Витольд Залесский. Воспоминания и размышления (4)
См. ранее на Когита.ру:
= Витольд Залесский. Воспоминания и размышления (3)
= Витольд Залесский. Воспоминания и размышления (2)
= Витольду Залесскому – 85! Кто бы поверил?
(Внимание! Если при клике мышкой на название материала Когита.ру Вы получите ответ: «К сожалению, по запрошенному адресу мы ничего не нашли», не смущайтесь и пойдите в конец открывшейся страницы, где сказано: «Возможно, Вы искали…» и соответствующее название. Кликните по нему и выйдете на искомый материал. А. А.)
(ПРОДОЛЖЕНИЕ)
Источник: «Живой журнал» В. Залесского «Моя жизнь»
Итак, летом 1992 года мне опять повезло: вернулся из Канады мой бывший коллега по ГОИ Сергей Борисович Паперный талантливый и энергичный человек, специалист по твердотельным лазерам, решивший основать в нашем городе свою лазерную фирму, способную выпускать высококачественную лазерную продукцию. Начальный капитал для основания фирмы обеспечила канадская фирма MPB Technology, в которой он до этого проработал некоторое время и которая занималась оптико-волоконной связью с применением твердотельных лазеров. Три комнаты для размещения фирмы были арендованы в том же здании СКБ АП (Специальное конструкторское бюро аналитического приборостроения), где я до этого работал. Первые заказы на изготовление сложных, несерийных лазеров поступили из-за границы. Мне снова пришлось осваивать новую лазерную технику, поскольку раньше твердотельными лазерами я не занимался. Как я уже сообщал выше, на меня тогда была возложена задача разработать и построить, естественно, с помощью нашего конструктора С.Б.Кремнёва и мастерских СКБ плавно перестраиваемый по частоте импульсный титановый лазер, предназначавшийся для разнообразных спектроскопических применений. Задача была выполнена успешно, и лазер этот был отправлен заказчику в Канаду.
Штат нашей фирмы насчитывал вначале всего около 10 человек, трудности в изготовлении и доставке комплектующих деталей были, но непосредственно меня не касались, и фирма более или менее благополучно просуществовала до апреля 2000 года, когда С.Б.Паперный решил снова (видимо, не от хорошей жизни) уехать в Канаду и продолжить свою работу в MPB Technology. При этом, с ним предпочли уехать ещё четверо сотрудников нашей фирмы. Один из них (С. Герасёв) примерно через год вернулся, но остальные так и остались там. На мой взгляд, это не удивительно и говорит о том, что занятие наукой и технологиями в нашей стране ценится пока ниже, чем в Канаде и других цивилизованных западных странах. И уж если упрекать кого-то в недостатке патриотизма, то не уехавших, а тех представителей власти, которые не смогли или не захотели сделать труд учёных, технологов, изобретателей, конструкторов подлежащим достойной оплате. Впрочем, насколько я знаю, о же самое можно сказать и о труде учителей и врачей.
Фирма сохранилась, обрела другое имя (ООО МУЛТИТЕХ) и другого Генерального директора (А.М.Алексеев). Заметно изменился профиль работы: значительное место в её деятельности стали занимать заказы на прецизионную лазерную резку и обработку кварца, сапфира, стекла и других материалов, естественно, с помощью лазеров собственного изготовления. Это направление стал удачно и плодотворно развивать наш новый сотрудник Олег Хаит. Из специалистов- лазерщиков кроме меня осталось всего 3 человека – все выходцы из ГОИ, который к тому времени стал постепенно разваливаться. Многотысячный штат сотрудников ГОИ уменьшился до нескольких сотен, оборудование почти перестало обновляться. Однажды в 90-е годы, побывав в нём, я увидел, что жизнь там почти замерла. Шёл по полутёмным пустынным коридорам. Чтобы попасть в туалет, приходилось просить ключ у знакомого сотрудника, т.к. для экономии воды они запирались. Поразительный контраст с прежними временами.
Лазерный отдел в1993 г. преобразовался в Институт лазерной физики (ИЛФ), но тенденция к уходу из него квалифицированных специалистов, насколько я могу судить, сохраняется и сейчас. Тем не менее, научная деятельность в ИЛФ продолжается, о чём свидетельствуют регулярно с частотой раз в два года проводимые с его активным участием международные конференции под названием “Оптика лазеров”.
Моя работа в фирме ООО МУЛТИТЕХ завершилась в 2004 году, когда мне исполнилось 75 лет. Мне кажется, человек может испытать удовольствие, когда остаток своей жизни он посвящает тому, чтобы ещё раз мысленно прожить её, и старается при этом найти возможность её осмысления для передачи накопленного опыта близким и потомкам. Применения пенсии, лучшего, чем поддержка такой возможности, я не вижу, тем более при её близости к прожиточному минимуму.
В 90-е годы мои дети стали вполне взрослыми, и судьба каждого из них заслуживает того, чтобы остановиться хотя бы на некоторых наиболее интересных моментах из их жизни.. Но прежде следует сказать о Галине. Мы прожили с ней вот уже 47 лет вместе. Бывали у нас и ссоры, были у меня недолгие увлечения другими женщинами. Но каждый раз после очередной ссоры я приходил к мысли, что мне крупно повезло в жизни в том, что я остановил на ней свой выбор и в том, что она не отвергла меня. Галина – человек цельный и её наружность (до сих пор весьма привлекательная, нужно сказать) вполне соответствует её внутреннему миру. Она не боится говорить то, что думает, даже если это неприятная для тебя правда. Поэтому доверие к ней безгранично, Знаешь, что она не подведёт в любых обстоятельствах. И в ней нет ни капли лицемерия, к которому я очень чувствителен. У неё, как и у меня, по-прежнему почти полное взаимопонимание и любовь в отношениях с детьми и внуками. Её и мои взгляды на ситуацию в нашей стране близки и нас обоих весьма беспокоят тенденции её развития в будущем (к сожалению, в отличие от некоторых членов нашего семейства). Галина очень неравнодушна к искусствам, особенно к поэзии. Слушая стихи в её исполнении, часто ощущаешь неожиданную глубину смысла, вложенного в них автором. Вот уже лет 10 Галина организует поездки близких нам горнолыжников по близлежащим странам, где этот спорт в почёте и имеется соответствующая инфраструктура. Переход от её увлечения спортивной гимнастикой к освоению горнолыжного спорта произошёл давно ещё в 60-е годы, когда у нас стали появляться и подрастать наши дочери. В результате все они в той или иной степени достигли мастерства в этом виде спорта.
В1994 г. сын мой Костя вместе со своей семьёй – женой Людмилой и сыном Сашей покинули Россию и уехали в США. Они поселились в небольшом городке Спокэн в штате Вашингтон в400 км. от Сиэтла. Как я уже упоминал, Костя закончил Институт стали и сплавов в Москве, проработал больше десяти лет в каком-то “ящике”, где и познакомился со своей будущей женой, потом немного в ФИАНе (Физическом институте Академии наук СССР). Но постоянного места работы, соответствующего его устремлениям, так и не нашёл. В Спокэне Костя переквалифицировался в программиста, закончив соответствующий техникум, и нашёл соответствующую работу в фирме, обеспечивающей средства связи.
В 1997 году я приезжал к Косте в Спокэн и провёл у него в доме 20 дней. Естественно, во время этой поездки я вёл дневник. Думаю, что некоторые подробности этой поездки, описанные в моём дневнике могут представить интерес для читателя, и поэтому я привожу их в главе, посвящённой трём моим наиболее интересным зарубежным поездкам в 90-е годы.
Ещё до отъезда семьи моего сына в США я, навещая их в Москве во время своих командировок, убедился, что мой внук Саша – мальчик не вполне обыкновенный. Мы обычно гуляли с ним в Сокольническом парке, недалеко от которого они тогда жили. Было видно, что он живёт в каком-то своём выдуманном мире и не очень понимает, кто такие окружающие его люди. При этом у него обнаружился взрывной темперамент, он легко приходит в бешенство, если почувствует себя обиженным. Уже тогда он учился музыке, сначала - игре на скрипке, а потом, по моему совету, стал осваивать фортепиано и орган, который произвёл на него большое впечатление. Уже в Москве, попав в Музыкальное училище при Московской консерватории, что на Мерзляковском переулке, где когда-то учился и я (у проф. Л.М. Цейтлина), он сделал успехи. В Спокэне его взялся учить игре на органе органист и руководитель церковного хора в кафедральном соборе Спокэна Джим Баррет. В местной газете The Spokesman-Rewiew 8.07.95 , когда Саше было ещё только 11 лет, появилась статья под заголовком “Young organist has keys to bright future”, к которой приложена фотография, где Саша в окружении девочек и мальчиков играет на органе и в которой ему, как музыканту, предрекается блестящее будущее. Сообщается, что к этому времени он успел написать уже 19 пьес для органа. А через 8 лет, участвуя в конкурсе юных органистов США, он занял первое место по одному из 7 регионов (северо-западному). Однако, может быть, к несчастью, Саша увлёкся тогда ещё и теоретической физикой. По этой причине после окончания им престижной школы (Saint George’s School) в Спокэне родители попытались устроить его в колледж (Holy Cross College), где учат одновременно и музыке, и наукам. Этот колледж находится на другом конце континента в Ворчестере (штат Массачузетс). Чтобы попасть туда, нужно было (как и всюду в Америке) иметь хотя бы одно из двух необходимых качеств: либо немалые деньги для оплаты обучения, либо способности, сильно превосходящие средний уровень. Помогло второе, и попытка удалась. В этом колледже его учителем стал известный органист Джим Кристи. В мае 2005 года Саша закончил этот колледж, к сожалению, так и не закончив своей погони за двумя зайцами. Как я уже упомянул, в2003 г. он стал победителем в конкурсе юных органистов по своему региону. Но на следующем этапе, когда происходил конкурс на звание лучшего юного органиста США, ему не повезло, после чего он оставил мысль посвятить себя всецело музыке. Мне кажется, он переоценил и свои возможности проникнуть в глубины теоретической физики. Уровень преподавания физики в колледже, видимо, был не очень высок, время было упущено, а чтобы претендовать на бесплатное обучение в университете потребовалась бы для поступления очень хорошая подготовка по физике и другим предметам. Оплату обучения сына в университете Костя осилить не может, она слишком высока. Пока Саша на распутье.
