На снимке: Василий Фирсов

Справочный материал от А. Алексеева

Василий Фирсов (1951-2010). Родился в деревне Запань Вытегорского р-на Вологодской области году. Работал в леспромхозе, колхозе, штамповщиком на заводе, киномехаником, корреспондентом районной газеты. Окончил филологический факультет Карельской государственной педагогической академии. Сказочник, которому коллеги по цеху сами, не обращаясь в официальные органы, присвоили звание народного писателя Карелии.

Ки́ндасово — старинная карельская деревня в Пряжинском национальном муниципальном районе Республики Карелия. Расположена на берегу реки Шуя. Первое упоминание о селе в писцовых книгах Обонежской пятины относится к 1496 году. С 1985 года в Киндасово ежегодно (в июне) проводится республиканский фестиваль народного юмора. В деревне в 2002 году построена часовня Введения во храм Пресвятой Богородицы, действует музей культовых сооружений древних саамов, а также открыт «памятник рукавице» в 2010 году.

В переводе с карельского языка kinnas — рукавица.

**

Юрий ЛИННИК

МУЛЬТИВЕРСУМ  ВАСИЛИЯ  ФИРСОВА (конспект монографии)

Полимусейон

Петрозаводск

2016

**

ОГЛАВЛЕНИЕ

ПЕНТАДА

 ПЁТР I  В  КИНДАСОВО

ВАСИЛИЙ  ФИРСОВ  И  ИГНАТ  ЛЕБЯДКИН

К ВОПРОСУ О ФОРМАХ ИДИОТИЗМА

КИНДАСОВЦЫ  НАСЛЕДУЮТ  ЦАРСТВО  БОЖИЕ

РЕСУРСЫ ИНВЕРСИИ

ТРИ  ФИЛОСОФЕМЫ        

1.  ВЕНИЧКА И ВАСИЛЁК

2. ОНТОЛОГИЯ АБСУРДА

3. АВОСЬ – НЕБОСЬ – КАК НИБУДЬ

ДНЕВНИКОВЫЕ  ПОМЕТЫ

 НЕСОСТОЯВШЕЕСЯ

 ПАМЯТИ  ЭЛЬДАРА  РЯЗАНОВА

ПРИЛОЖЕНИЕ

 Н.Ф. ЛЕСКОВ  И  В.Н. ФИРСОВ

**

ПЕНТАДА

ПЁТР I  В  КИНДАСОВО

            Пётр I часто наезжал в наши края.

            Однажды нагрянул и в Киндасово – не то чтобы с инспекцией, а скорее из любопытства: странные слухи ходили об этой деревне.

            Заодно решил и свои способности приложить – умел царь голенища притачивать да каблуки приколачивать.

            Так сказать, захотел предложить услуги населению.

            Но народ-то чем тут занимается?

            Царь застаёт киндасовцев за самыми разными – всегда несуразными – делами.

            Выделим сред них два вида деятельности:

            1/ мужик тень от дерева рубит;

            2/ все домашние – в полном сборе – ползают по полу, солнечные зайчики соскребают.

            Тень – и солнечный зайчик: два образа иллюзорности – две ипостаси призрачности.

            Как бы негатив и позитив индусской майи – её тёмная и светлая грани.

            А ведь без разницы!

            Вспомним платоновский миф о пещере: наш мир неподлинный – он только тень, отброшенная вечностью на материю.

            Освещения в пещере достаточно.

            И всё же…

            А что такое мир для Шанкары?

            Эфемерный перелив перламутра!

            Тот же солнечный зайчик.

            С предельной остротой Василий Фирсов ощутил онтологическую непрочность бытия.

            Киндасовцы обнаруживают эту непрочность.

            На фиг обихаживать фикцию!

            Обустраивать мираж!

            Сознание никчёмности нашего мира – его обманчивости – обычно ведёт к пессимизму.

            Вспомним буддизм.

            Вспомним Артура Шопенгауэра.

            А вот у киндасовцев другая – весёлая, улыбчивая – реакция на химеричность мира.

            Это беспрецедентно.

            Это какой-то наоборотный – совсем не меланхоличный, а бурлескный, карнавальный – экзистенциализм.

            Странные у меня получаются словосочетания.

            Для познания фирсовского Мультиверсума пока нет адекватных средств.

            Вася поставил перед философами сложнейшую задачу.

ВАСИЛИЙ  ФИРСОВ  И  ИГНАТ  ЛЕБЯДКИН

            Елена Ивановна Маркова – замечательный литературовед.

            Никто глубже её не написал о Николае Клюеве.

            В орбиту своих клюевских штудий она вовлекла и Василия Фирсова – выявила скрытые связи-инварианты и переклички-унисоны между двумя вытегорцами: поэтом и сказочником.

            Но было такое: в давние времена Е.И. Маркова получила на внутренний отзыв книгу детских стихов Василия Фирсова – и дала на неё отрицательную рецензию.

            Не согласен!

            Стихи изумительные!

                        Лошадь руку не дала

                        (У неё была нога),

                        И поэтому она,

                        Помогаю тонущим,

                        Дала ногу помощи.

