Тем, кто следит за публикациями об Иосифе Бродском, Яков Клоц известен последние несколько лет своим статьям о детских стихах Иосифа Бродского (Яша Клоц. Иосиф Бродский: стихи для детей.// НЗ, 2008, № 2(58)), записью беседы Льва Лосева и Томаса Венцловы ("В быту профессор красноречия…"// НЗ, 2008, № 3(59)), своим участием в нескольких научных конференциях и докладами о поэзии Бродского на них.

Узкому кругу Яков известен также как переводчик русской лагерной, гулаговской мемуаристики на английский язык. Так, например, его стараниями на английский переведена книга Тамары Петкевич "Жизнь - сапожок непарный" (еще в типографии). Среди его культуртрегерских начинаний и переводы на английский Довлатова... 

В этом, 2010 году Яков Клоц подготовил книгу-альбом "Иосиф Бродский в Литве" (издана Perlov Design Center и вышла две недели назад в Петербурге) и составил сразу две книги Иосифа Бродского. Это уже вышедший сборник переводов (Бродский И. Изгнание из рая: Избранные переводы. - СПб.: Издательская Группа «Азбука-классика», 2010. - 304 с.) и еще не вышедшая книга детских стихов Бродского в той же «Азбуке».

Скажите для начала о себе: кто вы? Чем вы занимаетесь? Какие исследования проводите?

Яков Клоц: Последнее, что я сделал (с помощью многих людей, прежде всего – Томаса Венцловы и Рамунаса Катилюса), - книга «Иосиф Бродский в Литве». Это книга-альбом. Не столько научная, сколько научно-популярная, «с человеческим лицом», что ли.

Она вышла две недели назад в издательстве Perlov Design Center. Это новое издательство в Петербурге. Это вторая книга в серии, ими запущенной. Первая – книга Михаила Исаевича Мильчика о Бродском и Венеции. Это один из проектов, который, я думаю, перерастет в более научную главу диссертации.

Вообще я занимался переводами Бродского на русский язык, теми, которые он сам выполнял, в основном, еще до эмиграции в 1972 году. Занимался детскими стихами. В скором времени, я надеюсь, выйдет в «Азбуке» книжка его детских стихов, часть которых уже печаталась, а часть –до сих пор нет. Диссертацию я пишу о Бродском и поэзии третьей волны русской эмиграции в Америке.

Как давно вы пишите о Бродском, занимаетесь им?

Примерно с 2004 года.

Как к этому пришли?

Пришел к этому еще в Перми, где я окончил университет.

В Перми кто-нибудь занимается Бродским кроме вас?

Сейчас, честно говоря, не знаю, к сожалению, но уверен, что занимаются.

Живете вы в Штатах?

Примерно семь месяцев в году – в Штатах, остальное время в Питере, езжу в Пермь периодически, в Литву ездил два лета подряд.

Кто-нибудь читает спецкурсы по Бродскому в Штатах?

Томас Венцлова читает в Йейле семестровый курс по Бродскому. Это курс из его цикла лекций о русских поэтах. Он преподает по поэту в семестр, цикл обычно длится три года. Это Цветаева; Пастернак; акмеизм (в основном, Мандельштам), 19 век, Бродский и так далее. Венцлова читает курсы на русском. Слушают их, в основном, аспиранты-слависты, хотя есть и аспиранты с других кафедр, которых это интересует.

Кто еще? Скажем, Лев Владимирович Лосев такого курса не читал, увы. Я думаю потому, что он работал в колледже, где нет аспирантов, а не в университете. Поэтому ему приходилось читать нечто более широкое. На других кафедрах в других университетах я уверен, что да, курсы о Бродском читают, но конкретно где и кто, не могу сказать сразу.

Можно сказать, сколько человек в Америке занимаются Бродским сегодня? Сколько человек из аспирантов Томаса Венцлова занимаются Бродским?

В Америке – затруднюсь сказать. Хотя, конечно, много. Но в американской славистике сейчас есть тренд – не заниматься одним конкретным автором, а представлять его в каком-то культурном или историческом срезе. Поэтому диссертации пишут не только о Бродском, а о Бродском и еще ком-то или о Бродском в каком-нибудь порой нестандартном ракурсе. А на нашей кафедре сугубо Бродским занимается, пожалуй, еще один аспирант и все, к сожалению. Но кафедра небольшая - это кафедра славянских языков и литератур. Аспирантов, сейчас там находящихся, у нас человек двенадцать. Много чем интересным можно заниматься в жизни, поэтому два человека из двенадцати, которые занимаются Бродским, это не так уж мало.

Для одного университета – не мало.

Хотя при таком доступе к архиву и руководителю, конечно, можно было бы и больше.

