Полная версия статьи: Закирова М. Образы города в мобилизации городского общественного движения (на примере Санкт-Петербурга) // Общественные движения в России: точки роста, камни преткновения / Под ред. П. Романова и Е. Ярской-Смирновой (Библиотека Журнала исследований социальной политики). М.: ООО «Вариант», ЦСПГИ, 2009.

Введение

В данной статье рассматривается роль устойчивых и распространенных образов города в мобилизации городского общественного движения против уплотнительной застройки. Для успешной мобилизации необходимо, чтобы определение проблемы и ее источника, формируемое активистами, получало поддержку [Benford & Snow, 2000]. В то же время интерпретация проблемы и обоснование необходимости ее решения тесно связаны с выбором репертуара действий [Gamson, 1992]. Таким образом, я опишу, как образы города включаются участниками движения в определение проблемы уплотнительной застройки, в аргументацию необходимости коллективного участия в решении проблемы и легитимацию действий.

В самом широком смысле образы города формируются в ходе потребления городского пространства и коммуникации, они основаны на опыте прошлого, городской мифологии или исторических событиях. Иногда образы города могут поддерживаться или производится официальным дискурсом. Это получило особую распространенность в результате перехода к рыночным отношениям и обретения городами относительной хозяйственной автономности, что заставило стратегов городского развития приняться за разработку привлекательных имиджей города.

Мобилизация городских общественных движений связана с реакцией горожан, их осмыслением изменений в повседневной жизни. В Петербурге, как и в других, российских городах, эти изменения в первую очередь определены сменой политических режимов, возникновением рынка жилья, переопределением правового положения горожан и появлением новых агентов, реализующих себя в городском пространстве. Массовое выступление горожан против уплотнительной застройки я рассматриваю как пример успешного общественного движения горожан, возникшего для решения социальной проблемы.

Городское общественное движение развивается из локальных образований. В ходе протеста локальные движения пополняются новыми участниками, находят множество союзников, таким образом, происходит расширение движения. В то же время развиваясь, движения переживают процесс переосмысления собственных целей и аргументации действий. На примере соседского протестного выступления, мы можем наблюдать новый (для российской реальности) тип общественного движения, которое представляет собой независимую гражданскую инициативу, способствующую становлению гражданского общества.

В статье анализируются эмпирические данные, собранные в Санкт-Петербурге в 2006 – 2007 гг. Для реализации исследования использовались следующие методы: фокусированное интервью, анализ документов и простое наблюдение. Были проанализированы газетные публикации, в которых развивалась тема уплотнительной застройки. Также были проанализированы документы, созданные жильцами и размещенные на Интернет сайтах. Анализу подверглись и нормативные акты, регулирующие градостроительную деятельность. Обработка текстов производилась с использованием методики анализа категоризаций [Здравомыслова и Темкина, 2002].

Горожане – хозяева города

Городское общественное движение против уплотнительной застройки рождается из локального протеста, имеющего «охранительный» [Гратц, 2008] характер – горожане выступают за сохранение окружающего пространства. Исследователи отмечают, что солидарность, возникновение которой необходимо для коллективного действия, возможна лишь в случае обладания участниками движения сходного отношения к пространству, которое они защищают. Эта солидарность, основывается на общих интересах, неотъемлемо связанных с локальностью [Davis, 1991. P.6]. Это материальные интересы, определенные беспокойством о жилье, интересы безопасности и комфорта проживания, эстетические представления и эмоциональная привязанность к месту.

Привязанность к месту, как основание солидарности, возникает в ходе потребления и осмысления пространства [Davis, 1991, Harvey, 1996]. Люди не просто населяют территорию, но и вкладывают в нее смыслы [Hill, 1994. P.34]. По словам Линча, «[у] всякого горожанина есть свои ассоциации, связанные с какой-либо частью города, и этот персональный образ пронизан воспоминаниями и значениями» [Линч, 1982. C.15]. В ходе коллективного потребления пространства и коллективного действия эти образы могут совпасть. Чувство принадлежности к локальности, может лежать в основе отношения к ней как к ценности, достойной защиты от изменений.

Исследователи эмоциональной привязанности к району проживания подчеркивают, что позитивные чувства чаще всего испытывают люди, значительная часть жизни которых связана с этим районом [Самошкина, 2006, Bird, 2002]. Позитивные эмоции выражаются в ощущении «своего» (человек хорошо ориентируется в районе, все ему знакомо), в чувстве собственности, выраженном в хозяйском отношении, проявляющемся в оценках состояния района и деятельности коммунальных служб, в чувстве преемственности, в ощущении принадлежности к истории района [Самошкина, 2006].