            На кого это похоже?

            Конечно же, на капитана Лебядкина!

            Конечно же, на обэриутов!

            Вспомним, что поэта, придуманного Ф.М. Достоевским, чинари считали своим учителем.

                        Жил на свете таракан,

                        Таракан от детства,

                        А потом попал в стакан,

                        Полный мухоедства.

                        Место занял таракан,

                        Мухи возроптали

            Игнат Тимофеевич поясняет Варваре Петровне: «Вот ответ на ваш вопрос: «Почему?» – вскричал он торжествуя: – «Та-ра-кан не ропщет!». Что же касается до Никифора, то он изображает природу».

            В своей статье «Поэзия Игната Лебядкина» Владислав Ходасевич так сказал о перле Игната: «изуродованный вариант на пушкинскую тему о равнодушной природе».   

            Почему изуродованный?

            Нет и нет!

            Даже не пародийный, а скорее трагедийный вариант!

            Тема получает у Игната предельное экзистенциальное заострение.

            Не могу принять и того тезиса, что державинский Лебедь – птица Аполлона – выродился в Лебядкина.

            Всё куда как сложней и загадочней.

            Наш мир похож на воспетый Игнатом Тимофеевичем стакан.

            Внутри него мы видим не только «природы вековечную давильню» (Н.А. Заболоцкий),  но и нашу человеческую толчею и толкотню – перманентную нашу Ходынку.

            Не выбраться!

            Стенки скользкие.

            Есть только одно место на планете, не затянутую в гибельную прорву.

            Это Киндасово.

            Борьба за существование – специалисты видят в философии капитана Лебядкина своеобычное преломление дарвинизма – начисто отсутствует в Киндасове.

            Где конкуренция?

            Где перегрызание глоток?

            Вася антипод Игната.

            Он чист как дитя.

            Тогда как Игнат запятнан.

            Но вот капитан обращается к Лизе Тушиной: «Вы богиня в древности, а я ничто и догадался о беспредельности».

            Это лебединое в Лебядкине!

            Это от вечности.

            Впромельк она коснулась души Игната.

            Тогда как душу Васи сделала своим постоянным обиталищем.

К ВОПРОСУ О ФОРМАХ ИДИОТИЗМА

            У Карла Маркса есть выражение: «идиотизм крестьянской жизни».

            Является ли Киндасово подтверждением этого тезиса?

            Разве лишь для поверхностного – или предубеждённого – взгляда.

            Где-то К. Маркс гений – а где-то дурак.

            Вождь мирового пролетариата ничего не понимал в космосе пахарей и пастухов.

            Рабочему классу он отводил мессианскую роль.

            И ведь как обкакался!

            Вонь из ноосферы до сих пор не удаётся выветрить.

            От каждого по способностям – каждому по потребностям: эта формула коммунизма является примером истинного – клинического – идиотизма.

            Тогда как чуткая душа уловит в Киндасове веянье высшей мудрости.

            Киндасово – консервативно.

            Это важнейшая его характеристика.

            Прогрессисту К. Марксу именно патриархальность казалась чуть ли не синонимом дебильности.

            Здесь К. Маркс глуп.

            Только на основе консерватизма возможен эпос.

            «Киндасовские сказки»  эпичны.

            Читая книгу, я всё время вспоминал «Сто лет одиночества» Г. Маркеса: общее тут – воссоздание родового начала.

            Что такое род?

            Как бы сверхиндивидуум – соборная личность.

            Ты – умрёшь.

            Род – нет.

            В роде ты бессмертен.

            Киндасовцы  такие разные!

            И тем не менее они – одно.

            Жизнь рода движется по кругу.

            В ней реализуется архетип Вечного Возвращения.

            Всё повторяется – воспроизводится – репродуцируется.

            Поэтика Василия Фирсова напрямую отражает эту специфику эпического космоса – очевидна его склонность к рефренам и лейтмотивам.

            Время в Киндасове замкнуто на себя.

            Это циклическое время.

            Вот характерный для нашего сказочника зачин:

            Пошёл один раз киндасовский парень Бурыба по рыбу. Принёс корзинку грибов, стал пилой пилить, целый стог накосил, молотить начал, да тут принесло отца, не начать ли нам с конца, не кончить ли началом. Да опять начать про то, как парень Бурыба пошёл по рыбу, принёс грибов, стал пилой пилить, целый стог накосил, только бы молотить начать, да тут пришла мать, не пора ли снова начать про то, как парень Бурыба пошёл…

            И так далее, и так далее…

            Вот подзаголовок этого текста: надоедная сказка.

            Известен и другой термин: докучная сказка.

            Классикой жанра является бесконечный стишок про попа и его собаку.

            Сегодня это качество называют реккурентностью.

            Бытие рода – консервативное в сути своей – реккурентно.

            Рано или поздно круг приходится разомкнуть.

            Большевики это сделали варварским способом.

            Каков результат?

            Наша несчастная страна стала похоже на бедлам.

            Сплошь психушка!