Дочь Марина осталась жить в Москве с матерью, пока не вышла замуж. У неё родился сын Алёша. Это был мальчик совсем другой по натуре. В отличие от Саши он проводил много времени на улице, общаясь с дворовыми мальчишками и рано узнал, что представляет собой окружавшая его реальная жизнь. Нашёл он “себя” , поступив на заочное отделение Санкт-Петербургского Института кино и телевидения (московский филиал), чтобы учиться на звукорежиссёра. Перед этим его приняли на работу в популярный в Москве театр Васильева “Школа драматического искусства”, где он ведёт спектакли и в2007 г. уже успел побывать на гастролях в Нью-Иорке.
Марина уже давно развелась с мужем, Алёша попрежнему живёт с отцом, но дружит и часто общается с матерью. Марина – врач, несколько лет проработала врачом скорой помощи, потом перешла на работу в московский Кардиологический центр. Помимо своей основной работы она известна там как исполнительница песен и романсов под гитару на вечерах, посвящённых всяческим торжественным мероприятиям.
Теперь остановлюсь на том, что получилось из двух моих младших дочерей - Нины и Нади. Кое-что о них уже было сказано в главе Жизнь в Ленинграде.
Но немного повторюсь: Нина успешно закончила английское отделение филфака ЛГУ, проработала там недолго, вышла замуж и родила мальчика Андрея (1989 г.) и девочку Катю (1992 г.). Всё было удачно. Муж - Дима, сын моего друга, талантливого физика Сергея Григорьевича Пржибельского, - закончил Политехнический институт по специальности ядерная физика, но после нескольких перемен места работы, связанных с невостребованностью (в то время) своей основной профессии и с поисками более достойной оплаты труда, решил стать финансистом. Он закончил престижные курсы (Лаваниум), и стал довольно успешно взбираться по карьерной лестнице всё выше. Были у него и неудачи, к которым можно отнести, в частности, его поездку с семьёй в Канаду. Но там ему не удалось двигаться вверх достаточно быстро, и вся семья через год вернулась сначала в Москву, а потом снова в Санкт-Петербург, где Дима с его энергией и накопленным опытом уже оказался востребованным и занял достойное место в одной из фирм. Нина с рождением детей переключилась на семейные дела, используя накопленные в университете знания в основном при подготовке и проведении детских спектаклей и концертов, приуроченных к торжественным мероприятиям в школах, где учились её дети. Андрей и Катя не перестают радовать всех нас - членов семьи своими успехами и разумным отношением к жизни. Андрей закончил Алфёровскую физико-математическую школу и, следуя традиции деда (Сергея Григорьевича Пржибельского) и отца поступил в Политехнический институт. Но в отличие от деда и отца даже несмотря на явно выраженную в нём склонность к физике он предпочёл записаться на недавно появившуюся специальность “Распределённые вычисления”, связанную с использованием системы из многих компьютеров для решения особенно сложных вычислительных задач. Не прошло мимо него и увлечение футболом, фотографией и музыкой. Катя ещё учится в школе, она хорошая хозяйка и вполне может принимать в своём доме гостей.
Мне остаётся рассказать о моей любимой дочери Наде. Её образ, запечатлевшийся в моей душе, часто напоминает мне образ главного героя в фильме О. Иоселиани “Жил певчий дрозд”. Это молодой человек, имеющий какие-то творческие замыслы и даже приступивший к их осуществлению. Но он так устроен, что не может не откликнуться на малейшие просьбы и предложения своих друзей и знакомых. В результате время идёт, а все его замыслы остаются почти не реализованными. По сути это трагедия. Человек отдаёт себя людям, но не на что-то очень важное для них, а жизнь проходит без осуществления собственных и, может быть, очень востребованных обществом замыслов.
Надя это ещё не вполне открывшееся сокровище, на мой взгляд. И пока ещё есть шанс, что оно засияет. Она прекрасно рисует, закончила музыкальную школу по классу скрипки,но предпочла пение и гитару, впечатляет исполнение романсов Вертинского и бардовских песен, записанных ею на диск.
В 90-ые годы прошлого века у нас в стране появилась возможность более тесного общения простых людей с иностранцами. Наши знакомства с ними начались с их приезда к кому-нибудь из наших друзей или знакомых. Конечно, препятствовало этим знакомствам, типичное для большинства из нас плохое знание иностранных языков. В наших школах и институтах за исключением, может быть, филологических факультетов университетов учили языкам плохо, хорошей практики не было, и то, чему учили, быстро забывалось. Но желание общаться было велико, и языковые трудности преодолевались в конце концов. Таким образом мы познакомились, например с немкой Люзи Хартман - учительницей из Дармштадта, имевшей отношение к организации “Эмнести интернейшенел” , с Пьером Ламбером (Pierre Lambert) и его женой Меривон (Maryvonne), переводчицей, дружившей с нашей знакомой тоже переводчицей Анной Николаевной Тетеревниковой. (Анна Николаевна была подругой родственницы Галины Доры Григорьевны Лившиц, известной переводчицы “Трёх мушкетёров” Дюма и многих других широко известных произведений французской и английской литературы). Однако первая моя (с Галиной) поездка за рубеж состоялась в Польшу просто по путёвке и без оформления загранпаспорта и визы на выезд. Это произошло в 1989 году. Также без оформления этих документов в1994 г.состоялась наша туристическая поездка в Турцию на побережье Средиземного моря в Кемер. Зато поездки в Германию (1990 и 1993 годы), а также во Францию (1995 г.) потребовали и приглашения, и загранпаспорта с визой. То же самое относится и к моей поездке к сыну в США, состоявшейся в1997 г. и ко всем последующим поездкам за границу. О некоторых, из них речь впереди.
Первые впечатления от посещения стран западной цивилизации (90-ые годы).
Желание посетить страны западной цивилизации тлело во мне всегда, и как только появилась такая возможность в 90-ые годы прошлого века, мы с Галиной не преминули ею воспользоваться. Чтобы сохранить свои первые и потому наиболее яркие впечатления об этих поездках, я старался вести дневниковые записи. Думаю, что здесь уместно кое-что из них воспроизвести. Опишу здесь без излишних подробностей три поездки: в Германию (30.08.90 – 21.09.90), во Францию (конец октября1995 г.) и к сыну в США (9.10.97 – 3.11.97).
Лена Калле, о которой уже говорилось, переехав в Дармштадт, стала там преподавать русский язык и познакомилась таким образом с учительницей Люзи Хартман, интересовавшейся русским языком. Благодаря этому знакомству Люзи узнала про нас и познакомившись с нами при посещении Ленинграда, пригласила к себе в Дармштадт. И вот 30 августа1990 г. мы едем в поезде, который везёт нас в Берлин. Утром на следующий день прибыли в Берлин и до пересадки на поезд Берлин – Саарбрюкен имели двухчасовую прогулку по Берлину. От главного вокзала, где мы сдали на хранение наши вещи, доехали по надземной электричке до Александерплатц (3 остановки) и оказались в центре восточного Берлина. Сразу почувствовался столичный дух: всё было внушительных размеров – площадь, дома, и, конечно, телебашня с блестящим шарообразным расширением в верхней её части. Пошли по Унтер-дер-Линден мимо фруктово-овощного рынка с великолепными грудами бананов, персиков, яблок и каких-то громадных необыкновенных оранжевых фруктов. Все в избытке и ждёт покупателя, который почему-то не спешит наброситься на эти лакомства. Цены - приемлемые, бананы по 2 марки за кг, остальные фрукты немного подороже. В Ленинграде такого не увидишь.
Дошли пешком до Бранденбургских ворот (шли примерно на запад) и увидели там остатки Берлинской стены, разукрашенной разноцветными политическими надписями. Увидели её обломки, размерами порядка10 см, в качестве сувениров выставленные на продажу (по цене несколько марок). Пошли было налево к рейхстагу, но уже наступило время возвращаться.
