Эскапизм – бегство от реальности

В последние десятилетия понятие «эскапизм» прочно укоренилось в русском языке и уже не требует перевода. Большинство наших современников знает, что это слово означает бегство от реальности и ее проблем, от стресса и рутины, от сложных задач и конфликтов. В обыденной речи оно имеет скорее негативный оттенок. Бегство от реальности может принимать самые различные формы – это и зависимости разного рода (такие как наркомания, алкоголизм), и многочасовое виртуальное общение, компьютерные и ролевые игры. Сюда можно отнести и более уважаемую в нашем обществе, но не менее вредоносную форму бегства – трудоголизм и многие другие способы избегания живого контакта с реальностью, с людьми, а главное – с собой. Многим людям трудно переносить одиночество, оставаться наедине со своими страхами, болью и неопределенностью. Бегство от этого кажется единственной возможностью сохранить себя, свою целостность и мир в душе.

Продолжая разговор о ролевых играх живого действия, хотелось бы попробовать разобраться, как феномен эскапизма проявляется в этом случае, является ли он однозначно негативным явлением, и насколько справедливы упреки в стремлении сбежать от реальности и, как следствие, от какой-либо конструктивной, полезной, деятельности, которые часто можно услышать в адрес игроков?

Существует довольно много социально одобряемых форм бегства от реальности или эскапизма – рыбалка, охота, пикники, коллекционирование, посещение различных клубов. Все эти способы релаксации, восстановления сил и получения новых впечатлений распространены повсеместно. Считается, что они способствуют дальнейшей деятельности в реальном мире, в то время как отношение к ролевым играм в этом смысле неоднозначно. Нет смысла убеждать читателей в абсолютной безвредности игр: зависимость, которую вызывают, например, компьютерные игры, по свидетельствам специалистов, преодолеть ещё сложнее, чем добиться ремиссии у героиновых наркоманов. Чрезмерное увлечение любой игрой может привести к тому, что игровые интересы окажутся для человека важнее реальных, события игровой жизни станут более значимыми, чем то, что происходит вокруг, а общаться он сможет только с другими участниками игры.

Эскапизм как инстинкт самосохранения

Обыденная реальность далеко не всегда может удовлетворить потребности человека в ярких, интересных событиях, способных глубоко затронуть его эмоциональную и духовную сферу. Даже успешная социально-значимая деятельность может оказаться неспособна дать ответ на вопрос о смысле жизни, которым задается любое мыслящее существо. Повседневные обязанности становятся монотонной рутиной, которая не дает ни ярких эмоциональных переживаний, ни ощущения осмысленности жизни. В итоге люди, обладающие такими общепринятыми человеческими ценностями, как семья, дети, интересная работа, нередко страдают разного рода зависимостями, среди которых алкоголизм, компьютерные игры, не говоря уже о трудоголизме.

Для современного общества характерны низкий уровень коммуникативных навыков и высокая невротизация, а также отсутствие единой системы интеллектуальных и духовных ценностей. Все это порождает у людей выраженное чувство одиночества, непонятости и ненужности самым близким людям, а главное – самим себе. Результат - хроническая неудовлетворённость качеством повседневного общения, своеобразный коммуникативный и эмоциональный голод. Чувство экзистенциального одиночества, соединенное с необходимостью выполнять рутинные обязанности вместо того, чтобы следовать своим желаниям, способно привести человека в состояние хронического стресса. Стресс, если его вовремя не преодолеть, представляет серьезную опасность для организма и психики.

Инстинктивное стремление спастись бегством при встрече с опасностью или противником, который заметно сильнее нас, дано нам самой природой. Живое существо, по каким-то причинам лишенное способности убежать от опасности, обречено на гибель, а если оно чувствует себя спокойно и уверенно, у него нет и потребности убегать. Если у человека возникло стремление сбежать от окружающей его реальности, это означает, что она перестала быть для него субъективно безопасной и приемлемой. И следует помнить, что люди, которые ищут пути бегства от реальности, делают это потому, что на самом деле остро нуждаются в помощи и поддержке окружающих. 

