Дискуссия была задана по теме «Перспективы третьей десталинизации в России: контекст, программа, гражданское движение». В повестке были заявлены два вопроса – «Государственная программа десталинизации: что должно сделать государство?» и «Десталинизация как гражданский проект: что может сделать общество?».

Конечно, «десталинизация» - термин неформальный и, порой даже провокационный. Полное название вышеозначенного документа звучит так: «Об увековечении памяти жертв тоталитарного режима и национальном примирении». В ходе работы круглого стола сразу появился тезис о том, что «десталинизация» и национальное примирение – понятия не очень совместимые. Ведь сейчас, как ни странно, в начале 21 века интерес к персоне Сталина серьезно возрос. Ну а примирение... Возможно ли примирить жертву и палача? Или их детей? Пока, пожалуй, нет. Но идти к этому придется, в противном случае более серьезное противостояние неизбежно.

Третья «оттепель» или профанация?

Объясняя тему разговора участники напомнили, что первая попытка развенчания культа Сталина в СССР произошла после выступления Никиты Хрущева на ХХ съезде КПСС. Вторая попытка «десталинизации» связана с горбачевской перестройкой. Сейчас, после того, как был представлен проект нынешней программы, есть повод говорить о третьей.

Затем правозащитники перешли к обсуждению самого понятия «десталинизация». Все согласились, что данное понятие, хоть уже и прижилось в кругу правозащитного сообщества, но не может являться истинным названием будущей программы. Другие версии: «демифологизация» (предложена социологом А.Н.Алексеевым), «декоммунизация», «десоветизация»... Как отметил Когита!ру представитель московского Научно-информационного и просветительского центра «Мемориал», член Комиссии по исторической памяти Совета по развитию гражданского общества и правам человека при Президенте РФ Александр Даниэль, «я вообще против приставки «Де» - это непонятно гражданам, да и не нужно».

Вообще собравшиеся как-то натужено произносили само слово «программа», называя ее то проектом, то рабочими материалами. Директор НИЦ «Мемориал» Ирина Флиге отметила: «Чтобы программа заработала она должна быть конкретней. Пока же это не конкретика – это обзор конкретики».

«Все зависит от того, получит ли данная попытка «десталинизации» развитие - уверен Александр Даниэль. – Пока же речь идет лишь о том, что Дмитрий Анатольевич одобрительно отнесся к предложенной нами программе действий. Далее пока никаких явных движений с официальной стороны нет». Он также переживает и о том, что об этой программе было заявлено еще в феврале, а на дворе уже апрель и никаких подвижек со стороны власти не видно.

Штрихи к документу

Правозащитники и историки, некоторые из которых являлись и авторами документа, сами высказывают критические замечания в его адрес. Так, камнем преткновения стала преамбула, в которой, в частности представлены приоритетные персоналии: «Возможные издержки от осуществления этой программы можно с лихвой компенсировать обращением к лучшему, что было в российской истории – например, к блистательной эпохе, начавшей с Екатерины II и закончившейся в 1917 г. Но продолжавшейся в неимоверно трудных условиях и в ХХ веке. Российская идентичность должна, наконец, основываться на том, что история России началась не в 1917, что мы страна не Ленина и Сталина, а страна и народ Пушкина, Гоголя, Толстого, Пастернака, Чайковского, Суворова, Жукова, Королева, Солженицына, Сахарова, наконец, Екатерины II, Александра II, Столыпина, внесших огромный вклад в развитие и славу страны и ее культуры»... «У каждого политика есть свой скелет в шкафу» - замечает Александр Даниэль, но дает понять что за один стол посадить Сахарова, Пастернака и Жукова, Екатерину II, а также Столыпина – вряд ли возможно.

Но главное, по мнению собравшихся – это приложения к документу. В частности, там говорится о необходимости увековечения памяти жертв тоталитарного режима, о социальной поддержке оставшихся в живых жертв репрессий, об обеспечении доступа к архивной информации о политических репрессиях в СССР, о политико-правовой оценке преступлений советского тоталитарного режима.

Член Совета по развитию гражданского общества и правам человека при президенте РФ и секретарь рабочей группы по исторической памяти Сергей Кривенко считает, что, в принципе, эти цели достижимы, и приводит в пример политику денацификации в послевоенной Западной Германии: «Как показывает опыт ФРГ, для этого потребовалось многолетнее обсуждение и осмысление этой темы разными слоями населения при безусловной поддержке властей страны этой политики». Западногерманский пример дает Кривенко надежду на то, что подобный опыт может быть применен и в России.

Однако, и это понимают все, в ближайшие годы трудно ожидать такого же эффекта в России, «но если наша программа будет хоть в какой-то степени поддержана президентом страны, то все вместе: одобрение сверху, поддержка снизу, плюс роль активных людей - вот эти три силы смогут изменить российское общественное сознание».

Более того, как заметила советник Директора Государственного Эрмитажа Юлия Кантор homo sovietikus не изничтожен даже в прибалтийских странах. Несмотря на то, что там Советская власть существовала значительно меньше, чем в России, но и там она оставила свой след: «После того, как пал Советский Союз и завершилась эпоха идеализации коммунизма, у них началась обратная реакция – идеализация всего того, что было до СССР – а там история, может быть, еще почище»...

Слова и дела

Свореобразную точку в этой части разговора, поставила Ирина Флиге: «стараниями "Мемориала" за последние годы по всей России установлено около 1500 памятников жертвам политического террора, выявлено несколько тысяч мест массовых захоронений расстрелянных, открыто множество небольших музеев с экспонатами из фамильных коллекций, рассказывающих об истории ГУЛАГа. И как мы это делали раньше, так и будем продолжать делать».

Как всегда прозвучали и высказывания в духе «народ не готов», «мы страшно далеки от народа». Петербургский историк Арлен Блюм, отметил, что около четверти российского населения относится к программе «десталинизации» равнодушно, примерно 20 процентов безусловно осуждают действия сталинского режима, остальные (а это более половины) тоскуют по сталинским временам и готовы поддержать руководителя страны, который будет проводить жесткую линию как во внешней, так и во внутренней политике.

Пока же, как отмечает Александр Даниэль, первая цель проекта уже достигнута – бурная дискуссия, разгоревшаяся в российском сегменте интернета после публикации «Проекта программы "десталинизации"», его очень радует, так как авторы документа рассчитывали пробудить общественный интерес к этой проблеме.

В свою очередь Ирина Флиге подчеркивает: «Если мы говорим об исторической памяти, о понимании прошлого нашей страны, мы не должны исключать из общего диалога людей разных мировоззрений, разной идеологической ориентации, разных политических взглядов. Иначе мы встанем на тупиковый путь».

Ну а в заключение дискуссии практически все собравшиеся согласились с мыслью о том, что в первую очередь нам необходима юридическо-правовая оценка причем не только правления Сталина, а всего того, что случилось в нашей стране после 1917 года. И после этого, уже опираясь на данную оценку, можно будет и раскрывать архивы, и устанавливать памятники, и помогать тем, кто прошел через горнило репрессий.