В поезде, который привёз нас в Дармштадт, испытали одну неприятную неожиданность. Пришли в вагон первые, заняли прекрасные места у окошка и стали есть бананы. Однако, первый же, появившийся после нас в купе пассажир объяснил, что всё купе зарезервировано и что нам нужно уйти, что мы и сделали. Такая же история произошла и в другом купе. Нам объяснили, что мы имеем билеты без плацкарты и можем сесть, если останутся места. В результате лишь мне пришлось переселиться в проход, где, впрочем, были откидные сиденья.
За окнами мелькали леса, поля, после Халле местность холмистая. В одном месте (Марсебург) проезжали мимо громадного химического завода (Leuna Werke ?), где ощущался запах какой-то “химии”. Когда въехали в то, что ещё недавно (меньше года назад) называлось ФРГ (после Эйзенаха, если не ошибаюсь), дома стали похожи на маленькие дворцы. Франкфурт на Майне проезжали уже в темноте. Город громадный с ярко освещёнными улицами. После него вагон опустел. Познакомились с единственной оставшейся в купе пассажиркой – продавщицей книжного магазина из Берлина. Галина тут же пригласила её в Ленинград, хотя объясняться с ней было трудно из-за языкового барьера. Но впечатление от её доброжелательности и довольно высокого уровня культуры осталось.
В Дармштадте нас встретила Люзи. Она отвезла нас к себе на свооём великолепном “Пассате”. Ей принадлежала тогда часть дома. С полуподвальным этажом в её распоряжении было 4 этажа. На нижнем, где она разместила нас, - комната для спортивных занятий. Там до нашего приезда размещался, кажется, стол для пинг-понга. Следующий этаж (основной) – имеет прихожую, кухню, гостиную, туалет и столовую. Из гостиной через дверь со стороны, противоположной парадному входу, можно выйти в сад, где стоят несколько деревьев и находится луг с мягкой, невысокой травой. Площадь сада – 1.5 – 2.0 сотки. Следующий этаж – ванная (с туалетом), комната Тима (старшего сына) и Люзи. На четвёртом этаже – комнаты младших детей – Хенинга и Килиана и ещё какие-то помещения. Этот этаж по площади меньше, т.к. находится на уровне довольно крутой крыши (как у всех домов здесь). Все этажи связаны сквозной винтовой лестницей с деревянными ступенями. Автомобиль стоит в небольшом загончике перед домом. Дом вытянут вдоль улицы (Finkenweg ,40). Люзи принадлежит торцовая часть дома. За неё с рассрочкой на 30 лет регулярно платит взносы Эгон – отец её детей и муж Люзи, (с которым она, однако, не живёт).
Первый день в Дармштадте, вчерашний (1 сентября) принёс массу впечатлений, которые я и спешу изложить, пользуясь тем, что сегодня отказался вместе со всеми (кроме Тима, который ещё спал) поехать в бассейн. Итак, вчера была суббота, и Люзи повезла нас с Галиной и Хенингом в центр Дармштадта. Выйдя из машины, мы сразу же окунулись в атмосферу праздничного города. Пройдя немного, мы услышали звуки трубы, сопровождаемой органом. Оказалось, что играет молодой человек, а сопровождение записано на магнитофонной плёнке. Объявление на установленном рядом плакате гласило, что этот концерт организован в пользу бразильских детей. Музыка была классическая. Люди останавливались, улыбались, некоторые бросали монеты.
На площади возле памятника Людвигу (Великому герцогу) в виде скульптуры на постаменте в виде высокой башни начинался концерт детей. Под несколько однообразную восточную музыку танцевала индонезийская девочка в каком-то немыслимо нарядном платье. Тут же недалеко Люзи увидела знакомых или друзей из “Эмнести интернейшенал”, которые дежурили у развешанных тут же плакатов. Встретили ещё знакомого Люзи физика по имени Фриц, который обещал мне в четверг показать свою лабораторию. Потом мы поехали в деревню к Иоахиму. Это друг Люзи. Деревню они называют Шафа’. Встретил нас Иоахим приветливо. У него нет легкового автомобиля. Но зато есть автобус марки Мерседес, или, может быть, лучше сказать, дом на колёсах с 6-ю спальными местами, столом, стульями, кухней и даже душем и туалетом. Купил он его по случаю за 21 тыс. марок. Дом его не менее хорош, чем у Люзи, в нём всего 3 этажа, второй также основной, выходящий в сад с виноградником, но очень маленький по площади.
Там, вблизи от дома Иоахима мне довелось наблюдать, может быть, незначительную, но впечатлившую меня сценку. Гуляли с собаками и вдруг встретились на улице пожилой мужчина и молодая женщина. У обоих собаки какой-то маленькой породы, обе пушистые. Но рыжий пёсик повёл себя агрессивно и набросился на другого чёрного. Тут же молодая женщина подняла его на руки. Остановилась проезжавшая мимо машина, вышла из неё ещё одна женщина, и все собравшиеся, как мне показалось, стали увещевать рыжего пёсика вести себя прилично. Пёсик уныло молчал, но люди, похоже, всерьёз огорчились.
Иоахим повёз нас на своём автобусе в Сейлигенштадт – древнюю столицу или крепость Карла Великого (VIII век н.э.) на берегу Майна. Там как раз заканчивалась реставрация. Сохранились остатки крепостной стены. Были в кирхе, где происходило венчание или свадьба. Звучали орган и хор. Потом ведомые маленьким мальчиком и девочкой молодые (невеста в белом длинном платье с декольте очень красивая) вышли на паперть и стали принимать поздравления выстроившихся в очередь друзей и знакомых. Последний заключительный эпизод свадьбы, который мы наблюдали, свидетельствует о том, что немцы не лишены чувства юмора. Когда принимались поздравления, мы вдруг увидели неподалёку от брачующихся козлы с лежащим на них сосновым брёвнышком и человека с пилой и рукавицами рядом. Оказывается, молодые должны доказать людям, что им по силам решать разные житейские проблемы, даже неожиданные. Зрелище было довольно смешным, когда невеста, сменив белые перчатки на рукавицы, взялась за пилу, а кто-то из друзей поддерживал в это время шлейф её белого платья. Конечно, она лишь держалась за ручку пилы, а темп работы обеспечивал жених, взявшийся за дело с бешеной энергией. Наградив аплодисментами пару, перепилившую бревно, мы отправились в обратный путь.
По пути Иоахим спросил, не хочу ли я посмотреть на полёты планеров. Я знал, что он занимается этим делом, и изъявил такое желание. В результате мы заехали на местный аэродром, где в это время происходил чемпионат округа среди юношей по планерному спорту. Планеры разгонялись автомобилем, к которому они привязывались длинной верёвкой. После набора высоты (под углом 40 – 50 градусов) при уменьшении угла подъёма верёвка отцеплялась и на небольшом парашюте спускалась на землю, а планер планировал по небу и садился в назначенном месте. Иоахим познакомил нас с множеством своих друзей и знакомых и предложил в конце концов полетать на моторном планере. Мы согласились, и сначала я, а потом Галина поднимались в воздух и парили над лесом и Шафой. Нас катал Питер, друг Иоахима, пилот с большим стажем.
Вечером долго ужинали, пили сухое вино и немного музицировали (пианино, гитара). Дети Иоахима, ездившие с нами в Сейлигенштадт – Аннабель (дочь) и Максимилиан (её старший и единственный брат) очень резвы, что требует от Иоахима большой выдержки. Прелестна была также Зина – соседская девочка, подруга Аннабель, обеим лет по 5.
2 сентября побывали на празднике с шествием, которое устраивается ежегодно в уикэнды в это время года по поводу основания местной церкви. Уже с утра до нашего (Люзиного) дома доносился сильный перезвон колоколов. Люзи нам сообщила, что шествие пройдёт и по нашей улице и что впереди среди других мальчиков пойдёт и Килиан. Мы ждали у дома с фотоаппаратами. Наконец, дождались. Шествие было очень длинным. В нём участвовали автомобили с группами веселящихся и разодетых в живописные одежды людей с громадной пивной бочкой , с моделями древних паровозов, трактора, живописно украшенная всадница на пони, повозки и колесницы, запряжённые парами могучих лошадей, оркестры духовые, клоуны, девочки, одетые в светящиеся балетные одежды. Сверху сыпались конфеты и жевательные резинки, тут же подбиравшиеся детишками. А взрослые угощались крепким чёрным пивом из бочек на повозках. Нужно сказать, что всё это происходило лишь на улицах одного из районов Дармштадта (Heimstatten-siedlung), где живёт Люзи.
Потом мы пошли к месту, где шествие кончалось. Там были установлены длинные столы, продавалось пиво и были разбиты громадные на сотни людей палатки (на случай дождя). Была организована и музыка: электроорганист и солист-певец (в одном лице) исполнял весёлую танцевальную музыку. Людей было много, все и стар, и млад от души веселились, причём я не видел ни одного пьяного. С нами было пятеро детей (2-Иоахима и 3 – Люзи), которые то появлялись у нашего стола, то куда-то исчезали и потом приносили воздушную кукурузу в полиэтиленовых мешках. Когда мы вернулись с праздника, нам с Галиной выдали по велосипеду на поездки по городу. Здесь много специально для велосипеда предназначенных трасс (ратвег). Вообще этот вид транспорта очень популярен здесь. Мы тут же совершили велосипедную прогулку, причём, проезжая мимо праздничных столов слышали звуки продолжающегося веселья.