Эмоциональная привязанность к месту, в нашем случае, это близкая к жилым домам территория, часто подчеркивается жителями в его определениях. Например, эта территория может называться «малой родиной». Далее следует цитата из текста, сопровождавшего видеоролик, посвященный скверу, который предполагалось снести. Видеоролик создан самими жильцами и размещен в Интернете:

Кто-то ребенком гулял здесь под шелестящими весенней листвой липами и кленами, кто-то гонял мяч и ходил по аллеям в соседнюю школу, кто-то признавался в любви своей суженой. Для жителей окрестных домов это малая родина. Сегодня ее хотят убить [Видеоролик…, 2007]

Так и во многих собранных мной интервью, раскрывая ценность района проживания, информанты прибегают к историям из детства, ведь ранний опыт играет важнейшую роль в формировании локальной идентичности и привязанности к месту [Olsson, 2004]. Включенность сквера в жизнь горожан, их привязанность к нему, подчеркивается и через наделение сквера характеристиками живого существа, которое хотят убить.

Важно отметить, что официальная политика в настоящее время также направлена на повышение уровня ответственности и роли горожан в заботе и обустройстве городских территорий. В официальном дискурсе активно пропагандируются идея о том, что именно жители несут ответственность за состояние их придомовой территории. Активно ведется агитационная работа для привлечения горожан к благоустройству (Ил.1).

Рис. 1. Социальная реклама – наглядная агитация (стенд был размещен на ул. Фурштатской, Санкт-Петербург, август 2007 г.). Представленный плакат, изготовленный по заказу Правительства Санкт-Петербурга, передает два главных сообщения: горожане несут ответственность за содержание дворовой территории; городской двор играет важную роль в социализации детей. Таким образом, благоустройство двора становится частью родительских обязанностей.

Одним из аспектов агитации является критика однообразных форм советской застройки, которая сопровождается призывом к созданию особенного пространства в каждом отдельном дворе, «качественно новой жилой среды» [Комплексное благоустройство, 1998. С.5]. Например, в Санкт-Петербурге, создание благоустроенного и удобного для жителей городского пространства определяется как достижение «европейского качества жизни» [Постановление, 20.07.2007], необходимого для развития Петербурга «как интегрированного в российскую и мировую экономику многофункционального города».

Подчеркивается и социальная значимость территории двора. Городской двор – это «общинное» место [Комплексное благоустройство, 1998. С.5], которое в первую очередь важно для детей и молодежи:

Мы считаем, что программа [благоустройства – М.З.] заключается в том, чтобы обустроить двор действующим во благо, помогающим воспитывать, делать сильнее и умнее наших детей, быть приветливыми и доброжелательными с соседями и добрыми с животными [Мой двор, мой подъезд, 2006. С.11].

Таким образом, официально подчеркивается важность пространства городского двора и значимость роли горожан как активных участников изменения и улучшения городской среды. Официальная политика привлечения населения к реализации идей благоустройства, предполагает, что горожане разделяют отношение к городскому пространству как к коллективной ценности, к которой все они причастны.

Привязанность к месту, возникающая в ходе потребления городского пространства, активно поддерживаемая официальным дискурсом, наделяет горожан возможностью реализации своей роли как хозяев города, и в то же время становится основой возникновения солидарности.

Образы города в действии: определение проблемы уплотнительной застройки

Мобилизация низовых движений – это интерактивный процесс, когда через коммуникацию осуществляется определение и интерпретация проблемы [Lahusen, 1996. P.16]. Образы города могут транслироваться в ходе коммуникации и использоваться для определения проблемы. В то же время, используя те или иные образы для описания проблемы уплотнительной застройки и предмета конфликта, жители интерпретируют и наделяют смыслом совершаемые ими действия. Далее будут рассмотрены основные образы города, используемые участниками городского общественного движения против уплотнительной застройки для доказательства невозможности строительства.

Санкт-Петербург – достояние всей страны

Конституция Российской Федерации гласит: «Каждый обязан заботиться о сохранении исторического и культурного наследия, беречь памятники истории и культуры» [Конституция РФ, 2003]. Сохранение памятников культуры всегда было одной из основных тем официального дискурса о городе. Мемориализация и забота о материальном наследии прошлого тесно связывается с идеей патриотизма, что особенно актуально для Санкт-Петербурга, где после Великой Отечественной войны необходимо было продемонстрировать способность советского государства ликвидировать ее последствия, для этого большое внимание было уделено работам по восстановлению и обновлению архитектуры города. Однако некоторые «отголоски» войны были сохранены, они могут быть легко обнаружены в городском ландшафте как напоминания о подвиге.

Активно развивается образ Санкт-Петербурга как города-музея и культурной столицы [Чуйкина, 2003]. Этот образ закреплен юридически, поддержан институциями, например, при Правительстве Петербурга создан Комитет по государственному контролю, использованию и охране памятников истории и культуры, и реализуется в разнообразных программах. В 1990 году почти весь исторический центр Санкт-Петербурга был включен ЮНЕСКО в Список всемирного наследия. В 1996 году руководством города была принята целевая программа «Сохранение и развитие исторического центра г.Санкт-Петербурга» [Постановление, 16.05.1996]. В 2003 году Санкт-Петербург отпраздновал 300-летний юбилей, торжества продолжались в течение всего года. Юбилей актуализировал обсуждение образов Петербурга. Санкт-Петербург был признан городом, «который сыграл очень важную роль в истории нашей страны и мира, который всегда служил мостом между Россией и Европой, который по праву считался и считается самым европейским городом России» [Пресс-конференция…, 2003].

