Как сегодня в России пересматриваются аксиомы политологии о роли НКО в политике
Иллюстрация отсюда
Чуть менее 10 лет назад я была свидетельницей крушения в России такой поддисциплины политологии как политическая регионалистика. На последнем из регулярных сборов низовой сети специалистов по политическим процессам в регионах, гордо называемым Конгрессом по политической регионалистике, в Нижнем Новгороде в октябре 2004 года с болью говорили об отмене прямых выборов губернаторов. Все понимали, что без них нет и полноценного политического процесса в регионе, и возможности его анализа с точки зрения классической политологии демократий. С отменой выборов была отменена основополагающая посылка, аксиома политологии, необходимая для измерения политических режимов в регионах и их сравнения друг с другом. В результате, и демократическое развитие в регионах со всеми отклонениями, и политическая регионалистика вслед за ней канули в Лету.
Теперь я с еще большей личной и профессиональной болью наблюдаю за тем, как в России стремительно отменяются все предпосылки, аксиомы политологии и политической социологии относительно НКО – некоммерческих организаций. Группа исследователей НКО в России вовсе не так слажена, как в свое время группа политических регионалистов, у нее не бывает никаких конгрессов, но и для нее сейчас очевидно, что сегодня происходит отмена, перечеркивание, переопределение основ понимания роли НКО в развитии общества и политического процесса в целом. И не то обидно, что это есть начало конца нормальной политологии в этой сфере, но главным образом то, что до того времени обычный политический процесс переопределяется как вредоносный или неприемлемый в современной России. Политологические аксиомы в отношении НКО отвергаются, что означает изменение не только роли НКО в политике, но и всего процесса участия в ней граждан.
Контекст: определение политики в законе об иностранных агентах
Для тех, кто возможно, следит за этим процессом не так внимательно, пару слов о том, что происходит. В июле 2012 года был принят и 21 ноября вступил в силу федеральный закон РФ "О внесении изменений в отдельные законодательные акты Российской Федерации в части регулирования деятельности некоммерческих организаций, выполняющих функции иностранного агента". В соответствии с ним, НКО должны зарегистрироваться в качестве иностранных агентов, подвергаться особому контролю и во всех материалах указывать на исполнение функций иностранных агентов, если они отвечают двум условиям.
Во-первых, они должны получать финансирование от иностранных источников, под которыми понимаются «иностранные государства, их государственные органы, международные и иностранные организации, иностранные граждане, лица без гражданства либо уполномоченные ими лица и (или) от российские юридические лица, получающие денежные средства и иное имущество от указанных источников» [1]. Таким образом, закон может применяться почти ко всем активным и критически настроенным НКО, поскольку в силу многих причин большинство из них действительно имело и имеет проекты, финансируемые международными фондами. При этом никогда в этих проектах речь не идет о представлении интересов иностранных государств или организаций: они всегда направлены на решение общественных и социальных проблем российского общества или мирового сообщества в целом.
Вторым условием для регистрации в качестве иностранных агентов является участие НКО в политической деятельности, определение которой появляется здесь впервые в российском законодательстве. Под ней понимается участие «в организации и проведении политических акций в целях воздействия на принятие государственными органами решений, направленных на изменение проводимой ими государственной политики, а также в формировании общественного мнения в указанных целях» [2].
Эти формулировки сначала оказались слишком расплывчатыми для правоприменения: Минюст РФ отказался регистрировать в качестве иностранного агента правозащитную организацию «Щит и меч», которая первая для тестирования действия закона направила соответствующее заявление. Ей было отказано по причине того, что она не пытается менять политику, а лишь поддерживает провозглашенную Конституцией РФ защиту прав человека.
Однако после призыва президента В. Путина на коллегии ФСБ в феврале 2013 года [3] активнее применять закон в отношении иностранных агентов, за дело реализации закона взялась Прокуратура РФ с привлечением других силовых и надзорных структур РФ. Проверкам, обыскам и пристальному контролю за март-апрель 2013 года подверглись отобранные сотни НКО по всей стране [4]. Проверке подверглись все финансовые и содержательные документы, материалы, внутренние и внешние высказывания любой формы и содержания.
Результаты этих проверок еще не известны окончательно, но поступающие сегодня ежедневно и ежечасно новости о предписаниях и предостережениях Прокуратуры и решениях судов уже сегодня позволяют нам говорить о переопределении политического пространства. Через новую интерпретацию понятия «политическая деятельность» НКО теперь уже не в законе, а в правоприменении происходит пересмотр роли НКО в обществе и политике.
