От редакции: В публикации местами осталась пунктуация оригинала.

Из рассылки А.Н.Алексеева от 10 ноября 2010:

"Сегодня, 10.11.2010, подозреваемый в совершении преступления по признакам части 1 ст. 228 УК РФ Е. Новиковский отпущен из психиатрического стационара закрытого типа (ГРБ № 6), куда месяц назад, по ходатайству дознавателя В. Локтевой из Красносельского РУВД, он был помещен, для прохождения судебно-психиатрической экспертизы, согласно решению Красносельского районного суда г. Санкт-Петербурга от 30.09.2010.

По свидетельству самого подэкспертного, который ссылается на сказанное ему врачом из ГПБ № 6, Е. А. Новиковский признан вменяемым.

2) Между тем, 16.11.2010 в Городском суде г. Санкт-Петербурга состоится рассмотрение кассационной жалобы стороны защиты Е. Новиковского на вышеупомянутое решение суда от 30.09.2010. Жалоба была подана еще 7.10.2010, т. е. до вышеуказанной недобровольной госпитализации  Новиковского.

Примечательно, что своевременная подача кассационной жалобы вовсе  не приостановила исполнение обжалуемого постановления суда.  Мало того, Городскому суду теперь предстоит оценивать оспариваемое - с точки зрения законности и обоснованности - решение районного суда о назначении Е. Новиковскому стационарной судмедэкспертизы уже после того, как сама эта экспертиза произведена. Вот именно так!"

Основой настоящей публикации взяты дневниковые записи матери Е. Новиковского – Ольги Новиковской, дополненные различными документами, отрывками из "записей для памяти" А.Н.Алекксеева и личной переписки за период с 23 августа по 29 октября 2010.

Составитель публикации Андрей Николаевич Алексеев. Публикуется с сокращениями. Полностью текст «Дело Егора Новиковского. Часть 2» можно посмотреть и скачать также на Яндекс.Народ.ру

 

Ранее опубликовано на Когита!ру:

"Менты с дозой: Случай Егора Новиковского"
Письмо Ольги Новиковской прокурору Игорю Резонову с приложениями
Из дневника Ольги Новиковской. Записи с 25 июня по 1 июля 2010 г.
Продолжение дела Егора Новиковского
Записи для памяти Ольги Новиковской: хроника развития дела сына
Обращение в Прокуратуру Санкт-Петербурга
Мониторинг дела Е. Новиковского
Заявление адвоката Белякова прокурору Резонову
Извлечения из личной переписки по делу Е. Новиковского

Вместо предисловия

Из личного письма от 9.10.2010:
«…Дознание по уголовному делу, возбужденному в отношении Е. Новиковского в связи с обнаружением у него,  при задержании и личном досмотре 28.04.2010, пакетика с наркотиками, который ему не принадлежит и был подброшен, многократно продлевалось и тянется уже почти полгода. За это время успели смениться два дознавателя (ныне делом занимается третий). Однако дело пока не продвинулось дальше проведения в отношении подозреваемого Е. А. Новиковского амбулаторной судебно-психиатрической экспертизы, инициированной  дознанием.

Дело в том, что при активных действиях в защиту Е. Новиковского, предпринятых его матерью О. А. Новиковской, его защитником В. Г. Беляковым, а также мною, предавшим всю эту историю гласности на Когита.ру и других сетевых ресурсах, наиболее удобным для милицейских работников способом  «сохранить лицо» могло бы стать официальное признание Новиковского невменяемым. Похоже, что именно к этому сейчас и направлены усилия наших «правоохранителей».

Оснований для признания Е. Новиковского невменяемым (хоть, разумеется, он болен, имеет инвалидность 2 группы по общему заболеванию и отстает в развитии)  у экспертной комиссии ГПБ № 6, проводившей амбулаторную экспертизу 26.08.2010, оказалось явно недостаточно. И тогда (судя по всему,  под давлением стороны дознания) амбулаторная экспертиза была сочтена экспертами недостаточной для дачи заключения, и ими была рекомендована экспертиза в стационаре.

 30.09.2010 Красносельский районный суд (без суда такие вещи не делаются) принял постановление о помещении Е. Новиковского в психиатрический стационар (ГПБ № 6, наб. Обводного канала, д. 9) для производства стационарной СПЭ.

Между тем, несмотря на своевременное обжалование указанного постановления суда (что, казалось бы, должно было приостановить исполнение судебного решения до его рассмотрения в вышестоящей судебной инстанцией), постановление о помещении Е. Новиковского в психиатрический стационар уже выполняется. Согласно повестке, Егор в понедельник, 11.10.2010, должен явиться в 54 ОМ Красносельского района для помещения в психиатрический стационар.

Тем временем, адвокат В. Г. Беляков совсем недавно, при ознакомлении с материалами судебного дела, обнаружил новые (уже далеко не первые, зафиксированные документально) нарушения законности в деле Е. Новиковского. В частности, фальсификацию подписей понятых при личном досмотре Е. Новиковского 28.04.2010. <...>  Андрей Алексеев».

<...>

Запись для памяти А.А. [Андрей Алексеев]

23 августа 2010 (понедельник).

Было несколько откликов на рассылку 20.08.2010: М. Ядова, Л. Козлова, М. Мацкевич, В. Рамм и др. Круг рассылки был не шире предыдущей и деперсонализирован.
…Сегодня днем позвонил В. Беляков. Сообщил,  что разговаривал по телефону с дознавателем Атрошковой, которая «разрешает» ему присутствовать при проведении психиатрической экспертизы. Насчет ответа на свое ходатайство от 27.08.2010 (цела ли или уничтожена упаковка наркотика) В. Б. у Атрошковой не спрашивал. (Пока. Должен быть письменный ответ). Экспертиза состоится 26 августа, в 10 час.
Беляков сообщил об этом адвокату В. Авдонину. Тот не выразил желания присутствовать при экспертизе, полагая, что участия одного адвоката «достаточно».
К сожалению, мы не располагаем точной формулировкой дополнительного вопроса, который В. Авдонин предложил задать эксперту.  По смыслу-психиатру, как говорит В. Б., этот  вопрос – в логике ч. 3 ст. 20 УПК РФ:

Ст. 20. Возраст, с которого наступает уголовная ответственность
…3. Если несовершеннолетний достиг возраста, предусмотренного частями первой или второй настоящей статьи, но вследствие отставания в психическом развитии, не связанном с психическим расстройством (выделено мною. – А. А.), во время совершения общественно опасного деяния не мог в полной мере осознавать фактический характер и общественную опасность своих действий (бездействия) либо руководить ими, он не подлежит уголовной ответственности.

Правда, речь в Законе идет только о несовершеннолетних. Вопрос о юридической правомерности такой квалификации, как отставание в психическом развитии для совершеннолетнего (что, как видно, соответствует случаю 24-х летнего Егора) остается открытым.
Еще В. Б. сказал, что поинтересовался у В. Авдонина его мнением насчет обращения адвоката Белякова  к прокурору Резонову от 8.08.2010. (Он посылал Авдонину копию по электронной почте). Тот, оказывается, еще не читал. <…>
В. Беляков просил Ольгу, по дороге из Стрелки 24 августа,  заехать к нему в Тосно. Я обещал передать.
Вечером я позвонил Ольге. Удостоверился, что все идет по плану, завтра она выезжает в Питер. Ольга обещала заехать в Тосно. 

Запись для памяти А.А. 

25 августа 2010. (Среда).

Вчерашний и первая половина сего дня полны событий.
Вчера утром (24 августа, вторник) Ольга выехала с Егором из Стрелки. На середине пути, около 13 час. звонок на мобильник. Голос представился: «Звонит дознаватель». Ольга за рулем, звонок застал ее в редкий для  нее момент обгона, остановиться на трассе не всюду можно. Так или иначе,   Ольга вместо того, чтобы ответить уместное «Я Вам перезвоню», стала слушать. Ей было сообщено, что послезавтра, 26 августа, в 7 час. 30 мин. (так!) она должна доставить сына в 54 отдел милиции, откуда его повезут на экспертизу. Ольга односложно подтвердила, что информацию приняла.
Ольга была уверена, что разговаривала с дознавателем Атрошковой. Тут надо еще заметить, что первым ответил на звонок Егор и передал трубку ей, так что увидеть высветившийся номер телефона она не могла. (А после проверить, от кого был звонок, не догадалась).

Около 16 час Ольга добралась до Тосно, где ей назначил встречу адвокат В. Беляков.  Ольга поделилась с ним новой информацией. В. Б. выразил недоумение, почему 7:30, ведь на сфотографированном им в свое время бланке постановлении о назначении  экспертизы обозначено время: 26.08, 10 час. Неужели из Красносельского района на Васильевский остров (Среднегаванский пр., д. 3, где находится лечебное учреждение, где будет проводиться амбулаторная психиатрическая экспертиза) ехать 2,5 час.?

По совету Белякова Ольга стала звонить по известному ей телефону  <…> дознавателю Атрошковой, чтобы уточнить время. От Атрошковой Ольга узнала, что та ей вовсе не звонила, а дело Егора Новиковского теперь передано другому дознавателю – Локтевой Валерии Сергеевне (!!), вот та, наверное, и звонила. Моб. телефон Локтевой Атрошкова не сообщила, а посоветовала поискать в архиве собственного, Ольги, мобильника. (Чего Ольга, кстати, не умеет, но неосторожно согласилась).

Когда Ольга уже закончила разговор, В. Беляков отметил, что важно знать, когда произошла передача дела. Ольга перезвонила Атрошковой, и та кратко ответила: «Сегодня». (Это значит, что накануне  24 августа,  Атрошкова уже знала, что дело передается другому дознавателю, и потому охотно устно «разрешила» защитнику В. Белякову присутствовать при производстве судебной экспертизы. См. выше).
В сущности,  воспроизвелась ситуация передачи дела от следователя Голикова к дознавателю Атрошковой в конце июня 2010 г. Должностное лицо  предлагает позвонить или явиться к нему тогда-то, а «тогда» оказывается, что дело уже передано другому. Причем происходит это обычно как раз, когда учреждение оказывается перед необходимостью разрешения неудобной для него проблемы.

Общими усилиями (Беляков, Ольга, Егор) стали выискивать в мобильнике Ольги где-то запечатленный там номер телефона нового дознавателя - Локтевой. Кое-как нашли: <…>. Ольга позвонила Локтевой с тем же вопросом, что и ее предшественнице: время и обстоятельства экспертизы. Локтева подтвердила указанное ею в первом телефонном разговоре время. Сказала, что можно встретиться и  у метро «пр. Ветеранов», но Ольга от такой возможности отказалась, опасаясь недоразумений, которые потом могут быть истолкованы как уклонение от явки.
Самое существенное из этого разговора: Локтева категорически исключила возможность присутствия при производстве экспертизы не только матери подследственного (что законом, вообще говоря, не предусмотрено), но и его защитника, для участия которого требуется разрешение следователя или дознавателя. См. ст 198 ч. 1 п. 5 УК РФ. (Полный текст статьи УК  см. ниже, в приложении к данной записи)..

Тогда  В. Беляков предложил Ольге на следующий день (25 августа) передать дознавателю Атрошковой его письменное ходатайство о разрешении ему участвовать в экспертизе. Ольга предположила, что обращаться надо теперь скорее к дознавателю Локтевой. В. Б. изготовил на компьютере два однотипных ходатайства (Атрошковой и Локтевой), датировав их 24 августа (день передачи дела от одной к другой). Ольга без особой охоты согласилась попытаться вручить завтра эти ходатайства адресатам и получить от них какой-то ответ. (Тексты ходатайств см. ниже, в приложении к данной записи).
Оказалось, что сам В. Беляков сейчас находится на бюллетене и должен торопиться на прием к врачу в Колпино. Ольга согласилась его довезти, что оказалось непросто и из-за заполненности машины вещами, и из-за дорожных условий. Во всяком случае, к 20 час. Ольге удалось добраться домой.

Позвонила мне. Обсудив ситуацию по телефону, мы не приняли какого-либо решения насчет завтрашнего дня. Я позвонил  Белякову и заметил, что очень мало вероятно, что его ходатайства возымеют эффект. Получив отказы, Ольга сама уже не сможет ничего предпринять, и в дело придется включаться самому Белякову.  Ольга готова даже съездить за ним ради этого в Тосно. В. Б. согласился приехать, в случае неудачи.
Рано утром (часов в 8) В. Б. позвонил Ольге и поделился еще некоторыми соображениями насчет ее курьерской и «дипломатической» миссии. Особенно в части «дипломатии», эти соображения вызвали у Ольги большие сомнения, хоть от курьерской миссии она и не отказывалась. Поделилась со мной.

Я взялся позвонить В. Белякову и от его жены Маши узнал, что он разболелся настолько, что лучше не звать его к телефону. К сердечной недостаточности добавилось вроде еще пищевое отравление. Я сказал Маше, что напишу телефонограмму и прошу ее довести до сведения В. Б., когда ему станет лучше.
Через 5-10 мин. я продиктовал Маше по телефону следующее:

«Володя! К сожалению, Ольга не сможет передать Ваши ходатайства дознавателю. Ответ очевиден. Поправляйтесь. Ваш Андрей Алексеев. 25 августа 2010 г. 10 час.»

Часа полтора спустя В. Б. сам мне позвонил, и я объяснил ему мотивы отказа от его поручения. В. Б. сказал, что надеется к завтрему придти в норму и постарается все же приехать на экспертизу. (Зачем? Его же не пустят присутствовать! И придется дожидаться вместе с матерью Егора в коридорчике). Я постарался отговорить В. Б. от самоотверженных шагов.
Тем временем мы сочли с Ольгой необходимым задействовать еще один ресурс, имея в виду адвоката В. Авдонина. Я утром примерно в 10:30 позвонил ему по мобильному телефону <…> и обрисовал ситуацию, включая отмену разрешения дознавателя Атрошковой на присутствие защитника при производстве экспертизы и болезнь адвоката В. Белякова. Сможет ли адвокат В. Авдонин вмешаться в эту ситуацию? Тот поинтересовался именем нового дознавателя, я назвал, однако за информацией о номере телефона Локтевой В. С. адресовал Авдонина непосредственно к Ольге.

Когда Авдонин позвонил Ольге, та, как я понимаю, кратко, но энергично объяснила ему свою  крайнюю обеспокоенность ситуацией, при которой никому со стороны защиты не позволено присутствовать при производстве экспертизы.
(Стоит напомнить, что именно адвокат Авдонин разрабатывал «медицинскую» тему и т. п. в этом деле; см. выше).
Авдонин сначала было предложил ей обращаться  самой по инстанциям - к начальнику дознавателей, к начальнику РУВД и т. д. Но после вопроса Ольги, с каким заявлением обращаться и как,  когда времени впереди меньше суток и т.  д., почувствовал, как видно,  неуместность своей рекомендации. Сказал, что позвонит своим «знакомым» чтобы урегулировать эту проблему («буду действовать по своим каналам»).

Вскоре затем В. А. позвонил Ольге, что он «поставил задачу» (его выражение) перед кем надо. О результатах он узнает и сообщит позже. Ольга, по счастью, успела переспросить: «Какую задачу?». Тот ответил, что речь идет о разрешении матери присутствовать при экспертизе.

По согласованию с Ольгой, около15:30 позвонил Авдонину я. Спросил, удалось ли разрешить проблему присутствия при производстве экспертизы. Тот ответил, что пока он не знает (ему не позвонили). Я спросил, можно ли рассчитывать на его лично  (Авдонина) присутствие при производстве завтрашней экспертизы.   В. А. от ответа уклонился, связав его с информацией, которую он должен получить. То есть можно было понять так, что (маловероятная) договоренность о присутствии на экспертизе матери снимет для него проблему присутствия защитника. Что, понятно, разные вещи.
Я спросил у Авдонина, не будет ли он возражать, если я ему сам позвоню на эту тему около 18 час, если от него к тому времени не поступит новой информации. Он согласился

Тут еще возник «фактор самого Егора», который обрисовала мне Ольга. Осознавший, что он уже бог знает чего, не глядя, в милиции наподписывал, и вспоминая зарубежные фильмы, он сказал матери, что НИЧЕГО больше без адвоката подписывать не станет. Что пикантно, поскольку без его подписи под протоколом о назначении психиатрической экспертизы (под которым уже подписался адвокат Беляков, а  подписание Егором Атрошкова в свое время отложила до его возвращении из деревни) сама экспертиза вроде не может состояться.
Я посоветовал Ольге не обсуждать эту проблему с Егором: как получится, так пусть и будет.

Примерно в 17:30 мне позвонил В. Беляков, он немного оклемался и решил включиться в нашу игру (борьбу). Я рассказал ему о переговорах с Авдониным и прочих событиях этого дня. В. Б. запросил у меня номер телефона дознавателя Локтевой. Примерно от 17:30 до18 час. состоялись следующие события:
А) Звонок Белякова Локтевой. Насчет его ходатайства о присутствии защитника Белякова при психиатрической экспертизе Егора Новиковского. Это ходатайство передаст Локтевой Ольга Новиковская,  которая привезет Егора в милицию завтра к 7:30. Локтева обещала ответить «в течение трех дней», что, понятно, смешно, поскольку экспертиза состоится завтра.
Б) Вскоре затем – встречный звонок дознавателя Локтевой адвокату Белякову, с ее согласием на то, чтобы он приехал в лечебное учреждение, где будет производиться экспертиза, а она, якобы с согласия врачей, поспособствует его присутствию при производстве экспертизы. Это уже кое-что, хоть вовсе не врачи, а именно дознаватель определяет, кому присутствовать при экспертизе.

Еще В. Беляков узнал от Локтевой, что сформулированный адвокатом Авдониным вопрос для экспертов о «психологическом возрасте обследуемого» включен в состав экспертизы.
В) По-видимому, звонок Авдонина той же Локтевой. Примерно аналогичная договоренность (о присутствии при экспертизе): «если врачи не запретят», относительно матери Егора Новиковского. О чем Авдонин успел информировать Ольгу до 18 час. (напомню, в 18 собирался звонить ему я).
Г) Как явствует уже из пункта  В, звонок Авдонина Ольге. Заодно стали известны некоторые подробности предстоящей процедуры. Машина с Егором, еще одним обследуемым и двумя дознавателями отправится от 54 о/м Красносельского района на Васильевский остров. Места для Ольги там нет. Ей придется добираться на метро. Врачей будет трое. Стало быть, экспертиза – комплексная (см. ст.  49 УПК РФ).
<…> Ольга  <…> добивалась внятного ответа: ожидать ли ей завтра самого защитника Авдонина в лечебном учреждении, на экспертизе. Добиться ей удалось лишь неопределенного ответа, что это будет зависеть, когда именно он освободится после другого дела утром (до 10 час.?), и он ей завтра «перезвонит.

Итак, можно сказать, что к присутствию при производстве экспертизы «стремятся» оба адвоката и мать. С чем, по-видимому, придется посчитаться дознавателю Локтевой. А что произойдет в действительности – увидим. Мы с Ольгой насколько возможно детально обсудили сценарии завтрашнего дня.
…Еще из событий сего дня – поход Ольги с Егором в сберкассу  за его только что назначенной пенсией (по инвалидности). Получили за 2 мес. и 1 неделю  около. 12 тыс. руб. Столько Егору еще не случалось «заработать». Некоторые интересные подробности этого события опускаю.

<...>

Судебно-психиатрическая экспертиза. (26 августа 2010 г.)

 

Ходатайство адвоката Белякова В.Г. об участии в экспертизе

Дознавателю ОД МОБ УВД по Красносельскому р-ну С.-Петербурга
Локтевой В. С.
От адвоката Белякова В. Г. – защитника Новиковского Е. А.

Ходатайство
На 26.08.10 назначена экспертиза Новиковского Е. А.

ПРОШУ:
Прошу разрешить мне участие в этой экспертизе.
В. Г. Беляков  24.08.10

<…>

ПОСТАНОВЛЕНИЕ

о назначении психиатрической экспертизы

Санкт-Петербург
«27». 07.2010 год.

Ст.  дознаватель ОД МОБ УВД по Красносельскому району ст. лейтенант милиции Атрошкова О. В., рассмотрев материалы уголовного дела № 216766 статья обвинения ст. 228 ч. 1 УК РФ

УСТАНОВИЛ:

28.04.2010 года около 20 часов 00 минут у дома № 152 к. 55 по пр. Ветеранов в Красносельском районе г. Санкт - Петербурга был задержан гр. Новиковский Е. А., у которого в ходе личного досмотра в помещении 84 отдела милиции УВД по Красносельскому району был обнаружен и изъят сверток, в котором находилось порошкообразное вещество, которое согласно справки об оперативном исследовании № 9/и/2665-10 от 29.04.2010 года является наркотическим средством - смесью, содержащей героин (диацетилморфин), общей массой 0,677 гр., которое он незаконно хранил при себе в крупном размере вплоть до изъятия.