Популяризация образов Санкт-Петербурга, создающих его уникальность, является важным фактором инвестиционной привлекательности города. Петербург определен как один из основных исторических и туристических центров:

Санкт-Петербург справедливо считают одним из самых прекрасных европейских городов. Отметивший свое трехсотлетие город, часто называемый «северной столицей» России - это не только музей под открытым небом, но и просто воплощение последних трехсот лет российской истории. Переживший 11 императоров, десятки наводнений, революцию, трехлетнюю блокаду и экономическую реформу Петербург способен удивить даже самого искушенного туриста [История города…, 2003].

Официальная риторика о Санкт-Петербурге как о городе-музее и памятнике разделяется и его жителями. Изменения городской среды часто входят в противоречие с признанной необходимостью сохранения городского ландшафта. Уплотнительная застройка как его изменение становится реальной угрозой культурно-историческому облику города, тесно связанного с коллективной памятью жителей Петербурга и всей России.

Для защиты городского двора от нежелательного строительства жители часто прибегают к вос/созданию исторической значимости места. Для того чтобы найти материальные и документальные доказательства историчности того или иного городского участка жильцы проводят специальную работу по сбору необходимых документов.

Определение уплотнительной застройки через разрушение культурно-исторического облика города более распространено среди протестующих жителей центральных районов. Однако для описания последствий застройки в нецентральных районах также часто мобилизуется история места. Например, жители МО «Ульянка» определяют участок, который предполагается «уплотнить», как историко-культурный памятник первой трети XVIII: «когда-то здесь отдыхали на своих дачах и в усадьбах граф Воронцов, граф Шереметьев, генерал Брюс» [Стрельникова, 2004].

Постепенно двор становится для протестующих жителей памятником независимо от того, признан ли он таковым городскими властями или нет. Таким образом, строительство понимается как «разрушение памятника», а в конечном счете как «стройка на костях истории государства российского» [Стрельникова, 2004]. Жильцы предстают как компетентные и культурные петербуржцы, для которых имеет значения прошлое и будущее города. Застройщики часто определяются как вандалы, разрушающие памятник.

Популярный образ Петербурга, как города, наделенного непостижимым духом, воспетым в художественной литературе, также часто оказывается привлекательным для участников движения против уплотнительной застройки. Иногда протестующие позиционируют себя как носители настоящей «петербуржскости», тогда охранительное движение может приобрести антимигранский характер. В некоторых случаях противоборство «петербуржцы – приезжие» принимает этническую окраску, и тогда неприятие изменений городского пространства переводится на язык ксенофобии.

Объясняя невозможность застройки городского двора как памятника истории и культуры, жильцы всячески подчеркивают его значимость, пытаясь найти поддержку в деятельности по приостановке строительства. Жильцы прибегают к различным способам аргументации:

Дома <…> имеют не только важнейшую историческую ценность, но являются интеллектуальной собственностью Санкт-Петербурга и всей России. Они были построены архитектором Э. Крюгером еще 1877 году для Н.Львова. В 1891 году «Львовские дома» купил знаменитый художник-пейзажист Архип Куинджи. Его картина «Лунная ночь на Днепре» принесла сенсационную славу. Дом, ждет печальная участь. Они могут погибнуть в связи со строительством нового дома-монстра между ними [Морозова, 2005].

Надо отметить, что окружающие эту проблемную территорию дома, о которых говорится в приведенной цитате, не имеют официального статуса памятника. Автор доказывает значимость участка и невозможность осуществления строительства на его территории через актуализацию возраста домов. Название этих домов («Львовские дома»), тоже подчеркивает их уникальность. Определение городского двора как уникального места осуществляется при помощи перечисления известных персон, имеющих отношение к этому месту.

Еще одним приемом апелляции к культурной ценности территории, находящейся в опасности, является определение уплотнительной застройки как осквернения или святотатства. Это происходит в тех случаях, когда история места или его мифология связана с православными святынями, например, на месте двора или в непосредственной близости от него в прошлом размещались культовые сооружения. Осуществление строительства, а особенно строительства для получения выгоды, расценивается в этих случаях как осквернение святыни.

Место, имеющее историю более ценное и уникальное, то есть оно в большей степени достойно сохранения и защиты. В определении уплотнительной застройки через апелляцию к образам города особое место занимает тема Блокады: Петербург – город-герой. Отсылка к блокадному опыту становится одним из способов описания современной ситуации.

Жители, сопротивляющиеся застройке какого-либо участка города, часто ре/конструируют связь этой территории с историческими событиями времен войны. Вписывание городского участка в героическое прошлое становится значимым при объяснении невозможности застройки.

