В круглом столе участвовали писатель Александр Мотелевич Мелихов. Его оппонентом выступал Георгий Павлович Медведев, литератор, ведущий дискуссионного клуба на филфаке СПбГУ.
 
Александр Мелихов:
«Человек, страдающий от страха по любому поводу ( боится ездить в автобусе, боится, выпив воды, отравиться, в каждом встречном видит жулика), - больной, несчастный человек. Но человек, который доверяет каждому встречному свой кошелек, человек, который готов пить из любой лужи, человек, готовый ходить по карнизу одиннадцатого этажа, - тоже сумасшедший. Он проживет еще меньше, чем предыдущий. В человеческой психике никаких ни положительных, ни отрицательных свойств, нет. Так же как нет вещей исключительно вредных и полезных. Все дело в дозах.

Ксенофобия может быть убийственной, и ее отсутствие может стать убийственным. Я прошел большой путь в отношении к национальному вопросу.

В 1990-х я написал книжку «Исповедь еврея». Она написана от лица еврея, который чувствует себя чужаком. Разумеется, ему в лицо никто ничего не говорит. Я избегаю каких-то острых случаев. Герой – милейший человек, красавец собой, витязь в духе Глазунова, обаятельная  личность, русский на 300%, ведро водки может выпить, широкая натура (снимет последнюю рубаху). Идеал русского человека. Но где-то у него в ахиллесовой пяточке стоит метка: еврей (точнее – полукровка). Этой метки достаточно, чтобы из стопроцентного русского превратиться в стопроцентного еврея: склонного к иронии, несклонного приходить в энтузиазм. Прожив такую жизнь, он думает: «Почему же так получилось? Я был такой славный парень – душа общества, а стал не слишком приятным типом». А причина в каких-то мелочах.

Иногда (раз в год) ему давали понять, что евреи не такие хорошие, что все при слове «Шаляпин» должны рыдать, а ты-то чего рыдаешь? Мелочей оказалось достаточно, чтобы превратить человека в собственную противоположность. Герой сам себя спрашивает: «Кто меня отторгал? Со всеми русскими людьми, с которыми я встречался, у меня были прекрасные отношения. Отторгало меня некое народное единство. Мне не до конца верили. Чуть-чуть». А нужно 100%. Если есть примесь недоверия – ты своим быть не можешь.  Начинается защитная реакция. Если меня не принимают, то я должен или презирать тех, кто меня не принимает, либо возносить  свои достоинства в десять раз, а своих обидчиков «опускать».  Вот так возникает межнациональная вражда. Что же отвергает «чужого», что создает народ? Народ  может поменять территорию, народ меняет язык. Народ  делает народом  общий запас воодушевляющего вранья.
Через какое-то время я написал роман «Нам целый мир чужбина». Там я вывел героя, который хотел быть правдивым. Он выстроил трезвый, честный мир, в котором невозможно жить. На склоне лет герой понял: то, что он уничтожал (иллюзии), было не лишними ветвями, а корнями.

Это и было источником человеческой личности. Все прекрасное строится на обмане. Истина порождает тоску, ненависть, скуку.

Я работал с суицидентами: руководил службой помощи самоубийцам. Я убедился: люди убивают себя не потому, что с ними происходит какое-то страшное несчастье (несчастья случаются у всех), а потому что утратили какую-то красивую сказку о себе. Если сумеешь дать человеку красивый образ его несчастья, он на девять десятых спасен.

Красота действительно спасет мир!

Что пугает в чужаке? Многие говорят: «Мы поставили на стол беляши, манты, ватрушки, блины, шашлыки. Они прекрасно уживаются. Будем и мы так же дружить!»  Разумеется, против шашлыков никто ничего не имеет. Но если тебе скажут: «Твоя жена – уродина, твоя мама – проститутка», - с этим будет очень трудно примириться. Чужак не разделяет наши сказки. Приток рационалистов, которые на наши святыни смотрят научным взглядом, разрушает нас. Научной критики ни одна святыня не выдержит.