Чтобы куда-то попасть, надо уйти оттуда, где мы находимся сейчас. Грань между сбеганием от жизненных трудностей и поиском лучшей жизни выглядит весьма размытой и неочевидной. Бегство перед лицом опасности, угрожающей жизни, предполагает, в первую очередь, перемещение в пространство, безопасное с точки зрения преследуемого, иначе бегство не послужит своей основной цели – выживанию. Даже если внешнему наблюдателю выбранный способ спасения кажется спонтанным, непродуманным и ошибочным. Поэтому упреки в адрес тех, кто сбегает в игру или зависимости разного рода, не вполне справедливы. Если кому-то удается сбежать от тусклой, скучной и предсказуемой жизни к более яркой, интересной и наполненной событиями, а от одиночества – к единомышленникам, можно говорить об относительно успешной адаптации.

Две стороны медали: бежать, чтобы остаться на месте?

Изначально стремление к эскапизму вырабатывается как защитный механизм личности и одна из главных стратегий совладания со стрессом. Условно можно выделить две разновидности эскапизма – деструктивный и продуктивный. 

Деструктивный эскапизм - это уход в иллюзорный мир фантазии, сказки, в котором, по сути, человек не может достичь реализации своего социального потенциала, потому что его возможности искусственно ограничиваются. Деструктивность заключается в цели такого вида эскапизма - уйти от сложной противоречивой действительности, требующей риска, активности и ответственности. Повседневные задачи при этом не решаются, а накапливаются подобно снежной лавине, возможность освоения новых навыков блокируется, имеющийся опыт утрачивается. В итоге человек окончательно теряет веру в себя и в свои возможности, его самооценка катастрофически снижается. Реальную жизнь он начинает воспринимать как безнадежную, жестокую и бессмысленную, стремление сбежать от неё усиливается еще больше. Чтобы разорвать этот порочный круг и наладить жизнь в реальном мире с живыми людьми, могут потребоваться огромные душевные усилия. Деструктивный эскапизм обретает драматический характер, когда уход от действительности становится основной жизненной стратегией: человек избегает активных действий в реальности, отказывается налаживать глубокие межличностные отношения и однозначно предпочитает виртуальное пространство реальному миру. 

Цель продуктивного эскапизма — отдых, временное переключение на деятельность, отличную от повседневной. Иногда для такого переключения человек или коллектив людей создает особое комфортное пространство, где можно найти удовлетворение интеллектуальным и духовным потребностям и реализовать душевный потенциал, получить одобрение окружающих, важный опыт социальной адаптации. Это может быть и компания друзей, и группа, собравшаяся для психотерапевтического тренинга. В сущности, эскапизмом такая деятельность может называться только потому, что видимым образом не связана с повседневными занятиями, ориентированными на социально одобряемые цели – физическое выживание, процветание, престиж. Как вид продуктивного эскапизма может рассматриваться игровое обучение, которое считается наиболее эффективным и для детей, и для взрослых и тоже связано с созданием альтернативной игровой реальности и временным уходом в неё.

Эскапизм и поколения: «Мы наш, мы новый мир построим!»

Складывается впечатление, что люди старшего поколения — по крайней мере, большинство тех, кто воспитывался в рамках советской идеологии, — менее подвержены тяге к эскапизму. Возможно, одна из причин в том, что они в свое время получили идеологическую прививку в виде представлений о том, «как надо», как правильно мыслить, чувствовать и действовать. «Поступай не как хочется, а как надо», - так можно сформулировать девиз людей, воспитанных в духе советской идеологии. И это «как надо» было вполне конкретным, определенным и четко артикулированным в неписаном своде моральных норм советского человека. Оно отнимает право на индивидуальность и следование своим интересам, препятствует творческой самореализации, зато дает жизненные ориентиры и точку опоры. Этот своеобразный стабилизирующий фактор не позволяет дать волю фантазиям, эмоциям и желаниям, отличным от социально одобряемых, и прочно удерживает человека в рамках реальности, принимаемой за объективную.

Что касается младших поколений, тех, чей подростковый период совпал со смутными 90-ми годами - периодом разрушения прежних моральных и духовных ценностей, — им оказалось гораздо сложнее сориентироваться в выборе стратегий движения по жизни. «Надо» и «правильно» их родителей уже не отвечали реалиям повседневности и не могли служить ориентиром для выбора пути. Система ценностей старших поколений дискредитировала себя за годы перестройки и последующее за ней сложное и беспокойное время, отсюда острая потребность многих молодых в собственной системе духовных ценностей, в стабильной и надежной точке опоры. 