Уплотнительная застройка определяется как неуважение к жителям блокадного Ленинграда и ветеранам войны, сохранившим город, который вновь подвергается нападению. Часто, апеллируя к истории, жители подчеркивают значимые даты и юбилеи, которые усиливают несправедливость описываемой ситуации:

И кого обокрали - жителей блокадного Ленинграда (заметьте, это в год 60-летия снятия блокады), участников ВОВ, пенсионеров, ветеранов труда. И это творится в таком великом городе - Санкт-Петербурге, который они защищали от врагов!!! [Открытое письмо, 2005].

При обращении к прошлому для описания невозможности строительства, уплотнительная застройка интерпретируется также и как угроза уничтожения памяти о героическом прошлом Ленинграда и о тех, кому мы обязаны победой в войне. Таким образом, жильцы, сопротивляясь уплотнительной застройке, борются с обесцениваниванием великого прошлого. Застройка определяется жильцами как препятствие воспитанию патриотизма у населения России. При этом активисты репрезентируют себя как патриотов - они – герои войны, жители Блокадного Ленинграда и их потомки, то есть на деле доказавшие или доказывающие любовь к родине.

Образ Санкт-Петербурга как города, имеющего особый статус и историю и, соответственно, требующего особого отношения, активно используется в защите определенного городского участка. Жильцы проводят работу по поиску информации о проблемной территории, пытаются реконструировать его историю. Горожане рассказывают о значимости прилегающей к их домам территории, раскрывая его уникальную историю и пытаясь, доказать таким образом невозможность строительных работ на его территории.

Петербург – город дворов-колодцев

Дворы-колодцы прочно вошли в мифологию Санкт-Петербурга. Наделяя город шармом, они все же рассматриваются горожанами как не самая благоприятная среда для проживания. Приведу пример из интервью с членом инициативной группы, выступающей в защиту двора, расположенного в центральном районе города:

Ведь об этом много говорили: «О, какая застройка. О, какая была жадность. Эти капиталисты, что они сделали с городом, наделали этих дворов–колодцев, невозможно жить». А тут в XXI веке создается новый двор–колодец, мало того, они хотят построить вот этот высокий дом, запереть это все пространство (жен., 55 лет, 2006).

Озеленение городских территорий является одним из основных способов создания благоприятной среды. Уплотнительная застройка понимается горожанами как нарушение принципов благоустройства, уничтожение зеленого покрова города. Охрана окружающей среды является одной из определяемых задач борцов с уплотнительной застройкой.

Начиная с 1980-х гг., тема необходимости создания в городе благоприятной экологической обстановки активно популяризируется официальным дискурсом. Например, городским властями Санкт-Петербурга была разработана программа экологического просвещения горожан, которая ставит перед собой следующие задачи:

Улучшении[е] условий проживания нынешнего и будущего поколений благодаря бережному отношению к окружающей среде; спокойствию, уверенности в улучшении состояния здоровья детей вследствие уменьшения уровня техногенного воздействия на городскую среду; консолидации усилий жителей Санкт-Петербурга для решения проблем улучшения и сохранения окружающей среды; повышению чувства личной ответственности лиц, принимающих решения, за воздействие на окружающую среду [Постановление Правительства, 7.12.2006].

Социальный диагноз уплотнительной застройки, осуществляемый через проблему уничтожения зеленых насаждений, расширяет круг потенциальных союзников – ведь зеленые насаждения необходимы не только для жителей, окружающих потенциальную строительную площадку домов, но и для города в целом. Такая риторика явно резонирует с общегородскими программами по повышению уровня экологической культуры населения Санкт-Петербурга.

Жильцы предстают здесь как экологически чувствительные граждане, осуществляющие мониторинг проблем и докладывающие о выявленных нарушениях. Очень часто описание предмета конфликта осуществляется через категорию «зеленый оазис» или «зеленый островок», то есть подчеркивается уникальность места и его необходимость в условиях плотной городской застройки и повышения экологической опасности.

Действия застройщиков и властей города воспринимаются жильцами как ничем не обоснованное посягательство на благоприятную среду микрорайона и города в целом. Жильцы привлекают экспертное знание, делая свои тезисы более аргументированными, повышая уровень доверия к ним:

Только в результате одного исследования волос маленьких жителей Невского района, выяснилось, что у 15% из них имеется повышенное содержание свинца, а у каждого пятого выявлено наличие кадмия. Эти вещества вызывают слабоумие, параличи, заболевание костей, суставов, печени и приводят к развитию рака. Сегодня сквер – это фактически легкие района, построенные здесь здания отнимут еще одну секцию этого зеленого фильтра. Если сегодня обстановка критическая, то благодаря компании N (М.З.) она станет катастрофической [Видеоролик…, 2007].