            Разве что фирсовское Киндасово оказалось за её чертой.

            Есть где отдохнуть от шизиков.

            И слава Богу.

КИНДАСОВЦЫ  НАСЛЕДУЮТ  ЦАРСТВО  БОЖИЕ

                        Поэзия должна быть глуповата,

                        Но сам поэт — не должен быть дурак.

            Начинает Александр Пушкин – подхватывает Новелла Матвеева.

            Киндасово сама поэзия.

            Оно – по определению – глуповатое.

            В уточнение скажем – блаженное: не от мира сего – с какой-то придурью, несущей на себе знак чего-то нездешнего.

            Может, и высшего.

            Считай – божественного.

            Киндасово где-то  юродствует – где-то скоморошествует – где-то фиглярничает – где-то ёрничает – где-то выкаблучивается – где-то выстёбывается – где-то выпендривается – где-то балаганит – где-то шуткует – где-то гаёрничает – где-то ломает петрушку.

            Короче: Киндасово – играет.

            Игра: это от Бога.

            Дети играют лучше взрослых.

            Они наследуют Царство Божие.

            И киндасовцы – тоже: инфантильность – в самом положительном, светлом смысле данного слова – соприсуща им.

            Игра – самоцельна, игра – бескорыстна.

            Герои Василия Фирсова могут потерять всё до последней нитки – разориться в пух и прах – дойти до ручки.

            Делают они это с лёгкостью: играючи.

            Печалятся ли о потерях?

            Никогда!

            В Киндасове нет несчастных людей.

            Это закон Киндасово.

            Перед нами утопия?

            Люблю перечитывать великих мечтателей.

            Увы, порой они не глуповаты в тонком пушкинском смысле, а попросту – глупы.

            Вася же – по Новелле Матвеевой – не дурак.

            Он мудр как змий.

            Понятия утопии и антиутопии равно не применимы к его сказкам.

            Горечь бытия полнит их всклень.

            Она язвит и жжёт!

            Но однако  – и это обретение Васи – скрашивается у него неистребимой весёлостью духа.

            Читая «Киндасовские сказки», я сделал – пусть только для себя – крупное открытие.

            Говоря о нетварных энергиях Бога, исихасты называют среди них такие: жизнь – любовь – вдохновение.

            Добавляю ещё одну: смех.

            Бог целокупно присутствует в своих энергиях.

            Смех тут не исключение.

            Смейся, паяц!

            Смейся, киндасовец!

            Смех безэнтропиен.

            Смех нарушает законы сохранения.

            Смех неизбывно бьёт – в нашей системе отсчёта – из ниоткуда.

            Но киндасовцы показали: источник смеха – в Боге.

            Бог есть смех – смех есть Бог.

            Нездоровый смех?

            Это результат падения – это от лукавого.

            В дневниковой записи Василия Фирсова от 10.05.1991 находим такое признание: «В сказках я смеюсь, любя».

            Про тождество Бога и любви на века сказано в Евангелии.

            Как ни ударяет жизнь по киндасовцам, но они – и это феноменально – непотопляемы.

            На плаву их держит смех.

Сами-то киндасовцы, может, и не смеются.

Так сказать, физиологически не смеются – сурьёзные на вид.

Но они живут смешно!

Среди них нахохочешься до упаду.

Смех напитал саму их экзистенцию.

Стал средой существования.

Воздухом, которым дышишь – вездесущей атмосферой: живительной, креативной.

 РЕСУРСЫ ИНВЕРСИИ

Инверсия порождает парадоксы.

            Левша парадоксален для правши.

            Зеркало испокон веков остраняет мир.

            Не приелся ли этот приём?

            Не исчерпал ли свои ресурсы?

            Творчество Василия Фирсова свидетельствует: нет

            Наш сказочник создал не просто свой космос, а скорее Мультиверсум: в нём сопряжены разные  Вселенные – каждая со своей физикой и логикой.       Вот сказка «Как Андрон холод выносил». 

            Здесь описан мир, где не действуют законы термодинамики – потребляется даровое тепло:

            − Чего делаешь, дедуля? − спрашивает Андрон. Усмехнулся старик, говорит шутки ради:

            − Холод из избы выношу.

            − Как же ты холод выносишь?

            − Видишь сам: решетом. За ночь изба-то настынет, а я возьму решето да холод обратно на улицу и выношу. Вынесу − теплынь в избе и никаких дров не надо.

            Забавная инверсия!

            А ведь однако фундаментальная.

            Строя модель антимира, Андрей Дмитриевич Сахаров обращал время и причинность.

            Энтропия здесь тоже меняет свой знак.

            Но как весело она это делает у Василия Фирсова!

            Тема чудесной прибыли искони разрабатывается сказкой.

            Скатерть-самобранка – мельница-самомолка – бутылочка-самоналивайка: это возможно только в инверсированной Вселенной.

            В мире шиворот-навыворот!

            Или задом наперёд!

            Киндасовцы обязательно вам покажут избу-самобогатейку.

            О ней сказка «Было это давно».

            Медь – золото – серебро – хлеб: сами собой они появляются в доме.