Расскажите об архиве Иосифа Бродского в Америке. Насколько он востребован? Какие исследования на его материалах проводятся? Если вам это известно.

В общем, известно. С этим архивом я знаком уже пять лет. В 2002 году американский архив Бродского был передан в Йельский университет, в Библиотеку редких книг и манускриптов (Beinecke Rare Book And Manuscript Library), где он находится в свободном доступе, включая переписку, черновики, за исключением, может быть, каких-то самых частных записей и такой же переписки. Он включает и кое-какие доэмиграционные материалы, попавшие в Америку. Состоит он полутора сотен коробок: семнадцать коробок писем, прядка сорока - черновиков (рукописей, правленой машинописи и версток книг с авторской правкой и т.д.), около десяти коробок фотографий. Также из бумаг третьих лиц. Например, архив Джорджа Клайна, английского переводчика Бродского, также находится там в свободном доступе. Конечно, для российского исследователя это далеко. Но в архиве Beinecke есть ряд стипендий для приглашенных исследователей, и на их сайте есть вся подробная информация об этом (http://www.library.yale.edu/beinecke/). Архив оплачивает стипендиатам пребывание там от месяца до трех. Я всячески пытаюсь это рекламировать, иначе, действительно, непросто туда попасть издалека.

Архив проводит конкурс? Насколько опять же он востребован?

Этого никто не знает, но мне кажется, что, особенно сейчас, на Бродского эти гранты дают довольно свободно. Потому что это новый архив, и библиотека сама заинтересована в его популяризации. Архив Бродского – один из главных в этой библиотеке. Там же находится архив Чеслава Милоша, Конрада, ну и чего там только нет – Гутенберговская библия, архив Нины Берберовой, другие архивы поэтов первой волны.     

Здесь бытует устойчивая мифология о том, что архив закрыт.

Это не правда. Мало того, архив открыт даже здесь, в Российской национальной библиотеке в отделе рукописей. Но здесь волей Бродского закрыта переписка и частные материалы, открыта только творческая часть. Но небезызвестное Марамзинское собрание здесь открыто – это для любого текстолога важнейший источник. Открыты рукописи, черновики, машинопись, мало кому известные прозаические отрывки, ранние неопубликованные рассказы , те же детские стихи, переводы. Со всем этим можно работать. А в Байнеке в Йеле архив открыт полностью.

А письма, хранящиеся в Байнеке, просто нельзя публиковать?

Существует огромная разница, которую, как мне кажется, просто не все понимают. Архивы открыты, но для исследования. Публикация архивных материалов – совершенно другая история. Сам архив, будь то РНБ или Байнеке, к публикациям отношения не имеет.и разрешения на них не дает Они, по крайней мере, Байнеке, заинтересованы в том, чтобы их материалами пользовались, но дальше никакой ответственности за копирайт они не несут и не могут нести, потому что это всего лишь библиотека, куда люди приходят читать и готовить научные публикации. Для самой публикации нужно разрешение Фонда Бродского.. 

Кого из исследователей Бродского вы сегодня могли бы назвать как ведущих, на ваш взгляд?

Вопрос непростой, потому что их много, а всех перечислить невозможно. Кроме Томаса Венцловы для меня наибольший авторитет – это, конечно, Лев Лосев. Комментарий к стихам Бродского, который он подготовил к «Библиотеке поэта», – беспрецедентное в бродсковедении явление. Лично меня в свое время вдохновил заниматься Бродским Денис Ахапкин своей диссертацией о «филологической метафоре» в поэтике Бродского. Это, мне кажется, совершенно потрясающая тема, и очень к Бродскому подходящая. Валентина Полухина сделала огромное дело и еще, наверное, многое сделает. В последнее время очень ценна ее «проработка» биографии Бродского, без которой, что бы ни говорили адепты чистого стиховедения, все равно далеко не уйдешь. Дэвид Бетея [David M. Bethea], американский славист, в свое время написал хорошую книгу о Бродском (“Joseph Brodsky and the Creation of Exile”). И так далее.

Появилось ли что-то значимое к 70-летию Бродского? Что бы вы назвали?

Выход нескольких книг, в первую очередь. Две новые книги-альбома издательства Перловых – о Венеции и Литве. Третий том интервью Валентины Полухиной с «современниками» Бродского, среди которых оказались не только современники, но люди намного более молодые. Все, что делает «Звезда» - это очень ценно. На университетской конференции, я слышал, был доклад о роли журнала «Звезда» в формировании репутации Иосифа Бродского. Тема звучит как о каких-нибудь современных «Отечественных записках», что, в общем, очень логично, мне кажется.

Вы участвовали в юбилейных конференциях в Петербурге?

