ЗАПИСИ ДЛЯ ПАМЯТИ НОВИКОВСКОЙ О. А.  от 25.06.-1.07.2010, В СВЯЗИ С УГОЛОВНЫФМ ДЕЛОМ, ВОЗБУЖДЕННЫМ ПРОТИВ ЕЕ СЫНА НОВИКОВСКОГО ЕГОРА ПО ПРИЗНАКАМ ПРЕСТУПЛЕНИЯ, ПРЕДУСМОТРЕННОГО Ч. 1 СТ. 228 УК РФ.

(См. также: Письмо матнри с приложениями)


Запись для памяти

   25 июня 2010 г. в 17 часов я,  Новиковская О.А., звонила  в УВЛ по Красносельскому р-ну г. Санкт-Петербурга  по адресу Авангардная, дом 35 по телефону 736-02-75. Я хотела узнать часы работы дознавателя Голикова С.Е., так  как планировала придти к нему на прием  с просьбой о получении разрешения о выезде моего сына Новиковского Е.А. (инвалида 2-ой группы) вместе со мной в отпуск в деревню Стрелка, дом 5 (Новгородской области Боровичского р-н).
  Дежурный дал мне телефон 573-54-23 - начальника дознавателей Ирины Петровны (фамилию не знаю). Я имела  разговор с Ириной Петровной, в котором мне было сказано, что сына из города вывезти я не могу, так как он подозреваемый по делу и должен до суда находиться в Санкт-Петербурге. Я еще раз обратила внимание Ирины Петровны на то, что сын инвалид,  к тому же у него гипс на ноге, а значит оставить его одного в городе нельзя. Но Ирина Петровна сказала, что если сын уедет, то нарушит подписку о невыезде и будет объявлен в розыск. 
  «Получается, что и меня вы лишаете отпуска?», спросила я, на что получила ответ, что это мое дело, как я распоряжусь своим отпуском, но сына вывозить из Санкт-Петербурга я не имею права.

                                                                                          Новиковская О.А.
25.06.2010.   

                                           
***

                                                             Запись для памяти
       от 27.06.10. Встреча  во дворе РУВД с Голиковым Станиславом Евгеньевичем

 Около 14 час, когда меня (матери) не было дома, со слов Егора раздался звонок в домофон. Егор снял трубку домофона мужской голос сказал, что пришел старшина от Голикова. Егор нажал кнопку домофона, открыв дверь парадной, но до квартиры так никто и не дошел. Егор позвонил Ване и сообщил об этом. Мы с Ваней уже через 10 минут были дома на пр. Ветеранов, но  в квартиру никто не позвонил. (Комментарий: возможно Егору это причудилось – может быть это и галлюцинации, ведь Егор знал, что сегодня мы поедем к Голикову.)
  Взяв Егора и заявления о замене подписки о невыезде на личное поручительство мы с Ваней поехали в РУВД. Вызвали с пропускного пункта Голикова и имели с ним беседу на улице (Пройти в РУВД нам не предложили. Егор устал стоять на одной ноге и сел на паребрик). Голиков сказал, что от него к Егору на дом никто не приходил. Заявление  о замене подписки о невыезде на личное поручительство даже не стал смотреть, сказав:
«Да что вы, какое личное поручительство…» Я сослалась на статью 103 УПК РФ о личном поручительстве, на статью108 о залоге, но он только снисходительно улыбнулся, махнул рукой и сказал, что у Егора нет подписки о невыезде, а лишь только обязательство о явке. На что я спросила, может ли Егор в этом случае  уехать. Голиков уезжать нам не советовал, так как скоро начнутся следственные действия, в виде очных ставок («ведь он \Егор\ все отрицает» - Егор подтвердил, что отрицает).
    Я простила выдать документ о том, что Егор под следствием, копию той «подписки о невыезде» или обязательстве о явке, что он подписывал 30 апреля в ИВС. Голиков ответил, что сейчас дать этого не может, так как выходной день. Готов дать копию документа в другой день своего дежурства, но когда этот день  будет Голиков еще не знает(?!). Голиков оставил мне телефон для связи с ним: 573-54-23 ( Позже я поняла, что это тот  телефон, по которому отвечала мне начальница над дознавателями - Ирина Петровна).  Из разговора я поняла, что Голиков в курсе о моем разговоре с Ириной Петровной, но комментировать ее категорический отказ по поводу отъезда Егора не стал.
   Голиков сказал, что бы я   звонила 30 июня, когда станет ясно на какой срок у Егора гипс. Усомнился в том, что Егор не может двигаться, сославшись на то, что его коллега по работе (кажется майор) ежедневно ездит на работу на костылях. Я обратила внимание Голикова, что у Егора, в отличии от майора такой тремор (он инвалид 2 группы), что передвигаться на костылях сын не может.
    Голиков между делом спросил, обращаясь не ко мне, а к Егору, состоит ли он на учете в Наркологическом диспансере. Я сказала, что состоял, на что Голиков ответил «нет состоит». Егор согласился, но добавил, что  «по токсикомании». Я подтвердила, что несколько лет назад сын лечился от токсикомании, но на тот момент безрезультатно.
     Я высказала опасение по поводу того, что 30 июня я могу не дозвониться до Голикова, а мне уже надо будет срочно уезжать, так как в деревне меня ждет инвалид 83 лет. Голиков никак не развеял мои опасения, хотя я несколько раз вернулась к этой теме (За что Ваня меня потом укорял – как он высказался «за навязчивость и занудство»). Голиков в свою очередь высказал опасение, что я могу не правильно понять наш с ним разговор, якобы он нам запретил уезжать, а он не запрещал, (просто не советовал, пока не станет ясно, когда же начнутся следственные действия). На что я сказала, что все поняла, и разговор наш прошел в  спокойном тоне.