            Фантастические свойства он перенял у рога изобилия?

            Жильё битком набито богатством.

            Но всё уходит на ветер!

            Киндасово охвачено тотальной девальвацией.

            Всё обесценивается.

            Казалось бы, это обстоятельство может вернуть нас в мир скучной бухгалтерии – ан нет: вопреки внешне печальным реалиям, в Киндасове никогда не бывает банкротств.

            Кто-нибудь разорился окончательно?

            Пошёл по миру?

            Не припомним такого случая.

            Крах исключается.

            Довольствуясь малым, сельчане не ропщут.

            В. И. Ленину с его революционной доктриной тут нечего делать.         Никаких переворотов!

            Кроме смысловых – шутовских.

            Резервы семантических обращений неиссякаемы.

            Вот пример свежей инверсии – она сбивает с панталыку (сказка «Как Матти из штанов выпрыгивал»):

            − Эй, хозяин, как это ты спать ложишься?

            − Как ложусь… Сам видел, как ложусь, из штанов да под одеяло.

            − Да ведь добрые-то люди штаны с себя снимают, а ты наоборот: из штанов сам выпрыгиваешь.

            − Что ж, − говорит хозяин. – Штаны с себя снять – дело не хитрое, много ума не надо. А ты попробуй себя из штанов вынуть – небось не сумеешь. Это у нас, братец, семейное: и отец мой умел из штанов выпрыгивать, и дед, царство ему небесное. А штаны с себя снять – это и дурак сможет. Ладно, спи давай, не время сейчас языком чесать.

            Василий Фирсов – мастер инверсий.

 ТРИ  ФИЛОСОФЕМЫ

1.  ВЕНИЧКА И ВАСИЛЁК

            Однажды в электричке «Москва – Петушки» к Веничке Ерофееву подсел Василёк Фирсов.

            Наконец-то они нашли друг друга!

            Присоседиться бы к ним.

            Сообразить бы на троих.

            Я тут с боку-припёку – лишь наблюдатель.

            Но убеждён: для почитателей двух гениев извлёк бы много полезного, спровоцировав их диалог.

            Оба любители спиртного.

            Променяли на него значительнейшие куски своей жизни.

            Алкоголь стал для них формой трансцендирования – если перевести в данном контексте, способом ухода из этого мира.

            Катапультирования из него!

            Шкала была одинаковой: чем пьянее, тем абсурдней.

            Крепчайте, градусы!

            Однако абсурд у Венички и Василька получался разный.

            Сознание первого начинало плыть – соскальзывало в бессвязный бред.     Сознание второго не теряло ясности – однако привычные логические связи распадались, уступая место каким-то новым ассоциативным сцеплениям и схлёстам.

            У Венички мир погружался в мрак небытия – у Василька он начинал искриться: происходило короткое замыкание смыслов.

            Это разные поэтики.

И разные виды свихнутости.

Вот Веничка:

            И опять уснул. И опять началось всё то же, и озноб, и жар, и лихорадка, а оттуда, издали, где туман, выплыли двое этих верзил со скульптуры Мухиной, рабочий с молотом и крестьянка с серпом, и приблизившись ко мне вплотную, ухмыльнулись оба. И рабочий ударил меня молотом по голове, а потом крестьянка – серпом по ...цам.

А вот Василёк:

Не так ступили, на свадьбе сглупили, на похоронах сплясали, снизу вверх упали − вот и пошла молва гулять по домам, по дворам, по задворочкам, с уха на ухо, с языка на язык, как, бывало, надрал мужик с берёзы осиновых лык, пошёл продавать да никто не берёт, да и нечего брать, пора сказку кончать, время делом заняться − с косой за осой гоняться, из озера месяц тащить, на заборе сушить, всей деревней на небо закидывать.

Оба парадоксальных мира – Веничкин и Васильковый – равновелики и равноценны.

2. ОНТОЛОГИЯ АБСУРДА

До недавнего времени понятие абсурда было принято относить исключительно к сфере высказываний.

Абсурдно – значит, алогично.

Язык надо строже контролировать.

Приснопамятные софисты: чёрное они могли назвать белым – настаивали на паритете  этих несовместимых суждений.

Протагора надо прописать в Киндасове.

Тут он нашёл бы понимание.

У Василия Фирсова мы найдём экстремальные проявления алогичности.

Бессмысленное маскируется под осмысленное.

Вася тут мастер.

Вот гениальный подвох (сказка «Как дружили киндасовец с пряжинцем»):

Ведь такая дружба была, не разлей вода: то пряжинец к Матти, то Матти его к себе, теперь хоть брось: и дружба врозь, и угощать некого…

Вроде как есть движение туда-обратно.

А на самом деле всё стоит на месте.

Грамматика затушевала несуразицу.

Над этой фразой поломали бы голову и Бертран Рассел, и Людвиг Витгенштейн.

После кризиса, потрясшего основы математики, логика заболела – Б. Рассел нашёл средства, чтобы её вылечить.