В ходе развития протестного движения язык описания проблемы профессионализируется – используется специальный юридический и научный словарь, который, во-первых, требует первоначального освоения: вложений и работы, а, во-вторых, становится эффективным инструментом при описании нарушений, так как способствует расширению круга союзников. Наблюдается тенденция к профессионализации движения, когда горожане приводят результаты экологических исследований всего района и используют экспертное знание.

Застройщик и местные власти воспринимается как нарушители основополагающих принципов справедливости и культуры города; этим и обосновывается необходимость действовать и отстаивать идеалы справедливости: «С каждым годом в Санкт-Петербурге парков и скверов становится все меньше и меньше, не пора ли остановить это безумие?» [Верните сквер, 2007]. Идея защиты зеленых насаждений, как легких экологически неблагоприятного города получает широкую поддержку. Кроме того, необходимость зеленых насаждений в течение долгого времени транслировалась и продолжает транслироваться официальным дискурсом.

Петербург – город на болоте

Образ Петербурга как города, построенного на болоте ценой неимоверных усилий, настолько популярен и устойчив, что используется жильцами для обоснования их протеста почти в каждом исследованном мной случае. Уплотнительная застройка описывается через категории угрозы жизни. Представление о том, что строительство может спровоцировать разрушения и гибель людей, основывается не только на популярном знании, но и на памяти о драматических событиях, произошедших в городе, например, трагедия, случившаяся на Камышевой улице.

Этот способ осмысления ситуации связан с недоверием к застройщику и тому, что разрешение на строительство получено именно в результате прохождения согласовательных процедур. Перед началом строительства необходимо провести экспертизу грунтов, устойчивости окружающих будущую стройплощадку домов и обосновать возможность проведения строительных работ на участке, и по результатам этих исследований принимается решение о допустимости строительства. Жильцы не часто доверяют результатам государственной экспертизы. Иногда они в течение продолжительно времени не могут получить доступ к ее результатам, что утверждает их в мысли, что никто не гарантирует сохранность их домов и жизней. Жители окружающих будущую строительную площадку домов начинают представлять себя потенциальными потерпевшими. Этот страх, подкрепляемый трагическими случаями, имевшими место в городе, часто становятся основой солидарности сопротивляющегося соседского сообщества.

Обычно результатам государственной экспертизы жильцы стараются противопоставить результаты альтернативной экспертизы. Однако, для ее проведения необходимы финансовые ресурсы, которыми, как правило, жильцы не располагают. Если альтернативную экспертизу провести все же удается, то при обосновании невозможности строительства жильцы прибегают к экспертному знанию и документам, полученным в результате исследования.

В случае невозможности проведения альтернативной экспертизы в качестве аргументов против застройки используются несколько приемов. Во-первых, жильцы апеллируют к здравому смыслу и общеизвестности проблемы сложных грунтов города, во-вторых, аргументируя невозможность строительства, они обращаются к сведениям, полученным по личным контактам, чаще всего такая информация носит характер экспертного знания, в-третьих, жильцы отсылают к опыту прошлого, приводя примеры разрушений, произошедших в непосредственной близости от защищаемого участка или в ближайших микрорайонах.

Горожане используют старые карты, которые содержат информацию о том, что располагалось на территории еще до строительства домов. Они тщательно сверяют расположение проблемного участка со схемами городского метрополитена и проч. Все это знания используются в качестве аргументов, доказывающих невозможность строительства на данной территории. Видеоматериалы и фотографии также используются как материалы экспертизы. Протестующие фиксируют трещины на стенах домов, провалы грунта на территории двора и другие негативные последствия стройки, которые им удается обнаружить. Эти фотодокументы жильцы используют на судебных разбирательствах в качестве доказательств.

В ходе мобилизации жильцы создают множество информационных материалов. Зачастую они пользуются методом устной истории, фактически становясь социальными исследователями. На основе альтернативной информации создается когнитивная основа коллективной идентичности жертв застройки.

Образы города в действии: коллективное творчество

Определение проблемы уплотнительной застройки осуществляется с привлечением образов города. Уплотнительная застройка – это разрушение памятников, неуважение к героическому прошлому, риск для жизни и уничтожение, необходимых городу зеленых насаждений. Понимая проблему именно так, горожане предпринимают коллективные действия по созданию собственного альтернативного проекта оформления прилегающей к жилым домам территории, соответствующего образам города.

Двор как творческая мастерская

Реализация коллективного проекта оформления участка является важным мобилизационным фактором – в ходе коллективного творчества возникает и развивается солидарность соседского сообщества [Lowe, 2000]. Пространственным референтом соседской солидарности становится городской двор, который превращается в творческую мастерскую. Коллективный проект благоустройства воспринимаются горожанами, как реализация их причастности к этой территории, их ответственности и способ сопротивления нежелательному строительству.

В реализации благоустройства важна именно коллективность усилий – городской двор рассматривается и представителями соседского сообщества, и официальным дискурсом как коллективное, а не индивидуальное благо. Благоустройство воспринимается как продукт коллективных действий, как коллективный труд. Креативные действия по трансформации территории двора предпринимаются жителями на всем протяжении цикла мобилизации. Данные исследования показывают, что представители всех протестующих сообществ противопоставляют застройке свой творческий проект благоустройства.