У меня осталось ощущение, что Голиков удачно вывернулся из сложной ситуации, а я так ничего и не получила: ни запрета, ни разрешения к отъезду. Более того, возможно Голиков подталкивает меня к тому, чтобы уехать, а потом и подловит на этом. Я ушла разочарованная. К тому же  Ваня меня укорял, что я несколько раз задавала один и тот же вопрос, что неприятно выглядело с точки зрения Вани.
                                                                                                    
27.06.10                                                                                              Новиковская О.А.

***


                                                             Запись для памяти
Звонок в РУВД в 19 час. 29.06.10. с целью узнать, когда будет дежурить Голиков С.Е.

   Сначала я позвонила по телефону дежурному ( 736-02-75) и задала вопрос о том, когда можно будет застать Голикова С.Е. Там мне дали другой телефон - 573-54-22  и сказали, что надо позвонить дознавателям.
     Отмечу, что сам Голиков 27.06.10. мне дал телефон не дознавателей, а своей начальницы Ирины Петровны – 573-54-23. Я по нему  планировала звонить завтра 30.06.10., как мне сказал Голиков, чтобы договориться о встрече. А сегодня решила на всякий случай  подстраховаться и позвонить по телефону дежурной службы – опасалась, чтобы не пропустить дня дежурства Голикова. (Ведь мне надо ехать в эти выходные в деревню с Егором или без него – У Олега Георгиевича 5 июля день рождения, и я не могу не придти к нему в этот день - он будет волноваться.).
   Я позвонила дознавателям и говорила с девушкой, которая сказала мне, что Голикова можно будет поймать только 01.07.10. в 9.30 – 10.00. час. в РУВД, так как он заступает на дежурство в 9 утра в этот день, и сразу идет на совещание и будет занят до 9.30. И, вообще , сказала девушка, 1 июля Голиков работает последний день, так как увольняется.
 Вот так новость!

29.06.2010                                                                                         Новиковская О.А.
                                                            

***

Запись для памяти
Поход в РУВД в 8.30 час. Утра 1 июля 2010 г.  в надежде «поймать» идущего на работу Голикова С.Е., и получить от него обещанную копию обязательства о явке.