Ксенофобия – нормальная реакция социального организма на инородное тело. Толерантность, видимо, возникла в империях.

Российская империя держала евреев в черте оседлости. Чтобы вырваться, нужны были большие усилия. Для человека активного это были посильные усилия. Но это было унизительно. Бывали погромы. Погромы – это реакция на национально-освободительное движение. Кишиневский погром считался чем-то чудовищным.  Весь мир рыдал, было проклято царское правительство, оно было объявлено организатором. Во время кишиневского погрома погибло 50 человек. После того, как империя пала, в погромах в Гражданскую войну погибло от 200 до 300 тысяч евреев. Разница есть.

Сегодня нам стоит вспомнить имперские уроки, когда наиболее энергичные, страстные и талантливые чужаки  входили в имперскую элиту».

Георгий Медведев:
«Проблема ксенофобии и толерантности надумана. Особой напряженности в обществе нет. Есть некоторая излишняя политизированность.

Мы живем в оруэлловской ситуации. Помните пятиминутки ненависти? У нас бывают дни или недели толерантности.

В разные времена по-разному относятся к одним и тем же понятиям. Если в позапрошлом веке Пушкин мог написать, что гордится нашей историей, то сейчас он, наверняка, таких пафосных слов не написал бы.

В нашей стране за последнее столетие случились такие вещи, гордиться которыми трудно. У нас слова «патриот» и «националист» стали ругательными. Это показывает наше недомыслие. Я здесь выступаю как русский националист и патриот. Слова «толерантность» и «ксенофобия» навязывают нам новые штампы.  Понятия, которые стоят за этими словами, пришли к нам с Запада. Для меня национализм – понятие положительное. Он помогает нам сохранять культурные ценности.

Никакой интернациональной или наднациональной культуры в мире не существует. Мировая культура – это совокупность национальных культур. У нас есть исконно русское хорошее слово: «веротерпимость».  С этим понятием в России всегда было благополучно. Иностранцы, приезжая в наш город удивлялись: здесь и мечеть, и протестантские храмы, и синагога, и армянский храм. В прессе звучат обвинения: «Русский народ не толерантен, агрессивен».  Мне кажется, это сильное преувеличение. А если все-таки такие симптомы появились, надо подумать: откуда они взялись и чем вызваны. Наверное, потому, что русские перестали чувствовать себя в нашей стране достаточно уверенно. Когда человек чувствует себя уверенно, он не боится тех, кто приезжает. Тогда он может относиться к приезжим снисходительно, как взрослый к детям. Но если агрессивные подростки ведут себя так, что взрослый чувствует себя неуютно (титульная нация чувствует себя не в своей тарелке), тут возможны разные осложнения. В этом и есть корень проблемы. 

Кто и зачем призывает нас жить дружно? Какие у него для этого причины? Какая за этим скрывается подоплека? Между народами  (между странами) никакой дружбы не бывает. Бывают кратковременные союзы.  Другой аспект – дружба между народами внутри одного государства. В новое время в Европе строились именно национальные государства. США навязывают нам свои модели под видом защиты демократии, прав меньшинств. Надо подумать, почему они это делают, почему им это выгодно, по каким политическим и экономическим причинам».

В прениях выступил Борис Габе:
"Мне показалось, что оба оратора смешивали насморк и воспаление легких. Можно называть ксенофобией некую настороженность к чужакам. Но мы с вами знаем, что ксенофобия – это такое отношение к чужакам, которое ведет иногда к уничтожению другого человека. Убийство чужаков в нашей стране происходит постоянно. Если мы говорим о ксенофобии, то говорить надо именно об этом. Не о неких абстрактных предпочтениях. Мало ли кто кому нравится или не нравится. Если за этим не следует убийство, то и не стоит обращать на это внимание. У меня достаточный опыт общения с нашими ксенофобами.  Я знаю, кто их прикрывает, как это делается. Главным источником ксенофобских настроений в нашей стране является наша милиция. Значительная часть сотрудников милиции поражены ненавистью к иностранцам, ко всем, кто не похож на них. Милиция часто покрывает тех, кто нападает на иностранцев".