Доклад состоялся 15 июня 2017 на последнем семинаре цикла «Право на гендер» Лаборатории исследований сексуальности (ЦНСИ).

Ранее были опубликованы тезисы доклада:

В любом обществе существуют разные модальности социальных отношений, в числе которых важное место занимают всевозможные жанры перформанса. Ритуал, театр, паломничество — это лишь краткий список наиболее ярких проявлений практик перформанса, свойственных для модерных культур. Оторванные от повседневной жизни, эти практики формируют специфическое пространство рефлексии, в котором могут пересматриваться гегемонные идентичности и утверждаться альтернативные модели в том числе и гендерного поведения. В докладе будет рассматриваться случай нью-эйдж паломничества — основанной на традиционалистских и эзотерических идеях практики посещения археологических памятников в Краснодарском крае. В поисках приемлемой для себя модели гендерных ролей паломники создают пространство, в котором вырабатывается альтернативный социальный и политический проект. Местами сильно отличаясь от повседневной жизни самих паломников, этот проект формирует сценарий, лежащий в основании паломнических практик. При этом сам процесс проигрывания образов настоящих мужчин и женщин оказывается более важным, чем их непосредственная реализация в обыденной городской жизни.

***

Доклад в ЦНСИ затранскрибировала Екатерина Хонинева.

Андрей Тюхтяев: Я расскажу про людей, которые, находясь в поисках своих идеалов, разрабатывают новые социальные проекты, и пытаясь их воплотить в жизнь, ищут вдохновения в образах, которые они помещают не в будущее и объявляют их не прогрессивными, а в прошлое.

Подобные проекты принято обозначать простым словом «традиционализм». Но тот вид традиционализма, о котором я расскажу на примере гендерного поведения и гендерных идентичностей, которые разрабатываются в рамках этого проекта, тяготеет, скорее, к эзотерическому языку. Все могут попробовать в поисковой строке в Google ввести словосочетание «мужские, женские практики», и вам выдастся список довольно интересных сайтов, на которых вы увидите очень много коммерческих инициатив, пользующихся спросом. Довольно большую массу этих инициатив составляют так называемые славянские женские и мужские практики. Я расскажу о таком примере, где эти славянские практики оказываются наиболее актуальными и пользуются спросом не на уровне медиа-потребления, а на уровне реального взаимодействия, когда люди специально приезжают в это место для того, чтобы приобщиться к такому продукту. Такой традиционализм принято называть нью-эйджем. Это словосочетание отсылает к ожиданию новой эры, возвращению золотого века, то есть такого идеального состояния человека, когда-то уже бывшего в прошлом, но затем забытого.

В своем сегодняшнем докладе я обращусь к конкретной практике – это паломничество к археологическим памятникам на юге России, в Геленджикском районе Краснодарского края, и к деятельности одного центра – коммерческого пространства, образованного недалеко от этих памятников, в котором обычно располагаются паломники. Паломничество – это путешествие, предпринимаемое человеком ради поиска такого места или состояния, в котором, как он верит, может воплотить определенные ценности и идеалы. Эти ценности и идеалы существуют не сами по себе, они обычно лежат в основе идентичности паломника. В антропологическом изучении паломничества полезен такой концепт, как перформанс, для того чтобы объяснить как в паломничестве могут актуализироваться идентичности его участников. Это понятие корнями уходит еще в исследования ритуалов и обрядов, и, в частности, восходит к термину лиминальность. Лиминальность можно понимать как некую иную модальность социальных отношений, в которой привычные повседневные конфигурации и иерархия отменяются, и всё происходит несколько иначе. Обычно люди, приезжающие в паломничество, приобщаются к какой-то общности, к которой они не имеют возможности приобщиться в повседневности, и за счет этого получают религиозный опыт. Исследования различных паломнических практик, фестивалей, основаны на этой идее перформанса, на том, что в паломничестве паломник может как-то проиграть свою идентичность особым, отличным от повседневности, образом. Понимание паломничества как перформанса, как пространства, выделенного из повседневной жизни, во-первых, и во-вторых, пространства социального эксперимента, то есть либо нарочитого следования тем идеалам, которые приняты в сообществе, либо, наоборот, нарочитого разрушения этих правил, принятых в привычных социальных отношениях, лежит в основе моего рассуждения. Центр позитивного творчества "Восхождение" – одно из самых популярных паломнических мест среди нью-эйджеров, особенно на юге России. Этот центр примечателен своим ярким девизом «Возрождение России – восхождение души», который, если его развернуть, довольно националистический по своему содержанию. Он отсылает к эзотерическим и одновременно этнографическим образам русскости и славянскости. Деятельность этого центра, по словам его организаторов и посетителей, нацелена на возрождение того, что ими понимается под «золотым веком».