А Л. Витгенштейн надёжно оградил логику высокой надёжной стеной – в неё упирается всё сказуемое, вербализуемое, не смея пересечь жёстко заданную языком границу.

Перемахни стену, отбросив лестницу – и угодишь прямиком в ахинею.        Но какая она интересная!

Сколько раз Вася откидывал витгенштейновскую лестницу?

Поднаторел он в этой забаве.

Умел мозги пудрить.

Однако главное в другом.

ХХ век отмечен тем, что на наших глазах произошла онтологизация абсурда: не ограничившись языком, он заявил свои права на действительность – и завоевал её.

            Мы живём в абсурдном мире.

            Глубже всех это почувствовали Альберт Камю и Василий Фирсов.

3. АВОСЬ – НЕБОСЬ – КАК НИБУДЬ

            Киндасово легко проецируется на даосский Китай.

            Василий Фирсов – истинный даос.

            Философия недеяния лишь внешне похожа на философию безделия.

            Лао-цзы является антагонистом Обломова.

            Киндасовцы, конечно, трудятся.

            Но с прохладцей.

            Полегоньку.

            Спрохвала.

            А если они рьяно берутся за дело?

            Но дело-то всегда оказывается пустопорожним!

            Тем не менее Киндасова если не благоденствует, то держится на весьма приличном уровне.

            Киндасовцы чуждаются алчбы.

            Говоря о достоинстве бедности, Н.А. Бердяев имел в виду как раз киндасовцев.

            Скромный у них достаток.

            Но ведь это никак не голь перекатная.

            Что помогает киндасовцам выжить?

            Думается, они стихийно овладели законами синергетики – всецело полагаются на них.

            Теперь мы знаем: даосизм предваряет синергетику.

            Всё устроится само собой.

            Не надо прилагать лишних усилий.

            Вода всегда – без управления сверху, без понуждения – потечёт по оптимальному руслу.

            Ведь говорим мы: река жизни.

            Киндасовцы не перегораживают эту реку плотинами – не ставят в ней сетей и мерёж – не сбрасывают в неё нечистоты.

            Они просто плывут по течению.

            Не суетись!

            И даосизм, и синергетика призывают нас ввериться принципам самоорганизации – естественный ход событий всегда даст лучший результат, чем самое вдумчивое руководство.

            Процитируем Васю:

            − Не тужи, ребята, авось выйдем куда-нибудь, − говорил Авоська.

            − Как не выйти?! Небось, выйдем, − поддерживал Небоська.

            − Да уж как-нибудь выйдем, это так, − говорил и третий товарищ, Как-Нибудь.

            Сказка «Три товарища» − манифест русского даосизма.

            Авось, Небось, Как-Нибудь – его ключевые категории.

            Синергетика способна вывести из любого пике.

            Казалось, что ситуация безнадёжная – упадок полный – и вдруг кривая не то, чтобы поползла, а круто рванула вверх.

            Анархизм в его кропоткинском изводе родственен и даосизму, и синергетике.

            Бытие самоупорядочивается.

            Внешнего понукания не нужно.

            В провинциальном Киндасове окопались анархисты.

            По всем показателям там обогнали закисшую и протухшую метрополию.

            Анархия мать порядка.

            Это императив синергетики.

            Подкинули бы нам из Киндасово соответствующий катализатор!

            Тогда сдвинемся с мёртвой точки.

            И пойдём в гору.

            Другого шанса нет.

            Хоть режь – нет.

            Пускай автор оставил своих героев в глубокой яме, но готов держать пари: они успешно выбрались оттуда.

            Помогло Авось!

            Пособило Небось!

            Сыграло на руку Как-Нибудь!

            Если  Россия и выкарабкается из нынешней клоаки – то исключительно за счёт синергетических эффектов.

            На следующих президентских выборах в качестве кандидата обязательно должен быть выдвинут киндасовец.

            Если не победит – нам хана.

            Голосуйте за киндасовца!

            В синергетике есть такое понятие: режим с обострением.

            Хороший пример – когда деньги липнут к деньгам.

            Когда явления нарастают как снежный ком!

            Такое частенько случается в Киндасове.

            Можно и должно говорить о синергетике слухов.

            Они способны распространяться как пламя, охватывая колоссальные пространства – подчиняя себе массы.

            Читаем в сказке «Дело не дело»:

            Царь указ написал, с гонцом послал, да вот незадача: гонец в дороге загулял, бумагу потерял. Только в молве и царь не волен, сама пошла гулять, с угла на угол, с руки на руку, снизу наверхо, с мокра на сухо, от деревни да до села, от порога да до стола, от Онега, вишь, до Поморья, от Миколы, слышь, до Егорья, от соседа Ипата до Федулова свата, от Маланьи что слободская, до конторы, что заводская, бежит молва про киндасовцев, бежит, зараза, без царского указа, никого не спрашивает, никому не подчиняется, по лесам по весям разбегается.

            Гениальный раёшник!

            Это надо печатать в учебниках по синергетике – ведь образно тут раскрыты её механизмы.

            Ещё пример – сказка «Мужик-несун».

            Мимоезжий парень подкладывает спящему герою яйцо.

