле произошла с нашей страной и с нами самими.

В утренних сумерках безработный актёр сунул книжку под свитер и удалился в направлении центрального здания КГБ, где у его спутница жизни в 7 часов утра заступала на смену. А около 6 часов вечера того же дня мы уже сортировали листы, тщательно и с любовью отпечатанные в «осином гнезде» врага. В качестве вознаграждения за свои труды подруга актёра сделала один экземпляр для себя. Она, между прочим, не испытывала ни страха, ни благоговения в отношении своей фирмы: «Насчёт всесилия госбезопасности всё враньё и выдумка. Там тоже всё уже сгнило и развалилось. Какие ещё нужны доказательства?» - и она показала на стопку скопированных листов романа Оруэлла.

Для обложки нам удалось получить настоящую белую бумагу из издательства «Прогресс», ту самую, которую использовали для оригинального тиража. Многоопытные самиздатчики, которые переплетали нашу книжку, конечно же не упустили случая наделать для себя множество копий с нашего экземпляра. Спрос был огромный, цены высокие, и профи «Самиздата» отлично знали, как зарабатывать деньги на запрещёнке. Таким путём Джордж Оруэлл «пошёл в народ».

Наша самодельная книжица была неотличима от настоящей. С особой изящностью были подделаны на обложке номер получателя 007 и спецхрановский штамп-гайка — наш авангардист не зря отсидел свой срок на «школьной скамье» в аудиториях художественного училища.

Прошло пара-тройка лет — и мы все стали свидетелями, как «вражеские» книги были выпущены на волю из спецхранов и расставлены по нормальным библиотечным полкам. «Секретные» шестигранники при этом просто перечёркивали или заклеивали белой бумагой. Прошло ещё года два — и сразу в нескольких издательствах вышли новые тиражи романа Оруэлла. Теперь эту «опасную» книгу можно было купить на каждом углу.

Мы не знаем, что случилось с нашей самодельной книгой. Прочёл ли её кто-нибудь когда нибудь? Может, она так и стоит на той же полке, куда её тайком засунула наша подруга? И жив ли ещё её владелец?

Интересно, а есть ли премия Гутенберга за лучшую самодельную книгу? Мне кажется, что у нас были бы большие шансы её получить.