Риторика семьи, детства – хотя и не единственная, но очень важная для паломничества к дольменам и для центра «Восхождение», и эта риторика лежит в основе многих практик. Поиск «второй половинки» – такая же важная часть паломничества, как и обсуждение этих поисков. Человека могут напрямую спросить, нашел ли он уже кого-то, что не всегда возможно в повседневной городской жизни, но в паломничестве становится частью публичной практики. В этом пространстве паломничества существует также множество так называемых «женских» и «мужских» практик. Те образы мужчин и женщин, которые транслируются через эти практики, основываются на таких моделях поведения, как мужчина-добытчик и женщина, выполняющая функции домохозяйки. Находясь в паломничестве, участники уделяют особое внимание внешнему виду, чтобы соответствовать традиционным образам мужественности и женственности, и много рефлексируют по поводу внешнего вида. В повседневной городской жизни эти же люди гораздо реже ходят в льняных расшитых рубахах или же с длинными волосами, но в паломничестве они стараются выглядеть именно так.

Однако если уровень буквального перформанса, такого представления в виде концертов, танцев или семинаров, лекций, которые в паломничестве организуются, мы отделим даже не только от повседневной жизни, которую люди проводят в городе, но и от их семейной жизни, мы увидим, что они очень сильно противоречат друг другу. И даже повседневность самого паломничества сводится к тому, что фестиваль, хотя руководитель центра, в котором он организуется – мужчина, во многом организуют женщины: весь труд по составлению расписания, по ведению переговоров с потенциальными участниками, предпринимателями, которые хотят реализовать здесь какой-то товар, – все это часто делают женщины.

Более того, если мы посмотрим на городскую повседневную жизнь людей, которые приезжают в паломничество, на их семейный статус, он окажется очень разным. Это люди часто не семейные, не имеющие детей, что в общем-то противоречит тому идеальному образу – образу идеализированных земледельцев, живущих в многодетных, гетеронормативных, многопоколенных семьях, который они, скорее, чаще проигрывают в паломничестве, чем ему следуют в реальности.

Концепт перформанса и исследования паломничества, начинающиеся с Виктора Тернера, дают нам некоторые аналитические инструменты, чтобы этот занятный парадокс проинтерпретировать. Дело в том, что, когда Виктор Тернер говорил о лиминальности, перформансе, за его эмпирическими описаниями стояла аналитическая модель, а именно теория о диалектике структуры и антиструктуры. Тернер полагал, что антиструктурные, то есть лиминальные практики, включая паломничество или те же обряды перехода, необходимы для того, чтобы те повседневные социальные отношения, которым они противопоставлены, наоборот, осуществлялись после лиминальных практик с новой силой и через лиминальные практики приобретали новый потенциал для своего функционирования. Тогда становится понятным, во-первых, почему в паломничестве возможна принципиально иная актуализация идентичности, во-вторых, почему она может не совпадать с повседневной жизнью. И с этой точки зрения, пространство паломничества, фестивали могут восприниматься как специфический локус, который способствует рефлексии, утверждению и переутверждению идентичности участников, и можно предположить, что такое специфическое проигрывание этих образов и идей, которые лежат в основе идентичности паломников, предназначены для того, чтобы утвердить их в повседневности.

Если обратиться к перформансу как к метафоре, а не как к термину, то можно сказать, что паломничество – это репетиция, где паломники проигрывают сценарии идеального общества. И это проигрывание оказывается даже более важным, чем непосредственно реализация их идеалов в повседневной жизни, в том числе реализация тех моделей гендерного поведения, которые для паломничества свойственны.

Фотографии Всеволода Шувалова

Видеозапись доклада

Ранее на Когита!ру о других семинарах проекта:

Репрезентации сельской маскулинности в Бурятии

Разведенные отцы и алименты: обязательство, контрибуция или забота?

Карта ненависти

Права человека через призму ЛГБТ-движения

Алиса Клоц «Кухарка как символ революции...»

Представления молодежи Петербурга о женском и мужском телах

Екатерина Хонинева о гендере и дисплее