   Я стояла у входа в РУВД с 8.30. до 9.45., но Голикова не видела. Сотрудники РУВД активно шли  и ехали на работу, но Голикова среди них не было. ( Или он прошел раньше 8.30.; или я не заметила его в какой-либо из милицейских машин, проехавших на территорию РУВД; или  с 1июля он уже, действительно, не работает в РУВД).
    Вместе со мной у входа в РУВД стоял мужчина средних лет. Он простоял там в ожидании следователя Рыбакова тоже около часа – следователь назначил ему подойти к 9.00, а сам не пришел.(Мы с этим мужчиной \после 9.15.\ поговорили о правилах парковки и проезда машин возле РУВД).
   В 9.45. я приняла решение сообщить Голикову, если он в РУВД, что я его жду. Для этого подошла к пропускному пункту и просила дежурного позвонить Голикову. Дежурный, узнав мою фамилию, долго звонил, а потом сообщил, что Голиков не работает, а  дело Новиковского передано дознавателю Атрошковой. Меня пропустили в здание РУВД, сказав чтобы я прошла на второй этаж в каб.219 и искала там своего дознавателя.
   Дознаватель была занята и сказала мне подождать в коридоре. Я читала стенд о профессиональных праздниках, которые отмечает наша милиция и насчитала их 59 в году.   Поневоле слышала разговор двух уборщиц  с одним из милиционеров о том, что пора сделать уборку в туалете. Одна из уборщиц сказала: «Неужели же  не найдется для этого какой-нибудь проститутки или алкоголика.» 
    Дверь в дознавательскую была открыта, я сидела в коридоре напротив, в ожидании когда освободится мой дознаватель, и вынуждена была слушать  рабочие разговоры сотрудников РУВД.  Меня неприятно поразило наличие в них ненормативной лексики (не мат, но и отнюдь не литературные слова). Причем, в помещении дознавательской в подавляющем большинстве были девушки.
    Слева  от дознавательской была еще одна комната с открытой дверью. На ней была написана фамилии начальника дознавателей: Сапгирова Ирина Петровна.
  Когда дознаватель Атрошкова закончила деловой разговор, она сходила за делом Егора и, наконец, пригласила меня в кабинет, где в это время находилось еще несколько человек дознавателей, занимавшихся своей работой.
  Я сообщила Атрошковой О.В., что мой сын болен с детства, получил инвалидность 2-ю группу (отдала ксерокопию справки об инвалидности). Дознаватель уточнила, где на данный момент он состоит на учете – я сказала, что в Межрайонном ПНД Кировского и Красносельского р-нов по адресу Старопетергофский, 50. Атрошкова спрашивала, в какой психбольнице он лежал. Я ответила, что в больнице он не лежал.
  В это время Атрошкова О.В. листала дело моего сына. В нем она увидела справку из Наркологического диспансера – уточнила состоит ли Егор на учете у нарколога. Я ответила, что да, состоит по токсикомании и лежал в больнице на лечении по направлению этого диспансера – лечился от токсикомании – и, что я тоже могу предоставить об этом справки.
  Я просила выдать мне на руки копию того документа, который Егор подписал 30 апреля в Изоляторе временного содержания (сын называл его «подпиской о невыезде», но дознаватель Голиков сказал, что это было обязательство о явке). На это Атрошкова мне ответили, что такую копию выдать нельзя, так как дело еще не закончено. Я сказала, что мне необходимо знать, какая именно мера пресечения применена к моему сыну, чтобы понять могу ли я, не нарушая  закон, вывезти его в Новгородскую область. (Мои семейные обстоятельства таковы, что там меня ждет слепой инвалид войны 83 лет и я не могу оставить его без помощи. Сын же тоже инвалид и оставаться в СПб один он тоже  не может, так как сам себя не обслуживает, к тому же у него сломана нога.) 
  На вопрос, почему у Егора сломана нога,  я ответила, что после выхода из ИВС его стали преследовать страхи – и 02.05.10. он, увидев милиционера, не думая, спрыгнул с платформы электрички, в результате у него перелом пятки ноги, двигается он с трудом. Я сказала, что если необходимо показать сына я готова это сделать. Он сидит в машине, около здания РУВД. Сына приводить не потребовалось.
  Я попросила принять от меня заявление, с просьбой отпустить сына под мое обязательство содействовать его своевременной явке по вызову дознавателя, следователя или суда.  (см. текст заявление на имя Голикова С. Е. от 30.05.2010). Устно я обещала доставить сына не позднее чем через 8 часов от момента получения сообщения о необходимости его явки).