Меня лично этот вопрос сильно задевает постольку, поскольку это новое правоприменение разрушает мою привычную картину мира как политолога, изучающего НКО много лет и преподающего соответствующие дисциплины заинтересованным студентам социологии и политологии. Покажу на примерах.
Аксиома 1. НКО создаются в ситуациях, когда возникшие проблемы не может надлежащим образом решить ни государство, ни рынок. Участие граждан в работе НКО в силу либо отсутствия, либо ограниченности финансового вознаграждения мотивировано социальными или пост-материалистическими ценностями этих граждан.
В современной России правящая элита и большая часть населения совершенно не понимает ценностной мотивации граждан, ориентированных на защиту прав человека, общественное развитие, свободную самореализацию, справедливость, поддержку слабых, экологические и эгалитарные ценности. Потому мотивации людей объясняются исключительно материальной заинтересованностью: «проплаченностью» деятельности НКО иностранными государствами, заинтересованными политиками или бизнесменами. Таким образом, все объясняется прямой зависимостью «агентов» от их «принципалов». Такая система выстраивается самой властной элитой в отношении вертикали власти и подчиненных общественных структур, зависимых общественных организаций и движений типа «Наших». Тот же принцип они автоматически распространяют на все НКО и их работу с международными фондами и отказывают им в собственных мыслях, идеях, ценностях и устремлениях. Все их существование видится подчиненным фондам или даже тем, кто эти фонды питает. Грубо говоря, им кажется, что если они могут легко манипулировать собственными лояльными движениями, то и другие это активно делают.
Между тем, международные фонды работают таким образом, что только провозглашают довольно общие цели и приоритеты, такие как «Развитие гражданского общества в России», «Социальная поддержка незащищенных групп населения», «Здоровье» или «Культура». Финансирование таких программ в России объясняется либо заинтересованностью других государств в обеспечении социальной стабильности в России, либо в поддержке культурного сотрудничества с собственной страной, либо в распространении демократических или пост-материалистических ценностей. Однако миссии своих организаций, цели и задачи подаваемых заявок на проекты российские НКО формулируют поностью самостоятельно, исходя из своего видения проблем. Точно также они предлагают свои инновационные идеи для решения существующих проблем, затем серьезно обосновывают их и только тогда получают финансирование исключительно на реализацию той или иной идеи. Это чаще всего очень прозрачный процесс подачи и конкурсного рассмотрения заявок, в котором поощряются лучшие. А лучшие проекты чаще всего и разрабатываются теми, кто действительно болеет за дело и уже давно работает в этом поле. А это и есть люди с соответствующими социальными и пост-материалистическими ценностями. И именно в этой искренности власть им сегодня отказывает, подвергая унизительным проверкам каждого шага и подозрений в материальной заинтересованности и зависимости в любом высказывании.
Аксиома 2. НКО в политике призваны представлять интересы различных социальных групп, социальнно уязвленных или требующих дополнительной защиты. В отличие от политических партий, НКО не стремятся к получению политической власти, а пытаются повлиять на нее посредством различных методов лоббирования или воздействия на общественное мнение.
В результате проверок появляются и будут все в большем количестве появляться обвинения и так называемые «предостережения» прокуратуры тех НКО, которые по ее мнению занимаются «политической деятельностью». При этом в отличие от закона, уже сейчас она трактуется самым широким образом. Вот лишь пара примеров.
В связи с проведением круглого стола, посвящённого российско-американским отношениям, с участием представителя посольства США Костромскому центру поддержки общественных инициатив поступило предупреждение прокуратуры. Рассмотрение дела ожидается в мировом суде 29 апреля [5].
Как участие «в формировании общественного мнения в вопросах реализации государственной политики Российской Федерации в сфере международной безопасности» Прокуратурой было проинтерпретировано проведение Волгоградским центром поддержки некоммерческих организаций всероссийского молодежного конкурса эссе на темы "Россия и НАТО: партнерство или конкуренция?" и "Россия и НАТО в противодействии совместным вызовам и угрозам безопасности XXI века" [6].
Предостережение прокуратуры Истры получила и организация "Помощь больным муковисцидозом", в связи с тем, что ее «политическая деятельность подразумевается Уставом». В нем записано, что одной из целей организации является защита в органах власти прав и законных интересов инвалидов - больных муковисцидозом [7].