Такой точкой опоры - надежным и безопасным пространством, в котором можно быть себе хозяином и действуют понятные и справедливые законы, – становится субъективная реальность, внутренний мир собственных мечтаний и фантазий. Мир игры, смоделированный по своему выбору, в соответствии со своими собственными желаниями, представляет физическое воплощение такого пространства. И чем больше людей играют в один и тот же мир по одним и тем же правилам, тем более настоящим он кажется, тем живее иллюзия его объективности. Для этого и создаются многочисленные сообщества игроков в ролевые игры. Мир игры становится новой, яркой и интересной, гранью жизненного пространства игроков.

Ролевая игра как психологический тренинг

Подготовка к ролевой игре ставит человека перед необходимостью проявлять немалые творческие и коммуникативные способности. Где еще можно одновременно получить уроки рукоделия и давно забытых ремесел, дать волю своему писательскому или поэтическому дарованию (даже если в нем больше желания как-то проявить себя, чем настоящего таланта), получить навыки походной жизни? Коммуникативные навыки требуются для общения с другими игроками, совместной выработки общих игровых концепций и стратегий для их реализации. Все это очень важно для подготовки к ролевой игре, потому что игра – это серьезно. Чтобы получить радость от хорошей игры, надо уметь договариваться, обретение этого навыка – задача весьма сложная, и ролевики, как правило, прикладывают значительные усилия, чтобы его освоить. Ведь игровое пространство обретает иллюзию подлинности исключительно за счет общей конвенции игроков. Не будет договоренности – не будет полноценной игры.

Ролевые команды, которые складываются для подготовки к очередной игре, по существу, ничем не отличаются от любых других неформальных сообществ и клубов по интересам и выполняют важную социальную функцию, оказывая поддержку своим участникам. 

Можно, впрочем, возразить, что для развития коммуникативных навыков лучше обратиться туда, где могут помочь профессионально, – на тренинги коммуникативных навыков и ассертивного (уверенного) поведения. Но парадокс заключается в том, что те, кому это действительно надо, как правило, не могут ни оплатить услуги профессионалов, ни набраться смелости прийти на такое обучение. Те же, кто может это сделать, как раз вполне способны научиться уверенно себя вести и общаться самостоятельно. Ролевые игры создают безопасную нишу, пространство, в котором можно попробовать новое поведение, новые роли, новый образ мышления – без особых финансовых вложений (не считая грошовых игровых взносов и затрат на костюмы и снаряжение, которые каждый определяет для себя сам) и в условиях, относительно комфортных для души. 

Психологический комфорт в ролевой среде достигается во многом за счет царящих там повышенной солидарности и взаимного доверия, которые возникают не в последнюю очередь вследствие свойственного ей противопоставления себя окружающему миру. Такая среда с характерными способами самоорганизации, регулярно проводящимися играми и фестивалями дает ощущение социальной востребованности, широкие возможности реализации и развития творческого потенциала.

Ролевая игра – обучение жизни

В ролевой игре (как и в ролевой среде в целом, границы между игрой и ролевым сообществом размыты, об этом см. предыдущую публикацию) человек волен самостоятельно выбрать себе социальный статус, биографию, имя и даже гендер. Все это можно менять от игры к игре, примеряя все новые и новые роли без всяких ограничений. Такое ментальное упражнение способно существенно расширить интеллектуальный кругозор. Человек таким образом обретает навык смотреть на мир с разных, подчас противоположных, точек зрения, буквально проживая, что значит быть и «героем», и «злодеем». Это очень важное умение для грамотной повседневной коммуникации, которая становится гораздо эффективнее, когда партнеры понимают позиции друг друга и стараются учитывать их, а не гнут каждый свою линию, полагая свое видение ситуации единственно возможным. Не говоря уже о той ценности, какую имеет такой навык для становления плюралистического и толерантного общества.

Ответственность, которую чувствует участник игры – за качественное исполнение роли, взаимодействие с другими игроками и, в конечном счете, за совместно создаваемый на игре мир, совершенно иная, нежели та, которую навязывают воспитатели, преподаватели и представители старшего поколения. Ведь это ответственность добровольная и осознанная, в то время как социально навязанная ответственность и нормы поведения часто не просто противоречат нашим действительным желаниям и потребностям, но и мешают нам осознать, чего же мы на самом деле хотим. Нормы, привитые нам с детства, обычно не подвергаются сомнению и вообще не осознаются, но при этом могут вступать в противоречие с элементарным здравым смыслом. Такие нормы, принятые безоценочно, просто потому что так делают все, автоматически становятся ограничивающими убеждениями. В результате многие полезные и конструктивные действия могут оказаться заблокированными установкой «так никто не делает!», а ненужные и даже вредные действия могут совершаться под влиянием встроенной программы «так уж положено». И мы совершаем поступки, которых сами не можем объяснить (разве что сакраментальным «так полагается»), и часто получаем отнюдь не те результаты, к каким на самом деле стремимся.