Новиковский Егор Александрович 11.08.1986 года рождения, уроженец г. Ленинград, гражданин РФ, среднее – специальное, ранее не судимого, не работающий, инвалид второй группы, зарегистрированный и проживающий по адресу: Санкт-Петербург <…>, с 23.10.2008 года состоит на учете в Психоневрологическом диспансере. На учете у нарколога состоит с 2006 года.

На основании изложенного и руководствуясь ст. 195 (196) и 199 УПК РФ,

ПОСТАНОВИЛ:

1. Назначить амбулаторную психиатрическую судебную экспертизу производство которой поручить экспертам СПЭ ГПБ № 6 ( стационар с диспансером) Среднегаванский п-т д. 3.
2. Поставить перед экспертом вопросы:
1) Страдает ли Новиковский Егор Александрович хроническим временным психическим расстройством, слабоумием, иным болезненным состоянием психики?
2) Страдал ли Новиковский Егор Александрович хроническим временным психическим расстройством, слабоумием, иным болезненным состоянием психики в момент инкриминируемого ему деяния, мог ли осознавать фактический характер и общественную опасность своих действий и руководить ими в полной мере или не в полной мере?
3) Может ли Новиковский Егор Александрович в настоящее время  осознавать фактический характер и общественную опасность своих действий и руководить ими в полной мере или не в полной мере?
4) Нуждается ли Новиковский Егор Александрович в применении мер медицинского характера, если да, то каких именно?
5) Мог ли и может ли подозреваемый Новиковский Егор Александрович участвовать в проведении следственных действий
6) Может ли он в дальнейшем участвовать в проведении следственных действий в суде?
3. Предоставить в распоряжение эксперта материалы:
1. медицинскую карту амбулаторного больного
2. копию настоящего постановления, материалы уголовного дела.
4. Поручить экспертам СПЭ ГПБ № 6 (стационар с диспансером), разъяснить эксперту права и обязанности, предусмотренные ст. 57 УПК РФ, предупредить его об уголовной ответственности по ст. 307 УК РФ за дачу заведомо ложного заключения.

Ст. дознаватель             (подпись)

Записи для памяти О. Новиковской

(о переговорах с адвокатом В. Авдониным накануне судебно-психиатрической экспертизы 25.08.2010).

Адвокат Авдонин В.А. по просьбе моего отца утром позвонил мне. Я начала разговор с взволнованного монолога (минуты на две) о том, что завтра 26 августа 2010 г. должна проходить медицинская экспертиза моего сына Новиковского Егора. Информацию о том, что сына надо доставить в 54 о/м  к  7.30. час. я получила вчера, еще в дороге из Новгородской области. С этим сообщением мне звонила   дознаватель Локтева В. С.- у нас опять сменился дознаватель!

Из постановления о проведении экспертизы мне стало известно, что медицинское освидетельствование сына начнется только в 10 часов. Зачем же так рано его привозить? Я  позвонила и попросила Локтеву разрешения доставить сына к месту проведения экспертизы самостоятельно, но мне было отказано. Мне так же отказано и в присутствии на самой экспертизе. Адвокат Беляков, который рассчитывал быть на экспертизе, заболел и получается что сын – больной человек на длительное время будет оставлен один на один с  представителями правоохранительных органов.  Вот этого я и боюсь больше всего! Во-первых, по причине его психического нездоровья ( с Егором в минуты волнения могут быть судорожные состояния <…>). Во- вторых, опасаюсь, что Егор, не дай Бог,  начнет пререкаться с милиционерам (ведь после случая с наркотиками в 84 о/м  он людей в пагонах  и боится  и недолюбливает), а это будет расценено, как реальная угроза с его стороны сотрудникам при исполнении... 

Владимир Алексеевич посоветовал мне обратиться к начальнику дознавателей с просьбой допустить меня - мать  на медэкспертизу. Я сказала, что уже однажды общалась по телефону с этой дамой  при выяснении вопроса о мере пресечения примененной к моему сыну (тогда я пыталась выяснить могу ли я вывезти его во время своего отпуска в Новгородскую область по конкретному адресу), но получила категорический отказ из чего сделала вывод, что начальница подходит к этим вопросам еще жестче чем ее подчиненные. Так что обращаться к ней  я не вижу  смысла. Ну,  тогда обратитесь к начальнику РУВД или его заместителю, посоветовал адвокат Авдонин. Я задумалась вслух – «в устной форме это не имеет смысла  делать…» - и задала Владимиру Алексеевичу вопрос : «А с каким заявлением мне идти к начальнику?» Конкретного текста заявления адвокат мне не предложил, а пообещал  сам выяснить ситуацию. Я дала  Авдонину телефон  дознавателя Локтевой и Владимир Алексеевич пообещал мне перезвонить, когда ему станет что-либо известно.

Разговор по телефону с адвокатом Авдониным по телефону вечером 25.08.2010.

Владимир Алексеевич около 18 час. сообщил мне, что он переговорил с дознавателем  Локтевой В.С. и в принципе получил от нее разрешение поговорить мне с врачами экспертной комиссии о возможности моего присутствия рядом с сыном во время экспертизы. Адвокат посоветовал мне сослаться на то, что сын болен с детства и я боюсь его на длительное время оставлять одного. Кроме того, в моем присутствии сыну будет спокойнее и он лучше пойдет на контакт с медиками. «Ну да, Вы сами близки к медицине, так что сможете объяснить ситуацию», сказал Авдонин.

И, вообще, успокаивал меня адвокат, экспертиза состоит в том, что с Егором будут беседовать 3 врача: нарколог, психолог и еще третий врач – какой Владимир Алексеевич не вспомнил. Сын будет отвечать на их вопросы. Врачи будут записывать его ответы, а потом  примут решение «нуждается ли сын в лечении или нет».

Еще адвокат  сообщил мне, что взять меня с собой в милицейскую машину  из 54 о/м не смогут – нет места. В машине поедут  5 человек: водитель, 2 дознавателя и 2 подозреваемых. А это значит, что мне придется  самостоятельно добраться до места проведения экспертизы (ГПБ   № 6 диспансер со стационаром - Среднегаванского пр., дом 3).

Я дважды - в начале и в конце, разговора задала Авдонину вопрос, а будет ли он сам на этой экспертизе. В конце концов, Владимир Алексеевич уточнил: «А Вы хотите, чтобы я был?» Я ответила: «Да, конечно, ведь адвокат Беляков болен, а я боюсь, что и меня и сына там просто «запутают» - ведь я теперь тоже не очень-то доверяю милиционерам и опасаюсь оставаться с ними без адвоката.  Кстати, сын после  памятного ему пребывания в отделении милиции в апреле этого года, все время твердит, что ничего больше подписывать  не будет. А вдруг с него попросят подпись о том, что он согласен на экспертизу, а сын будет твердо стоять на своем. Что мне делать в этой ситуации? Не хочется, чтобы страх больного человека был расценен, как акт неповиновения.

Владимир   Алексеевич сказал, что постарается приехать, но сейчас пообещать этого определенно не может, так как у него завтра с утра есть дела. Все зависит от того насколько быстро он сможет с ними справиться. Мы договорились, что завтра утром, как только адвокату Авдонину станет ясно, сможет ли он приехать к нам на экспертизу в ГПБ № 6, Владимир Алексеевич сообщит мне об этом по сотовому телефону.

[Об экспертизе]. 26.08.2010 (четверг) - проводилась судмедэкспертиза

Мы с Егором приехали в 54 о/м к 7.20. часам утра. В 7.30. пришла дознаватель Локтева. Представилась нам. Я, не подумавши, сказала: «Очень приятно». Я передала Валерии Сергеевне Локтевой паспорт Егора. Дознаватель  написала мне расписку в получении паспорта (это было ее решение.) Я также передала ей ходатайство от адвоката Белякова В. Г. об его участии а медэкспертизе. Ходатайство она приняла спокойно. Когда я его доставала  из папки, то переложила на глазах у дознавателя генеральную доверенность данную мне Егором и Валерия Сергеевна поинтересовалась, есть ли у меня ее копия. Я дала копию доверенности и Локтева сказала, что покажет ее медэкспертам и уточнит, могу ли я присутствовать при проведении экспертизы. Дознаватель дала Егору на подпись два постановления о проведении экспертизы (по одному от каждого адвоката). На каждом  из них Егор поставил по 2 или по 3 подписи.

<…> И мы поехали  к месту экспертизы: Егор с дознавателем на милицейской машине (они должны были еще заехать за вторым подследственным), а я  своим ходом:  по адресу: Среднегаванский проспект, дом 3.

В пути (примерно в 8 час.) я позвонила адвокату Белякову сообщила, что ходатайство (о разрешении адвокату присутствовать при производстве экспертизы. – А. А) дознавателю передано и принято ею спокойно. От Владимира Геннадьевича я узнала, что он уже  в дороге - едет из Тосно. ( При том, что еще вчера он лежал дома - был  совершенно болен. Это счастье, что адвокат Беляков, будучи нездоров, все-таки нашел в себе силы придти на эту экспертизу).

Я добралась до  места, когда там уже были и Егор с дознавателем и адвокат В.Г. Беляков. В коридоре ожидали врачей еще 4 человека,  прибывших для прохождения экспертизы, а при них  милиционеры и дознаватели. Экспертиза началась около 10.30. вместо 10.00.(ждали врача). Дознаватель Локтева вернула мне паспорт Егора, а я ей отдала ее расписку.

Егора пригласили в кабинет  № 3 к психиатру первым. Он зашел в кабинет вместе с Владимиром Геннадьевичем и находился там минут 40. Я же сидела в коридоре, так как дознаватель сообщила мне, что адвокату можно пройти с Егором на экспертизу, а мне нет. Я спорить не  стала – присутствие адвоката куда важнее моего. Когда я ждала сына с адвокатом, сидя в коридоре, часов в 11 позвонил Авдонин. Узнав, что Беляков пришел, Авдонин сказал, что ему уже, пожалуй, не успеть, хотя зачем-то уточнил у меня нет ли транспортных пробок на Васильевском острове. Я спросила: «Так вы приедете?» На это Авдонин предложил созвониться после окончания экспертизы и тогда возможно встретиться.

После прохождения психиатра Егор и Беляков были направлены в другой кабинет – к психологу. Но снова пришлось подождать, так как психолог обследовала другого человека. Во время ожидания,  мнениями  обмениваться мы не стали, так как рядом в коридоре сидела Локтева с коллегой. В кабинете у психолога адвокат и Егор находились, как мне показалось, минут 30.

Владимир Геннадьевичем, будучи рядом с Егором на экспертизах все записывал, позже дал прочитать мне эти записи и сфотографировать их. Из этих записей я поняла, что психиатр вела беседу с Егором достаточно агрессивно. Егор и сам отзывается об этой даме преклонных лет, в отличие от психолога, с большим неудовольствием. И психиатр, и психолог  задавала Егору вопрос, почему он проходит судмедэкспертизу.  Психиатр на рассказ сына, что ему милиционеры подбросили наркотики, жестко сказала, что такого не может быть,  психолог же оставила это без комментариев.

После посещения психолога Егора с адвокатом вновь позвали в третий кабинет, но там в это время находился другой подследственный  (похожий на наркомана – он в свободное время спал в коридоре, лежа на диване) – пришлось еще подождать. Затем Егор один  был минут 10 в кабинете у психиатра, так как ему было сказано войти туда одному.

Тем временем В.Г. Беляков сообщил мне, что эксперт считает, что для судорог у Егора нет органических нарушений в головном мозге. (Позже, Егор  вспомнил, что он сказал психиатру, что у него судороги бывают раз в неделю. Это действительно не так. На самом деле - только в стрессовых ситуациях, причем я их не видела, но слышала рассказы о них со слов Егора. Или же  Егор сам не очень хорошо понимает, что такое судороги. Возможно,  сын  принимает за судороги усиление тремора, наличие которого у себя  в состоянии покоя он, кстати, всегда отрицает.). Далее в кабинет к эксперту-психиатру  была приглашена только дознаватель Локтева (тоже минут на 10).

Выйдя, дознаватель сообщила нам, что эксперты решили, что Егору надо лечь в стационар для обследования. Через две недели, когда будут готовы  документы, она нам позвонит и сообщит, когда надо будет ложиться. Срок стационарного обследования – примерно месяц.

Егору вновь были даны какие-то бумаги на подпись – он их подписал в присутствии адвоката в коридоре (поставил 3 подписи на одном листе).

Несколько раньше (в период ожидания перед кабинетом врача) Владимир Геннадьевич подал ходатайство Локтевой о получении информации о записях в журнале (журнал административных правонарушений. – А. А.) 84 о\м за 28 апреля с 15.00. по 21.00.   Дознаватель приняла ходатайство. Беляков также спросил ее о том, есть ли в деле  ходатайства, посланные им ранее факсом на имя Атрошковой, касающиеся дактилоскопической экспертизы  бумажного свертка, в котором находился наркотик. Но Локтева сказала, что данных ходатайств в деле  нет, и пообещала « скорее всего» принять и их.

Во втором часу дня мы освободились и вышли из судебно-медицинского  учреждения. Я позвонила адвокату Авдонину, сообщила о необходимости стационарного обследования, и спросила, будем ли мы сейчас встречаться. Адвокат Авдонин решил, что в этом нет необходимости. Затем я передала трубку Белякову. Владимир Геннадьевич рассказал коллеге о поданном им Локтевой  ходатайстве.

Егор всю дорогу твердил, что в больницу он не хочет. В его понимании лучше на месяц сесть в тюрьму, чем лечь на тот же срок в больницу.

<…>   Вечером Егор вспомнил, что дознаватель в разговоре с кем-то во время дороги на медэкспертизу сказала , что у него «было изъято» 0,7  грамма наркотика и  весьма расстроился в связи этим обстоятельством. Причем ничего нового в этой информации для Егора не должно было быть, ведь он знал об этой милицейской версии и раньше!  Лишь позже выяснилась причина. Оказалось, что Егор думал, что 0,7 грамма  больше, чем 1 грамм. Потом сын припомнил о том, что когда-то слышал еще другое число: 0,68 грамма и расстроился окончательно – «ведь это еще больше!» Я пыталась объяснять ему близость чисел 0,68 и 0,7;  но Егор так и не понял. Я использовала последний довод: «Поверь мне, пожалуйста, ноль с довеском это  все равно меньше, чем один. Ведь  ноль - это почти ничего.» С этим мой несчастный сын вынужден был согласиться и, наконец, успокоившись пошел спать.  <…>

Запись для памяти О.Новиковской 26-28.08.2010

Неуловимая органика

После посещения сыном судмедэкспертизы я  долго не могла выкинуть из головы мысли по поводу того, что эксперт-психиатр считает, что у Егора «нет органики». Дело в том, что еще в его детстве я не раз слышала эти  слова от невропатологов, когда они смотрели на электороэнцефалограмму (ЭЭГ) моего ребенка. Как правило, в заключении было написано примерно следующее: «патологических форм биоэлектрической активности головного мозга не выявлено»; «безусловная эпилептическая  активность не  зарегистрирована» . На ЭЭГ сына были лишь «умеренные диффузные изменения биоэлектрической активности мозга». Но при этом у моего ребенка были головные боли, постоянные проблемы с поведением и обучением, не говоря уж об энурезе и заикании.

Я не рискнула отдать Егора в детский сад даже в 5 лет, так как после первого же его пребывания в детском учреждении  (речевой санаторий «Пионер») сроком всего 1 месяц мне были даны рекомендации педагогов показать ребенка психиатру, что, кстати, я и сделала.

В школе  у Егора начались еще большие проблемы. По заключению школьного психолога в 7 лет у него не было «школьной зрелости». Психиатр же написал на одной из справок  диагноз: «школьный дезадаптант», невропатолог  отмечал «энурез, заикание» и «поведенческие расстройства».  Кроме того ребенок был расторможен, у него отмечалось нарушение внимания и памяти, трудности обучения, но при этом «органики» на ЭЭГ по-прежнему не отмечалось.

Как помочь ребенку  и мне - матери,  получающей постоянные замечания от окружающих, никто так и не смог сказать. Я же на всю жизнь запомнила слова, которые слишком часто слышала от посторонних где-нибудь в общественном месте: «успокойте ребенка», и от мамочек детей с которыми мой гиперактивный, гипервозбудимый сын играл на детской площадке: «уберите вашего ребенка», и от преподавателей в Доме детского творчества: «мешает другим детям», и от тренера: «не понимает, как надо играть в футбол – не туда передает мяч», от учителей в школе: «не слушает на уроках, все время ерзает, шуршит, качается на стуле».

Я понимала, что ребенок не виноват, его надо лечить и бегала, бегала с ним по врачам. Давала  лекарства, водила Егора на самые разные диагностики и  процедуры. Но, увы, ситуация практически не менялась... И я поняла, что  со своей бедой надо пытаться справляться самой! Чтобы понять, почему же мой ребенок такой, а главное как ему помочь, я и пошла учиться на дефектолога (несмотря на наличие у меня уже одного высшего образования). А когда закончила учебу поступила на работу в Психоневрологическое детское дошкольное учреждение. (Сплошная дефектология: и дома и на работе!)

Как логопед, я ежегодно провожу обследование детей. В том числе собираю у родителей анамнез, изучаю медицинские карты моих маленьких учеников. Затем я обучаю детей, ведь моя работа не только ставить звуки, но и расширять словарь дошкольников давая им представление  об окружающем мире, учить говорить грамотно и связно. Одни дети усваивают материал успешно, а  другие, к сожалению, не очень; у одних успешно идет постановка и автоматизация звуков, а у других это вызывает большие сложности. В конце учебного года я фиксирую результаты: отмечаю наличие значительной положительной динамики, просто положительной динамики или же, напротив, ее отсутствие у тех или иных детей. Эти результаты я  сопоставляю с медицинскими данными детей.

Весьма часто я наблюдаю случаи, когда у ребенка по медицинским документам  нет  «страшных»  неврологических диагнозов, а он тем не менее с педагогической точки зрения «тяжелый» - с трудом поддается обучению, так как не может сосредоточиться на занятии, все время отвлекается; в общении с другими детьми конфликтен, плаксив, а в группе детского сада долго не  усваивает навыков коллективного поведения…  Так что же это? Отсутствие органических нарушений или медицинская недообследованность ребенка, а может быть несовершенство ныне существующих диагностик? Ведь не бывает дыма без огня – наличие следствия должно подразумевать и его причину !

Теперь с высоты своих знаний я  понимаю, что скорее всего причина  кроется у истоков: в неблагоприятном течении беременности, в проблемах возникших во время родов. Это чаще всего асфиксия - кислородное голодание или родовая травма шейного отдела позвоночника - пусть даже незначительная (но при этом пострадал мозг  новорожденного). Иногда травма – тем более незначительная, может   остаться врачами да и самой матерью не замеченной. В  результате травму вовремя не лечат. А ведь кардинальные меры в этом случае необходимо принимать  именно  в первые месяцы жизни. Потом уже, после года,  «капитального ремонта» не получится, будет  только «косметический».  А значит, проблемы у  ребенка могут остаться на всю жизнь! Вот вам и перинатальная энцефалопатия (ПЭП) и минимальная! мозговая дисфункция (ММД) – наиболее распространенные неврологические диагнозы малышей, посещающих логопедическую группу детского сада.

Правда, к счастью,  бывают и обратные случаи, когда в медкарте «органическое поражение головного мозга», а малыш вроде бы и «ничего» –  его развитие практически соответствует норме. Хотя кто же может знать, что будет дальше? Ведь при каком-нибудь стрессе ребенок «вдруг» может начать заикаться или постепенно затормозиться в психическом развитии, когда станет постарше ( бывали в моей практике и такие случаи).

Вот вам и загадочная «органика»! Хорошо когда ее нет. Но как доказать наличие болезни тем у кого ее нет «де юро»(по ЭЭГ), но она есть «де факто» - в виде букета серьезных проблем, например таких как у моего 24-х летнего сына: когда <…> судороги, возникают только в стрессовых ситуациях. А «на ровном месте» отмечаются лишь головные боли, потемнение в глазах и  такие «пустяки» как слуховые галлюцинации и страхи.

