Потрясены вестью о кончине Рани Ганелина. Потеря огромна и невосполнима. Уходит первое послевоенное поколение гуманитариев, на чью долю выпало переосмыслить то, что случилось с нашей страной в предшествовавшие десятилетия, восстановить в правах нестесненный научный поиск и очистить историческое знание от фальсификаций и умолчаний. И еще - возрождать "связь времен" - поколебленные было традиции русской интеллигенции, нравственные критерии и чувство человеческого и гражданского достоинства. Раня Ганелин был одним из первых и самых ярких среди этой плеяды.

    Мы пришли из советской школы на истфак Ленинградского университета в конце 40-х годов, когда там прокатывались последние волны идеологических (и не только) погромов и гонений и бдительные люди энергично внедряли в неотягощенные серьезными познаниями умы молодых людей каноны "единственно верного учения". Раня был старше, образованнее, проницательнее и умнее большинства из нас. Знакомство с ним, короткие разговоры, случайно, как казалось, брошенные им реплики, замечания, шутки помогали самоопределиться в атмосфере господствовавшей злой мифологии, обратиться к серьезным книгам и к немногим остававшимся еще на факультете истинным ученым. С благодарной памятью вспоминаем нашего общего с Ганелиным учителя - профессора русской истории Бориса Александровича Романова.

    А потом пришли другие времена, дышать и работать стало чуть свободнее, догматика и "идеологическая дисциплина" стали сдавать позиции,  хотя и неохотно, то и дело пытаясь их отвоевать.  Р. Ганелин нашел свое место в Ленинградском Институте истории РАН (сначала - ЛОИ), и замечательный этот институт, собравший в своих стенах многих наших товарищей и соучеников, обрел в его лице первоклассного ученого, гражданина и человека. Его личный вклад в приращение незамутненного исторического знания и просвещение шедших за нами поколений был огромен. Историк по призванию, он был фантастически работоспособен.

     Под его именем и его редакцией были опубликованы  ценнейшие первоисточники, фундаментальные монографии и мемуары. Многие из его книг было отмечены престижными премиями,  вызывали живой отклик на конференциях, в печати. Очень жаль, что работы эти, как теперь повелось, изданы очень небольшими тиражами - их сейчас найдешь не в каждой библиотеке. Он работал до последних дней жизни. Назовем лишь три последние его книги, стоящие у нас на полках. Одна - страницы воспоминаний о 1940-1970-х годах: о чем говорили советские историки, что обсуждали в приватных разговорах между собой уважаемые и очень разные люди - ценнейшее свидетельство  духовной и интеллектуальной жизни представительной группы советской интеллигенции, вынужденной  существовать в жестких рамках коммунистического режима. Другая,  в которой собраны неопубликованные и ранее публиковавшиеся, но затерявшиеся в малотиражных сборниках и журналах статьи: они позволили по-новому осмыслить переломные события и по-иному взглянуть на ключевые фигуры российской истории в ХХ веке. И третья, содержащая убедительную интерпретацию советско-германских отношений в 1939-1941 гг., освещающую тяжкую и позорную страницу нашей истории. Это тема, которую тщится закрыть нынешний исторический официоз, пытаясь затушевать принципиальное родство сталинского и гитлеровского режимов. Одни лишь эти, навскидку взятые

В. Шейнис, А. Назимова

14.10.2014