Как правило, жильцы не получают поддержки местных органов власти, отвечающих за благоустройство территорий. Чаще всего жильцы используют собственные ресурсы для оформления территории, придания ей уникальности и нового значения. Во-первых, собираются необходимые средства. Во-вторых, осуществляется поиск различных элементов благоустройства. Жильцы отправляются на свалки в поисках старых качелей, нуждающихся в ремонте скамеек, выброшенных автомобильных шин, которые затем используются как клумбы, и других предметов, которые могут быть задействованы в оформлении территории. Некоторые жильцы привозят саженцы с дач, другие приносят спортивные атрибуты. Таким образом, набирается определенное количество элементов благоустройства, которые предполагается расположить на территории двора в соответствии с разработанной жильцами концепцией.

Пока строительные работы во дворе еще не начались, его благоустройство жильцами принимает систематический характер. Постоянная забота о территории участка актуализирует место двора в жизни соседей. Благоустройство, задуманное как средство защиты, приводит к тому, что жители фиксируют малейшие изменения, произошедшие на территории двора. Они пересчитывают все зеленые насаждения.

Кроме того, тщательно регистрируются изменения, произошедшие во дворе в процессе деятельности жильцов. Также фиксируется то, как используется двор, как жильцы потребляют его пространство. Для сбора свидетельств используется фото- и видеосъемка. Документы важны, так как в дальнейшем они используются как факты, подтверждающие необходимость сохранения двора.

Первоначальное стремление жильцов защитить территорию двора при помощи благоустройства имеет непредвиденные последствия: двор становится для них жизненной необходимостью, они эмоционально и деятельностно приватизируют его. Жильцы пытаются ограничить двор от нежелательного проникновения и структурировать пространство двора так, чтобы не оставалось ни одного неиспользованного участка.

Творчество детей во дворе

В ряде случаев соседский проект благоустройства двора активно привлекал детское творчество. Так, например, в оформлении двора, расположенного на Васильевском острове принимали участие дети – они рисовали на стенах окружающих двор домов. Рисунки информировали о том, что двору грозит опасность (подпись к одному из рисунков: Спасем наш двор!). На рисунках изображены сюжеты из сказок А.С. Пушкина (Ил. 2).

Рис. 2 Рисунок, сделанный детьми для защиты одного из дворов, расположенного на Васильевском острове. Одна из создательниц рисунка объяснила его смысл так: «У Лукоморья дуб зеленый» чтобы здесь всегда были клумбы, чтобы все ухаживали за ними» (д., 14, 2006) (фотография сделана мной в 2006 г.)

Проект благоустройства, практически полностью реализованный детьми, стал предметом их гордости:

Ну, я когда пришел, я начал рисовать «Спасем наш двор». Это был практически весь мой рисунок и, вся моя идея практически была. Я сам сказал, предложил, что нужно нарисовать, мне просто подсказали, где еще что-нибудь добавить. Вот. Так, практически, это весь рисунок мой (м., 13, 2006).

Мобилизация детей привела к тому, что они почувствовали себя полноправными хозяевам двора, так как вложили усилия в его реорганизацию. Дети репрезентируют двор через собственные вложения: рассказы о дворе они начинают с рассказов об их собственном творчестве. Создание рисунков на стенах домов во дворе носило идею сохранения его территории, дети восприняли эти идею и стали активно противостоять в тех случаях, когда во дворе оказывались строители.

Двор как памятник

В доказательство уникальности, а потому и ценности двора жильцы часто мобилизуют культурную память, связанную с местом. Действия, совершаемые жильцами, направлены на сохранение этой памяти, что осуществляется, например, через вос/создание мемориального характера места. Для того, чтобы апеллировать к прошлому места, к памяти о нем, необходимо привлечь экспертное знание: провести работу по сбору информации в архивах, изучить специальную градостроительную и историческую литературу, либо опросить старожилов.

Однако, даже не имея возможности апеллировать к истории места непосредственно через документы и свидетельства, жильцы часто проводят аналогии. Например, в одном из случаев опыт протестующих жильцов был метафорически уподоблен опыту военного поколения ленинградцев. В одном из окраинных районов жители провели серию «блокадных матчей» (СНОСКА - Речь идет о футбольном матче, который был проведен в Ленинграде во время Блокады) с представителями других протестующих сообществ. На мероприятия были приглашены различные СМИ и общественные организаций. Таким образом, обращаясь к опыту жителей окруженного города, протестующие пытались подчеркнуть стойкость и несгибаемость духа.