Впрочем, однажды мне все-таки удалось увидеть  эту неуловимую «органику» на ЭЭГ моего ребенка. Было это в 1996 году в детском Центре неврозов (Сытнинская улица, дом 8).

Показал ее мне доктор Фесенко (потом он стал, насколько мне известно, главным врачом этого Центра), а тогда был просто рядовым, скорее всего, невропатологом. В заключении ЭЭГ, которое я принесла ему на прием из детской поликлиники, как всегда, было указано, что все в порядке. Но Фесенко сказал, что надо обязательно достать для него саму ленту с кривыми самописцев. Помню, что это было не просто, но я добилась - мне выдали в поликлинике  ленту, и я доставила ее в Центр неврозов. Каково же было мое удивление, когда Фесенко, просмотрев ленту, шариковой ручкой обвел на ней несколько мест с непонятными мне зигзагами. «Вот они, пики судорожной готовности, - сказал он, – энурез и заикание на пустом месте не бывают». Эту ленту с его пометками я храню до сих пор… 

А в районной поликлинике мне еще долго продолжали говорить, что у сына всего лишь неврозоподобное заболевание (следствием, которого является энурез и заикание), так как органических нарушений в деятельности мозга на ЭЭГ не выявлено. (А может быть просто в районной поликлинике  не нашлось  специалиста, который сумел бы грамотно  расшифровать ЭЭГ моего ребенка?)

Позже выяснилось, что все же кое-что из нарушений в работе головного  мозга есть и у моего сына. Но узнала я это, когда стали доступны иные методы обследования кроме ЭЭГ такие, как  РЭГ, доплерография сосудов головного мозга  и компьютерная томография.

Вот перечень этих нарушений: (перечень из 5-ти пунктов)<…> (здесь опущены медицинские названия диагнозов. – А. А.) .
<…> Возможно, каждая из этих особенностей организма не так уж и страшна, но иногда количество переходит в качество. <…>

В. Беляков – А. Алексееву

…Психиатр, дама пожилая, была весьма недовольна присутствием адвоката. Это, видимо, для неё непривычно. Видимо, в отсутствие адвоката она ведет себя более жестко, хотя и в моем присутствии особо не стеснялась давить на психику Егора. Её беседа касалась данных медицинской карты и отмеченных в ней этапов болезни. Применения каких-то тестов для проверки психики я не видел.

Психолог – женщина лет 30 - вела себя нормально, как в обычном диалоге, также интересовалась историей болезни, и применяла различные тестовые проверки.

Я передал дознавателю ходатайство о ксерокопии книги административных задержаний (высылаю), которое она собиралась удовлетворить.

По делу № 216766

Дознавателю ОД МОБ УВД по Красносельскому р-ну С.-Петербурга
Локтевой В.С.
От адвоката Белякова В.Г., защитника Новиковского Е.А.

Ходатайство

Прошу истребовать ксерокопию книги административно задержанных 28 апреля 2010 года с 15.00 до 21.00. Данная ксерокопия необходима для точного установления времени задержания Новиковского Е.А. и тех свидетелей, которые могли бы своими показаниями подтвердить точное время задержания Новиковского Е.А. и указать на другие обстоятельства его задержания.

В.Г.Беляков   25.08.10

А. Алексеев – В. Белякову

<…> Прежде всего - спасибо за Вашу сверх-обязательность и само-отверженность. После критического болезненного состояния и столь плохого самочувствия накануне - выезжать из Тосно на Васильевский остров было уж всяко "не мелким" подвигом.

Ваше присутствие при производстве амбулаторной психиатрической экспертизы Егора в общем существенно оздоровило обстановку следствия. Не говоря уж о важной информации, добытой Вами.

Я, разумеется, подробно порасспросил Ольгу, у которой поле обзора из коридора у врачебного кабинета было, понятно, ограниченным. УжО и Вас буду интервьюировать.

Мои попытки дозвониться к Вам на мобильник оказались пока неудачными. Сегодня уж больше пытаться не буду.
Что меня интересует в особенности:

1) Под каким документом, после экспертизы подписывались Вы и Егор? Что в нем? Что помешало его тут же сфотографировать? Удастся ли это сделать в будущем?

2) Имеются ли в этом документе ответы на вопросы, поставленные дознавателем эксперту?

3) Правомерным ли был отказ Вам присутствовать при заключительной беседе психиатра с дознавателем (которая, к моему удивлению, не пожелала присутствовать при экспертизе)?

4) Насколько правомерной является перспектива стационарной судебно-психиатрической экспертизы для Егора, притом, что он против нее возражает. Каковы в данном случае его законные права?

Вопросы 1-4 в сущности, предполагают Ваш комментарий к ситуации с точки зрения ст. ст. 203-207 УПК РФ. (См. их ниже).
Далее, меня, конечно, интересуют Ваши записи, во время экспертизы. Ольга их сфотографировала, но, оказывается, она не умеет переводить фото на компьютер. По возможности, сканируйте их или сфотографируйте и пришлите мне.

Разумеется, мне интересно Ваше резюме по состоявшемуся сегодня мероприятию. Все остальное - обсудим по телефону.
Ходатайство о ксерокопии страницы из книги административно задержанных 28.04.2010 в 84 о/м всячески приветствую. А что с ходатайством насчет судьбы упаковочки с порошком от 17.90.2010. Оно адресовалось дознавателю Атрошковой, ныне уже отставленной. Может, следует воспроизвести его в адрес дознавателя Локтевой? <…> 26.08.2010.

Кому и зачем понадобилась психиатрическая экспертиза на стационаре?

Запись для памяти О. Новиковской от 29.08.10.
Телефонные разговоры с адвокатами

Разговор по телефону с В.Г. Беляковым

Утром я звонила адвокату В.Г.Белякову и высказала свою мысль о том, что раз Егору проведена психиатрическая экспертиза, то я настаиваю так же на проведении  и наркологической. Ведь экспертизу обещали комплексную, а  на той судмедэкеспертизе, где был сын 26.08.10. нарколога не было, хотя там были представлены обе медкарты Егора: и из Психоневрологического и из Наркологического диспансеров. Пусть сыну сделают анализ на наличие наркотиков в крови . Я готова  провести эту диагностику за свои деньги самостоятельно, но боюсь, что  истрачу 2,5 тыс. рублей, а  справку о том, что у Егора нет наркотиков в крови, не приобщат к делу.

Адвокат Беляков сказал, что подумает, как  сделать данную диагностику в рамках следствия. А также посоветовал сообщить о моем желании сделать анализ крови на содержание наркотиков в крови адвокату В.А. Авдонину.

Разговор по телефону с В.А. Авдониным

Я позвонила адвокату В.А.Авдонину и повторила то же самое. Я сказала, что настаиваю  на  проведении наркологической экспертизы (анализ крови). Авдонин сказал, что в этом нет необходимости, так как в стационаре, куда Егора положат, будут все специалисты, в том числе и нарколог. ( Из разговора я поняла, что Авдонин не знал, что на прошедшей 26.08.10. судмедэкеспертизе, нарколога не было).

Так же я сказала, что Егор очень не хочет ложиться в больницу и высказала свои опасения: «смогу ли я  его уговорить», «вдруг он упрется» и в последний момент откажется от госпитализации. Авдонин сообщил, что госпитализирован сын будет теперь независимо от его желания.  К сыну в случае несогласия будут применены принудительные меры ведь этот стационар «как тюрьма». Там его и полечат.

Я очень испугалась, услышав о том, что вместо обследования сына ждет какое-то лечение в закрытой психиатрической больнице типа тюрьмы и стала говорить, что очень боюсь помещать Егора туда, так как знаю, как в подобных учреждениях лечат в нашей стране политических заключенных.

Авдонин прервал меня, сказав, что он только что ознакомился с материалами по делу Егора Новиковского, присланными ему моим отцом. «Тут есть интересные мысли , их надо обдумать», сказал он.

Затем Владимир Алексеевич предложил встретиться, потому что по телефону всего не обсудить, «ну так, как  тогда мы встречались». Для этого он предложил созвониться завтра. Я предупредила, что работаю и свободна только во второй половине дня (после 15 часов). Кто кому позвонит завтра, условлено не было.

Разговор по телефону с В.Г. Беляковым

В.Г. Беляков  позвонил мне вечером (днем, когда я ему звонила,   он был занят).  Я сообщила ему об итогах разговора с Авдониным. Я высказала свою крайнюю обеспокоенность по поводу лечения в стационаре тюремного типа.  Сказала, что я боюсь получить оттуда сына невменяемым или еще того хуже… Владимир Геннадьевич возразил, что этого быть не может, ведь Егор туда ложится только на обследование. <…>

По поводу проведения наркологической экспертизы Беляков сообщил мне о своем решении написать об этом ходатайство.

Я сказала Белякову о том, что еще раз просмотрела те документы, которые он сфотографировал в Уголовном деле, заведенном на моего сына, и обнаружила отсутствие  двух документов, которые я собственноручно писала, и имею талоны-уведомления из 84 о\м о том, что они приняты. Это «Объяснение» Егора от 30.04.2010. с рассказом о его задержании, пребывании в 84о\м и ИВС, а так же «дурацкое» заявление от 05.05.2010. Я обратила внимание адвоката, что, мне кажется, нужно не просто потребовать от работников милиции вложить их в дело, а поставить им на вид: «Почему это в уголовном деле отсутствуют данные документы?». Адвокат сказал, что «дурацкое» заявление не столь уж важно, а вот «Объяснение» действительно надо потребовать. Он напишет об этом ходатайство.

Запись для памяти от 30.08.10 (понедельник).

Весь день переживаю из-за того, что Егора планируют положить  в стационар для «обследования». Я что-то не доверяю судебным медикам. Это на уровне интуиции.  И тут мое желание  совпадает с желанием Егора (и страх, кстати, тоже). Особенно моя тревога усилилась после вчерашнего разговора  с В.А.Авдониным и слов о том, что сына в больнице тюремного типа  «полечат».

Разговор по телефону с адвокатом Авдониным 29.08.2010, около 17 час.

Владимир Алексеевич  сообщил мне, что наша встреча втроем (Авдонин, Беляков, Новиковская) может состояться лишь 1 или 2 сентября  2010 г. Затем Авдонин высказал мысли, в моем понимании, прямо противоположное тому,  что он говорил мне вчера (в нашем последнем телефонном разговоре). Владимир Алексеевич сказал, что нам надо оспорить то обстоятельство, что Егор согласен на госпитализацию. Он поставил свою подпись не глядя, не понимая.

Авдонин продолжил - для  чего кладут Егора в больницу? Для дальнейшей экспертизы.  Это значит, что проведенная судмедэкспертиза 26.08.2010. не дала достаточно данных.  Почему? Может быть, эксперт недостаточно профессионален? Не  наша вина, что амбулаторное исследование во время данной экспертизы не дало результатов. И это вовсе не значит, что необходимо стационарное исследование. 

(В связи с сомнениями адвоката в квалификации эксперта,  я сообщила ему, что психиатр  была дамой весьма  преклонных лет.  Она оказывала давление на сына, говорила с ним жестко и, судя по тому, что задала сыну вопрос: «А почему это ты не работаешь- иди работать» считает, что Егор здоров.)

Далее Авдонин объяснил мне, что  для того, чтобы положить Егора  в больницу, следователь должен написать ходатайство в Красносельский районный  суд. После этого должно быть принято судебное решение о госпитализации Егора. Но госпитализация означает ограничение свободы и без того не совсем душевно здорового человека. К тому же, мы не знаем, что там может быть в закрытой психиатрической больнице. А вдруг его там ударят или привяжут, предположил Владимир Алексеевич… Необходимо выдвигать в суде такие доводы, которые смогут препятствовать госпитализации Егора. (Я выразила свое полное согласие с мнением адвоката).   «Этот вопрос весьма деликатный.  Мы должны решить его при встрече», -  заключил Авдонин.

Далее адвокат-Авдонин спросил меня о том, что именно было  написано в заключении судмедэкспертизы 26.08.10.? Я ответила, что  не видела заключения.  Дознаватель  В.С. Локтева нам его не показывала. Я  поняла, что оно не готово, так как эксперты не приняли окончательного решения. Дознаватель лишь обещала подготовить «все бумаги» и через две недели позвонить нам, чтобы сообщить о времени и месте госпитализации. Владимир Алексеевич сказал, что очень важно увидеть заключение сейчас.

Авдонин поручил мне узнать у Белякова, как он смотрит на данную ситуацию.

Я сообщила Владимиру Алексеевичу, что собираюсь на днях посетить психиатра, который назначает лечение Егору в районном Психоневрологическом диспансере, чтобы посоветоваться о сложившейся ситуации. В частности спрошу  ее мнение - нужно ли  класть сына на стационар для того чтобы понять, вменяем он или нет. Авдонин одобрил  и сказал, что мы вообще можем пригласить независимого эксперта.

В заключение  разговора я сообщила Авдонину, что сын уже 2 месяца, как перестал токсикоманить, активно лечится, и его состояние здоровья за это время значительно улучшилось. Я полагаю, что невменяемым его назвать никак нельзя.

Мои мысли вдогонку (то чего я не сказала в разговоре, а подумала  когда его записывала).
А в чем собственно должно было состоять  решение эксперта: вменяем или невменяем? Мне – не врачу, и то понятно, что сын вменяем. Ведь не степень же его нездоровья важна для принятия решения по уголовному делу  № 216766. <…>. Зачем в интересах суда нужна  госпитализация? Кстати, для получения инвалидности и то было достаточно  амбулаторных  визитов: к психиатру, неврологу, психологу,  терапевту и, как завершающая стадия,  на ВТЭК.

Кому выгодно чтобы сын был невменяем? Может быть милиции? Эксперт же (дама преклонных лет) не согласна, что Егор невменяем,  милиция же, скорее всего, настаивает. Эксперт не берет на себя ответственности и, чтобы выйти из сложной ситуации рекомендует госпитализацию. Вот и все!

Прямо скажем нестандартная ситуация: не подозреваемый косит под психа, а милиция очень хочет считать его таковым! Ведь так проще закрыть дело по-тихому.

А что может ждать моего сына в стенах закрытого психиатрического стационара при условии, что его надо обязательно признать невменяемым,  даже подумать страшно!

Ценная мысль, поданная Иваном Новиковским, братом Егора.
Пусть Егор подписывает бумаги в милиции, когда от него это требуют, но рядом пишет свое особое мнение «Не понял» или «Содержание не понял».

1 сентября – день знаний (среда)

Первый день в детский сад вышли дети. В моей группе 8 детей. Дети почти не плачут. Все уже ходили в другие детские сады. Знакомлюсь с детьми, общаюсь с ними, играю. Не сравнить с ситуацией, которая была в те года, когда мы брали в нашу группу  двухлеточек. Эти вновь поступившие детки постарше, поразумнее, с ними проще работать. В тихий час оформляю документы на детей.

Звонила Зинаида Глебовна (жена отца) просила приехать в больницу к отцу для встречи с врачом (у отца опять пульс повышается).  Приехала, ходили на беседу. Врач Лидия Павловна отменила отцу все лекарства, которые тот принимал последние годы и выписала ему новые, очень слабенькие (мне назначен эгилок для снижения давления, вряд ли он может снизить отцу высокий пульс).

Из больницы от отца Андрея Николаевича я звонила адвокату Авдонину, и мы договорились о встрече вдвоем у Балтийского вокзала в этот день. (Встреча втроем стала невозможной, т. к. у В. Белякова сегодня умерла мать). Владимир Алексеевич сказал мне приезжать и обещал подойти, как только освободится с допроса.  Авдонин пришел на встречу не один, а вместе с журналисткой. Она сидела на соседней скамеечке в сквере, где мы беседовали, и ожидала окончания нашего разговора.  В самом начале моего разговора с адвокатом ему  позвонили по сотовому телефону и Владимир Алексеевич обещал сам перезвонить через пять минут – я поняла, что это то время, на которое я могу рассчитывать. (А ждала я на скамеечке больше часа).

Я передала адвокату справку от логопеда из Психоневрологического диспансера; психологическую характеристику и свидетельские показания психолога Г.Л. Ткаченко; а также записи, которые сделал адвокат Беляков на судмедэкспертизе. 

Я задала Авдонину следующие вопросы.
1. Что нам следует делать, чтобы избежать госпитализации сына, против которой вы меня предостерегали в прошлый раз? На какие законы ориентироваться? (Имеется ввиду, госпитализация с целью дальнейшего обследовании, так как амбулаторная  экспертиза почему-то не дала окончательного заключения).

Владимир Алексеевич посоветовал действовать  «на упреждение», чтобы Егора не положили туда, где могут залечить. Для этого надо писать жалобу в Прокуратуру района. (На город писать нет смысла, ее все равно перешлют в район, в результате потеряем время.) В жалобе необходимо высказать мнение о том, что «недопустимо направлять Новиковского в больницу», так как по сути это является «принудительной мерой». Жалобу эту следует писать адвокату В.Г. Белякову.

Я попросила Авдонина самого написать эту жалобу, так как у Владимира Геннадьевича сегодня умерла мать и он в ближайшее время  не сможет заниматься нашим делом. Адвокат Авдонин пообещал написать, но предупредил, что подписать жалобу следует Белякову. Я выразила готовность выполнить курьерские функции по доставке жалобы от одного адвоката другому.

В.Авдонин сказал, что в данной жалобе, да и вообще, адвокат должен быть весьма осторожен. Следует взвешивать каждую фразу, чтобы к ним потом нельзя было придраться - ведь  милиция  может «ославить адвоката в интернете». (?! – А. А.)

Кроме того Авдонин посоветовал мне также и самой написать прокурору  «материнское письмо». В нем мне тоже следует не только сообщить о несогласии сына на госпитализацию, но и высказать свои опасения в том, что в результате помещения в психиатрическую больницу  состояние здоровья сына-инвалида  станет еще хуже. 

Как видно (это уже я сама считаю) важно сообщить, что  Егор боится уколов, белых халатов, не говоря уже о том, что он никогда не отрывался от дома. Попав в больницу с решетками на окнах, не получая полноценного питания, находясь рядом с психически больными людьми, сын еще больше начнет страдать  страхами .

Помню, что Владимир Алексеевич говорил, что в  письме мне следует задать вопрос,  почему амбулаторной судмедэкспертизы оказалось недостаточно? В чем причина? Может быть, эксперт был неквалифицирован, или, может быть, недостаточно медицинских документов – так мы их предоставим.

В разговоре я пыталась зачитывать отдельные статьи  закона о психиатрии, который держала в руках, и спрашивать Авдонина, какие из статей могут быть нам полезны. Но Владимир Алексеевич сказал, что  упоминать  законы в материнском письме не надо – это дело адвоката. В своем  письме мне  следует лишь ссылаться на жалобу в Прокуратуру,  написанную адвокатом.

Копии  письма и жалобы в прокуратуру, или чего-то одного из них, я точно не запомнила, адвоката Авдонин    посоветовал  отдать  в канцелярию РУВД (в худшем случае отправить по почте).

2. На днях я должна встречаться с дознавателем Локтевой. Сообщать ли ей, что сын по здравому размышлению отказался от стационарного обследования?» - «Да, сообщать»- посоветовал адвокат.

3. Есть ли у Вас какие-либо ходатайства к дознавателю по нашему делу? Ответ был: «Нет».

По поводу же ходатайства В.Г. Белякова о дактилоскопической экспертизе адвокат Авдонин имел твердое мнение, что добиваться ее не следует, так как «пальчики» сына на упаковке наркотика могут и «нарисовать», если мы слишком будем настаивать. «Не надо дразнить систему!» - таким был  вывод  адвоката Авдонина.

Так же Владимир Алексеевич не посоветовал делать сыну анализ крови на определение  наличия в ней наркотиков. Ведь тоже не исключен подлог. «И вообще, так можно дойти до абсурда и  начать доказывать, что он мальчик, а не девочка» - заключил Авдонин.

Уже в конце разговора адвокат Авдонин вновь вернулась к теме жалобы в прокуратуру,  Он спросил меня, когда будет готов ответ на судмедэкспертизу. Я сообщила, что со слов дознавателя В.С. Локтевой, через неделю (от момента самой экспертизы – две недели. – А. А.) . «Ну, время еще есть», -  сделал вывод Владимир Алексеевич. Видимо, он имел ввиду, что жалобу следует писать лишь после того, как у него будет возможность  ознакомиться с заключением экспертизы.

Мысль о том, что  «время еще есть» было высказана вскользь, так что при пересказе данного разговора отцу я не сразу вспомнила об этом обстоятельстве. Зато в памяти четко  запечатлелось  обещание  Владимира Алексеевича написать жалобу в районную прокуратуру, под которой подпись почему-то  должен поставить Беляков.