3 сентября Люзи возила нас в гости к своей подруге Эльке, тоже учительнице, у которой отмечался день рождения её хорошенькой 3-х-летней дочери Шарлотты. Подаренная ей нами заводная курочка, деловито клевавшая зёрна, (пока не “устала”), произвела на гостей хорошее впечатление, а Шарлотту привела в восторг. Элька живёт в большой 4-х-комнатной квартире на первом этаже 3-х-этажного дома в центральной части города. Квартиру эту ей купила мать за 80 тыс. марок. Похоже, Элька живёт без мужа. В разговоре за столом одна молодая гостья, возражая мне, высказала мысль, что коммунистическая идея содержит много хорошего. Ей не очень понятно, почему в нашей стране эта идея дискредитировала себя (видимо, если судить по мне). Все здесь любят Горбачёва и не очень хорошо представляют, кто такой Ельцин.
Перед этим визитом мы побывали на школьном представлении “Кот в сапогах” в школе, где учится Тим. Представление давалось для взрослых, и кроме “артистов” в нём участвовал небольшой камерный оркестр (2 скрипки, флейта, виолончель, ударник, Фортепиано), исполнявший специально для этой сказки написанную музыку. Её автор Леопольд Моцарт, отец Вольфганга Моцарта. В оркестре партию первой скрипки исполнял Тим. Впереди на матах сидели зрители 6 – 8 лет. На сцене были декорации, изображавшие земли, принадлежавшие маркизу Карабасу. Дети играли с подъёмом, и спектакль был принят доброжелательно. Оказывается, это как раз та школа, где Люзи по вечерам изучала русский язык. После этого, но до описанного выше визита к Эльке мы заезжали в большой супермаркет за подарками для Шарлотты. Чтобы не платить за парковку Люзи воспользовалась университетской стоянкой, где её знали. Что меня удивило в супермаркете, так это небольшой зал с мелкими животными и птицами. У входа в него на жердочке сидел большой попугай, иногда что-то вещавший. Цены на мелких попугайчиков были порядка неск. десятков марок.
Вечером после возвращения от Эльки я расспросил Люзи о её семейной “экономике”. Она – учительница в начальной школе, получает в месяц 3000 марок (Иоахим – 4200). Это довольно мало по здешним меркам. Из них она примерно 1000 марок в месяц тратит на бензин, страховки, воду, газ, электроэнергию, телефон. Примерно столько же идёт на еду. Остальное – на одежду, отпуск и прочее. За дом, купленный в рассрочку на 30 лет (6 лет назад) в месяц нужно платить в банк 2600 марок. Эту сумму вносит Эгон, отец её детей. Но для надёжности (чтобы дом после всех выплат оказался её) она собирается оформить алименты (это будет 2100 марок в месяц) и освободить Згона от уплаты взносов за дом. Школа её – государственная (таких здесь подавляющее большинство) и уволить её не могут. Помощи от родителей она никогда не получала, т.к. они небогаты (её отец – мельник). Чтобы получать такую зарплату она имеет 24 часа уроков в неделю. (Галине показалось, что 28). Другие учителя в среднем имеют по 18 часов в неделю. От наличия детей зарплата зависит, но не очень сильно. (Без детей она получала бы 2600 марок в месяц).
4 сентября мы побывали в парке Mathildenhohe, где 8 сентября1899 г. была открыта русская церковь, заложенная в1897 г. Николаем II. После его женитьбы на принцессе Аликс Гессенской и Рейнской (1872 – 1918) дочери Великого герцога Людвига IV Николай II неоднократно приезжал со своей семьёй в Дармштадт. Церковь, которую он основал, небольшая, но красивая. У входа в церковь дежурит старый серб, немного говорящий по-русски, выставлены религиозные книги на русском языке. Слева от входа на стене большие портреты молодых Николая II и принцессы Алисы, будущей жены Николая Александры. Оба очень красивы.
5 сентября ездили с Галиной на велосипедах в западном направлении по прекрасному ратвегу рядом с дорогой, идущей через лес. Пересекли по мостам два автобана, по которым с бешеной скоростью (130 – 170 км/час) мчались автомобили, и доехали до небольшого городка Eschelbruken, поездили по тихим безлюдным улицам (рабочий день?), на опушке леса видели белку, проехали мимо футбольного поля и вернулись назад. Вблизи от Дармштадта проезжали мимо американской военной базы, огороженной проволочным ограждением. У ворот стояли двое часовых – негров. Надписи предупреждают, что посторонним вход запрещён, как и фотографирование, зарисовки и т.п.
После обеда с соседкой и подругой Люзи съездили в Гейдельберг (см. фото). Бригитта – врач и поехала туда на лекцию какого-то профессора (с 16:15 до17:45). Пока она была на лекции мы прошли по улице Philosophie Strasse на правом гористом берегу Некера через университетские корпуса, спустились к старому мосту через Некер, перешли по нему на другой берег и поднялись к большому полуразрушенному старому замку. Вход в него по мосту через ров на громадной высоте. Потом по фешенебельной главной улице и набережной вышли к площади Бисмарка, где встретились с Бригиттой. Когда вернулись домой к Люзи, застали в доме Марию – женщину из Бразилии, которую Люзи приглашает для уборки квартиры. Она как раз пользовалась пялесосом, заменяющим здесь нашу половую тряпку, т.к. полы здесь большей частью устланы ковром и потому мягкие. Мария приехала сюда как туристка, но не захотела возвращаться в Бразилию, где у неё большая семья и бедность. Она не имеет визы и боится, что её вышлют.
У Люзи в доме производит впечатление высокое качество вещей интерьера и бытовой техники: прекрасное белое и идеально настроенное пианино фирмы Dietmann с тремя педалями, отличная испанская гитара Carmen в красивом чехле, приёмник Sony STR-11L, проигрывательSL-DD33, посудомоечная машина с раковиной и шкафчиком BOSCH S-412, работающая по заданной программе автоматически, высокочастотная печь BOSCH для очень быстрого приготовления пищи с электронными часами и электрической сигнализацией, хлеборезка, электрический тостер, кофеварка, холодильник с указателями температуры в его двух отсеках, стиральная машина автоматизированная с выбором программы процесса стирки, система отопления, пылесос и многое другое.
6 сентября после обеда Люзи отвезла нас в технический университет Дармштадта, где господин Бишофф (Herr Bischoff) администратор, доброжелательный человек, говорящий по-английски, представил меня сотрудникам двух групп, занимающихся лазерами, которые также по-английски рассказали мне о своих работах и показали свои лазерные установки. В первой группе используется эксимерный лазер на KrF в гелие. Длительности лазерных импульсов – неск. наносекунд при энергиях десятки мДж. Задача – получение плазмы как источника мягкого УФ. Руководитель работы г-н Мюллер отсутствовал. В другой группе для изучения электронной плотности плазменного фокуса применяется лазер на красителе (родамин) с модулированной добротностью. Параметры – длительность импульса до 200 пикосекунд, частота повторения несколько наносекунд. Используется шлирен-метод. Один из участников работы подарил мне текст доклада об этой работе на нем. и англ. языках.
Вернулись с Галиной пешком с заходами в магазины.
В 17:30 поехали (Люзи, Галина и я) в спортклуб - бегать. Все бегут 1 час, но по четырём разным маршрутам: 11, 9, 8 и7 км. Я бежал в компании двух молодых женщин и молодого человека9 км, Люзи – 8 и Галина –7. Всё это – в роскошном лесу. Видели на спортплощадках американских солдат, игравших в регби и издававших при этом воинственные крики.
7 сентября началась наша 3-х-дневная поездка во Францию. Выехали в пятом часу пополудни. В восьмом часу пересекли границу с Францией в р-не Фрейбурга. Граница - это Рейн. Проехали по мосту и никто нами не поинтересовался ни на немецкой, ни на французской стороне. Заночевали в Кайзерсберге, городе, где родился Альберт Щвейцер, человек, в1913 г. основавший госпиталь в «глубинке» экваториальной Африки (Ламбарене, Габон).
Перед сном гуляли по Кайзерсбергу. Поражает обилие цветов, особенно на стенах домов. Улицы очень узенькие с множеством магазинчиков, кафе и отелей. Стулья и столы часто выставляются прямо на улице. Эльзас – центр производства белых вин (как Бургундия – красных). По мнению Иоахима, здесь второе место по занятости населения занимает обслуживание туристов. Что ни дом, то отель..
Парковались на ночь на обширной полупустой стоянке у быстрой речки. Вокруг покрытые лесом и виноградниками горы Вогезы.
Утром 8 сентября побывали в доме-музее Швейцера, где видели много фотографий, документов и некоторые предметы домашнего обихода – очки, небольшой орган. (Швейцер играл на органе профессионально). На фото – Ламбарене, негры, Швейцер старенький с тачкой, Швейцер на официальных приёмах и встречах в конце жизни. Есть фото, где запечатлён приезд в Кайзерсберг (видимо, на его похороны в1965 г.) президента Габона Мбоа.