В целом, в разговорах с представителями НКО прокуроры говорят о том, что к политической деятельности может быть отнесено любое «содействие власти» и любое сопрокосновение с государством [8]. Ассоциация «Голос» обвиняется в том, что несколько лет назад разработала проект Избирательного кодекса, который пока вообще не был принят к рассмотрению органами власти в РФ.
Таким образом, в качестве политической, а в данном случае – наказуемой – рассматривается любая публичная деятельность НКО. Их самая естественная роль – роль защитников интересов отдельных социальных групп и слоев, которую только они и могут выполнять, становится под вопрос. Любое публичное высказывание, печатный материал, круглый стол, семинар, обсуждение, летняя школа, конкурс, попадает под подозрение. Все это проверяется прокурорами у каждой из организаций, к которой пришли с проверками. Все подвергается сомнению и контролю - любое слово, высказывание, письменное или устное.
Конечно, сторонники закона, как например один из его авторов, депутат Государственной Думы Александр Сидякин, постоянно говорят о том, что «Это не означает, что мы запрещаем вам заниматься этой деятельностью. И закон не говорит о том, что вы должны свою деятельность приостановить» [9]. Однако проверяя каждый такой шаг НКО, каждое ее слово, она формирует новые рамки контроля, тем самым ставя под сомнения саму роль НКО в качестве публичного участника общественной дискуссии, самую основу деятельности НКО. Это неизбежно ведет к цензуре и самоцензуре публичной деятельности НКО, даже со стороны тех НКО, которые не имеют иностранного финансирования и которые не подвергаются проверкам. Эти организации очень чувствительны к знакам со стороны власти. В конечном счете, политическое пространство, политический процесс в целом переопределяется. То, что еще вчера казалось естественным и возможным для НКО, сегодня уже становится подозрительным и подсудным. Политическое поле зачищается от разного рода защитников, ответственных публичных высказываний и общественной экспертизы.
Аксиома 3. Благодаря своему общественному происхождению, НКО чаще всего связаны друг с другом неиерархическими, а горизонтальными сетевыми структурами. Границы между городами, регионами, странами для НКО менее значимы в силу их общественного, а не государственного происхождения.
В период усиления централизованного государства в России и попытки взять под контроль все в собственном государстве, ослабив любое влияние извне, НКО, ориентированные на соблюдение прав человека и утверждение социальных и пост-материалистических ценностей во всем мире, становятся непонятными и подозрительными для государства. Оно пытается вычленить отдельные национальные и региональные единицы, четко обозначив не только содержательные, но и территориальные границы их действий. Примечателен здесь пример двух самых крупных политических фондов Германии, работающих по всему миру, включая Россию – Фонд Конрада Аденауэра, и Фонд Фридриха Эберта. Их территориальные представительства в Санкт-Петербурге были вынуждены долго перерегистрироваться и в ситуации юридической неопределенности менять юридическую форму своих филиалов и представительств, приостановив свою деятельность на ощутимый период времени.
Эти попытки навязать свою структуру и жесткие правила, однако, наталкиваются на НКО, связанные друг с другом горизонтальными неиерархическими связями. Чаще всего они неформальные и неоформленные, и потому недоступные для регулирования. Поэтому как минимум эту, третью аксиому, пока не так легко подвергнуть сомнению.
Но если подойти к заключению в целом, то становится очевидно, что сегодня правящая элита через государство пытается серьезно переопределить роль НКО, смыслы и цели их деятельности. И успех этих попыток зависит и от нас: насколько мы будем готовы поверить им, насколько мы примем эти новые смыслы и забудем аксиомы политологии, как уже однажды забыли их по отношению к региональным выборам.
Ссылки:
[1] © КонсультантПлюс, 1992-2013
[2] Там же.
[3] http://www.newsru.ru/russia/14feb2013/put.html
[4] Версия карты проверок на сайте Радио "Свобода"
[5] Врагу не сдается наш гордый "агент". Судьбу некоммерческой организации решит мировой суд. В газете "Мой город - Кострома" (2013, № 16 (71), 27 апреля - 3 мая)
[6] http://www.kavkaz-uzel.ru/articles/223398/#.UXxomvjlfSM.facebook
[7] http://top.rbc.ru/society/25/04/2013/855630.shtml