Еще я хотела спросить о том, какие интересные мысли моего отца Андрее Алексеева Авдонин отметил в интернет-публикаций  «Менты с дозой: случай Егора Новиковского». (В разговоре по телефону от  29.08.10. Владимир Алексеевич говорил по этому поводу, что «есть над чем подумать»).  Но, к сожалению, забыла, а сам Авдонин не сказал.

После беседы с адвокатом я приняла решение вновь ехать к отцу в больницу, чтобы обсудить с ним  информацию, полученную от Владимира Авдонина.

Узнав о советах адвоката Авдонина, отец принял решение позвонить адвокату  Белякову  и обсудить с ним план дальнейших действий. Как я поняла, итогом их разговора было следующее:

1. Адвокат Беляков будет звонить адвокату Авдонину, чтобы обсудить с ним  тему жалобы в   Прокуратуру.

2. Адвокат Беляков будет  звонить дознавателю  Локтевой - узнавать о том, когда будет готово     заключение   судмедэкспертизы.

3. Владимир Геннадьевич Беляков поможет мне  написать «письмо матери».

Позиция же отца – Андрея Николаевича - такова, что мне вообще не следует больше писать материнских писем чиновникам от правоохранительных органов, так как «лимит таких писем исчерпан».

После решения вопросов, связанных с делом Егора, я начала решать вопросы связанные со здоровьем отца Андрея Николаевича. Его пульс неуклонно повышался, достиг уже 135. Причем пульс продолжал стабильно держаться на этом уровне, не имея даже тенденции к снижению.

Мы с отцом ходили к медсестре на пост на 4-тый этаж, при условии, что палата отца располагалась на 2-м этаже. Там ничего кроме корвалола и все того же эгилока предложить отцу не смогли. Возбужденная переездом со 2-го этажа на 4-тый молоденькая хамоватая медсестра не могла найти лекарство аспаркам, которое хотела дать отцу. Обещала его принести прямо в палату, но так и не принесла. Зато между делом сообщила, что в лекарствах разбирается хуже больных, что беспорядок здесь ужасный и что все это она ненавидит. Надо отдать ей должное, пульс отцу она все же измерила, воспользовавшись секундомером в моем телефоне. Убедившись, что пульс действительно 135, честно пыталась искать в шкафу какие-то лекарства.

Время шло: пульс у Андрея Николаевича не снижался, а рос. Я и Зинаида Глебовна были этим крайне обеспокоены.

Медсестры ничего нового предложить нам не могли и вынуждены были пригласить дежурного врача. Врач из приемного отделения пришла к отцу в палату, убедилась, что пульс около 140. Доктор выслушала меня по поводу того, что у отца уже было две электростимуляции сердца и больше ему  делать этого нельзя. При этом пульс выше 150 у отца можно сбить только таким способом.  Допускать до крайности никак нельзя!

Врач приняла решение сделать кардиограмму. После кардиограммы довольно долго никто к отцу не приходил и никаких мер не принимал. Я побежала искать дежурного врача. Нашла ее в приемном отделении. Со слезами на глазах я просила помочь отцу, пыталась давать деньги (к чести доктора, она их не взяла), говорила о том, что отец большой ученый, что сейчас он помогает мне  спасать сына-инвалида, которому в милиции подброшены наркотики и в один миг я могу потерять не только отца, но и сына. Ведь мне одной с системой не справиться, я не  имею юридических знаний.

Я просила дежурного доктора разрешить отцу принять то лекарство (лакрен), которое ему раньше всегда помогало удерживать пульс в норме, но сейчас почему-то отменено лечащим врачом. Дежурный доктор, не будучи кардиологом и не имея права отменить назначение лечащего врача, сделала все что могла. (Искреннее ей спасибо!) Она назначила капельницу с калием, магнием и диокси…  (не помню, но у отца записано), (дигоксин. – А. А.) привела к отцу в палату врача реаниматолога. Постепенно пульс стал снижаться.

Когда капельница закончилась ( в одиннадцатом часу вечера) я вынуждена была уйти из больницы. Медсестра, которая ставила капельницу, уже давно меня гнала, я же ссылаясь на разрешение дежурного врача продолжала оставаться рядом с отцом. Ведь если будет экстренная ситуация, то кардиологическому больному будет просто не добраться  к посту медсестры со второго этажа на четвертый.

(А.Н.Алексеев: Думаю, Ольга несколько драматизировала эту ситуацию. День спустя,  настояв на восстановлении регулярного приема мною того лекарства, которое врач в больнице неосторожно отменила, удалось довольно быстро и надежно привести пульс в норму.) 
 
Встреча с психиатром.  02.09.10 (четверг)

2 сентября я звонила в Психоневрологический диспансер (ПНД), где лечится Егор и узнала, что наш доктор принимает сегодня в вечер.  Мы с Егором на машине отправились в ПНД. Доехали благополучно. <…>

К сожалению, нашего доктора не оказалось на месте – как я поняла, ее срочно вызвали к больному (видимо, на дом). Я приняли решение идти к другому психиатру, который уже однажды заменял нашего. (Мы один раз были у нее на приеме).  Доктор узнала Егора, сказала, что он стал похож на человека, уточнила у сына, сколько времени он не нюхает токсические вещества. Сказала, что 2 месяца это малый срок. Считать, что человек избавился от токсической зависимости можно лишь через пять лет, сказала психиатр. Мы согласились.

Доктору принесли медицинскую карточку Егора. Карточка состояла лишь из нескольких листочков. Значит из судмедэкспертизы его толстая медкарта, в которой есть информация о е здоровье сына с детства, еще не пришла обратно. Кстати, врач сказала, что карточки оттуда возвращаются далеко не всегда.

Я показала психиатру Постановление о проведении Егору судмедэкспертизы. Врач возразила, что это не то – ей  надо посмотреть заключение самой экспертизы. (У нас еще не было заключения, но я решила, что когда оно будет, я вновь схожу в ПНД и  покажу его врачу.)

Далее я стала задавать психиатру вопросы. Она ответила на них и высказала несколько собственных соображений. (Спасибо!)
1. Могут ли в  ПНД, где Егор лечится,  провести независимую экспертизу? (Я не доверяю той экспертизе, на которой  сын был 26.08.10.)

Ответ: Нет, не могут. Такие экспертизы проводят только в одном месте.  Кажется, в больнице им. Бехтерева. Но эта экспертиза платная и стоит очень дорого. Еще это делают в Москве, скорее всего, в институте им. Сербского.

2. Могут ли положить человека в психбольницу если он не желает и не находится в тяжелом состоянии?

Сначала врач определенно сказала «нет», но затем добавила, что когда дело касается контактов с милицией то могут, но по суду. Если такое решение принято судом, то избежать больницы нельзя –«придут и уведут в наручниках».

3. Если решение суда будет о принудительном обследовании на стационаре, то можно ли будет Егора положить на стационар при своем  ПНД?
Ответ: Нет, нельзя.

По поводу тюремных больниц врач сказала, что у нас в Питере  такие есть на Обводном канале, дом 9 (кажется ССПЭ, так она ее назвала – возможно, это расшифровывается, как Стационар судебно-психиатрической экспертизы) и еще одна больница на ул. Арсенальной – но там сидят в основном убийцы.

Психиатр, по мере возможного,  вникнув в нашу ситуацию, сказала, что с ее точки зрения пусть лучше Егора признают невменяемым. Тогда он получит «принудиловку» - то есть будет положен на принудительное лечение в психбольницу тюремного типа. Там если он будет вести себя хорошо, то врачи напишут представление и через полгода сына выпустят. Если же сын будет плохо себя вести, то следующий срок для представления подойдет уже через год и так далее – по  разу в году. Психбольница, конечно не сахар, но это значительно лучше, чем тюрьма.

Если же Егора признают вменяемым, то тогда ему грозит тюрьма. Таким образом, мнение психиатра таково, что  если уж милиция хочет признать Егора невменяемым, то лучше с этим согласиться, а не доказывать обратное.

Вообще же, доктор высказала свое мнение, что справедливости, увы, ждать не приходится, законы наши не совершенны и бывают случаи, когда их психически больные люди сидят без вины не только в больницах, но  и в тюрьмах. Вот, например, сказала психиатр, сейчас сидит в тюрьме их больной, инвалид с 2006 года, молодой человек с нарушенным интеллектом. И ничего нельзя сделать. Остается только вопрос: каким он оттуда выйдет?

Психиатр, узнав о том, что у нас есть общественный адвокат, сказала, что она не очень-то доверяет общественным организациям – «от них больше вреда, чем пользы».

Еще психиатр сообщила, что инвалидность у Егора не по неврологии, и не психоневрологии, а именно по психиатрии, так как дана здесь в ПНД. <…>

Встреча с дознавателем Локтевой 3 сентября 2010

2 сентября я созвонилась с В.С.Локтевой. Мы договорились с ней о встрече 03.09.10. Я готова была приехать и 02.09.10., но Локтева сказала, что она занята, и не может сказать  точно, когда освободиться, поэтому лучше встретиться 3 сентября с утра. В результате договорились на 15 часов в 54 о/м (ул. Тамбасова, 4).

3 сентября 14. 48. мы вместе с Егором (он ждал в машине на случай, если придется переписывать ходатайство) были в 54 о/м. Локтева собиралась уходить, но время мне уделила. У меня было три задачи.

Первая задача - получить ксерокопию страниц книги административных задержаний с информацией  от том, кто и в какое время был задержан и доставлен в 84 о/м 28 апреля 2010 года. Мне была дана ксерокопия  стр. 3 и 4 данной книги, но начиналась она с записи о задержанном в 19.35, а заканчивалась временем 03.55., а вовсе не с 15.00 до 21.00.  как просил адвокат Беляков В.Г. в своем ходатайстве. При просьбе дать ксерокопию  предыдущего листа книги дознаватель сообщила, что его у нее нет, стала спрашивать для чего он нужен (я ответила, что не знаю, это для чего-то нужно адвокату). Локтева сказала, что тогда с ним и надо говорить. Я набрала номер Белякова по сотовому телефону и протянула ей трубку. Выразив неудовольствие («У меня и без вас много дел, и посерьезней вашего») дознаватель стала говорить с адвокатом. Сообщила, что сейчас достать эту книгу не возможно, так как 84 о\м закрылось на ремонт. В связи с переездом в неприспособленное помещение (детский сад)  найти данную книгу будет очень сложно и к понедельнику сделать это будет невозможно. Вообще Локтева в понедельник будет в суде – ей будет некогда.

Вторая задача  - я сообщила дознавателю, что оба адвоката интересуются, когда будет готово заключение по судмедэкспертизе. От себя я спросила нужно ли писать ходатайство для того чтобы с ним ознакомиться. Нет, ответила дознаватель, ходатайства не нужно. Когда заключение будет готова, она сама сообщит нам (Егору и адвокатам), пригласит для встречи и ознакомит с ним.

Третья задача - я хотела передать Локтевой ходатайство от Егора.  Суть ходатайства - сделать ему анализ крови с целью обнаружения наличия или отсутствия в ней наркотических веществ. Локтева сказала, что тот текст который написан, не годится нужна мотивировка – для чего нужен анализ  Я сообщила, что если государство  данного анализа сделать не готово, то я узнавала, что могу сделать его по собственной инициативе, оплатив 2,5 тыс., но при этом мне нужно быть уверенной, что результаты  анализа будут приобщены к делу.

Локтева сказала, что ходатайство следует дополнить мотивировкой (доказать, что наркотики сын не употребляет.) и отвезти в канцелярию РУВД (ул. Авангардная, 35).

Я съездила в 84 о/м и убедилась, что отделение действительно закрыто на ремонт. Рабочие, которые находились там, сообщили мне, что ремонт они начали 1 сентября, а закончить планируют к декабрю. (Вообще-то, это отделение было открыто лет 6-8 назад, причем вселилось в здание в котором был произведен ремонт, не только внутри, даже фасада. Егор дополняет, что камеры в 84 о\м , действительно, нуждаются в ремонте, так как «в них пол проваливается»).

Вернувшись домой и отпечатав текст нового ходатайства, я поспешила в РУВД с целью отдать документ  в канцелярию. У входа в РУВД (ул. Авангардная, 35) я была в 17.12. На вахте дежурная сказала, что в канцелярии уже никого нет. Я удивилась почему? Сегодня короткий день, сообщила миловидная девушка в милицейской форме. У меня вырвалось: «А что завтра какой-то праздник?» (Дело в том, что у нас в детском саду короткие рабочие дни бывают только перед праздниками). Красивые черные брови девушки вздернулись вверх и она удивленно сказала: «Нет, сегодня пятница, они уже с 16 часов начали уходить, сейчас там никого нет.» Так я узнала , что кроме 59-ти официальных праздников в году у нашей доблестной милиции еще и все пятницы являются  предпраздничными.

Подать ходатайство будет теперь возможно только в понедельник 06.09.10. с 9 до 18 час.

Вполне возможно, что дознаватель Локтева, отправляя меня в РУВД, предвидела, что поход мой будет напрасным. Ведь она и сама в «короткий день» в 15 часов причесывалась и явно собиралась уходить с работы сразу после общения со мной. <…>

Важное решение

Вспоминая предупреждения Авдонина, что пальчики и анализы в милиции «рисуются» легко, приняла важное решение. В тот же день, когда Егору будет сделан официальный анализ крови на наличие наркотиков в крови, сделать его и самостоятельно за деньги. Вот будет интересно, если  результаты этих анализов окажутся разными. Спросила у Егора -  он согласен сдать кровь дважды. (Даже если официальный анализ в результате будет объективным, я не могу рисковать сыном . Я уже совсем не верю милиции.)

 

Комиссия по правам человека

Запись для памяти  от 05.09.10.
                                     
(Речь идет об СПб гражданской комиссии по правам человека. Э л. адрес: cchrspb@mail.ru. На эту организацию Ольгу вывел  я. зная имя ее директора – Романа Чорного, с которым был чуть знаком. Во время моего пребывания в больнице Зина разыскала в Интернете  телефон, по которому позвонили сначала я, потом  Ольга. – А. А.)  

В 19 часов  5 сентября я пришла в офис общественной организации «Комиссия по правам человека» Имела беседу с ее представителем Левковским Александром Вениаминовичем .
Вопросы, которые я задала:

1.    Что лучше тюрьма или психбольница?
Лучше тюрьма – там по крайней мере существует определенный срок, после которого человека выпускают. В психбольнице человека могут держать вечно. Подходит срок окончания «лечения», приходит следователь и поручает врачу продлить срок.

2.    При стационарной судмедэкспертизе допустимо ли лечение?
Возможно, если оно признано обоснованным. См. закон «О психиатрической помощи и гарантиях прав граждан при ее оказании» (федеральный закон  ст. 24,  пункт 4 а), в).

3. Как по закону отказаться от стационарной судмедэкспертизы?
Сын боится – он вообще боится больниц, тем более психиатрических ( имел неудачный опыт пребывания в наркологической больнице – лечился от токсикомании).  Я – мать тоже боюсь, так как  допускаю возможность сговора между  врачами и милицией. Кроме того, стиль общения психиатра–эксперта с сыном во время амбулаторной судмедэкспертизы говорит о недобром отношении этих врачей к больным.\

По большому счету закона в нашу пользу в этом случае нет. Решает следователь. Но следует обратить внимание на ст.37 Закона «О психиатрической помощи и гарантиях прав граждан при ее оказании»

4. Является ли больница, где проходит стационарная судмедэкспертиза той же    больницей, где находятся после суда на принудительном лечении преступники,        признанные невменяемыми?
Да. У нас одна больница - Обводный канал, дом 6.

5. Может ли довод, что эксперт неквалифицирован (дама преклонных лет) нам что- то дать?
Нет. Не докажете. Это ничего не даст.   

6. Где взять независимого эксперта?
Любой психиатр, имеющий лицензию на дачу экспертных заключений. (Надо спросить у себя в ПНД).
В Институте Сербского в Москве дают. Надо помнить поговорку, что «Диагноз, поставленный в Москве, снимают в Питере и наоборот.»

7. Обязаны ли пригласить на суд по назначению стационарной экспертизы     сторону  защиты : родственников, адвоката?

Да обязаны. Это процесс гражданского судопроизводства «о госпитализации в недобровольном порядке». Если не пригласят, то можно жаловаться – это нарушение закона.

8. Имеют ли право при стационарном обследовании проводить лечение (уколы, таблетки).

Только по очередному суду. В этом случае психиатр должен подать в суд. Суд решает, какое это будет лечение – интенсивное или общее. А вообще-то, какая может идти речь об экспертизе состояния здоровья  в момент, когда человека лечат. Тогда это не чистый эксперимент.

В то же время врач может скрывать то, что проводится «лечение».

9. Если экспертиза признает невменяемым после обследования на стационаре,  то означает ли это неизбежность последующей, уже длительной госпитализации?

Не обязательно.

10. Невменяем – что это: утрата дееспособности?

Одно из другого не вытекает. Невменяем - психиатрический термин. Недееспособен – юридический.

11. Какие законы нам надо посмотреть, кроме Закона «О психиатрической помощи и гарантиях прав граждан при ее оказании»?

Гражданский, уголовный кодекс и процессуальный кодекс, Европейскую конвенцию о правах человека и основных свобод.

12. Есть ли какие-либо недостатки в законах нам на пользу? Нет.

13. Если сына все-таки принудительно госпитализируют для обследования, то как  мне - матери себя вести?

Каждый день ходить на беседы с врачом. Чтобы знали, что есть заинтересованные в сыне люди, которые так дело не оставят, будут все отслеживать. (Из опыта – иногда в таких случаях выпускали «больного» поскорее.)

 

Взволновавшие меня мысли. Когда уголовное дело разваливается, а его надо закрыть, приходит на помощь психиатрия.  В этом случае уголовное наказание отменяется, и заменяется на психиатрический стационар.

 

05.09.10 я написала доверенность для ГК по правам человека. Обещала к завтрашнему вечеру составить заявление о нашем случае контакта с судмедэкспертизой. (Указать, что оказывалось психологическое давление на сына инвалида 2 группы во время амбулаторной судмедэкспертизы, о своем недоверии к правоохранительным органам.) <…>

06.09.10 На основе моего заявления с приложениями от 05.09.10. в ГК по правам Человека было составлено резюме по случаю Егора Новиковского

Теперь не только мы с адвокатом В.Г.Беляковым будем писать в прокуратуры, но и эта общественная организация. <…>

Ходатайство Е. Новиковского (В канцелярию РУВД, подано 06.09.10.)

По делу № 216766

Ходатайство
Прошу сделать мне анализ крови с целью выявления наличия/отсутствия содержания в ней наркотических веществ. Данное исследование необходимо для доказательства того, что наркотики я не употребляю.

3  сентября 2010 года. Новиковский Е.А.
 

Добавление к записи для памяти от 03.09.10

В понедельник 06.09.10 мне удалось вручить секретарю в канцелярии РУВД ходатайство Егора о том, чтобы ему сделали анализ крови на наличие\отсутствие в ней наркотических веществ.

На вахте при входе на территорию РУВД дежурным мне было сказано, что подать ходатайство я должна  в канцелярию следственного отдела (комн. 214). Эта комната с надписью «Канцелярия СО» была заперта, а в соседней мне сказали пройти в Канцелярию РУВД, что я и сделала.

Секретарь, знакомая мне по предыдущему моему визиту (в июле) приняла у меня ходатайство. Она расписалась, поставила дату 06.09.10. и протянула копию ходатайства мне.  Я спросила: «А печать?» На что секретарь ответила вопросом: «А вам это надо? Мне не надо» Я же заверила, что мне как раз надо и лишь тогда секретарша все же поставила печать, достав ее из ящика своего стола. (Теперь то, я ученая – знаю все, «что мне надо, даже если им это не надо».)
 

Обращение О.Новиковской к прокурору Красносельского района Д. Р. Захарову

(После амбулаторной судебно-психиатрической экспертизы от 26.08.2010, высказавшейся за продолжение обследования Е. Новиковского на стационаре, стороной защиты предполагалось параллельное обращение в прокуратуру района, с возражениями против госпитализации Новиковского: а) от адвоката  (адвокатов); б) от матери Е. Новиковского.
Первое не состоялось. А «материнское письмо» было подготовлено О. Новиковской, при  участии ее отца А. Алексеева. Текст письма обсуждался с коллегами и специалистами. – А. А.)