Потом совершили круговую поездку по горным дорогам, где в одной из деревень Иоахим закупил вина на год на 2000 франков (3 франка равны, примерно, 1 марке). После этого повернули в направлении Страсбурга и остановились в небольшом городке Обернэ (Obernai), не менее живописном, чем Кайзерсберг. Посетили оранжерею, где разводят очень красивых тропических бабочек, которые свободно летают мимо посетителей, садятся на цветы, в том числе орхидеи. Другого такого места в мире Иоахим не знает.
Ужинали во французском ресторане, обслуживание быстрое еда, качественная, что-то запечённое с луком и пиво. Потом зашли в паб, снова пили пиво. Там бала музыка, музыканты – полная девушка с аккордеоном, кларнетист и молодой человек, исполнявший тирольскую песню. Хозяин – толстый француз танцевал с дамой в брюках. При этом аккордеонистка подошла к танцующим и всем своим видом выказывала им своё внимание и поощрение. Я спросил Иоахима, знает ли он, как оплачивается работа официантов. Он сказал, что до 1000 марок в месяц они ещё могут заработать, но это нелегко и изматывает. Такой заработок примерно втрое меньше, чем то, что зарабатывает Люзи, т.е. учитель в начальной школе. Таким образом, квалификация здесь очень ценится, в отличие от нашей страны. Вернувшись в наш дом на колёсах, играли в балду с английскими словами. Научил этой игре наших немецких друзей я, и им эта игра понравилась.
Парковались на ночь на окраине Обернэ. Тем не менее, просыпались, когда колокола трёх церквей Обернэ отбивали 4 часа ночи и 7 часов утра.
Утром 9 сентября , позавтракав, отправились в Страсбург, остановились там на бесплатной стоянке. Потом пошли пешком, перешли через реку Илл по крытому мосту с хранилищами древних скульптур и подошли к собору. Он грандиозен (высотой125 м.). Побывали внутри на церковной службе, видели большие часы со сложным механизмом, с передвижением фигур, криком петуха, видели смерть с весами в руках, отбивающую удары времени. Потом поднялись по винтовой лестнице наверх (330 ступеней высотой20 см). Смотровая площадка, на которую мы взошли, находится под шпилем ажурным, готическим. Сохранились снимки.
Обедали в ресторане. Иоахим говорит, что в Эльзас едут отовсюду, чтобы хорошо поесть. Всюду очень много туристов. Видели памятник Гутенбергу – изобретателю книгопечатания в Европе. На обратном пути пересекли границу (Рейн) вблизи Страсбурга. И опять никто нами не поинтересовался, ни французы, ни немцы. Машины идут потоком в ту и в другую сторону, не останавливаясь. Попадаются машины с прицепами, на которых едут лошади. Иоахим объяснил мне, что в последние годы многие стали брать в отпуск лошадей, на которых стало модно путешествовать, видимо, там, где не может проехать автомобиль. За время нашего путешествия в пробку попали всего один раз, из-за аварии. Кстати, об авариях почти по всем станциям сообщает радио, чтобы люди могли выбирать путь, минуя пробки. На автобанах, как правило, есть правая, не занятая никем и отделённая сплошной белой линией полоса движения, используемая лишь в случае аварий.
Вернулись в Дармштадт в 17 час, попили чай и распрощались с Иоахимом, который поехал в свою Шафу (Schaffheim). Перед тем как распрощаться я спросил его, что было для него самым трудным в нашей поездке во Францию. Он ответил, что трудностей не было. Когда же я заметил, что без трудностей жизнь не так прекрасна, он пошутил, что самое трудное было выбирать еду в ресторанных меню. На ту же тему: накануне нашего возвращения в Дармштадт, когда мы были в пабе Иоахим и Люзи о чём-то долго спорили по-немецки. Галина в это время инспектировала туалет, а я пытался догадаться, о чём же они спорят. Не выдержав, я спросил Люзи. Она сказала, что у них с Иоахимом нет согласия в отношении дешёвых цыплят, которых высиживают куры (инкубаторные – дорогие). Она считает, что нехорошо отнимать у кур честно высиженных ими цыплят и она их не покупает. Когда я сказал, что теперь я понимаю, какие у них проблемы, они засмеялись и Люзи ответила, что это далеко не главная их проблема.
Утром 10 сентября позвонил Бишофф, договорились, что приеду в 11 часов. Он привёл меня в комнату, где двое студентов измеряли свойства плёнок из высокотемпературного сверхпроводника (ВТСП) YBa2Cu3O7 (в просторечье «ибаку»). Прошло 3 с лишним года с момента открытия первых ВТСП (в Щвейцарии, США, Японии и Китае) и исследования их свойств развернулись во всех цивилизованных странах, поскольку появилась надежда, что для использования этих материалов будет достаточно охлаждать их жидким азотом, который гораздо дешевле применявшегося до этого жидкого гелия. Мне показали также, как производится напыление плёнок на различные подложки (SrTi2O4, ZrO2, Al2O3) методом катодного распыления. При скорости 12 ангстрем в мин. получаются очень ровные слои, лучше, чем где-либо. Об этом на хорошем русском языке мне рассказал Пётр Пржеслупский – стипендиат Высшей технической школы Дармштадта (стипендия им. Гумбольдта), приехавший сюда из Варшавы, где он работает в ин-те физики Польской академии наук. Он и руководил студентами, а завтра снова уезжает в Варшаву а потом в Кембридж на конференцию. Подробности работы интересны и записаны на оттиске на английском языке. Говорил, что в Варшаве сейчас очень плохо с финансированием, а здесь всё на высшем уровне. Экспериментом управляет компьютер. Подарил ему на радостях последний свой экземпляр оттисков моей работы, опубликованной в журнале «Сверхпроводимость, физика, химия, техника», том 2, №3, 1989,. и дал скопировать мою статью в газете «Смена», которой он заинтересовался, когда заговорили о политике. (В этой статье была кратко описана история моего общения с КГБ в 1985 и1986 г.).
Вечером Люзи позвала гостей. Были Фриц с женой Элькой, другая Элька – подруга Люзи, у которой мы уже побывали, и, наконец, пришла ещё одна пара – Ганс и его жена Ирина – русская, переселившаяся сюда 8 лет назад. Они почти соседи. Очень приятна пара Фриц с женой. Фриц – физик, занимается азотным лазером, испускающим ультра-фиолетовое излучение., Элька – журналист, но сейчас сидит с детьми дома. Оба они члены «Эмнести интернейшенел». Фриц – очень скромный и даже застенчивый, играет на гитаре в классическом стиле, в том числе испанский репертуар, но находит гармонии не очень быстро, если аккомпанирует незнокомые вещи. Пытались с ним играть вдвоём, я на скрипке Тима. Тим в это время зарабатывал деньги (5 марок), сидя с Шарлоттой в качестве няньки в квартире Эльки. Пили сухое вино, разговор шёл в основном по-немецки, и мне лишь изредка переводили на русский кое-что. Потом пели и играли. Русские песни пользовались успехом. Вспомнили даже Катюшу. Ирина после вступления в брак с Гансом (инженер-электрик) в Москве год добивалась разрешения на выезд в ФРГ. Она прекрасно говорит по-немецки, хотя закончила в МГУ русское отделение филфака. Сейчас она медицинский техник.
11 сентября съездили с Галиной в район русской церкви, о которой я уже упоминал, смотрели скульптуры в парке. Видели могучую фигуру скучающего из-за отсутствия посетителей серба, служителя при церкви. Мы поздоровались с ним по-русски. Народу в парке почти нет. Великолепны две скульптуры при входе в платановую рощу, изображающие ребёнка на спине пумы или леопарда?).
На этот же день был назначен наш визит к Саше Калле. За нами на своей машине заехали Саша и его отец Александр Эдмундович. Показали нам свой садовый участок, расположенный недалеко от дома Люзи, где растут виноград, помидоры м многое другое в том числе в теплице. Там же стоит сарай, где у Сашиного отца устроена мастерская. Он с женой здесь уже 3 года, языку пока не научился. Саша живёт в 14-этажном доме на 12-ом этаже в 4-х-комнатной квартире со всеми удобствами и балконом. Комнаты большие. Родители Саши живут в 3-комнатной квартире в том же доме на первом этаже. Они как «бедные» получили квартиру от государства и получают пособие , которое по времени не ограничено. Мария Исааковна – мать Лены – также получила квартиру, однокомнатную.
Мать Саши приготовила обед, и мы все (7 человек, включая Яну – дочь Саши и Лены, вернувшуюся позавчера с Сашей из Израиля, сидели за одним столом. Саша работает настройщиком видиомикшеров на электронном заводе. В год настраивает 12 штук, работа, как он считает, нелёгкая, напряжённая. Получает 4500 марок в месяц, чистыми остаётся 2500 (за вычетом страховки, налогов и т.п.). Лена - программист, получает, кажется, больше. Яна учится в университете в Мангейме, где имеет комнату. Спрашивали, не боюсь ли я мести КГБ за статью в «Смене». Показали нам видеофильм «Кто вы» двух молодых советских режиссёров, который не был пропущен на экран в СССР. Ф ильм сильный и очень убедительно показывает нелепость, бессмысленность жизненных ситуаций в узбекской глубинке.