Речь, разумеется, не идет о нормах элементарной порядочности и сосуществования в человеческом обществе. Например, многим из нас с детства привита установка ориентироваться на мнение окружающих («а что люди скажут?») даже в вопросах, которые не имеют никакого отношения к здоровью или благосостоянию других людей. В итоге нам часто приходится идти наперекор нашим собственным желаниям и потребностям. Не говоря уже о том, что сами наши представления о том, что же «могут сказать люди» в том или ином случае, обычно мало связаны с реальностью. 

Уникальность ментального упражнения, которое предлагает ролевая игра, состоит в том, что, продумывая характер и жизненную стратегию своего персонажа в сочетании с законами игрового мира, игрок начинает осознавать, видеть нормы, определяющие поведение, и их влияние на жизнь. В процессе игры, делая выбор за своего персонажа, игрок видит последствия той или иной избранной стратегии. Игровое решение в результате может оказаться более осмысленным волевым актом, нежели автоматически выполненный выбор в условиях повседневности. И такой опыт переносится в реальную жизнь по тому же принципу, по которому происходит любое игровое обучение. Можно сказать, что играя в ролевую игру живого действия, человек играет в жизнь и учится жить, и игровой мир оказывается тесно связан с реальным. Такое обучение гораздо эффективнее способствует духовному развитию и личностному росту, чем уговоры и нудные объяснения.

Вспоминается одна ролевая игра по книгам Дж.Р.Р. Толкина, которая проходила в лесу, глубокой осенью, под холодным проливным дождем. На 8-летнего сына одной из участниц по сюжету была возложена важная миссия – найти дорогу к источнику с волшебной водой, чтобы вылечить одного из персонажей от смертельной болезни. Всю дорогу от железнодорожной станции к месту игры мальчик не отпускал руку мамы и постоянно тревожился о том, что станет делать на игре, повторял: «А вдруг не получится?». Пройдя несколько довольно серьезных игровых испытаний, юный рыцарь раздобыл чудесную воду и спас жизнь человека. Когда игра завершилась, уже стемнело, лесная дорога до станции была сплошь усеяна рытвинами, наполненными водой, все устали, идти было трудно. 8-летний игрок шел, факелом освещая дорогу своим спутникам и помогая девушкам перебираться через лужи. Мальчик начал вести себя как взрослый мужчина – без уговоров и напоминаний, просто потому, что во время игры ему удалось попробовать жизнь в качестве сильного и значимого человека, почувствовать себя им. На основании одного этого примера ещё трудно говорить о глубоких положительных изменениях, которые могут произойти с человеком во время игры, но разница в поведении ребенка до и после игры была очевидна, и новый способ выглядел более конструктивным, чем прежний. Так ролевая игра помогает освоить новые стратегии поведения и взрослым, и детям. 

Подводя итоги, нужно отметить, что увлечение ролевыми играми нередко обретает перечисленные выше признаки деструктивного эскапизма, когда человек чрезмерно привязывается к моделируемой игровой реальности и испытывает сложности в адаптации к реальности обыденной. Это может происходить, например, по «техническим», внутриигровым, причинам: если игрок не полностью вышел из игрового мира или роль осталась незавершенной по какой-то другой причине (о глубоком вролинге и правилах выхода из игры – см. предыдущая публикация). Но чаще это происходит по причинам внешним по отношению к играм, когда социальная и личная неустроенность человека субъективно переживается настолько сильно, что мир игры, дающий хотя бы иллюзию полноценной жизни, становится единственным комфортным местом.

Сама по себе ролевая игра не может считаться фактором, способствующим развитию эскапизма как деструктивного поведения. Ролевая игра живого действия всегда предполагает живое общение и реальное взаимодействие между участниками, формируя микросоциум, не менее реальный, чем любое человеческое сообщество. Поэтому такие игры гораздо меньше располагают к бегству от реальности, и, тем более, к возникновению игровой зависимости, чем игры компьютерные или виртуальные коммуникативные пространства. 

В качестве продуктивного эскапизма ролевая игра живого действия имеет огромный потенциал. Она позволяет временно отвлечься от рутины, помогает освоить новые умения, в том числе важные навыки коммуникации, лучше понять себя и, в итоге, обрести новый взгляд на окружающий мир и по-новому осмыслить свою жизнь.