<...>

Прокурору Красносельского района . Санкт-Петербурга  ЗахаровуД.Р.                                                                            

от  Новиковской О.А. <…>
Копия: начальнику Красносельского РУВД Бутылкину Д.А.
Копия: Комитет по здравоохранению Администрации Санкт-Петербурга

ОБРАЩЕНИЕ

Мне уже трижды приходилось обращаться в надзорные органы города и района в связи с обстоятельствами возбуждения и ведения уголовного дела № 216766 по признакам преступления предусмотренного статьей 228 ч.1 УК РФ в отношении моего сына Е.А Новиковского, 24-х лет, инвалида 2 группы; проживающего вместе со мной  по указанному выше адресу.

На два из этих обращений были получены ответы, которые разобраны в моем последнем обращении в Красносельскую прокуратуру (от 28.08.2010.), на которое пока ответа не имею.

Примерно на ту же тему обращались в прокуратуру  района и\или города сам мой сын Е.А. Новиковский (02.05.2010.) и его адвокат  В.Г. Беляков.(08.08.2010.)
История с приписыванием хранения наркотиков (без цели сбыта) человеку, к наркотикам отношения явно не имеющему, и заставляющая предполагать, что наркотик был ему подброшен (с корыстной или иной целью), к сожалению, довольно заурядна в практике работы наших правоохранительных органов, что явствует из жизненного опыта множества людей и многочисленных выступлений в СМИ последнего времени.

Что касается данного эпизода («случай Егора Новиковского»), то он получил достаточно широкую известность в результате публикаций, посвященных ему материалов в Интернете.  Названия этих материалов, список информационных ресурсов и соответствующие сетевые адреса.

Могу предположить, что именно публичный мониторинг и общественное внимание к данному случаю способствовали тем обстоятельствам , которые ныне потребовали моего ЭКСТРЕННОГО целевого обращения в Красносельскую прокуратуру.

Сейчас не затрагиваю ни ложности самого выдвинутого против моего сына обвинения, ни ряда ошибок и прорех в данном уголовном деле (как они видны даже мне, не говоря уже о профессионалах). Предмет моего нынешнего обращения предельно ограничен: угроза жизни и здоровью моего сына, возникшая в связи перспективой принудительной госпитализации. Отчего возникла такая перспектива?

Поскольку мой сын еще с детского возраста страдает рядом заболеваний, отчасти усугубленной вредной подростковой привычкой  - токсикоманией, от которой лишь последнее время, по счастью, сумел избавиться (надеюсь, что окончательно); он состоит на учете, наблюдается и получает лечение в Городском психоневрологическом диспансере  № 7. Именно по направлению врачей этого диспансера Е.А. Новиковский в июне сего года была наконец-то присвоена инвалидность второй группы. (До этого в течение пяти лет сын отказывался от освидетельствования).

Получив информацию о психоневрологическом заболевании сына (в том числе и от меня; да и на глаз видно: от тремора рук, до некоторых особенностей поведения) дознаватель Красносельского РУВД О.В. Атрошкова (ныне дело сына уже не ведущая) вынесла постановление от 27.07.2010. о назначении амбулаторной  психиатрической экспертизы. (См. приложение 2). Сформулированные ею вопросы  к экспертам были направлены на выяснение способности к осознанию своих действий (в чем, впрочем, до сих пор при всех его особенностях, ни один врач не сомневался).

Судмедэкспертиза проводилась 26 августа сего года в СПЭ ГПБ №6. С большим трудом удалось добиться согласия дознавателя В.С. Локтевой на присутствие при производстве экспертизы адвоката В.Г.Белякова.

По свидетельству, как  адвоката Белякова (им велись достаточно подробные записи в ходе судмедэкспертизы), а так же и самого Е.А.Новиковского, эксперт-психиатр Н.А. Невзорова вела опрос обследуемого с элементами психологического давления. Среди прочих, сыну предъявлялись претензии: почему он не работает («иди – работай»; смысл – не притворяйся больным); почему он не помнит  в каком именно году окончил профессиональное училище (мол, у нас нет сведений, что ты его  действительно окончил); и т.д.

Особенно агрессивна была психиатр Невзорова в тот, относительно короткий промежуток времени, когда адвокату Белякову не было позволено присутствовать при беседе. По свидетельству сына у него возникло ощущение, что его провоцируют на грубый ответ или утрату самоконтроля (чего, по счастью не произошло). Был даже такой вопрос: Каким ты себя считаешь – вменяемым или нет? (!!)

Дальше произошло следующее. Дознаватель Локтева, которая присутствовать при производстве экспертизы не сочла нужным, уединилась с психиатром Невзоровой (адвокату присутствовать при этом разговоре позволено не было). По выходе из медицинского кабинета она объявила ожидавшим в коридоре В.Г.Белякову и мне, что амбулаторной экспертизы для оценки состояния душевного здоровья моего  сына оказалось не достаточно и понадобится стационарная (примерно месячная) судмедэкспертиза, то есть госпитализация. Мол, для этого необходимо оформить соответствующие документы, как я поняла  - предварительные результаты уже проведенной амбулаторной экспертизы и решение суда о назначении судмедэкспертизы на стационаре.  

Со своей стороны должна заявить, что  ни я, ни мой сын Новиковский Е.А. НЕ СОГЛАСНЫ  с такой перспективой (по соображениям, которые изложу ниже), и госпитализация моего сына  в таком случае может быть только принудительной.
К чему сводятся мои возражения? Попробую упорядочить, сгруппировать свои доводы и  аргументы против такого способа судмедэкспертизы и психиатрического обследования:

а) аргументы опасности в случае такой экспертизы ухудшения состояния здоровья сына, которое за последние месяцы существенно улучшилось;
б) аргументы приостановки или утраты регулярности (при отсутствии материнского присмотра) осуществляемого с мая сего года весьма эффективного медикаментозного лечения по назначению врачей психоневрологического диспансера по месту жительства;
в) аргументы насильственного отрыва склонного к страхам нездорового человека от привычной ему обстановки, отрыв  от родственной среды, лишение его постоянной психологической поддержки со стороны матери и других родственников;
г) аргументы возможного усугубления тревожности и опасности психологических и иных срывов, преодоление которых потребует экстраординарных мер.
При необходимости я могла бы развить эти тезисы подробнее, но  вряд ли это имеет смысл в настоящем обращении в прокуратуру.
С учетом всего сказанного,

ПРОШУ
- в порядке прокурорского надзора проверить изложенные факты, для чего опросить не только сотрудников Красносельского РУВД и СПЭ ГПБ № 6, но и Е.А.Новиковского, его мать О.А.Новиковскую и адвоката В.Г.Белякова, а также врачей Городского психоневрологического диспансера  №7 (со стационаром) О.Н.Луковскую и Е.А.Звереву, у которых Е.А.Новиковский наблюдается и лечится последнее время;
- приостановить до окончания этой проверки передачу в суд вопроса  о назначении судмедэкспертизы  путем госпитализации;
- предписать органам дознания  (Красносельский РУВД) назначить повторную, квалифицированную амбулаторную  психиатрическую экспертизу с теми же вопросами для эксперта.

По моему глубокому убеждению, не только как матери, но и как профессионального педагога-дефектолога, для вынесения окончательного заключения о состоянии душевного здоровья Е.А.Новиковского и факта его вменяемости/невменяемости госпитализации вовсе не требуется.
15  сентября 2010 года. Новиковская О.А.

Дополнение

Вчера, 14 сентября 2010 г. мой сын Е. А. Новиковский и его защитник адвокат В. Г. Беляков были под роспись ознакомлены с документом под названием «Сообщение о невозможности дать заключение» № 2360.791.1. В нем, за подписью врача-докладчика эксперта Невзоровой Н. А., а также троих других членов комиссии, утверждается, что «для более детального клинического наблюдения и обследования, решения диагностики и экспертных вопросов нуждается в проведении стационарной СПЭ». (Указанное заключение на 6 листах  имеется в уголовном деле № 216766, Красносельский РУВД)
Свое несогласие с таким заключением экспертов СПЭ ГПБ № 6, я обстоятельно мотивировала выше.

(К настоящему времени – 31 октября  2010 г. О. Новиковской получены ответы из адресов, куда посылались копии данного обращения к  прокурору Красносельского района г. Санкт-Петербурга Д. Захарову, а именно: из Красносельского РУВД и из Комитета по здравоохранению Правительства Санкт-Петербурга. Из прокуратуры Красносельского района ответа до сих пор нет.
За время, прошедшее с момента регистрации этого обращения в прокуратуре Красносельского района (15.09.2010) успели произойти два заседания суда (20.09.2010 и 30.09.2010) по этому вопросу и состояться госпитализация Е. Новиковского в психиатрическом стационаре (11.10.2010), против чего так настойчиво предостерегает его мать. Е. Новиковский уже три недели как водворен в ГПБ № 6, и прокуратура все еще «думает», что ответить О. А. Новиковской. – А. А.)

С прилагавшимся к обращению к прокурору Красносельского района Д. Захарову текстом «Заключения» амбулаторной судебно-психиатрической экспертизы от 26.08.2010 сторона защиты в деле Егора Новиковского получила возможность ознакомиться лишь 14 сентября 2010 г. Ниже - извлечение из этого документа.

Комитет по здравоохранению Правительства Санкт-Петербурга
Городская психиатрическая больница № 6 (стационар с диспансером)
Амбулаторное отделение судебно-психиатрической экспертизы
199106, С.-Петербург, Среднегаванский пр., дом 3

СООБЩЕНИЕ О НЕВОЗМОЖНОСТИ ДАТЬ ЗАКЛЮЧЕНИЕ

От 26 августа 2010 года
№ 2360.791.1

Амбулаторная судебная комплексная психолого-психиатрическая первичная экспертиза экспертиза на НОВИКОВСКОГО ЕГОРА АЛЕКСАНДРОВИЧА, 1986 года рождения, подозреваемого по ст. 228 ч. 1 (о незаконном приобретении и хранении наркотического средства), по уголовному делу № 216766, проведена а помещении ГПБ № 6, в составе:

- члена комиссии, эксперта БЛОК И. Д. (образование высшее, специальность – судебно-психиатрическая экспертиза, стаж работы – 54 года, занимаемая должность – врач, судебно-психиатрический эксперт, категория – высшая),
- члена комиссии, эксперта САЛОВОЙ Н. Т. (образование высшее, специальность – медицинская психология, стаж работы – 53 года, занимаемая должность – врач, судебно-психиатрический эксперт, категория – высшая),
- члена комиссии, САМОДОВОЙ Ю. Н. (образование высшее, специальность – медицинская психология, стаж работы – 2 года, занимаемая должность – медицинский психолог),
- врача-докладчика, эксперта НЕВЗОРОВОЙ Н. А. (образование высшее, специальность – судебно-психиатрическая экспертиза, стаж работы – 50 лет, занимаемая должность – врач, судебно-психиатрический эксперт, категория - высшая)

Другие участники процесса, присутствующие на экспертизе: адвокат Беляков Владимир Геннадьевич.

На основании постановления ст дознавателя ОД МОБ УВД по Красносельскому райцону г. Санкт-Петербурга Атрошковой О. В. от 27 июля 2010 г.

Перед комиссией поставлены следующие вопросы:

1) Страдает ли Новиковский Егор Александрович хроническим, временным психическим расстройством, слабоумием, иным болезненным состоянием психики?
2) Страдал ли Новиковский Егор Александрович хроническим, временным психическим расстройством, слабоумием, иным болезненным состоянием психики в момент инкриминируемого ему деяния, мог ли осознавать фактический характер и общественную опасность своих действий и руководить ими в полной мере или не в полной мере?
3) Может ли Новиковский Егор Александрович в настоящее время  осознавать фактический характер и общественную опасность своих действий и руководить ими в полной мере или не в полной мере?
4) Нуждается ли Новиковский Егор Александрович в применении мер медицинского характера, если да, то каких именно?
5) Мог ли и может ли подозреваемый Новиковский Егор Александрович участвовать в проведении следственных действий
6) Может ли он в дальнейшем участвовать в проведении следственных действий в суде?
7) Каково умственное развитие Новиковского Е.А., какому возрасту соответствует его умственное развитие?
(Пункт 7 - дополнительный вопрос, предложенный стороной защиты в лице адвоката В. Авдонина. См. об этом выше. – А. А.)

Экспертам их права и обязанности, предусмотренные статьей 57 УРПК РФ ГПК РФ разъясненыю
Об ответственности по ст.307 эксперты предупреждены.
Подписи экспертов: Блок Н.Д., Салова Н.Т., Самодова Ю.Н., Невзорова Н.А.

По данному делу подэкспертный  ранее АСПЭ  не проходил. Комплексная амбулаторная СПЭ назначена, т. к. состоит на учете  в ПНД и у районного  …..  нарколога, является инвалидом 2 гр.

При проведении экспертизы использовались методы: клинический (сбор и анализ анамнеза), клинико психопатологический  (освидетельствование, описание психического состояния, анализ психического расстройства) в сочетании с клинической оценкой соматического и неврологического состояния, а так же анализом данных эксперементально-психологических методов исследования.

<…> (Здесь опущены данные судебно-психиатрической экспертзыз, изложенные на 5 страницах. – А. А.)

На основании изложенного комиссия приходит к ЗАКЛЮЧЕНИЮ:  Новиковский Е.А. с учетом настоящего психического статуса в связи с различной диагностической оценкой состояния в анамнезе, для более детального клинического наблюдения и обследования, решения диагностики и экспертных вопросов нуждается в проведении стационарной СПЭ.

Члены комиссии Блок Н.Д., Салова Н.Т., Невзорова Н.А

Ответить на вопросы к психологу возможно после клинической оценки психического  состояния Новиковского Е.А.

Психолог Самодова Ю.Н.

Заключение АСПЭ имеет строго конфиденциальный характер.

Подписи, печати.

***

Запись для памяти от 15.09.2010
Удачный день

По счастью, в эту среду у меня работа в вечер, поэтому я имела возможность с утра заняться делами, связанными с Егором. В 10 часов, понимая, что пешком я вряд ли успею справиться с делами за 3 часа, я села в подбитую накануне в ДТП  машину, и отправилась со своим материнским обращением (против проведения сыну психиатрической судмедэкспертизы на стационаре)  на имя  прокурора Д.Р. Захарова по правоохранительным учреждениям Красносельского района. Вид у меня был  деловой и решительный – «бойтесь – мать пришла!» (Вопрос чего мне это стоит – ведь я по натуре совсем другой человек).

Сначала, предъявив на входе паспорт, и будучи зафиксирована в журнале я посетила Прокуратуру. В канцелярии мне было отказано в приеме  моего Обращения и сообщено, что надо идти к самому Захарову, который принимает в пятницу.  Я специально стала звонить по сотовому телефону своему отцу Андрею Николаевичу и спрашивать законно ли то, что у меня отказываются принять в канцелярии документ на имя их начальника. Вслух я повторила его ответ: «Это не законно!», в расчете на то, что секретарь меня слышит. Тогда секретарь  сказала мне, что можно сдать документ заместителю прокурора Стацунову Дмитрию Анатольевичу, но он будет принимать с 11 часов. (Времени было 10.15.) Поскольку однажды я уже встречалась со Стацуновым  (когда относила в прокуратуру  самое первое заявление Егора от 02.05.10.), то, подойдя к его кабинету, увидела в приоткрытую дверь, что Стацунов сидит на своем рабочем месте. Я приняла решение не беспокоить его раньше времени, дабы не создавать дополнительных конфликтных ситуаций.

Я поехала в РУВД  на ул. Авангардную, 35. Там мне удалось благополучно пройти через дежурного на  внутридворовую территорию Управления (после предъявления паспорта и сообщения, что мне поручено отнести в канцелярию копию документа переданного в Прокуратуру). В канцелярии начальника Бутылкина Д.А, на чье имя была копия, мне было сказано, что для передачи документа следует обратиться в дежурную часть. В дежурной части я подошла к застекленному окну и обнаружила, что в нем нет даже отверстия для переговоров с дежурным милиционером. Оказывается надо говорить через телефон. Я сообщила в трубку, для чего пришла, и тогда дежурный мне  сказал, как пройти к открытому окошку, где можно передать документ в руки дежурному. Там дежурный взял мой паспорт и прочел  обращение. Он спросил: «Вы мать?» Я подтвердила. Дежурный, как позже я узнала, Хохлов В.В. (Влад – так к нему обращались, все время подходившие по делам к этому же окну другие милиционеры) дал мне бланк заявления и сказал, что я кратко должна изложить суть своего Обращения к Бутылкину.

На бланке я написала все о себе (ФИО, адрес, телефоны; место, а так же адрес и телефон своей работы). Для того, чтобы кратко сформулировать свое обращение к начальнику РУВД я решила обратиться за помощью к отцу. Я стала звонить по сотовому телефону (величайшее достижение человечества, так необходимое для связи с близкими в трудные минуты жизни!) своему отцу. Но  Теле-2 не соединяло – здание добротное, стены толстые, а я находилась в глухом помещении в центре здания на первом этаже. (Помещение это мне чем-то напомнило бункер). По счастью у меня телефон с двумя симкартами и я быстро переключилась на Мегафон. Мне удалось дозвониться лишь на городской номер Андрея Николаевича.  Мы быстро набросали черновик из 18 строк. Я его переписала под копирку на бланк заявления.

Хохлов принял у меня заявление, приложив к нему копию Обращения. Дежурный что-то долго писал в другой стороне дежурного помещения. Наконец, он вернул мне паспорт, выдал талон-уведомление – даже вышел для этого из дежурного помещения ко мне в «бункер». Хохлов показал мне, где  номер талона, где фамилия принявшего. Я поблагодарила. Было уже 11 часов 33 минуты – так значится в талоне-уведомлении.

Я попала в УВД не в очень удачный момент – им  только что сообщили, что заминирована «девятка» и дежурные - а их было два - давали по телефонам распоряжения об эвакуации людей, вызове на место кинологов,  передавали кому-то по телефону данные об этом происшествии. Второй дежурный между делом высказался: «Хорошо, что «девятку». Хоть бы и взорвали в самом деле!» (Что за «девятка», мне так и осталось неизвестно. Знаю лишь одно – пострадавших нет, все эвакуированы, кинологи с собаками прибыли,  взрыва не состоялось – в общем, все в порядке.)

Я вновь поехала в Красносельскую прокуратуру. Тут мне повезло – долго ждать не пришлось. Зам прокурора Стацунов принял у меня обращение. Сначала, он его внимательно прочитал, зарегистрировал в журнале, записал мои паспортные данные. Зам. прокурора сказал мне, что обращение скорее всего будет передано Г. П. Бочарову, так как это его тематика. Также он сообщил мне, что приостановить дело нельзя, на что я сказала, что я не специалист в этих вопросах я – мать, и в этом письме излагаю лишь свои соображения. Юридически грамотное заявление будет писать адвокат моего сына. Обращение было принято за номером 281 от 15.09.10.

Следующее дело мне удалось легко и быстро. Я отправила копию своего Обращения заказным письмом с уведомлением о вручении с ближайшей почты на адрес Комитета по здравоохранению Администрации СПб. Бланков уведомлений о вручении на почте, как всегда, не было.  У меня было припасено уведомление на всякий случай (взято на почте в другом районе города), но я решила его сэкономить, если получится, и сказала приемщице: «Что ж такое? В вашем отделении уже два месяца как нет уведомлений!» Тогда девушка открыла ящик стола и среди других бланков все же разыскала мне одно единственное уведомление.

Итак, все сделано! Можно сказать - удачный день. Правда, когда уже все закончилось, я почувствовала себя плохо. (Утром у меня было давление 180 на 110 и я сбила его таблеткой «Эгилока», а вечером давление вдруг упало до 105 на 75 и я еле доехала с работы домой. Кроме того, у меня пропал голос. Мне думается дело не только в том, что меня в детском саду заразили  и начался  ларингит, но и в том, что посещение правоохранительных учреждений мне, прямо скажем,  дается нелегко).

Красносельский районный суд – 1 (20 сентября 2010)

Запись для памяти А.Алексеева. 16 сентября 2010.

Позавчера, 14 сентября (вторник) два автомобильных происшествия в один день.
ДТП у Ольги, которая вынуждена была резко затормозить у зебры, так что не соблюдавший дистанции. сзади чуть въехал ей в бампер и разбил себе фару, и еще кто-то сзади, по цепочке,  заехал идущему впереди в зад. У всех отобрали права, ездили в ГАИ (ГБДД), права вернули, через неделю будут разбираться. Повреждение бампера у Ольги небольшое, так что можно ездить.