            Это становится началом ошеломительного мифогенеза.

            Яйценоскость  растёт по экспоненте.

            Счёт уже идёт на десятки!

            Но это не предел.

            Вот что видим в финале:

            Долго ли, коротко ли, разнеслась чудная весть по деревне: Пекка-то, глядите-ка, сотнями яйца несёт, и все уже варёные, все как один ядрёные. Чудная весть по деревне гуляет, а мужик Пекка дома сидит, голову ломает: как это я, думает, так уловчился – яйцо снёс, да еще и варёное? Уж и вправду: не курица ли я?

            Авосизм – наука будущего.

            Режим с обострением – наилучший режим.

ДНЕВНИКОВЫЕ  ПОМЕТЫ

 ***

             «Война и мир» Льва Толстого – 4 тома: эпопея.

            «Тихий Дон» Михаила Шолохова – 4 тома: эпопея.

            «Киндасовские рассказы» Василия Фирсова – 130 страничек: а ведь тоже эпопея.

            Крестьянская жизнь дана многомерно и полифонично – в широком развороте.

***

            Книга читается на одном дыхании.

            Выразимся так: это книга-континуум – выстроена органично, нет разрывов и шов.

            Думаешь: как хорошо продумана композиция!

            А ведь она сложилась непроизвольно – недолго думая, компьютер взял, да и расположил сказки в алфавитном порядке.

            По сути стохастическое решение.

            Но ведь писал Борис Пастернак:

                        И чем случайней, тем вернее

                        Слагаются стихи навзрыд.

***

            Во главу угла своего философствования Рене Декарт поставил радикальное сомнение.

            Усомнился в Боге.

            В материальной природе.

            В собственной чувственности.

            Киндасовцам это качество чуждо.

            Критический разум у них ещё не пробудился.

            Герой сказки  «Горбатая бабка» так объясняет своё безрассудное поведение:

            − Приснилась какая-то горбатая бабка, говорит: «Если до обеда крышу разберёшь, быть тебе богатым». Вот и разбираю.

            Мы легко внушаемы.

            Бесы зомбируют Россию.

            В пошлом году у нас поставлено 15 новых памятников  И.В. Сталину.

            Уверен: как ни простодушны киндасовцы, а никто не смог бы вбить им в голову, что тиран заслуживает подобного пиетета.

***

            Герой сказки «И одна корова, да три» может показаться недоумком.

            У него одна корова.

            А он утверждает, что три.

            Не двоится в глазах, а троится?

            Явно спятил.

            Ведь это абсурдистская арифметика: 3 = 1, 1 = 3.

            Зашли к мужику во хлев, а там одна корова стоит.

            − Где же три, − говорят, − одна корова-то у тебя.

            − И одна да три, − отвечает хозяин.

            − Как же три, ежели одна?!

            − А по настроению, − говорит хозяин. − Когда я злой, сердитый − корову Стервой зову, когда спокойный − Пеструхой, а когда добрый, да ещё выпивши, корова у меня − Красавушка. Это для вас корова одна, а для меня − три.

            Подождите, нечто подобное мы уже где-то встречали – причём на весьма серьёзном уровне.

            Где же?

            Подсказываю:

            − во-первых, в тринитарном догмате: любая ипостась Святой Троицы несёт в себе две другие – неизъяснимо вмещает их;

            − во-вторых, в теории множеств Георгия Кантора, созданной под влиянием этого догмата – вопреки здравому смыслу, часть может быть равномощной целому.

            Сказка Василия Фирсова изоморфна этим головокружительным построениям человеческого разума.

            Она ничуть не занижает их.

            Скорее переносит в субъективную – психологическую, ценностную –  плоскость.

            Но это и замечательно.

***

            Василий Фирсов – и Ефим Честняков: есть между ними неисповедимые параллели.

            Два мира частично перекрываются.

            Назовём инварианты: детскость – чистота – открытость бытию.

            И ещё: сказочность – мифологичность – фантастичность.

            Оба любят метаморфоз и гиперболу.

            Оба – поэты.

            Деревенское – крестьянское – исконное: как им удалось это сохранить?

            И донести до наших дней.

            Сказки и картины – будто ковчеги: спасётся ли в них душа народа?

            Вокруг – потоп.

            Зло разлилось от края до края.

***

            Иногда кажется, что миру Василия Фирсова свойственна ателия – отсутствие всякой целесообразности.

            Ведь герои действуют во вред себе!

            Тем не менее они обнаруживают потрясающую живучесть.

            Адаптация есть приспособление.

            Всякие клыки, жала – в их социальном изводе: ничего подобного  нет у киндасовцев.

            Они беззащитны.

            Изощрённые приспособления этого рода заводят в тупик специализации.

            Не угодило ли всё человечество в такой тупик?

            Тогда киндасовцы – счастливое исключение.

            Они не приспосабливаются.

            Они не приспособленцы!

            А потому – свободны.

            Свобода ценнее адаптивности.

            В жизненной борьбе она даёт преимущества, которые обнаруживаются не сразу.