Саша в восторге от Израиля, в котором побывал уже в третий раз. Говорит, что это цветущая страна, всюду леса и сады, а людей не хватает. Сейчас там примерно 4 млн, а нужно 10, чтобы освоить всю землю. Сейчас там около 200 кибуцев. Чужой земли Израиль не имеет (Его мнение). Яна с ним согласна и тоже полна энтузиазма.
Саша дал почитать два израильских журнала на русском языке: Зеркало» и «Круг». В «Зеркале» (авг.1990 г.) довольно много интересного. Пожалуй, самое интересное – статья Фридриха Незнанского «Покушение на Брежнева» Этот человек в тот вечер 22.01.69 был прокурором Ленинского района Москвы, к которому относится Кремль. Но ему вести дело Виктора Ильина не дали. Его в свои руки взяли МВД СССР, Главная Военная Прокуратура и КГБ СССР. В статье подробно рассказано о заговоре под руководством «Пестеля» (полковника Евгения Ивановича Давыдова), покончившего с собой после неудачного начала путча. Но ст. лейтенант Ильин под пыткой держался хорошо и лишь во сне, под влиянием психотропных введённых в вену препаратов, рассказывал что-то и называл имя «Пестель», которое, впрочем, не могло ничего дать следствию, т.к. «Пестеля» уже не было в живых, а больше Ильин никого не знал. Андропов, в то время руководитель КГБ, предложил обязать ТАСС сообщить в печати версию о стрельбе по машине космонавтов со стороны маньяка-одиночки. Ильин 14 лет молчал. В 1983 году к нему в Казанскую спецпсихбольницу, где по утверждению автора он находится и сейчас, пришёл его дядя, бывший капитан милиции, разжалованный сразу же за то, что дал племяннику свою форму в тот день. Он незаметно передал записку о том, что ещё 14 лет назад из жизни ушёл «Пестель». Остальные заговорщики сейчас, по утверждению автора, живы, но не время ещё назвать их фамилии. (Может быть всё же пора? Как и освободить Ильина. Такие мысли казались естественными в1990 г., но не сейчас). Изложенная выше версия покушения на Брежнева в1969 г. не согласуется с версиями, публиковавшимися в нашей прессе и книгах Л.Юдиным, Н.А.Зеньковичем и др. , согласно которым В.Ильин был одиночка, заговора не было, не было никакого «Пестеля». Зато само покушение в них описано подробно.
12 сентября съездили в Висбаден, прошли через прекрасный парк с фонтаном, там много могучих платанов, хорошо смотрится вознесённый ввысь собор. Утром звонил Витте, коллеге по лазерной тематике из Гархинга, договорились, что я приеду в Гархинг(северный пригород Мюнхена) в понедельник 17 сентября. Люзи сдала успешно экзамен по повышению квалификации, и хотя результат ещё не объявлен, похоже, что она может рассчитывать на повышение оклада на 300 марок («завуч») и перевод в более близкую школу. Сдавала она не одна, был конкурс из трёх человек
13 сентября рано утром мы сГалиной и Иоахимом поехали на электричке во Франкфурт на Майне, Иоахим – по своим делам, мы – посмотреть город. В отличие от Дармштадта центральный район Франкфурта насыщен небоскрёбами. По Кайзерштрассе дошли до дома -музея Гёте, который родился здесь. Дом четырёхэтажный со старинной мебелью, картинами, портретами и скульптурами Гёте и его близких, с его бумагами. Видели несколько экскурсий детей, причём даже младших школьников. Слушали орган в прекрасном соборе.
На вокзале в Дармштадте нас встретила Люзи и отвезла в деревню к своим родителям. Отец – Герхард 60 лет работает на мельнице, мать – дома. Оба очень приятные люди, особенно отец, человек весёлый, свободный и музыкант к тому же. Играет по воскресеньям на органе в местной церкви, прекрасно поёт. Продемонстрировал нам в церкви и то и другое. В доме у него 4 скрипки, и мы сыграли с ним по нотам несколько несложных дуэтов к общему удовольствию. Потом он водил нас на мельницу, где он, как я понял, основной специалист, и хозяева его очень ценят. Вечером Герхард играл на цитре, немецком (?) струнном инструменте, имеющем 40 струн – 35 настроенных на разные лады и 5 – для ведения мелодии. Из них две самые тонкие – ля первой октавы – одинаковые, остальные настроены по квинтам вниз до «до». Эти 5 струн расположены над грифом с ладами и могут прижиматься пальцами левой руки. Инструмент лежит на столе. Правая рука щиплет струны, причём большой палец с надетым на него металлическим медиатором работает над "сольными" струнами, остальные - над басовыми (кроме мизинца, который не участвует в игре). Звук цитры звонкий, резкий, но приятного тембра. Цитра (по-немецки цитер) хороша для фольклорных песен, сложные вещи на ней играть трудно. Герхард подарил мне скрипичные струны, канифоль и нам с Галиной кроме того упаковку прекрасных вин (3 бутылки). Общались с ним на плохом английском и через Люзи.
Пригласили его с женой в Ленинград, где они никогда не были. Дом Герхарда – один из самых старых в округе (стоял уже в XVII веке и попал даже в проспект края, который также был подарен нам). Я спросил, сколько поколений их семьи они знают из своей родословной. Мать Люзи тут же принесла объёмистую красную папку и показала любопытную таблицу, в которой были перечислены их предки с указанием годов, имён и профессий. Тут же посчитали число поколений. Оказалось, что в одной из ветвей у них зарегистрировано десять поколений, включая поколение Люзи и её двух братьев. Первый зарегистрированный предок был солдатом и воевал в 1698 году.
Мне кажется, что интерес и бережное отношение к предкам – неотъемлемый атрибут культуры. Эти люди – крестьяне, но их культуре могли бы позавидовать многие в нашей стране.
Герхард жаловался, что из-за работы у него остаётся слишком мало времени на музыку, и он не может, поэтому, осилить трудные для исполнения пьесы Баха, Шуберта и др.. Но музыка всё равно приносит ему много радости, это видно.
14 сентября Люзи по моей просьбе говорила с Витте и узнала у него, как ехать в Гархинг. После обеда поехали в школу к Иоахиму на школьный праздник – встречу со старыми учениками. Перед его началом Иоахим показал кабинет физики. Интересно организован опыт по измерению постоянной гравитации. Тело двигается с ускорением по слабо наклонённому рельсу без трения, которое устраняется множеством мелких отверстий в нём, через которые под давлением выходит воздух, приподнимая тело над рельсом.
Праздник был весёлый. Соревновались команды бывших учеников и учителей, в частности в эстафете по бегу с препятствиями, по пропихиванию предметов через свою одежду и т.п. Проигравшие учителя должны были мыть машины учеников или заниматься обслуживанием посетителей кафе, проигравшие ученики – сделать уборку в школе. Один из номеров конкурса – учителя, одетые в тирольские костюмы, 5 человек, кто как мог, приплясывали и пели на сцене довольно смешно. В зале столы и скамьи, присутствующие пьют пиво и едят сосиски. Перед концертом с небольшой речью выступил директор школы.
15 сентября утром ездили с Сашей на «фломаркет» (блошиный рынок) во Франкфурте на Майне, где сделали много покупок. На земле, на столах разложены самые разнообразные товары из разных стран, включая Азию и Африку. И так в три ряда вдоль набережной Майна на протяжение 1 –2 км. Потом в 14 час. встретили Лену, прилетевшую из Тель-Авива и вечер провели у Калле.
Саша участвовал в организации выставки минских художников-авангардистов и пригласил одного из них, Андрея с женой Галей, к себе в гости. Андрей говорил, что в нашей стране уже начинается гражданская война и что он намерен уехать как можно скорее насовсем с семьёй, но не знает, как сформулировать причину выезда в заявлении на получение выездной визы. Готов переселиться в Польшу или Прибалтику.
16 сентября в воскресенье были на открытии этой выставки. Некоторые картины оставляют меня равнодушным (большинство), некоторые внушают отвращение и лишь несколько (А.Клинов, в основном) что-то дают для души. Потом поехали к Эльке, купили коляску и ещё некоторые вещи, а после обеда отправились на двух машинах с Люзи и Иоахимом смотреть замки Оденвальда.
17 сентября. Еду поездом в Мюнхен, где ждёт меня Клаус Витте. Эта поездка из Дармштадта и обратно обойдётся мне в 190 марок, что соответствует в переводе на рубли моему двухмесячному заработку. Решился на эту поездку, поддавшись уговорам Галины, Иоахима и Саши. Перед отъездом Иоахим снабдил меня подробной инструкцией, как добраться до Гархинга, или, точнее, до ин-та Макса Планка. Приехав в Мюнхен, по пути вышел из метро на станции Мариенплатц, побродил немного по ратушной площади среди праздной гуляющей и просто так сидящей на креслах публики. Кресла стоят, где угодно, чьи они, не знаю. День яркий, солнечный, Ощущение праздника. Опять нырнул в подземелье, но уже не на S-бан, а на U-бан и до Studentenstadt ехал без пересадок и дальше на автобусе. Витте встретил радушно. Показал установку для получения пятипикосекундных лазерных импульсов на рамановском отражении второй гармоники иодного лазера. Перекачке энергии именно в неё мешает рост интенсивности второй стоксовой компоненты. Потом пришли в зал, где американец демонстрировал прибор для измерения параметров лазерного луча. В зале были Шавлов, (участник работы по созданию лазеров, за которую Таунс вместе с нашими фиановцами Басовым и Прохоровым, получил Нобелевскую премию) и Зигман, создатель (как и в какой-то степени наш выдающийся лазерщик из ГОИ Ю.А.Ананьев) неустойчивых лазерных резонаторов. Зигман – моложавый, стройный, высокий. В основном же сидели в зале молодые парни. Все говорили по-английски. Познакомился с двумя русскими. Один из них Миша Иваненко из Минска, другой Володя из ИОФАНа. Миша здесь уже год, получает 2500 марок в месяц, работает над лазерами для разделения изотопов.