В описанном выше случае борьбы с застройкой на Васильевском острове жительница прилегающего к будущей стройке дома провела архивную работу. В результате, жильцы выяснили, что дома, окружающие двор, принадлежали художнику Архипу Куинджи. Затем активисты Васильевского острова посетили дом-квартиру Куинджи и получили более подробную информацию о художнике, и эту информацию они использовали в качестве доказательства исторической ценности двора. Для жильцов двор стал эстетической и культурной ценностью – ими был разработан проект дальнейшего благоустройства территории, превращения его в «Сквер Куинджи». В 2006 году, жители выиграли судебное дело, строительство было отменено, и местный муниципалитет поддержал инициативу жильцов в создании «Сквера Куинджи».

Определение уплотнительной застройки как разрушения святынь, позволяет горожанам вывести проблему на более широкий уровень – активисты обращаться не только к горожанам, но и к жителям всей страны:

Мы оцениваем предлагаемый проект как кощунственный, как надругательство над святынями дорогими абсолютному большинству петербуржцев и россиян. Это мемориальная земля. <…> Здесь стояла Суворовская церковь, выйдя из которой Александр Васильевич отправился на свою последнюю и самую знаменитую Итальянскую кампанию и в бессмертный Швейцарский поход, и находился памятник генералиссимусу [Суворовский проспект, 2005].

Жители предпринимают действия, соответствующие их определению проблемы, в данном случае они разработали предложение открыть городской сквер имени А.В. Суворова и превратить прилегающую к их домам территорию в мемориальную, восстановив Суворовскую церковь и памятник полководцу.

Помимо разработки альтернативных проектов по ре/конструкции «священного» места, часто, теряя надежду на разрешение проблемы в свою пользу, протестующие совершают культовые действия, в результате символическая значимость территории увеличивается.

Определение протестующими жильцами городского участка как памятника истории и культуры резонирует с общегородской политикой сохранения исторического наследия города. Мемориализованная и сакрализованная территория в большей степени заслуживает сохранения – жители защищают уже не просто городской двор или сквер, а символически значимое пространство, связанное с историей всей страны. Такое понимание проблемы легитимирует движение в защиту этой территории.

Праздники во дворе

Жильцы нередко сопровождают благоустройство различными праздниками, направленными на привлечение общественности. Праздники придают территории двора большую символическую значимость и повышают ценность территории двора для горожан. На праздники благоустройства жильцы приглашают СМИ - необходимо показать как можно большему числу людей, что их двор уникальный, достойный того, чтобы быть защищенным.

Расширение числа участников движения осуществляется и через организацию различных конкурсов. Конкурсы придают альтернативному проекту благоустройства легитимный статус, повышая его ценность как продукта коллективного творчества горожан. Всеобщее внимание становится доказательством того, что данная территория является общегородской ценностью. В одном из исследованных мной случаев, расположенных вблизи станции метро «Звездная», был организован конкурс детских рисунков «Мой двор». Существует также практика привлечения взрослых горожан к созданию проектов благоустройства. Так, например, защитники Юнтолово организовали «Ярмарку экологических идей».

Праздники благоустройства могут проводиться просто под музыку из включенного в одной из квартир магнитофона. Иногда жильцы приглашают музыкантов и устраивают небольшие концерты. Приглашение знаменитостей становится одним из важных факторов легитимации протеста жильцов и повышения его значимости и рассматривается жильцами как эффективная стратегия защиты территории двора. В данном случае известные личности, например, высаживающие «именные» деревья как бы повышают их ценность – деревья приобрели мемориальный характер, а вырубка этих деревьев определяется как еще большая несправедливость.

Мобилизационные возможности благоустройства проявляются и в том, что постепенно происходит переосмысление предмета конфликта. Наблюдается тенденция к демонстрации особенности того или иного двора, ценности его как неповторимого, уникального общественного места. Таким образом, жильцы определяют двор не только как коллективное благо жителей окружающих домов, но как ценность для всех горожан.

Репертуар действий, совершаемых в борьбе против застройки, связан с интерпретацией проблемной ситуации и конфликта и образами города, используемыми в этой интерпретации. Жильцы легитимируют протест против застройки дворовой территории, используя для аргументации необходимых им действий образы города – наиболее распространенные и устойчивые, а также поддерживаемые официальным дискурсом. Однако, случаи остановки строительства редки, и реализованный жителями проект благоустройства на участке, переданном под застройку, часто уничтожается.

***

Коллективное творчество на территории двора приводит к возникновению соседской солидарности или усиливает ее. Уничтожение коллективного проекта благоустройства, который противопоставляется застройке, воспринимается как обесценивание и неуважение труда и вложений жильцов и оправдывает открытый протест.

Сопротивление жителей изменениям окружающей их дома территории объясняется не только нарушением комфорта, снижением стоимости жилья и нарушением стабильности близкого к жилью пространства – жильцы апеллируют также к образам города, к городской мифологии, которая лежит в основе привязанности к месту, отношению к ней как к коллективной ценности. Актуализация образов города связана со становлением и выделением города как относительно самостоятельного хозяйствующего субъекта, когда образы города, придающие ему уникальность, стали способом привлечения инвестиций, что спровоцировало их обсуждение. В Санкт-Петербурге значимым для актуализации образов города в целом оказалось и празднование его юбилея.