            Выигрывает – свободный.

НЕСОСТОЯВШЕЕСЯ

            Захватила меня книга Василия Фирсова.

            Пробудила много мыслей.

            Захотелось написать о нём что-то солидное.

            Набросал перечень тем.

            Вот он:

                        ВАСИЛИЙ ФИРСОВ И ИГНАТ ЛЕБЯДКИН

                        ВАСЯ И ВЕНИЧКА

                        ВАСИЛИЙ ФИРСОВ КАК ОБЭРИУТ

                        К ВОПРОСУ О ФОРМАХ ИДИОТИЗМА

                        УТОПИЯ ЛИ ЭТО? ВАСИЛИЙ ФИРСОВ И ЕФИМ ЧЕСТНЯКОВ

                        РЕСУРСЫ ИНВЕРСИИ

                        ВАСИЛИЙ ФИРСОВ: ВЫТЕГОРЕЦ ИЛИ КИНДАСОВЕЦ?

                        ФОЛЬКЛОРНАЯ ПОДОСНОВА

                        ФИЛОСОФИЯ СЧАСТЬЯ

                        СМЕХ КАК НЕТВАРНАЯ ЭНЕРГИЯ БОГА

                        ОНТОЛОГИЯ АБСУРДА

                        ПРОБЛЕМА ЖАНРА: «КИНДАСОВСКИЕ СКАЗКИ» КАК ЭПОС

                        АВОСЬ – НЕБОСЬ – КАК НИБУДЬ: СИНЕРГЕТИКА В МУЛЬТИВЕРСУМЕ                                         ВАСИЛИЯ ФИРСОВА, КАРЕЛЬСКОГО ДАОСА

                        ИНФАНТИЛИЗМ КАК СТРАТЕГИЯ

                        КИНДАСОВО – ОБРЕТЁННЫЙ РАЙ

                        «ПОЭЗИЯ ДОЛЖНА БЫТЬ ГЛУПОВАТА» (А.С. ПУШКИН)

                        ТЩЕТА – СУЕТА – МАЕТА

                        ЗАКОНЫ СОХРАНЕНИЯ В КИНДАСОВЕ НАРУШАЮТСЯ

            Не получится!

            Время последнее – силы остатние.

            Что-то из перечисленного затронуто в этом тексте.

            Но впромельк – по касательной.

            Надо бы углубиться.

            А не выходит.

            Всё время озабочен проблемой заработка.

            Денег не хватает на самую что ни на есть скромную культурную деятельность.

            Моя трудовая биография началась без малого 47 лет назад.

            Есть в ней интересная симметрия: начинал с полставки (партия присматривалась) – кончаю полставкой (партия наказала).

            Точнее, у меня теперь 0, 45 ставки.

            Я стал жертвой полоумных реформ в сфере высшего образования.

            У меня нет никакого резона голосовать за «Единое Киндасово».

            Будь  ты неладно, «Единое Киндасово».

            Катись колбаской по Малой Спасской.

            Изыдь!

ПАМЯТИ  ЭЛЬДАРА  РЯЗАНОВА

            Сейчас 13 часов 11 минут 3-го декабря 2015 г.

            В Москве хоронят Эльдара Рязанова.

            Есть у него такая запись: «Русские, если почитать фольклор, всегда хотели получить всё, сразу и много и при этом не работать. Русские сказки – это и есть, к сожалению, национальная идея. Менталитет, который, мягко сказать, симпатии не вызывает. Лучшие люди в России всегда существуют вопреки ему».

            Вася оспорил бы Эльдара.

            Однако возможно и такое прочтение «Киндасовских сказок», когда они будут восприниматься как лучшая иллюстрация к мысли славного режиссёра и поэта.

            Это бездонная мысль.

            Всё зависит от ракурса.

            Мы же помним два выражения Поля Рикёра: множественность интерпретаций – и конфликт интерпретаций.

            Каждый свободен при выборе угла зрения.

            Может, я переборщил в своей апологии Киндасова – не знаю.

            К возражениям отношусь терпимо.

            Но если честно – чихать на них.

 ПРИЛОЖЕНИЕ

Н.Ф. ЛЕСКОВ  И  В.Н. ФИРСОВ

            Туповатая это республика:  Карелия.

            Край-то сам по себе прекрасный, а руководят им из рук вон плохо.

            Экономят на культуре.

            Позор, что у нас до сих пор не переизданы труды Николая Феофилактовича Лескова (29.10.1871, с. Святозеро – 05.11.1915. г. Петрозаводск) – выдающегося этнографа.

            Феномен Киндасова открыт им.

            Василий Фирсов писал о своём предшественнике.

            Но он ссылался не на первоисточник, а на книгу «Были-небылицы», изданную тщанием Александры Степановны Степановой (Петрозаводск, 1973; Петрозаводск, 2004).

            Приведём извлечения из авторской публикации: Лесков Н. Доклад о поездке в Олонецкую губернию летом 1892 г. // Живая старина. 1893. Вып. 3. С. 435.