Да, на конференции в Музее Ахматовой. Там были очень ценные доклады мемуарного характера. Например, Людмилы Сергеевой об истории дружбы Бродского с Андреем Сергеевым, поэтом и переводчиком английской поэзии на русский язык. Доклад Дениса Ахапкина об архитектуре Петербурга как своего рода языке в поэзии Бродского. Доклад Якова Гордина, открывавший конференцию, о «временах года» и о символике холода и зимы. Тема, может быть, и не новая, но очень хорошо представленная. К сожалению, я слышал только часть доклада из Коноши. На университетской конференции, к сожалению, я не был.

В Коноше, между прочим, тоже была конференция в сентябре [2009]. Должен выйти сборник ее материалов. Мог бы получиться отличный том в серии книг-альбомов «Бродский в Коноше». Слава богу, много фотографий и очень много стихов. Литературная работа, которую Бродский там провел, – как известно, ключевая во всем его наследии.

Перловы готовят такую книгу?

Возможно. А вообще, если говорить о странах, которые в отношении к Бродскому заслуживают отдельную книгу, это, конечно, Польша. Англия – тоже, но Польша - в первую очередь. И намерение, я думаю, у издателей такое есть или скоро появится.

Что будет в Литве сейчас [31 мая - 3 июня 2010]?

В Литве будет конференция. Нельзя сказать, что она будет продолжением питерской конференции, хотя, возможно, выльется в нечто даже более размашистое. Бывший президент Литвы Валдас Адамкус будет открывать это мероприятие. Он с Бродским был знаком и даже приятельствовал в эмиграции. Конференция рассчитана на четыре дня, будет порядка тридцати участников. Параллельно, на второй день конференции, когда все участники переедут в Каунас, в Каунасском университете будут вручать почетного доктора Томасу Венцове. Из докадчиков приедут Бенгт Янгфельд, Денис Ахапкин, Михаил Исаевич Мильчик, Людмила Сергеева из Москвы, Валентина Брио из Иерусалимского университета, которая написала о Вильнюсе книгу и занимается Венцовой, Милошем и Бродским. Из Польши будут Наталья Ворошильская, дочь переводчика и поэта Виктора Ворошильского, с которым Бродский в Литве встречался, Адам Михник. Томас Венцлова и Рамунас Катилюс. Организуют это все несколько институтов: Русский культурный центр, который представляет Нина Мацкевич, Дом-музей Венцловых, директор которого Бируте Вагриене. Первый день конференции будет проходить в мэрии.

Какой доклад вы будете делать?

Мой доклад будет о языковой концепции Бродского в «Литовском ноктюрне». Это тот редкий случай, когда Бродский обращается не к русскому поэту, что естественно, не к английскому (как к Одену), что тоже для него довольно естественно, а к литовскому поэту, чей язык он, в принципе, не знал. Это стихотворение – послание через океан, из Америки в Вильнюс, т.е. когда Томас Венцлова находился еще в Вильнюсе (до 1977 года). И в этом стихотворении, помимо всего, есть очень сильная лингвистическая тема. На этом примере я попытаюсь проиллюстрировать, как лингвистические взгляды Бродского расширяются за пределы русского и английского языков.

Что в Бродском почему-то не исследуется? В чем есть даже какой-то перебор в исследованиях и публикациях, исследователи ходят по кругу, а что-то почему-то не исследуется, если не секрет? 

Вы спрашиваете о темах или методах?

И то, и другое.

Не исследуется текстология. При огромном количестве интерпретаций, за которыми уже трудно уследить, история текста – то, что называется «историей текста» в российском литературоведении – текстология, комментирование… Этого, к сожалению, очень мало (кроме Лосева, конечно). Подготовленная Лосевым «Библиотека поэта» на ходу и должна появиться сейчас в течение года. Есть, правда, уже книжка Дениса Ахапкина [Денис Ахапкин. Иосиф Бродский после России. Комментарии к стихам И.Бродского (1972-1995). СПб.: «Журнал «Звезда»», 2009]. Много тем, которые мало исследованы, например, смею надеяться, в том числе и «моя» тема – Бродский и третья волна русской эмиграции, от которой он старался отмежеваться в силу понятных причин, но к которой он был все равно причастен. 

Другие фотографии Якова Клоца из серии "Нью-Йорк" (2008).

Другие публикации из раздела "Иосиф Бродский" на Когита!ру:

"Бродский будет омузеиванию, обронзовению сопротивляться всегда..."

"Вечер с Бродским"

Польша в биографии Иосифа Бродского

Музей-квартира Иосифа Бродского "на точке замерзания"

Видимый Бродский: Новая серия книг-альбомов об Иосифе Бродском

Денис Ахапкин об исследованиях творчества Бродского, его юбилее и юбилейных публикациях