У Вани же за 150 км от Астрахани, куда он поехал в командировку вместе с Машей, которая в отпуске, откуда еще они должны были ехать в Геленджик, так вот, у Вани капитально сломалась машина, притом что без подлежащей заказу аж в Японии запасной части починить нельзя (вероятно, что-то с двигателем)., стало быть, придется возвращаться (после выполнения командировочного задания в Астрахани) с эвакуатором (за 50-60 тыс. руб.), и т. д.

ДТП и явка в  ГАИ помешали Ольге встретиться с В. Беляковым, который в этот день ездил из Тосно в Питер к дознавателю Локтевой, к 15 час., чтобы фотографировать материалы уголовного дела (как я настаивал).

Ольга послала на встречу с Беляковым Егора с фотоаппаратом, так что Беляков фотографировал и своим, и Ольгиным. К сожалению, однако, нет уверенности, что перефотографировал из дела все. (Его торопила Локтева, да и сам спешил…). Егор же тут оказался «кстати», поскольку, оказывается,  уже пришла пора знакомиться с заключением (точнее – с «сообщением о невозможности дать заключение») психиатрической экспертизы. Соответствующий «протокол об ознакомлении» подозреваемый и его защитник сходу подписали, не подумав, что могли бы вписать туда же и свои заявления с выражением отношения к результатам экспертизы. <…>

Надо заметить, что известие о предстоящем суде (по вопросу о назначении психиатрической экспертизы на стационаре) привело Егора в большое возбуждение. Он не сумел разобраться, что будет решаться в суде 20 сентября, постоянно возвращается к теме суда в разговорах матерью, звонил по этому поводу адвокату Белякову, пытался даже сам связаться с дознавателем Локтевой. Думая, что звонит Белякову, попал на мой номер. Говорит весьма бессвязно, теряет мысль, понять разъяснение не может. Я разговаривал терпеливо. Постарался объяснить, среди прочего, что ему не следует ни на каких бумагах ставить свою подпись? Пока этот текст не прочитает мать или же адвокат.

Вчера, 15 сентября (среда) Ольга сумела за 3 часа справиться с передачей в райпрокуратуру и в РУВД своего обращения к прокурору Захарову (чуть подновленному мною относительно известного проекта). Подробное описание ее приключений при этом – см. в ее собственной записи для памяти этого дня.

Сегодня утром, 16 сентября Ольга встревоженно сообщила мне по телефону, что ей только что звонила дознаватель Локтева с информацией, что в понедельник, 20 сентября в Красносельском суде будет решаться вопрос о назначении психиатрической экспертизы Егору. Уже! Даже материнское обращение к прокурору Захарову (зарегистрированное в прокуратуре вчера) в общем  запоздало, а еще не написанные адвокатские жалобы на эту тему и вообще утратили смысл.

После многоразовых взаимных консультаций с Ольгой и с В. Беляковым, было принято решение: мне связаться с адвокатом Авдониным, изложив ситуацию – подробно – в электронном письме, а потом – кратко – по телефону. См. ниже письмо к В. Авдонину, отправленное на адрес его дочери, которым уже приходилось пользоваться В. Белякову.

Мой звонок В. Авдонину вечером, около 20 час. оказался не результативным. Я успел сказать только, что звоню вместо Ольги Новиковской, которая заболела и т. д. В. А. пояснил, что наш разговор ему сейчас очень неудобен (он находится достаточно далеко и может насовсем утратить телефонную связь). Предложил позвонить ему по его возвращении в воскресенье. Узнав, что для меня это поздно, сообщил, что, возможно, вернется в субботу. <…>

А. Алексеев – В. Авдонину

Уважаемый Владимир Алексеевич!

К Вам обращается Алексеев Андрей Николаевич, отец Ольги Андреевны Новиковской. Нам с Вами доводилось несколько раз общаться по телефону. В настоящий момент Ольга Андреевна приболела, к тому же потеряла голос и не может разговаривать.  Поэтому обращаюсь к Вам именно я.

Как Вы знаете, 26 августа 2010 г. состоялась амбулаторная психиатрическая судмедэкспертиза Егора Новиковского в рамках уголовного дела № 216766. Вам, как защитнику Е. Новиковского,  при ее производстве тогда присутствовать не удалось. В экспертизе участвовал адвокат Владимир Геннадиевич Беляков. Своими впечатлениями от этого действия он с Вами тогда делился.

Позавчера, 14 сентября, состоялось ознакомление как адвоката Белякова, так и самого Егора Новиковского с документом под названием «Сообщение о невозможности дать заключение» № 2360.791.1, что зафиксировано соответствующим протоколом. Беляков выслал Вам вчера фотокопию упомянутого «Сообщения...», на 6 листах. Что касается Вашей подписи в качестве защитника Е. Новиковского под протоколом об ознакомлении с результатами амбулаторной экспертизы, то ее, понятно, там  лет.

В упомянутом «Сообщении о невозможности дать заключение»  утверждается, что Е. А. Новиковский «для более детального клинического наблюдения и обследования, решения диагностики и экспертных вопросов нуждается в проведении стационарной СПЭ».

В свое время (еще в августе), узнав о том, что экспертная комиссия от вынесения окончательного заключения о состоянии душевного здоровья Е. Новиковского  по итогам амбулаторной экспертизы уклонилась, Вы выразили в беседе с О. Новиковской обоснованную тревогу в связи с перспективой помещения ее сына в лечебное учреждение закрытого типа, пусть только для обследования. Была достигнута договоренность, что мать со своей стороны, а адвокаты со своей - обратятся в прокуратуру района с возражениями против такого развития событий.

Ольга Новиковская не далее как вчера (15 сентября, среда) передала  в Красносельскую прокуратуру свое обращение на этот счет к прокурору Красносельского района Захарову, а его копию – в Красносельский РУВД. Прилагаю здесь текст этого обращения, а также два приложения нему. Из данного текста О. Новиковской видна мера материнской тревоги и убежденности в том, что ничего кроме вреда физическому и душевному здоровью ее сына принудительная госпитализация (вроде бы в целях экспертизы) не принесет. Изложен круг веских аргументов против такого мероприятия, а также просьба о назначении повторной амбулаторной экспертизы.

Дальнейшее развитие событий таково.

Сегодня, 16 сентября,  утром дознаватель В. С. Локтева известила по телефону Ольгу Новиковскую, что 20.09.2010 (понедельник) в Красносельском районном суде (Красное село, ул. Суворова, д. 3) в 15 час.,  в зале 11 состоится слушание дела о назначении Е. Новиковскому психиатрической экспертизы на стационаре. При этом, как стало известно, дознаватель Локтева отклонила ходатайство адвоката Белякова, поданное им 14.09.2010, непосредственно после ознакомления с «Сообщением о невозможности дать заключение» № 2360.791.1.

Итак, вопрос о назначение стационарной психиатрической экспертизы Е. Новиковского будет решаться в судебном порядке, притом  что мать, не имея статуса защитника, никакого влияния на ход рассмотрения дела оказать не может, сам же Е. Новиковский защищать себя не в состоянии.

По несчастливому стечению обстоятельств адвокат Беляков, как выяснилось,  не сможет присутствовать на заседании Красносельского суда 20.09.2010, в 15 час. Таким образом, единственная возможность в данном случае  как-то защитить интересы Е. Новиковского – это Ваше личное участие в данном заседании суда.

Насколько я понимаю, целью защиты в данном случае является предотвратить принудительную госпитализацию, к чему - неясно в чьих интересах - подталкивает отказ экспертов дать окончательное заключение о состоянии душевного здоровья Е. Новиковского на основании состоявшейся амбулаторной. Как достигнуть этой цели Вы, как профессионал,  знаете лучше меня.

Как минимум, Ольга и я просим Вас подать в заседании суда письменное ходатайство о назначении повторной амбулаторной психиатрической экспертизы Е. Новиковского (в соответствии со ст.207 УПК РФ).

Хочу также попросить Вас, кроме всего прочего, подать в этом судебном заседании от имени Егора (сам он, как Вы понимаете, соображает туго) письменное ходатайство, чтобы суд (коль скоро он уже состоится), в соответствии с ч. 2 ст. 49 УПК РФ допустил на будущее а качестве защитника,  наряду с адвокатами, одного из близких родственников обвиняемого, а именно – его мать О. А. Новиковскую.

Как известно,  к защите  по уголовным делам (в отличие от гражданских), допускаются только профессиональные адвокаты. Единственная возможность наделить этим правом кого-либо другого, включая близких родственников, - это решение суда. Надо, я считаю, воспользоваться такой возможностью, в данном судебном заседании.

(Кстати, у матери есть генеральная доверенность от Е. А. Новиковского, на ведение всех его дел, включая представительство в правоохранительных органах, но такой доверенности, как таковой, для представительства интересов обвиняемого или подозреваемого недостаточно).

В случае удовлетворения указанного ходатайства и соответствующего решения суда 20.09.2010, мать становится полноправным участником процесса, что, кстати сказать,  существенно облегчит нагрузку на адвокатов, а сама она способна (разумеется, при соответствующих профессиональных консультациях) быть достаточно эффективным защитником, «в одной упряжке» с Вами и В. Г. Беляковым.

Как я знаю от Владимира Геннадиевича, Вы сейчас находитесь вне города. По отправке этого письма я Вам позвоню с тем, чтобы сориентироваться относительно перспективы Вашего участия в судебном заседании 20 сентября.
<...>

А. Алексеев – В. Авдонину
(Копии: О. А. Новиковской, В. Г. Белякову)

Уважаемый Владимир Алексеевич!

Подвожу итог нашему последнему обсуждению по телефону линии поведения защиты Егора Новиковского на предстоящем заседании Красносельского суда 20.09.2010 (понедельник), 15 час,, зал 11.

Я рад, что подготовленные мною (при консультации с В. Г. Беляковым и О. Н. Новиковской) тексты ходатайств по делу № 216766 одобрены Вами при минимуме корректив. Рад и тому, что мы с Вами согласны как в стратегии, так и в тактике действий стороны защиты.

Итак, перед началом заседания суда Ольга Андреевна передаст Вам 2 экз. распечатки  комплекта из 4-х ходатайств от имени Е. Новиковского и одного ходатайства от имени адвоката В. Авдонина. Каждое ходатайство, понятно, на отдельном листе. Два из 5 ходатайств имеют по одному приложению, каждое из которых будет присоединено скобкой к соответствующему ходатайству.

Желательная последовательность предъявления этих ходатайств задана их нумерацией ниже, впрочем, наверное, они подаются все «чохом».

При благоприятном исходе (удовлетворении всех ходатайств) дальнейшее слушание дела откладывается.

Прилагаю тексты ходатайств и приложений к ним. Отдельно – проект предварительной кассационной жалобы, на случай неблагоприятного для нас развития событий.
(1)
В Красносельский районный суд
по делу №  …
от Новиковского Егора Александровича

Прошу, в соответствии с ч. 2 ст. 49 УПК РФ, допустить в качестве моего защитника по делу № 216766., наряду с адвокатами, мою мать – Новиковскую Ольгу Андреевну.
Прошу настоящее ходатайство приобщить к судебному делу.

Новиковский Е. А. 20.09.2010

(2)
В Красносельский районный суд
по делу № …
от Новиковского Егора Александровича

14 сентября 2010 г. я был ознакомлен с "Сообщением о  невозможности дать заключение" № 2360.791.1, по итогам амбулаторной судебной психиатрической экспертизы, которую я проходил в  городской психиатрической больнице № 6 (стационар с диспансером) 26.08.2010. В «Сообщении…» утверждается,  что Е. А. Новиковский «для более детального клинического наблюдения и обследования, решения диагностики и экспертных вопросов нуждается в проведении стационарной СПЭ».
Со своей стороны, я не согласен с этим выводом экспертной комиссии и возражаю против  принудительной госпитализации меня и проведения психиатрической экспертизы на стационаре.
Прошу суд, в соответствии со ст. 207 УПК РФ, назначить в отношении меня повторную амбулаторную судебно-психиатрическую экспертизу.
Подробное обоснование этой моей просьбы изложено в обращении моей матери О. А. Новиковской к прокурору Красносельского района Д. Р. Захарову от 15.09.2010, зарегистрированном в прокуратуре р-на в этот же день за № 281. Прошу суд ознакомиться с этим обращением, которое приложено.
Прошу настоящее ходатайство, вместе с приложением,  приобщить к судебному делу.
Новиковский Е. А. 20.09.2010

Приложение:
- Копия обращения О. А. Новиковской к прокурору Красносельского района Д. Р. Захарову от 15.09.2010 (на 3-х листах). (См. выше. – А. А.)

(3)
В Красносельский районный суд
по делу …
от Новиковского Егора Александровича

Прошу суд, для принятия всесторонне обоснованного решения по вопросу о назначении / не назначении мне судебной психиатрической экспертизы на стационаре,  пригласить и допросить в качестве свидетелей специалистов, у которых я постоянно наблюдаюсь.
1) Луковская Ольга Николаевна, психиатр Городского психоневрологического диспансера № 7;
2) Ткаченко Галина Львовна, психолог Психоаналитического центра Макарова.
Прошу настоящее ходатайство приобщить к судебному делу.
Новиковский Е. А., 20 сентября 2010 г.

(4)
В Красносельский районный суд
по делу № …
От Новиковского Егора Александровича

Прошу суд, для принятия всесторонне обоснованного решения по вопросу о назначении / не назначении мне судебной психиатрической экспертизы на стационаре, ознакомиться со справкой («Психологическая характеристика личности Новиковского Егора, 1986 г. рожд.») от 20.05.2010, выданной мне психологом  Психоаналитического центра Макарова  Ткаченко Г. А., у которой я постоянно наблюдаюсь.
Прошу настоящее ходатайство, вместе с приложение,  приобщить к судебному делу.
Явка свидетелей будет обеспечена
Новиковский Е. А., 20 сентября 2010 г.
Приложение:
- Копия справки («Психологическая характеристика личности Новиковского Егора, 1986 г. рожд.») от 20.05.2010

Психологическая характеристика личности
Новиковского Егора , 1986 года рождения

Характерны сдержанность в межличностных контактах, трудности в непосредственном и социальном общении, замкнутость, направленность на свой внутренний мир. 

Отличается мягкостью, доверчивостью, уступчивостью. Присуще личностная и социальная незрелость.
Юноша имеет эмоциональную неустойчивость, неуверенность в себе, мнительность, низкую стрессоустойчивость, излишнюю эмоциональную напряженность, низкий контроль поведения и эмоций и эмоций, зависимость от настроения. Есть некоторая эмоциональная уплощенность, прагматичность, личности присуще неудовлетворенность собой, неуверенность в своих силах.
Склонность к непостоянству, подверженность влиянию чувств,, случая, неорганизованность. Социальная пассивность, повышенная чувствительность к угрозе, внимательность к другим людям.
Имеет беспокойство, озабоченность, ранимость, подверженность настроению, страх, неуверенность в себе, склонность к самобичеванию и депрессиям, чувствительность к одобрению окружающих, чувство вины, недовольство собой.
Отмечается консервативность, устойчивость по отношению к традициям, сомнение в отношении новых идей и принципов, сопротивление переменам, узость интеллектуальных интересов.
20.05.2010. Психолог Ткаченко Г. Л.
Печать: Психоаналитический центр Макарова

(5)
В Красносельский районный суд
по делу № …
в интересах  Новиковского Егора Александровича
от адвоката В. А. Авдонина

 

Согласно определению Конституционного суда РФ от 8 июня 2004 г № 194-О, суд первой инстанции не может принимать окончательное решение по ходатайству следователя о помещении подозреваемого в психиатрический стационар для производства судебно-психиатрической экспертизы без предоставления ему и (или) его защитнику возможности ознакомиться с таким ходатайством и изложить свою позицию по этому вопросу.
В данном случае рассмотрения судом ходатайства дознавателя В. С. Локтевой о назначении Е. А. Новиковскому судебно-психиатрической экспертизы на стационаре ни подозреваемый, ни его защитники не были заранее ознакомлены с указанным ходатайством и, соответственно, не имели возможности подготовить свои возражения на него.
Поэтому прошу рассмотрение указанного ходатайства дознавателя В. С. Локтевой отложить, дать время защитникам проконсультироваться со специалистами в области медицины для того, чтобы поставить дополнительные вопросы к заданным.
Адвокат Авдонин В. А.
20 сентября 2010.

Запись для памяти о суде 20.09.10.

20.09.10. в 14.40. мы с Егором приехали в Красносельский районный     суд и встретились там с адвокатом В.А.Авдониным. Я передала Владимиру Алексеевичу 4 ходатайства от имени Егора, одно ходатайство от имени  адвоката  и предварительную кассационную жалобу на всякий случай (все в  3-х экземплярах: один адвокату с собой и 2 на суд – 1-й судье, 2-ой противоположной стороне). Тексты всех этих ходатайств и жалобы были накануне составлены моим отцом Андреем Николаевичем и согласованы по телефону и электронной почте с самим В.А. Авдониным.

До начала судебного заседания, которое началось не в 15.00., а в 16.00. адвокат Владимир Алексеевич дал Егору и мне несколько советов. Вот они:

1.    Егору следует сказать в суде, что он сейчас работает, пусть не официально, но работает. Егор согласился, сообщив адвокату, что он действительно помогает своему старшему брату строить дом и за это брат обещал ему помочь деньгами на покупку скутера. Кроме того брат-Иван покупает и дарит Егору одежду и обувь. Авдонин одобрил рассказ Егора, но сказал, что лучше сказать не про скутер, а про хороший горный велосипед. Егор обещал сообщить это судье, как один из доводов, почему он сейчас не может лечь в больницу для экспертизы.

2.    В.А. Авдонин предложил Егору самому заявить ходатайство о признании меня – матери -  в качестве защитника Егора, наряду с адвокатами. Причем адвокат порадовался, что мы это делаем в удачный момент - суд не будет думать, что нам это нужно для того, чтобы я могла навещать Егора в больнице или тюрьме (как это делается обычно). Мы это делаем лишь потому, что я - мать - самый близкий для Егора человек, к тому же я «близка к медицине» - знаю все  диагнозы сына, и как его лечить.

3.    Мне В.А.Авдонин посоветовал подумать, что сказать, если  меня будут расспрашивать о здоровье Егора. Я набросала на бумажке два абзаца текста. (Произнести их мне судья так и не дала  - оборвав словами: «Ваша позиция ясна».) Вот то, что я хотела сказать: 
Сын мой нездоров с детства, в 4 года он был поставлен на учет в Психоневрологический диспансер с диагнозом - задержка психического развития с нарушением эмоционально-волевой сферы, психофизическим инфантилизмом, дефицитом  внимания, проблемами с памятью, заиканием, энурезом. Но все эти диагнозы говорят лишь о неврологическом статусе моего сына. При этом он вполне адекватный, вменяемый человек, если ему, конечно, не создавать стрессовых ситуаций.   
Госпитализация же для него как раз может стать тем самым стрессом, который способен разбалансировать его хрупкое психофизическое здоровье. Ведь сын никогда не отрывался от дома, от своих близких, в которых всегда находил опору в жизни. Насильственный же отрыв человека с эмоционально-волевыми нарушениями из привычной для него обстановки лишь ухудшит его состояние здоровья.  Поэтому я , как мать заботясь о его здоровье, возражаю против принудительного помещения сына на стационар. Я  настаиваю на опросе лечащих врачей сына и повторной амбулаторной экспертизе, если уж она так необходима.

4.    Владимир Алексеевич сказал, что если меня не признают, как защитника, то тогда он будет добиваться приглашения меня, как свидетеля. Я  сказала, что буду говорить о том, что Егор вменяем, это никогда не вызывало сомнений ни у одного специалиста,  который работал с моим сыном. Авдонин посоветовал мне лучше не говорить в суде о том, что Егор, на мой взгляд, вменяем. Меня удивила такая позиция. Но спорить я не стала, ведь невдалеке сидела дознаватель с каким-то молодым человеком, с которым она по дружески переговаривалась.

5.    Вручая адвокату Авдонину комплект ходатайств, я обратила его внимание на то, что ходатайство от его имени еще не подписано, но адвокат так и не подписал его. Через некоторое время я вновь вернулась к этой теме и напомнила Владимиру Алексеевичу о необходимости заранее подписать этот документ – «вдруг на суде не будет на это времени». Но Авдонин сказал «всему свое время».

В ожидании суда мы сидели перед залом № 11 на третьем этаже . На дверях было написано: «Федеральный судья Анискина Татьяна Александровна. Часы приема: понедельник 15.00 – 18.00.» Адвокат сказал, что это дежурный судья.