Все лазерные установки (кроме последней) мне показывали в сопровождении группы японцев, также интересовавшихся ими. Последняя установка, знаменитаяAsterics III, производит сильное впечатление. Во-первых это большой зал, в котором размещены осциллятор (задающий генератор) и 5 каскадов усиления. Пятый каскад должен быть запущен в октябре и должен дать 1500 Дж за 100 пикосекунд. Во-вторых, это зал, где размещён пульт управления. В-третьих, это зал (внизу под первым залом), где размещены конденсаторы, разрядники и системы откачки и наполнения. Откачка нужна также для пространственных фильтров (вакуумированных). Ещё есть экранированная комната с датчиками и осциллографами. Оптические сигналы туда “доставляются” по файберам (световодам).
Познакомился также с Бредерлоу - немолодым уже человеком, одним из конструкторов эффективных ксеноновых ламп для накачки лазеров с давлением ксенона 40 Тор и хитрыми уплотнениями. Все они – Витте, Иваненко, Бредерлоу – были добры ко мне и подарили оттиски работ и отчёт института на английском языке, содержащие, в частности, исследования по лазерной плазме, что очень ценно, правда уже не для меня, поскольку, увы, этой физикой мне заниматься уже не придётся.
Перед отъездом Витте отвёз меня в центр Мюнхена, где мы погуляли. Видел молодого скрипача и гитариста, исполнявших, в частности, чардаш Монти, фокусника-негра, к которому было не пробиться и лишь слышны были взрывы хохота из круга столпившихся людей. Потом увидели строившихся людей в одеждах баварских горцев с саблями в шляпах с перьями и в зелёных и синих камзолах.
Под впечатлением увиденного я заметил Витте, что, наверное, здесь приятно жить и работать в институте Макса Планка. Он подтвердил эту мысль. И тогда я спросил, имеется ли у меня возможность поработать здесь. Он сказал, что для меня возможен, видимо, один из трёх практикующихся вариантов – сделать заявку на проведение работы, которую они сами не сделают и которая интересна. Я сказал тогда, что м.б., если меня посетит стоющая идея, напишу ему письмо. (Как показало будущее, не посетила). Когда заговорили о политике, услышал от него такую мысль: Горбачёв, если и делает что-нибудь неправильно, то только потому, что испытывает сильное противодействие со стороны военных и партии. Похоже, что на западе так думают многие.
Я узнал от Витте, что в институте Макса Планка работают 120 немецких учёных и 40 гостей. Тематики: лазерная физика, лазерная плазма, гравитационные волны, квантовая оптика, лазерная химия, лазерная спектроскопия. Заведует отделов лазерной плазмы (где работает Витте) С.Витковский (S.Witkowski).
Простая американка, или как мы встречали гостью из американской глубинки
- Nov. 10th, 2007 at 12:37 PM
Что ни говори, а не часто нашему простому человеку доводится пообщаться с простыми американцами. Живут они где-то очень уж далеко и, как правило, не испытывают горячего желания посетить нашу страну. Ну а мы тем более не горим таким желанием. А если и горим, то понимаем, что всегда вокруг теснятся насущные проблемы, и потратить денежки на что-то другое кроме них – просто преступление перед близкими и родными. Но вот, однако же, случилось такое, чего никто из нас не ожидал.
Началось с того, что наша с Галиной дочь Надя оказалась среди тех, кто отправился где-то в середине 90-х соревноваться по скалолазанию в город Денвер, который находится у подножья Скалистых гор, можно сказать, в самом центре Соединённых штатов Америки. Нужно сказать, что поехала она туда не только потому, что была неплохой скалолазкой и уже до этого не раз выступала в больших соревнованиях по этому виду спорта. В те времена на почве сближения наших стран под флагом демократии такие мероприятия стали всемерно поощряться.
В Денвере Надя познакомилась с девушкой из Бразилии по имени Патрисия. Наверное и в Бразилии тогда посчитали правильным отправить в Денвер под этим флагом своих представителей. И вот после окончания всех мероприятий в Денвере Патрисия и Надя договорились сначала встретиться на западном побережьи Америки, где-то в районе Сан-Франциско и совершить потом путешествие через весь континент на автомобиле, чтобы закончить его в Нью-Йорке.
Мне будет понятно недоверие, с которым многие отнесутся к моим словам. Ведь трудно представить себе, что две молодые девушки, впервые попавшие в эту страну издалека, решатся путешествовать по ней без сопровождения. Но они решились.
Из Денвера до Сан-Франциско Надя добиралась через северные штаты, потому что там у неё намечалась встреча со старым приятелем, покинувшим незадолго до этого Россию в поисках лучшей участи и осевшим в одном из городов на севере страны. Он и привёз её в Сан-Франциско. Патрисия – дочь состоятельного бразильского бизнесмена купила там подержанный форд и они отправились в путь вдвоём через весь континент. Когда они проезжали через Аризону, то в одном из небольших городков, кажется, это была Седона, увидев объявление о выставке картин, решили её посетить. Видимо, внешность путешественниц, язык или реакция на выставленные картины показались не совсем обычными женщине, которая присматривала за посетителями этого мероприятия. Она заговорила с девушками и, конечно, очень удивилась, узнав, кто они такие. Женщину звали Мэри, она пригласила девушек к себе домой. В результате они провели в гостях у Мэри несколько дней и остались очень довольны её гостеприимством и радушием. Когда они расставались, то Надя пригласила Мэри приехать в Петербург в гости.
С тех пор прошло несколько лет и вот однажды (весной 1998 года) Надя получает от Мэри письмо, в котором Мэри извещает о своём скором приезде в С.-Петербург. Узнав об этом, мы собрались, чтобы обсудить связанные с этим событием проблемы. Естественно не хотелось ударить в грязь лицом. Хотелось, напротив, показать Мэри, как красив наш город, и что мы тоже не лыком шиты. Полагая, что наши гостиницы далеко не всем американцам по карману, а Мэри простая небогатая американка из глубинки, мы решили, что, конечно же, надо прежде всего предоставить ей отдельную комнату и все удобства. Этот вопрос решался просто, но с ней в компании приезжал ещё один американец из той же глубинки. Его звали Билл. Мэри до поездки с ним не была знакома. Дело в том, что организовать экскурсионную поездку в С.-Петербург из американской глуши не так просто, так как желающих там немного. Вот и получилась компания всего из двух человек. Биллу также нужно было найти жильё. И мы договорились с нашими друзьями, что они предоставят ему жильё в своей квартире.
Кроме экскурсий по городу и посещения всяческих музеев и театров появилась, кажется, у моей милой жены Галины одна идея, призванная поразить воображение Мэри своей экстравагантностью или, может быть точнее будет сказать, необыкновенной приверженностью жителей нашего города к искусству и культуре. Галина вспомнила, что её муж (то есть, я) время от времени посещает сборище таких же любителей-музыкантов, как и он сам, где эти отсеявшиеся в процессе подготовки профессиональных исполнителей любители пытаются получать удовольствие от собственного исполнения шедевров классической музыки. Она предложила пригласить этих моих друзей - музыкантов в один из вечеров к нам в квартиру с тем, чтобы продемонстрировать Мэри нашу интерпретацию некоторых популярных (и не очень популярных) произведений классической музыки в квартетном исполнении. Предложение было принято, я сообщил о предстоящем концерте своим друзьям, и мы начали готовиться к выступлению. Из наиболее популярной музыки выбрали «Юмореску» Дворжака и хорошо известный, по крайней мере в нашей стране, «Ноктюрн» из квартета Бородина. Из наименее популярной – очень динамичный и яркий финал 30-го квартета Гайдна, в котором неожиданно переплетаются и контрастируют две темы – в одной слышится трагизм, а другая безудержно весёлая.
И вот наступил день, когда они приехали. Мэри оказалась немолодой лет 50 - 60, довольно полной, но почти не потерявшей стройности женщиной, симпатичной, общительной и любознательной. У неё в Штатах живёт сын, дочери и много внуков и внучек. Живут они в разных штатах, и она часто навещает их. Мы познакомились и, похоже, понравились друг другу. Со сдержанным по натуре Биллом мы тоже общались, но в меньшей степени.
Галина – фанатка нашего города и его красот – организовала настолько плотный график посещения дворцов, музеев, театров, что через несколько дней Мэри взбунтовалась и сказала как-то утром, что сегодня никуда не поедет и будет только отдыхать дома. Она так натрудила свои ноги, что Галина даже предложила сделать ей массаж. Мэри была тронута и, похоже, получила от него большое удовольствие.