  Сначала дознаватель не хотела отпускать Егора. Она продолжала листать дело и сказала. «У Новиковского были изъяты наркотики.» Я сказала, что наркотики появились в кармане у Новиковского лишь после его  досмотра на улице нарядом милиции.» «Ну это Вы так думаете, вы не хотите верить, что ваш сын виновен. А он таки виновен.» -ответила дознаватель.»Откуда у милиционеров может быть целый грамм наркотиков?» Я ответила,что судя по тому, что я прочла в интернете, такое  случается. Вот например я читала статью в газете «Совершенно секретно» статья называлась «Менты с дозой» «Вы не то читаете», сказала дознаватель. Я заверила ее, что читаю разные статьи, а как известно, дыма без огня не бывает.
   Я напомнила, что сын страдает токсикоманией, а не наркоманией и это можно проверить медицинской экспертизой. А токсикомания и наркомания  одновременно не совместимы.  Атрошкова сказала, что об  этом мы  спросим у нарколога.
   «Вот он (Егор) к тому же отказывается от своих показаний.» - продолжала смотреть дело Атрошкова . (По-видимому,  в деле имеется его заявление в прокуратуру от 2.05.2010). А значит, придется проводить очные ставки с теми, кто его задерживал на улице. Лучше бы он не отказывался от показаний, было бы проще. Он бы получил условный срок».  Я поблагодарила за совет, сказала, что сын уже слышал это от адвоката. «Да, у нас хороший адвокат»,  подтвердила дознаватель, назвав адвоката по фамилии, но я к сожалению фамилии не запомнила (кажется, фамилия была не русской). Я сказала, что получать условный срок за то, что сын не совершал он не должен. А я со своей стороны  готова  привезти его на очную ставку, когда это будет необходимо.
    Мне  был задан вопрос о том, как звали сотрудников милиции, которые задерживали Егора. Я, наверное, напрасно,  ответила, что это были, как явствует из ответа  прокуратуры, Соседов и Соломонов. (До сих пор вопрос об обращении Егора в прокуратуру  не поднимался). На вопрос: «Кто именно обыскивал? Я ответила, что, по словам сына, тот, что более плотного телосложения из этих двоих, а какая у него  фамилии я не знаю»
  Атрошкова сказала, что ведь все равно на суде поверят милиционерам, а не моему  сыну. На что я ответила, что есть независимые свидетели момента задержания сына и их показания расходятся с показаниями милиционеров, что весьма важно.
   Сначала дознаватель  взяла у меня заявления с информацией о временном переезде Новиковского Егора  в Новгородскую область и положила их в дело, но когда я спросила нельзя ли мне выдать какую-либо бумагу о том, что эти заявления у меня взяты, Атрошкова вынула их из дела и  протянула мне со словами, что заявления оформлены не по форме (хотя она их не могла прочесть за то время, что держала в руках, причем  все три  одно на другом, не перелистывая). Я сказала, что я могу их сейчас  поправить и написать фамилию Атрошкова вместо Голиков, но и это предложение было отвергнуто. Дознаватель Атрошкова сказала, что писать она ничего не будет.
   Я  обещала дознавателю Атрошковой раз в неделю звонить ей и узнавать, когда понадобится Егор для проведения следственных действий. Спросила,   в какой день недели это лучше делать, но мне было сказано в любой. Завершила разговор Атрошкова  словами, что она не должна была бы отпускать Егора, ну, все-таки отпускает. (В разговоре прозвучал срок нашего с сыном отъезда – 3-4 июля).
  Я сказала, что в соответствии со статьей 112 , человек подписавший  обязательство о явке имеет право менять место жительства, уведомив об этом правоохранительные органы. На это мне было сказано, что «мало ли что по закону» Я выразила удивление: «Закон для того и существует, чтобы его выполнять. Насколько я понимаю, его не должны нарушать ни мой сын, ни я, ни правоохранительные органы». Атрошкова и сидящая рядом с ней другая дознаватель (миловидная девушка- брюнетка с челкой и длинными  волосами) в ответ только  улыбнулись.
  В результате заявления все же были положены в дело Новиковского Егора, а мне по моей просьбе были выданы телефоны,  по которым можно застать Атрошкову Олесю Викторовну: два городских
РУВД  на ул. Авангардной, 35  -    573-54-22 (23);
о\м  № 54 на  ул. Тамбасова, 4. - 573-55-50,
а также сотовый   телефон: 8-950-02-918-17.
(Запись была сделана рукой Атрошковой в моем присутствии).
Я поблагодарила дознавателя Атрошкову, что она уделила мне время, а также разрешила сыну выехать вместе со мной в деревню.

    В целом разговор был деловой, и достаточно спокойный.

Новиковская О. А.