            1

             Дорогой въ Святозеро я зашелъ въ одну небольшую деревеньку Киндазъ-Рукавица. Почему-то жители этой деревни служатъ предметомъ постоянныхъ насмѣшекъ сосѣдей-кореляковъ; о нихъ ходитъ много всякихъ анекдотовъ, напоминающихъ отчасти пошехонскіе разсказы. Былъ, разсказываютъ, одинъ киндасовецъ на охотѣ; приходитъ домой и говоритъ своимъ семейнымъ, что въ «куопѣ» – ямѣ, куда на зиму кладутъ рѣпу, видѣлъ сто зайцевъ. — «Полно врать, замѣчаютъ ему родственники, откуда взялось такое множество зайцевъ...?» – Ну не сто, такъ 50 да все таки было... «А откуда 50-то, да еще и въ «куопѣ?» – Ну, не 50 – такъ десять хоть было...» – «Ну да и то очень сомнительно»... – Ну, если не десять, – такъ одинъ хоть да былъ... «Да былъ ли хоть одинъ-то...?» – Такъ что-же тогда шуршало въ ямѣ?...

            2

             Наступаетъ праздникъ Крещенія Господня — Ведэристэ. Киндасовцы въ прежніе годы на этоть праздникъ постоянно ходили на свой погостъ — въ Пряжу, а тутъ почему-то вздумали устроить Іордань у себя дома: «не пойдемте, братцы, на Іордань въ Пряжу, разсуждаютъ киндасовцы на канунѣ праздника, не стоитъ ходить туда; рѣка у насъ есть своя, иконъ въ часовнѣ много, такой можно Іордань смастерить, что любо...» Покричали, потолковали, и всѣ согласились устроить Іордань дома. На другой день, въ самый праздникъ Крещенья, рано утромъ сдѣлали на рѣкѣ большую прорубь, и торжественно съ иконами на груди народъ повалилъ изъ часовни на Іордань. Морозъ былъ въ тотъ день трескучій; руки мерзли даже въ рукавицахъ. Вотъ одинъ крестьянинъ держитъ на груди большую икону «пühä Ведöй» — св. Введеніе... Руки у него отъ холода посинѣли, окоченѣли, и самъ онъ не чувствуетъ, какъ икона постепенно соскальзываетъ, соскальзываетъ и, наконецъ, бултыхнулась въ Іордань... Сильнымъ теченіемъ рѣки икону тотчасъ-же подхватило и унесло подъ ледъ. Между киндасовцами началась тревога: ахъ «нюнню суугъ» — реnіs іn оs «nühä-Ведöй» въ воду пала!.. Притащили изъ деревни неводъ, запустили его по теченію ниже Іорданской проруби, вытащили — глядятъ кусокъ льду... «Да это должно быть и есть «nühä-Ведöй» — сдогадались киндасовцы и торжественно понесли льдину на печку въ домъ часовеннаго старосты: пока обѣдаемъ, молъ, «nühä-Ведöй» тѣмъ временемъ на печкѣ и оттаетъ:.. Сидятъ киндасовцы обѣдаютъ, ѣдятъ праздничные пироги... «А подика ты, Микко, посмотри, что «nühä-Ведöй дѣлаетъ на печкѣ», посылаютъ одного изъ своихъ товарищей справиться на счетъ иконы. Микко поднимается изъ-за стола, лѣзетъ на печку и оттуда съ священнымъ трепетомъ сообщаетъ: «А, «нюнню суугъ» — реnіs іn оs «nühä-Ведöй» то, братцы, сбѣжала, только мочи немножко на печку брызнула».

            Как определить жанр?

            Вася говорит: анекдоты.

            Может, былички?

            Или побасенки?

            Или прибамбасы?

            В бесценных записях Н.Ф. Лескова просматриваются хорошо известные сюжетообразующие матрицы.

            Для первого случая это алгоритм фантастического приумножения – гиперболизации.

            Для второго – метаморфоза и исчезновение.

            У Василия Фирсова – что естественно – спектр приёмов гораздо богаче.

            Откуда он черпал материал?

            Вероятно, Киндасово некогда напоминало скоморошеские сёла Пинеги – там цвела и плодоносила уникальная игровая традиция.

            Было – сплыло.

            Советская власть ломала всё и вся.

            Морозом она прошла по всему Древу Жизни.

            Достала ли до киндасовских корней?

            Наверно, что-то витальное оставалось – еле-еле теплилось.

            Иначе не смогла бы Виола Генриховна Мальми  (1932–2010) сделать Киндасово ристалищем для проведения там чудесного праздника.

            С 1985 г. в Киндасово проходят – из июня в июнь – фестивали народного юмора.

            Активную роль в этом действе играет наш выдающийся смехач Дмитрий Москин.

            Он-то исподволь и подвёл своего друга Василия Фирсова к киндасовской теме.

            Вася начинал с нуля.

            Он обнаружил удивительный дар вживания в уже фактически погибший мир.

            Он возобновил – воссоздал – воскресил этот мир.

            Вытегорец стал киндасовцем.

            Полнота перевоплощения изумляет.

02–03.12.2015