До суда в коридоре дознаватель дала Авдонину подписать постановление о назначении экспертизы, на что Владимир Алексеевич сказал: «Я же его «вроде подписывал».  Но Локтева возразила: «Нет, не подписывали».  Адвокат поставил свои подписи на документе, что он ознакомлен с сообщением о том, что невозможно дать заключение об экспертизе. Я заглянула в эту бумагу и увидела, что подписи Егора там уже стоят. Я тихо спросила Авдонина, так чтобы дознаватель не слышала: «Не следует ли ему - адвокату сделать в этом документе пометку, что он с  решением экспертов о необходимости стационарной судмедэкспертизы не согласен». Авдонин сказал, что эта подпись лишь формальность, писать о несогласии здесь не нужно».

Суд начался в 16 часов. Нас пригласили в зал. В зал вошли дознаватель В.С. Локтева, молодой человек, с которым она сидела  в коридоре (возможно водитель или коллега по работе), адвокат В.А.Авдонин, Егор и я . Егор сел как бы в зале напротив места судьи, я за Егором, чтобы не слишком демонстрировать, то что я записываю происходящее). За Т-образный стол села судья , а впереди слева от нее расположились прокурор  с дознавателем Локтевой, впереди справа сел адвокат.

Секретарь взяла у Егора паспорт, Авдонин предъявил свое удостоверение (в красной обложке). Секретарь спросила «Есть ли в зале  представитель? Авдонин сказал, что «представителя нет, но мы хотим заявить ходатайство, чтобы мать была представителем».

(О. Н. записала, как было сказано: «представитель». Но представитель может быть только у несовершеннолетнего. В данном случае речь шла фактически о признании матери «защитником», наряду с адвокатами. – А. А.)

Когда пришла судья, она сначала стала просматривать поданные ей  документы, некоторые из них называя вслух. Я успела записать: ордер, сообщение судмедэкспертов... Затем перешли к  выяснению личности Егора. Сына  попросили рассказать, как его зовут, где родился, где живет. Егор все это сообщил. На вопрос «Работаете?» - Егор сказал, что работает – помогает брату строить дом.

Тут судья обратила внимание на меня и спросила, «Что это за женщина в зале?» Авдонин сообщил, что это мать Новиковского». Судья сказала, что заседание закрытое. (?! – А. А.) Я взглянула на Авдонина - он попросил меня выйти, я вышла. Считаю необходимым отметить - в зале остался еще один посторонний – молодой человек, знакомый дознавателя Локтевой – его почему-то не попросили выйти. Он так и остался сидеть в кресле в углу зала.

9 мин. я провела в коридоре. Позже Егор мне сказал, что он в мое отсутствие зачитывал свое ходатайство о том, чтобы мать стала защитником. Но фразу о том, чтобы ходатайство было приобщено к делу, Егор не читал. В результате ходатайство осталось на руках у Егора и к делу его не приобщили. (У Авдонина было на руках еще 2 экземпляра этого ходатайства, но он их тоже почему-то не передал судье - так помнит Егор).
Из-за двери я слышала голос Авдонина, но что он говорил, расслышать было невозможно.

Когда я была признана защитником сына, меня позвали в зал. Я по требованию судьи представилась, отдала секретарю паспорт. Судья спросила меня, согласна ли я с ходатайством дознавателя В.С. Локтевой о проведении судмедэкспертизы на стационаре. Я сообщила суду, что я не видела этого ходатайства. Локтева встала и принесла мне данное ходатайство. Я стала читать про себя. Там по большей части пересказывалось дело Егора  - о том, что у него было изъято 0,677 грамма героина и т.д. и т.п., о том, что результатов амбулаторной экспертизы было недостаточно для вынесения окончательного решения экспертной комиссии. На данном «документе» не было ни печати, ни подписей – только распечатанный на принтере текст. (Пока я читала – судья вышла. Текст был на одном листе А-4 с двух сторон). Авдонин, пока не было судьи, подошел ко мне и прошептал, что в ходатайстве Локтевой нет вопросов, которые она ставит перед экспертами).

Когда, после прочтения, я вернула ходатайство Локтевой, та положила его на стол, за которым они сидели с Авдониным напротив друг друга. Авдонин стал фотографировать это ходатайство. Локтева возмутилась – для этого надо приезжать знакомиться с делом и вообще это «моя шпаргалка». Авдонин парировал: «Как шпаргалка? Вы нас знакомили со шпаргалкой без подписей и печатей?». Локтева вынула из сумки другую бумагу, видимо, оформленное ходатайство и положила его на стол перед Авдониным. Авдонин сфотографировал и его.

Когда судья вернулась, я сообщила, что ознакомилась с ходатайством, что я с ним не согласна. И кроме того, в ходатайстве нет вопросов, которые дознаватель должна была бы поставить перед экспертами, для чего нужна эта экспертиза. Далее я начала обосновывать, почему я против госпитализации сына (см. выше мелким шрифтом), но мне не дали закончить даже первое предложение. Судья оборвала меня, сказав: «Ваша позиция понятна».

Далее судья быстро, тихо, монотонно и неразборчиво (отмечаю это как логопед) стала говорить о том, что до конца истечения срока дознания осталось 3 дня. Будет ли срок продлен? Локтева – «да, будет». Авдонин: «вдруг будет, вдруг не будет…». Не помню, кто сказал –«получается, что Новиковского могут положить в стационар только на 3 дня. Если срок дознания не будет продлен, то его следует отпустить из больницы».

Судья спросила Авдонина, есть ли у него вопросы к Егору. Авдонин ответил: «Есть! Согласен ли Егор на госпитализацию?».  Егор сказал: «Нет, не согласен. Я никогда не отрывался от дома, от мамы, я не хочу!». Судья: «Он уже три раза это говорил!»
Судья предложила выступить прокурору – та складно излагала свои мысли, что молодой человек болен с детства, и следует провести экспертизу для того, чтобы выяснить – может быть он не отдавал себе отчета в своих незаконных действиях и,  cледовательно, не должен подвергаться за них наказанию. Я не уверена, что сказано было такими словами – передаю лишь смысл. Было впечатление, что прокурор искренне сочувствует Егору и хочет ему добра, так, как она это добро понимает.

Далее говорил Авдонин о том, что Егора нельзя помещать в стационар, так как для него он «как тюрьма». Егору  нужно  хорошее, особое питание, прием лекарств, покой, привычная обстановка, прогулки на свежем воздухе и т. п.

Судья удалилась из зала заседаний  на 35 минут для принятия решения. Егор клевал носом, - он все время засыпал. Авдонин читал газету. Локтева сидела молча, потом тоже прикрыла глаза.

Я шепотом спросила у Егора, подавал ли адвокат, пока меня не было в зале, какие-либо ходатайства. Егор сказал, что нет, он не видел этого. Тогда я подошла к Авдонину, и спросила его самого о том, подавал ли он  ходатайства. Авдонин ответил «Да!» Я спросила: «Их приняли?» Авдонин в ответ лишь махнул рукой. Расспрашивать я не стала, ведь тут же сидела Локтева. (Этот диалог записан мною в тетрадке, которую я вела во время суда).

Вернулась судья, зачитала постановление об отказе в удовлетворении ходатайства дознавателя Локтевой о помещении моего сына на стационар для прохождения психиатрической экспертизы. Ненормально быстрый темп речи (тахилалия – логопедический термин), полное отсутствие интонационной выразительности речи при малой силе голоса делали речь судьи мало понятной для окружающих. Локтева решением суда была явно расстроена. Нам - Егору, Авдонину и мне - вручили по экземпляру Постановления суда. Мы написали расписки в их получении, я получила паспорт. (Паспорт Егора не вернули вовремя, сам же Егор не спросил о нем. Когда я спохватилась, то как раз из зала суда в коридор вышла секретарь с паспортом сына).

В коридоре после суда, Авдонин сказал, что следующий суд о вопросе госпитализации будет дней через десять. Прошедший же суд – лишь репетиция следующего. Зато Егор теперь понял, что говорить надо быстро, а то он пока начнет говорить, судья уже продолжает ведение дела, не дождавшись его ответа. Теперь, сказал Авдонин, должно быть новое постановление об экспертизе. (И я подумала, что, когда Егора будут с ним знакомить, то ему, наверное, там рядом со своей подписью надо будет написать «Не согласен».)

Я спросила у Владимира Алексеевича, какие  ходатайства он сегодня подал, но  адвокат ответил, что не подавал их. Авдонин сказал мне, что  эти ходатайства нам пригодятся на следующем суде. (Сами ходатайства, как от имени Егора, так и от своего имени, а также  предварительную кассационную жалобу адвокат Авдонин мне не вернул).

Затем я сходили в канцелярию и поставила у секретаря печати на всех трех постановлениях. Выйдя из канцелярии я отдала адвокату его экземпляр постановления, а наши с Егором забрала себе. Затем я  стала переписывать график работы канцелярии и только тогда заметила, что это канцелярия по гражданским делам.  Я ахнула – ведь у нас дело-то уголовное, но Авдонин меня заверил, что  печати  во всех канцеляриях суда одинаковые.

Авдонин спешил и нас с Егором поторапливал.  Мы вышли на улицу. Адвокат Авдонин поручил мне сообщить «подельникам» - отцу Андрею Николаевичу и адвокату В. Г. Белякову - об удачном завершении нашего сегодняшнего дела, попрощался, сказав, что он сейчас едет в Гатчину.

21.09.10 (вторник)

Утром, идя на работу, проверила почтовый ящик – там ничего не было. Придя с работы вновь заглянула (было 15.30) – там лежала повестка в суд, на заседание, которое состоялось вчера. На повестке дознаватель Локтева поставила дату 16.09.10. (тот день, когда Локтева звонила и сообщала мне и адвокату В.Г.Белякову о суде.)

Но зато на самом конверте были другие даты: отправлено 18.09.10. , принято на моем    почтовом отделении 21.09.10.)  Суд же прошел 20.09.10!

22.09.10.(среда)

Я звонила в Красносельский суд судье Анискиной, чтобы узнать, когда можно получить определение суда о допуске меня в качестве защитника по делу моего сына Новиковского Егора. Судья сказала мне, что никакого определения по этому поводу нет и не будет, и что я была допущена в качестве защитника только на данное заседание суда!

Первый разговор с В.А.Авдониным, в 18.30

Я расстроилась и позвонила адвокату Авдонину с этой информацией.
Владимир Алексеевич, даже не дослушав меня, сказал, что он как раз едет из суда. Он там только что был, знакомился с нашим делом от 20.09.10 и видел в нем запись о том, что я признана защитником сына лишь на это заседание. Даже адвокату судья не очень-то хотела давать знакомиться с делом, говорила, что «он не так пишет» документ на просмотр дела, спрашивала Авдонина о том, какие именно листы ему нужны (как можно назвать номера листов, не видя их и не зная, что именно на них написано). В конце концов, судья Анискина все же дала дело адвокату, но фотографировать не разрешила.

На мой  вопрос: «Что мне теперь делать, что бы все-таки стать защитником Егора на все время, а не только на одно заседание?» ответа от адвоката Авдонина  я так и не получила. В.А. Авдонин лишь сказал мне, что следующее дело о решении вопроса о госпитализации сына попадет к другому судье. Я поняла, что именно поэтому судья Т.А. Анискина  не могла  признать меня защитником как бы впрок.

Еще я узнала от Владимира Алексеевича, что номер дела от 20.09.10. был не тот, который имеет наше уголовное дело. Во время нашего разговора адвокат был за рулем и назвать мне номер не смог. Также адвокат  Авдонин мне посоветовал самой обратиться к судье с письменной просьбой об ознакомлении с делом от 20.09.10, так как  на это, как защитник, я имею право. Примерный текст моего заявления об этой просьбе Авдонин стал наговаривать, но я не успевала его записывать, и тогда адвокат пообещал  мне продиктовать его позже, когда мы с ним созвонимся. (Звонить буду  вечером.)

Сейчас же я лишь успела записать: «Прошу разрешить мне ознакомиться и снять фотокопии с материалов дела ….перед судом о помещении Новиковского Е.А……»

Я спросила - не может ли Владимир Алексеевич  послать мне данный текст по электронной почте, на что адвокат ответил, что он с ней не дружит».

От В.Г.Белякова я получила поручение узнать у Авдонина номер дела, и  что именно тот успел записать из него.

Второй разговор с В.А.Авдониным в 20.30
В расчете, что адвокат Авдонин уже  добрался домой, я позвонила ему еще раз. Разговор длился около 15-20 минут.
Я узнала номер дела о решении вопроса о стационарной экспертизе в отношении Егора от 20.09.10. -  № 3/2 – 6/2010.
Далее адвокат Авдонин быстро зачитывал мне тот перечень листов дела, который он вкратце составил, а я пыталась эту информацию фиксировать на бумаге. <…>

По совету адвоката Авдонина  для ознакомления с делом в Красносельском суде мне будет необходимо написать 2 ходатайства (вероятно,  имеется в виду два экземпляра одного ходатайства) на имя судьи Анискиной Т.А. примерно следующего содержания:

«Разрешите мне ознакомиться с материалами дела   № 3/2 – 6/2010 от 20.09.10.  и снять  фотокопии листов №   19,  22-23, 62-65, 66-68…» (Авдонин  обратил мое внимание именно на эти листы; но возможно  я что-то упустила).

На этом заявлении \ ходатайстве  (Авдонин называл этот документ то так, то эдак) судья  Анискина должна написать свою резолюцию, с которой я и пойду в канцелярию, чтобы там знакомиться с делом. В канцелярии есть ксерокс (лист стоит 5 рублей).

Как я поняла из рассказа адвоката Авдонина, ограничения на копирование на ксероксе нет, то есть я могу скопировать на нем за деньги все дело полностью. Меня это вполне устраивает. Я спросила адвоката, а сколько всего листов в деле. Ответ был - 71.
Таким образом, заявление/ходатайство следует писать: «разрешите мне ознакомиться с материалами дела   № 3/2 – 6/2010 от 20.09.10.  и снять  фотокопии листов с 1 по 71» 

Авдонин посоветовал мне сказать судье, что ему - адвокату Авдонину не было дано возможности ознакомиться со всеми листами дела, а я вот хочу ознакомиться и  ксерокопировать все листы. Надо быть внимательной, так как есть оборотные листы!
(Я эти рекомендации <…> воспроизвожу здесь так, как успела записать). 

Владимир Алексеевич стал меня расспрашивать, когда я сама поеду в суд, чтобы копировать дело (он явно хотел поторопить меня). Я сказала, что завтра (в четверг) я, к сожалению, не могу. Надо скорее – настаивал Авдонин. Почему не можете? Я вынуждена была сообщить, что попала в  ДТП и завтра должна после работы ехать в ГАИ, то есть я сама смогу попасть в суд не раньше пятницы.

Вскоре я поняла, почему адвокат торопит меня. Авдонин высказался по поводку того, что мой отец  его спрашивает: «Когда Вы пришлете, то, что отфотографировали на суде?». Я пришлю, сказал адвокат Авдонин, но не знаю когда. «У меня нет обязательств перед Вашим отцом. Я ему ничего не должен! Я выполняю свои функции. Но когда смогу прислать, не знаю – могу сегодня, могу завтра. Я не - не хочу, я занят. У Вашего отца один вопрос, а у меня их много.» (Эта тема фигурировала где-то во второй половине  разговора)

Список листов уголовного дела, которые следует обязательно скопировать, судя по тому, как я поняла Авдонина: 15-18, 19, 22-23, 24-30, 62-65, 66-68.  + Постановление о продлении срока дознания на 1 мес.

Красносельский районный суд г. Санкт-Петербурга
Судье Анискиной Т. А.
от Новиковской О. А., защитника Новиковского Е. А.
по делу № 3/2-6/2010

Прошу разрешить мне ознакомиться с материалами дела   № 3/2-6/2010  (рассматривалось в суде 20.09.2010) и снять  ксеро- либо фотокопии листов с 1 по 71.
Новиковская О. А., 27.09.2010 

Красносельский районный суд г. Санкт-Петербурга
Судье Анискиной Т. А.
от Новиковской О. А., защитника Новиковского Е. А.
по делу № 3/2-6/2010

Прошу разрешить мне ознакомиться с материалами дела   № 3/2-6/2010  (рассматривалось в суде 20.09.2010) и снять  ксеро- либо фотокопии с некоторых листов, в частности: протокол судебного заседания, ходатайство дознавателя Локтевой В. С. о помеении Новиковского Е. А. в психиатрический стационар, постановления о продлении срока дознания, медицинские справки, материалы допаросов и проч.
Новиковская О. А., 27.09.2010 

 

Е. В. А.  – А. Алексееву

А. Н., что-то давно нет от вас вестей. <…> Как дела у Егора, было ли мед. заключение в августе? <…> 26.09.2010.

А. Алексеев – Е. В. А.

<…> На сегодня, похоже, почувствовав энергичное сопротивление, дознание пытается "снять проблему" тем, чтобы при помощи судмедэкспертов запрятать "неудобного подозреваемого" в психушку, якобы на дополнительное обследование. По крайней мере именно это предлагается в так наз. "Сообщении о невозможности дать заключение", за подписью трех психиатров. По счастью суд, без которого в деле недобровольной госпитализации не обойтись, 20.09.2010 отклонил соответствующее ходатайство дознавателя -  всего лишь по процедурным основаниям (та небрежно оформила документы). Но это - временная отсрочка.  Еще до суда эта ситуация проанализирована в очередном обращении Ольги Новиковской в прокуратуру от 15.09.2010. (См. выше. – А. А.).
Спасибо за Ваш интерес и обеспокоенность.  <…>  26.09.2010.

 

Может ли мать быть защитником?

А. Алексеев – О. Новиковской, В. Белякову

Оля! Владимир Геннадиевич!

Посылаю Вам «на суд» проект заявления Ольги в суд с просьбой о назначении ее защитником своего сына. Также и обширный юридический комментарий по данной проблеме. <…>

Тут же – два варианта (максимум / минимум) просьбы о копировании материалов дела, посвященного рассмотрению ходатайства дознавателя  Локтевой о помещении Егора в психиатрический стационар.

Будем надеяться на удачу миссии Ольги в Красносельском суде, в понедельник.

Ваш – Андр. Ал. 24.09.2010. 10:25.

 

В Красносельский районный суд г. Санкт-Петербурга

от Новиковской Ольги Андреевны,

Я являюсь близким родственником – матерью – подозреваемого Новиковского Егора Александровича, 1986 г. рожд, инвалида 2 группы, не содержащегося под стражей, проживающего вместе со мной. 29.04.2010 в отношении Новиковского Е. А. было возбуждено уголовное дело № 216766 по признакам преступления, предусмотренного ч. 1 ст 228 УК РФ. В настоящее время дело находится в стадии дознания в Красносельском РУВД..

Ныне защитниками Е. А. Новиковского являются адвокаты В. Г. Беляков и В. А. Авдонин (согласно соответствующим ордерам). В соответствии со ст. 49 УПК РФ, по определению или постановлению суда в качестве защитника могут быть допущены наряду с адвокатом один из близких родственников обвиняемого или иное лицо, о допуске которого ходатайствует обвиняемый. Я прошу суд принять решение о допуске меня, как близкого родственника (матери), в качестве защитника моего сына, Новиковского Е. А.,  на досудебной и судебной стадиях указанного дела..

Главным основанием моей просьбы (к которой присоединяется и мой сын, о чем ниже) является то обстоятельство, что при его психиатрическом заболевании (по которому установлена инвалидность), я, как мать, являюсь единственным человеком, от которого зависит его физическое и психическое благополучие и к которому он испытывает безусловное доверие.

Сказанное выше может быть подтверждено Новиковским Е. А. в суде, если он будет вызван в качестве свидетеля.

Кроме того, сам Новиковский Е. А. уже обращался в суд с ходатайством о допуске меня в качестве его защитника при рассмотрении 20.09.2010 в Красносельском районном  суде ходатайства дознавателя Локтевой В. С. о помещении подозреваемого Новиковского Е. А. в психиатрический стационар для судебно-психиатрической экспертизы (дело № 3/2-6/2010).  Суд удовлетворил ходатайство Новиковского Е. А., но, к сожалению, лишь частично, а именно: я была допущена в качестве защитника только на период данного судебного заседания. (См. приложения 3 и 4).

Теперь я прошу суд специально рассмотреть вопрос об осуществлении моим сыном, Новиковским Е. А., своего права на защиту со стороны близкого родственника (матери), начиная с настоящего момента, т. е. равно на досудебной и судебной стадиях уголовного дела № 216766.