В результате в настоящее время для движения против уплотнительной застройки городская «мифология», память места и городская идентичность становятся равнозначными аргументами при обосновании действий. Наравне с защитой городской экологии или защитой права собственности, сохранение мемориального характера городских пространств является легитимным основанием протеста.

В определении уплотнительной застройки, ее виновников и ее последствий жильцы используют наиболее устойчивые и распространенные образы города, эти образы поддерживаются также и официальным дискурсом. Во-первых, это расширяет круг потенциальных участников движения и союзников, а во-вторых, соответствие протестной риторики официальному дискурсу является эффективной стратегией решения проблемы.

Пропагандируемое представление о том, что горожане – хозяева города – воспринимается жильцами, но, сталкиваясь с несоответствием реальному положению дел, жильцы трансформируют это утверждение в лозунг: «Это наш город!», используя его в выступлениях.

Описание полевых данных:

Интервью 1. Девочка, 14 лет, активный потребитель двора, 2006.

Интервью 2. Мальчик, 13 лет, активный потребитель двора, 2006

Интервью 3. Женщина, 55 лет, член инициативной группы, 2006.

Список источников

Видеоролик «Верните сквер», 2007 // http://www.youtube.com/watch?v=Crg8txd-IIM&feature=related <25/01/2009>

Грац Р. Город в Америке: жители и власти / пер. с анг. В.Л. Глазычева, 2-е издание. М: Общество развития родной культуры, 2008.

Здравомыслова Е., Темкина А. Анализ нарратива: возможности реконструкции сексуальной идентичности // В поисках сексуальности / под ред. Е.Здравомысловой, А.Темкиной. СПб: Дмитрий Буланин, 2002. С.549-558.

История города // Официальный портал Администрации Санкт-Петербурга, 2003 // http://www.gov.spb.ru/culture/history <12/02/2009>

Комплексное благоустройство дворовых территорий (концепция Москвы). М, 1998.

Конституция Российской Федерации с комментариями Конституционного суда РФ. М: ИНФРА. 2003.

Линч К. Образ города / Пер. с англ. В.Л. Глазычева. М: Стройиздат, 1982.

«Мой двор, мой подъезд» - материалы «круглого стола» по вопросу повышения роли общественных организаций и укрепления их взаимодействия с органами исполнительной власти в реализации городской программы «Мой двор, мой подъезд», 2006

Морозова Г. Сквер Куинджи // Муниципальный Вестник округа 8. №7, 2005.

Открытое письмо губернатору Санкт-Петербурга Матвиенко Валентине Ивановне, 2005.

Постановление Правительства Российской Федерации от 16.05.1996 N 585

Постановление правительства Санкт-Петербурга от 20.07. 2007 г. № 884

Постановление Правительства Санкт-Петербурга от 7.12.2006 г. №122

Пресс-конференция «Юбилейный Петербург - итоги и перспективы», 2003 // Официальный портал Администрации Санкт-Петербурга // http://www.gov.spb.ru/gov/admin/programs/300 <12/02/2009>

Самошкина И. Район проживания в чувствах и переживаниях // Communitas. №1, 2006. С.35-52.

Стрельникова В. Шереметевский секвестр // Новая газета в Санкт-Петербурге. №023, 2004.

Суворовский проспект, 2005 // http://suvorovskiy32b.narod.ru/ <25/01/2009>

Чуйкина С.А.. Имиджи Петербурга в прессе (1998 - 2003) // Санкт-Петербург в зеркале социологии. СПб, 2003. С.59-80.

Benford R., Snow D. Framing Processes and Social Movements: An Overview and Assessment // Annual Review of Sociology. Vol.26, 2000. P.611-639.

Bird E. It Makes Sense to Us: Cultural Identity in Local Legends of Place // Journal of Contemporary Ethnography. Vol. 31, 2002. P. 519-547.

Davis J. Contested ground: collective action and the urban neighborhood. Ithaca and London: Cornell university press, 1991.

Gamson W. Talking Politics. New York: Cambridge University Press, 1992.

Harvey, D. Justice, Nature and The Geography of Difference. Oxford: Blackwell, 1996.

Hill, D. Citizens and cities: urban policy in the 1990s, London: Harvester Wheatsheaf, 1994.

Lahusen, C. The Rhetoric of Moral Protest. Berlin: Walter de Gruyter, 1996.

Lowe S. Creating Community: Art for Community Development // Journal of Contemporary Ethnography. Vol. 29, 2000. P. 357-386.

Olsson P. Modes of living and local identity: formations in two districts in Helsinki // Memories of my town: the identities of town dwellers and their places in three finish towns / ed. by A-M.Astrom, P.Korkiakangas, P.Olsson. Helsinki: Studia Fennica Ethnologica, 2004. P. 84-102.