Наконец, наступил день, на который был назначен наш концерт. Он должен был состояться в доме на набережной Фонтанки, где живёт Надя. Там есть большая комната, где можно разместиться всем - и музыкантам, и слушателям. Мэри жила в нашей квартире, в доме, который находится в районе Купчина на Бухарестской улице, то есть довольно далеко от места, где намечался концерт. После концерта планировался праздничный обед, поэтому мы выехали из дома на своей «пятёрке» довольно рано, чтобы по пути заехать в большой магазин и закупить там всё необходимое. Нас в машине было четверо: я за рулём в праздничном смокинге с бабочкой, Галина тоже в праздничном облачении, Мэри и Надя, приехавшая утром к нам в Купчино чтобы помогать. Благополучно закупили всё необходимое в супермаркете в районе Волковского проспекта и тронулись дальше.
Однако, тут случилось непредвиденное. Правда, к тому времени я уже убедился , что когда имеешь дело с нашим советским автомобилем весьма почтенного возраста, то всегда нужно опасаться какого-нибудь подвоха с его стороны. Но тут, видимо, потерял бдительность. Дорога около супермаркета оказалась вся в колдобинах, а ехал я по ней, видимо, недостаточно медленно. Когда мы выехали уже на Камчатскую улицу с хорошим асфальтовым покрытием, вдруг раздался грохот из-под машины. Остановившись и выйдя из кабины, я увидел, что из-под машины выглядывает полностью оторвавшийся ржавый глушитель, а из окон встревоженно смотрят дамы. Первая мысль была о несоответствии моего джентльменского вида тем действиям (под машиной), которые мне теперь придётся предпринять. Ну, очень не хотелось лезть под машину. Зато мой глупый вид развеселил моих спутниц, долго хохотали все кроме меня. Выручила меня моя славная дочь Наденька. Она сказала, что они с Мэри поедут на трамвае (благо рядом оказалась трамвайная остановка) и заедут ещё в магазин за подарками, которые Мэри собиралась купить в Питере. Это упрощало задачу и я успокоился. Они уехали на трамвае, а мы с Галиной - опять на машине, погрузив глушитель в багажник так, что он торчал оттуда как ржавая пушка времён войны. Пулемётный треск от нашего странного авто разносился далеко мимо окрестных домов, а я с невинным видом посматривал вокруг в надежде, что постовые гаишники всё поймут и не будут придираться. К счастью, доехали без приключений.
Однако, в этот день нашей гостье из Америки довелось, по нашей вине, изумляться странностям русских людей ещё не раз. Когда мы с Галиной, припарковавшись во дворике, поднялись наверх к нашей квартире, обнаружилось, что ключи от неё остались на Бухарестской. Это был удар, пожалуй, не слабее, чем от глушителя. Кто должен был подумать о ключе? Я подозревал, что это была не моя задача, поскольку в этот день я всё же был как бы артистом и не обязан был думать о таких мелочах как ключ от квартиры.
Однако, я не стал поднимать явно непродуктивную дискуссию на эту тему, хотя понимал, что ситуация, ну просто безнадёжна. Её безнадёжность усугублялась тем, что вот-вот у станции метро Технологический институт должны были собраться мои друзья-музыканты, которых я должен был встретить и привести, как теперь выяснялось, неизвестно куда. В такой ситуации потеря двух часов на поездку за ключом исключала успех задуманного мероприятия. Оставалась ещё слабая надежда на то, что, уходя из дома на Бухарестской, ключ захватила Надя, которая вот-вот должна была подъехать вместе с Мэри. (Как потом выяснилось, эта надежда была напрасной, Надя и не подумала тогда о ключе).
Выход из ситуации практически мгновенно нашла моя Галина. Надо отдать ей должное: это она умеет делать блестяще. Она тут же позвонила в соседнюю квартиру, где жила вполне интеллигентная женщина, которую звали Ирина Николаевна. К счастью, она оказалась дома. После короткого разговора наша спасительница согласилась предоставить нам свою квартиру для предстоящего концерта, и я, окрылённый этим успехом, пошёл встречать своих друзей - музыкантов. Их было трое: две молодые и симпатичные дамы - виолончелистка Аня и альтистка Полина и ещё один (кроме меня) скрипач Андрей Давидович, немолодой уже человек, игравший когда-то в цирковом оркестре.
Когда мы явились, в квартире Ирины Николаевны уже кипела работа: на кухне Галина готовила салаты и прочие яства для банкета, в комнате, где ожидался наш концерт, расставлялись стулья и пульты, Мэри, Ирина Николаевна и Наташа, хозяйка квартиры, в которой поселился Билл, отдыхали в другой комнате в ожидании концерта.
Как выяснилось, до того, как я привёл музыкантов, Мэри довелось испытать ещё одно потрясение. Когда Надя с Мэри прибыли в дом на Фонтанке, и Надя стала звонить в нашу квартиру, то, как и следовало ожидать, ответом на её звонки была полнейшая тишина за дверью. Так продолжалось довольно долго и в эти женские головы стали приходить тревожные и неприятные мысли. Не случилось ли с нами ещё чего-нибудь похуже, раз мы всё ещё не доехали? По словам Нади, на глазах Мэри уже показались слёзы, когда Надя на всякий случай решила позвонить в соседнюю квартиру и увидела там свою мать. Какими словами они обменялись по поводу записки, которую нам следовало бы прикрепить к двери нашей квартиры, я не знаю, но Надя тут же пошла на улицу ловить машину, чтобы съездить опять на Бухарестскую за ключом. Банкет после концерта планировалось сделать всё же в нашей квартире.
Перед концертом мы немного подрепетировали наш репертуар без слушателей. Непрофессионалам это даёт довольно много. Тем более не хотелось лишать Надю удовольствия послушать наш концерт. Но всё же решили её не дожидаться и пригласили всех в «зал». Галина подготовила видеокамеру, чтобы запечатлеть наше исполнительское мастерство. Эта плёнка сохранилась и, на мой взгляд, довольно интересна.
Но едва мы начали наш концерт, как раздался звонок в дверь. Ирина Николаевна пошла открывать. Появилась Надя, но, как выяснилось, всё же опять без ключа. Оказалось, что она успела проехать полпути на машине, пойманной на набережной Фонтанки, прежде, чем до неё дошло, что она не захватила с собой ключ от нашей квартиры на Бухарестской, и ей туда не попасть. Пришлось возвращаться назад.
Наш концерт, насколько я могу судить, прошел с успехом, но в отсутствии Нади. К концу концерта я заметил, что Мэри что-то волнует кроме музыки. Оказалось, что она мучилась мыслью, требует ли наш этикет, чтобы она заплатила музыкантам за это выступление. В промежутке между пьесами она наклонилась ко мне и тихо спросила об этом. Я сказал, что у нас это не принято, и она успокоилась.
А когда мы честно всё отыграли, и приехала Надя на этот раз с искомым ключом от квартиры, все мы пошли в нашу квартиру на банкет в честь то ли приезда далёкой гостьи, то ли в честь музыкантов.
Меня до сих пор занимает мысль, что рассказывала Мэри о русских своим родным и знакомым, вернувшись в свою Аризону. Ясно лишь, что относится она к нам, по-прежнему, неплохо. Об этом свидетельствует продолжающаяся переписка и высказанное ею намерение снова посетить нас, а также приглашение нас к себе в американскую глубинку.
Комментарий Галины
Я уверена, Мэри ничуть не была шокирована нашим разгильдяйством, ведь мы не оставляли её ни на минуту одну, кроме, конечно, дома, где ей отведена была отдельная комната, и всегда быстро улаживали возникающие недоразумения.
А вот культурный шок она испытала, это я видела и однажды утром её приводила в чувство, спасибо американским эмиссарам, научили кое-чему на своих семинарах.
И то сказать, перестарались мы с Культурной программой: каждый день то Балет в Мариинке, то Ансамбль Моисеева, то Петродворец во всём его имперском блеске.
Да и с нарядами она не рассчитала, думала, раз лето, значит розовое и голубое будет кстати. Вот идём мы из Мариинки, а она мне и говорит, у меня, мол, дома тоже есть элегантные вещи, да вот не взяла с собой. Надо ли говорить, что я, как могла, её утешала,
Ерунда, мол, кому до этого дело. А так она - славная, от наших тёток не отличишь.
Добавление
После описанного выше визита Мэри в Санкт-Петербург летом 1998 года наши дружеские связи продолжались, продолжалась переписка, а после переезда Мэри в Денвер к сыну Надя вместе со своей подругой Светланой Лиховой в ноябре2005 г. посетили её снова, но уже в этом городе. Билл перед отъездом из СПб подарил нам книгу “Grand Canion country, Its Majesty and Its Lore” (Страна Большого Каньона, её величие и верования) с великолепными иллюстрациями Большого Каньона, находящегося в Аризоне, и, как водится, с благодарственной надписью. А летом2006 г. нас навестила ещё и Патрисия из Сан-Пауло, что в Бразилии. С ней и её темнокожей подругой мы тоже пообщались, проведя вечер в кафе и поняв, что она пошла по стопам отца и уже стала профессиональной «бизнесвумен»/
(Окончание следует)