Мне известно о противоречивых толкованиях вышеуказанной нормы ст. 49 УПК РФ: относится ли она к допуску близкого родственника в качестве защитника только  на судебной стадии или на всех стадиях уголовного процесса. Однако, во избежание получения отказа на мою просьбу, я обращаю внимание суда на то, что в УПК РФ вовсе не говорится о каких-либо процессуальных ограничениях указанного права на защиту..

Новиковская О. А.

25 сентября 2010.

Приложения:

1) 2 копии настоящего заявления

2) Квитанция об уплате пошлины

3) Ходатайство Новиковского Е А. о допуске его матери Новиковской О. А. в качестве защитника от 20.09.2010

4) Постановление Красносельского суда от 20.09.2010

***

В Красносельский районный суд

от Новиковского Егора Александровича

Ходатайство

Прошу, в соответствии с ч. 2 ст. 49 УПК РФ, вынести постановление или определение о допуске моей матери Новиковской Ольги Андреевны в качестве моего защитника по уголовному делу № 216766.

Прошу настоящее ходатайство приобщить к судебному делу.

Новиковский Е. А. 20.09.2010

(Заявление О. А. Новиковской в Красносельский районный суд было отправлено по почте в тот самый день, которым датировано – 25.09.2010, и получено уведомление о вручении почтового отправления. Ответа на сегодня, 1.11.2010, нет. – А. А.)

 

А. Алексеев – В. Белякову

...Насчет толкования ч. 2 ст. 49 УПК РФ Вы, наверное, правы. Государство якобы заботится, чтобы юридическая помощь была квалифицированной, а на самом деле ему наплевать на подзащитных, их права и интересы. Если в гражданском законодательстве допускается не профессиональное представительство, то в уголовном оно необходимо не меньше. Вполне вероятно, что и не случайно в формулировке ч. 2 ст. 49 отсутствует слово "подозреваемый", а только "обвиняемый". И вообще двусмысленность этой нормы не случайна.

Но пусть всю эту аргументацию излагает судья в своем отказе на посланное заявление, не будем им помогать. Вообще, эта тема заслуживала бы специального определения Конституционного суда, поскольку невозможность для подозреваемого и/или обвиняемого иметь полноценного защитника в лице близкого родственника или вообще человека, которого он не нанимал и которому безусловно доверяет (в отличие от платных адвокатов), явно является ущемлением его прав и, возможно, противоречит Конституции. (Некогда в этом подробно разбираться).

Ваш - Андр. Ал. 25.09.2010. 11:10.

 

Красносельский районный суд – 2

 

Постановление о помещении Е. Новиковского в психиатрический стационар
 (30 сентября 2010 г.)

А. Алексеев – В. Белякову, О. Новиковской

Поделюсь с Вами соображениями относительно завтрашнего суда (30.09.2010, четверг, 12 час., зал 7, судья – Кузуб Ирина Васильевна <…>
Итак, дознаватель Локтева в очередной раз продлила у прокурора срок дознания по делу Егора Новиковского и теперь надеется на положительное решение суда по водворению - по ее ходатайству - Е. А. Новиковского в психиатрический стационар, якобы для экспертизы (кстати, обратите внимание: в ее прошлом ходатайстве не указывался ни срок пребывания на стационаре, ни вопросы для экспертов).
Мне кажется, реалистичной (а не идеальной) целью стороны защиты в этом суде является «всего лишь» выполнение той программы, с которой мы все согласились. А именно: такой программы, которая обеспечивает пусть не немедленный «выигрыш», а создание необходимых условий для не обязательного, но возможного выигрыша в дальнейшем.
В эту программу входит нагружение судебного дела теми ходатайствами, от подачи которых в прошлом заседании суда, якобы из тактических соображений, произвольно уклонился адвокат Авдонин. Ходатайства эти могут быть отклонены, но важно, чтобы они «легли» в дело, оказались к нему приобщены. Ибо то, чего нет в деле, как бы не существует. И перестает быть аргументом в дальнейшем разбирательстве.
Мы ДОЛЖНЫ донести до суда:
А) просьбу подозреваемого о допуске его матери в качестве защитника, наряду с адвокатом (пусть только на данном заседании) – ходатайство 1;
Б) возражение стороны защиты против помещения Егора в психиатрический стационар и просьбу о проведении повторной амбулаторной экспертизы. (При этом очень важно, что в качестве приложения к ходатайству будет приобщено материнское обращение к прокурору Денисову от 15.09.2010, с сильными аргументами против принудительной госпитализации и т. д.) – ходатайство 2;
В) просьбу допросить в качестве свидетелей специалистов, наблюдающих Егора на протяжении длительного времени. (Сам по себе вызов таких свидетелей, вполне уместных, означает перенос заседания суда) – ходатайство 3;
Г) справку психолога, заведомо имеющую отношение к делу, и показывающую, что допрос такого свидетеля необходим – ходатайство 4.
Суд может отклонить хоть все ходатайства, но тем самым лишь насытит аргументами нашу полную кассационную жалобу, если ее придется подавать. (Ну, а предварительную, понятно, надо держать наготове. Ведь до ее рассмотрения нельзя исполнять решение суда, а у дознавателей и так «напряженка» с продлениями сроков дознания).
Я считаю, что не от красноречия защитников зависит итог суда, а от точности и своевременности их действий. Говорить вообще лучше как можно меньше, а только ссылаться на документы, где «все написано».
Пример неуместного «красноречия», на мой взгляд,  - выступление в суде 20 сентября адвоката Авдонина. Процитирую из протокола судебного заседания:
«…Преступление моим подзащитным совершено (?! – А. А.) средней тяжести, психиатрический стационар – это почти тюрьма (! – А. А.), нахождение в изоляции может плохо повлиять (! – А. А.) на Новиковского Е. А.»
Даже если Авдонин говорил не совсем так, он дал некий повод секретарю суда записать именно так. И это теперь навсегда останется. Из этого заявления адвоката, кстати, можно сделать вывод, будто бы сторона защиты признает совершение подозреваемым преступления и всего лишь пытается выдавить из Фемиды слезу.

Володя! Вы очень хорошо «поймали» ментов и прокурорских на нарушении срока, на который продлевается дознание (32 дня вместо 30). Формально Ваша аргументация в жалобе в прокуратуру от 28.09.2010 безупречна. (При ближайшем рассмотрении , это оказалось не так. См. ниже. – А. А.) «Им» все труднее придумывать для Вас отказы. Посмотрим, что придумают на сей раз.
Что касается многократных прокурорских продлений дознания, которых вроде бы не должно быть согласно ч. 3 ст. 223 УПК РФ, то, похоже, это у них рутинная практика.
Мотивировать ее могут явно лукавой формулировкой УПК:

«3. Дознание производится в течение 30 суток со дня возбуждения уголовного дела. При необходимости этот срок может быть продлен прокурором до 30 суток».

Не сказано, что можно продлевать лишь единожды, хоть вроде по смыслу и по нормам русского языка именно так. Но – «что не запрещено, то разрешено» (ДЛЯ НИХ, в деле толкования и нарушения закона).

Итак, удачи нам всем завтра. (В том смысле, в каком изложено выше). <…> Ваш – Андр. Ал. 29.09.2010.

***

Запись для памяти о суде от 30.09.10

Судья Кузуб Ирина Васильевна.  Суд начался в 12.35. вместо 12.00.

В начале судебного заседания мне был задан вопрос: «Кто я ?» Я ответила, как мы условились с отцом Андреем Николаевичем (чтобы избежать моего удаления из зала суда, как это уже было на суде 20.09.10.) - «зритель». Тот же вопрос про меня был задан адвокату В.Г.Белякову, но он сказал – «мать».

Судья опросила Егора о его паспортных данных. Егор их перечислил верно.
Далее дознаватель Красносельсклого РУВД  В.С. Локтева зачитала свое ходатайство о судмедэкспертизе Егора на психиатрическом стационаре. Мне резануло ухо слово «анамнез» в котором дознаватель сделала ударение на «е» в словосочетании « в анамн(\)езе записано».

Судья задала вопрос Егору - согласен ли он с ходатайством дознавателя. Егор ответил: «Нет, Ваша честь, не согласен.» На вопрос – почему, сын сказал, что «есть причины» и сел.

Адвокат заявил  ходатайство о признании защитником меня - матери. Ходатайство было удовлетворено.

Затем  адвокат Беляков заявил ходатайство, в котором говорилось о нарушении сроков продления дознания (вывод такой: «с 23 июля действия незаконные», так как , кажется,  Атрошкова  неправильно продлила срок дознания на 32 дня вместо 30).

Судья спросила - почему же адвокат  раньше не заявлял об этом. Беляков сказал, что ему об этом стало известно лишь 27.09.10. после того, как была возможность ознакомиться с материалами дела по суду от 20.09.10. Судьей был задан вопрос - обжаловал ли адвокат данный  факт. Владимир Геннадьевич сообщил, что обжаловал – им подано заявление в Красносельскую и Городскую прокуратуры 28.09.10. Данное ходатайство было взято из рук Белякова и, как я поняла так же как предыдущее, приобщено к делу.

Затем судья обратилась к прокурору, которая высказалась о том, что в рамках данного дела  этот  вопрос рассматривать не следует - «здесь решается совсем другой вопрос». А поскольку прокурором Красносельской прокуратуры еще не принято решение о незаконности действий дознавателя Локтевой (в связи с нарушениями сроков дознания), то пока они  должны считаться законными. В данный момент суд решает вопрос лишь о стационарной экспертизе.

Был объявлен перерыв в заседании, который длился 10 минут с 12.45. до 12.55.

После перерыва судья, не объявляя никакого решения по последнему ходатайству, спросила – есть ли у нас ещё ходатайства. По договоренности с адвокатом Беляковым я сообщила, что возражаю против госпитализации и стала зачитывать ходатайство Егора о проведении повторной амбулаторной экспертизы. Мне было сказано, что раз ходатайство от имени сына, то он и должен его зачитывать. Я возразила, сославшись на то, что сын, когда волнуется, начинает заикаться, поэтому зачитываю я. Кроме того к ходатайству приложено мое заявление в прокуратуру с подробной аргументацией причин по которым сын не может лечь в больницу.

Мне было сказано судьей, что им не нужны заявления в прокуратуру. Чтобы я сама кратко сказала, из-за чего именно возражаю против стационарной психиатрической экспертизы сына. Я сообщила, что  сын  боится больниц, и  уверена, что  принудительная госпитализация в психиатрическую больницу вызовет ухудшение его психического и физического  здоровья, которое за последнее время существенно улучшилось. Ведь для склонного к страхам и депрессиям человека насильственный отрыв от привычной ему обстановки, от родственной среды, лишение его психологической поддержки со стороны матери  опасно. Нахождение в незнакомом месте в виде стационара может вызвать усиление тревожности и опасность психологических срывов у сына.  Я попросила приобщить к делу данное ходатайство. Его у меня взяли, вместе с прикрепленным к нему приложением (копией моего заявления на имя прокурора Захарова Д.Р.). Но какое по нему было принято решение я не поняла.

Затем адвокат Беляков стал оглашать очередное ходатайство Егора о приглашении в суд специалистов, у которых Егор постоянно лечится: психиатров районного Психоневрологического диспансера – О. Н. Луковской или Е.А. Зверевой и психолога аналитического центра Макарова Г.Л. Ткаченко. В этом ходатайстве адвокату Белякову было отказано.

Далее Беляков просил отложить судебное заседание на том основании, что у защиты не было возможности ознакомиться с ходатайством Локтевой. Сначала судья сказала, что для ознакомления с данным ходатайством адвокату надо написать свое ходатайство. И если вы этого вовремя не сделали, то «это ваши проблемы».  Беляков продолжал настаивать на ознакомлении и ссылаться на то, что о суде  мы узнали лишь 2 дня назад по телефону от дознавателя. Для ознакомления с ходатайством у защиты не было ни  времени, ни возможности.  Кроме того, дознаватель Локтева ответила Белякову  на просьбу ознакомиться с ходатайством, что знакомиться будете в суде.

Судьей был объявлен очередной перерыв в судебном заседании. (К тому же, в Красносельском суде наступило время обеда для сотрудников). Нас просили выйти из зала заседаний, но ходатайства дознавателя для ознакомления не дали, что вызвало мою озабоченность, и я об этом несколько раз сказало адвокату. Ведь на суде 20.09.10. , когда я сообщила о том, что я не ознакомилась с аналогичным ходатайством оно мне было тут же дано Локтевой и я читала его прямо в зале суда. Но Владимир Геннадьевич успокоил меня тем, что  сейчас обеденное время и знакомиться с ходатайством мы будем после его окончания.

Так же, как работники суда, мы с адвокатом ходили обедать, найдя недалеко от суда кафе.

После обеда, мы пошли в Уголовную канцелярию, где нам дали дело. Я не видела обложки этого дела, так как Беляков его открыл и работал с ним. Мне подумалось, что это тоже самое дело, которое было отфотографировано мной 27 сентября. Но меня удивило, что  знакомое мне дело было пришито к папке, а это было просто в нее вложено. Кроме того, уже в конце нашей работы, когда Беляков стал писать на внутренней стороне  задней обложки о том, что он ознакомился с делом (по требованию секретаря) я удивилась, что там нет записи Авдонина, которую я видела при знакомстве с делом 27.09.10. – то есть обложка была точно не та, а вот дело, вложенное в нее было прежним или нет -  для меня осталось тайной.

В течение двух с лишнем часов адвокат знакомился с материалами дела и писал свое ходатайство. Я спросила у Владимира Геннадьевича, не  нужно ли  посоветоваться с отцом. Беляков сказал, что можно бы позвонить Андрею Николаевичу, но некогда. Однако тот вопрос, который он бы задал  отцу, Беляков произнес и я его записала: «Настаивать ли на откладывании дела или сейчас изложить свою точку зрения о ходатайстве Локтевой о стационарной экспертизе?».

Возможно, был и второй вопрос, который адвокат планировал задать А.Н.Алексееву, так как после первого вопроса у меня стоит цифра (2), но ничего больше не написано . Так как Беляков спешил, то звонить не стал. Я же  подумала, что этот разговор лучше вести не мне, а самому Белякову. В любом случае из канцелярии говорить было не возможно. Я все-таки решила позвонить сама и вышла в коридор, но увидела стоявшую там Локтеву. Я вернулась к Белякову и хотела сфотографировать  открытое им в прошитом деле ходатайство Локтевой, но у меня что-то случилось с фотоаппаратом, да и секретарь, увидев у меня в руках фотоаппарат, сообщила что дело дано нам для знакомства и фотографировать его не разрешается.

Тогда я стала просто пытаться переписывать те документы, с которыми работал Беляков. (Писать их до конца я не успевала, так как адвокат их часто перелистывал, сопоставляя даты и прочее). Как я для себя поняла, моя задача была не мешать Белякову – он напряженно думал и излагал свое мысли на бумаге, не имея даже времени набросать их на черновике.
Вот что я успела записать: <…>

Кроме постановлений я переписала то, что сочинял Беляков – его ходатайство на 4 листах.  За  время знакомства с уголовным делом дважды или трижды в канцелярию заходила Локтева и задавала вопрос долго ли еще Беляков будет знакомиться с делом – он отвечал,  «еще довольно долго – тут еще писать и писать» , «еще полчаса по крайней мере». Раза два заходила секретарь из нашего судебного зала  № 7 с тем же вопросом, и получала ответ «еще полчаса по крайней мере» и «минут десять». Некоторое время за тем же столом, где сидели мы, работала и  Локтева. Она что-то переписывала из других дел, затем ксерокопировала их листы, находясь в одном с нами помещении.

Я несколько раз, пока Беляков работал,  выглядывала в коридор, чтобы посмотреть, как там дела у Егора. Чаще всего Егор спал, сидя на скамейке возле канцелярии. (Потом Егор сообщил мне, что к нему несколько раз подходили охранники  и говорили о том, что здесь спать нельзя). Метрах в 10 от Егора на скамейке около Канцелярии гражданских дел сидели Локтева и ее водитель. Я слышала обрывок их разговора о том, что она (Локтева) никак не думала, что <…> столько проторчит в суде. Правда, на полчаса Локтева за  время ожидания куда-то уходила или уезжала, предварительно выяснив у Белякова, что ему еще долго работать.

За время работы адвоката над ходатайством мне звонили отец Андрей Николаевич,  адвокат Авдонин и старший сын Иван. Каждый раз я выходила в коридор, но с отцом я говорить не смогла, так как в коридоре стояла Локтева; Авдонину же я сообщила (в этот момент Локтевой не было), что я признана защитником на данном заседании, нами подано ходатайство о возражении Егора против стационарной экспертизы, и о приглашении специалистов, наблюдающих Егора, но они отклонены, а сейчас Беляков знакомится с делом. Кроме того мне пришлось выходить в коридор самой звонить по рабочим делам – я должна была приехать на работу к 16.30., но это не получалось, и я отменяла назначенные родителям консультации.

Примерно через 2 часа 20 мин (то есть в начале пятого) ходатайство адвокатом Беляковым было написано. В конце этого ходатайства я сделала запись: «Поддерживаю: защитник Новиковская О.А.». Беляков расписался на обложке уголовного дела в том, что он с ним ознакомился. Секретарем канцелярии было предложено  расписаться и мне, но я сказала, что я с делом не знакомилась, а лишь по поручению адвоката выписывала из дела некоторые выдержки, необходимые ему для составления документа. (Я подумала, что когда будет готов протокол заседания,  мне снова надо будет знакомиться с делом. Если же я  распишусь сейчас, то мне смогут чинить  препятствия позже).

После окончания работы в канцелярии мы с В.Г. Беляковым вернулись к залу 7, где  до того происходило наше  прервавшееся судебное заседание. За нами из коридора туда же проследовали Локтева и ее водитель. Но судья И.В. Кузуб была занята – там происходил уже другой суд – пришлось подождать минут 20.

Около 16.45. нас пригласили в зал.  Беляков сказал, что он дает судье отвод, так как видит ее личную заинтересованность в том, что она отклоняет ходатайства без их рассмотрения, в том числе и простое ходатайство, из которого явно видно нарушения закона Атрошковой и Локтевой, чем поддерживает ходатайство дознавателя Локтевой. Наши же ходатайства судья отвергает одно за другим. Судья стала опрашивать участников процесса – поддерживают ли они ее отвод или нет.  Сначала был задан вопрос Егору. Он ответил «Извините, Ваша честь, я не понял». Судья попыталась разъяснить Егору, что адвокат хочет отстранить ее от ведения данного дела, но Егор лишь еще раз повторил, что не понимает. Судья  сделала вывод, что Егору «все равно». Затем  судья Кузуб спросили меня  – я ответила, что поддерживаю требования адвоката. Судья пыталась внушить мне, что за то, что она всего лишь отклоняет ходатайства ее нельзя отстранять. Я, воспользовавшись моментом, задала вопрос о том, будут ли приобщены к делу  ходатайства, которые судом отклонены. Судья ответила: «Да!»   Я продолжала поддерживать Белякова.   Дознаватель Локтева В.С.  и прокурор Гершевская  Ирина Александровна, на вопрос судьи об ее отводе, ответили, что  «доверяют судье».

Был объявлен перерыв – судья  И.В. Кузуб ушла в совещательную комнату обдумывать,  отстранить ли ей себя от дела или нет. Участников же процесса попросили в очередной раз покинуть зал.

Всех вновь пригласили в зал, и судья И.В. Кузуб объявила, что «суд постановил» судью не отводить. Беляков начал зачитывать свое последнее рукописное ходатайство (составленное в канцелярии), в котором говорится о нарушении сроков продления дознания, о том что с документами о продлении подозреваемого и его защитника не знакомили,  о незаконности действий Локтевой, о том, что о судебных заседаниях нас предупреждают по телефону за два дня до суда, не дают возможность заблаговременно ознакомиться с ходатайством о помещении Новиковского на стационарную судмедэкспертизу.

При этом адвокат произнес дату, стоящую на  ходатайстве Локтевой, касающегося  госпитализации Егора – 15.09.10. Судья Кузуб тут же сказала, что это старое  ходатайство, которое уже рассматривалось на прошлом судебном заседании 20.09.10. Сегодня же мы говорим о другом – новом ходатайстве  от 23.09.10. Беляков сообщил, что нам для ознакомления в канцелярии был предоставлен лишь этот документ. Так что же сказала судья – вы считаете, что мы подсунули Вам не тот документ? Судья сделала вывод, что адвокат Беляков плохо смотрел, и потрясла лежащим у нее на столе делом.  Она сообщила, что нужное  ходатайство находится в самом начале этого дела. Тогда адвокат подошел к столу, за которым сидела судья, и попросил показать ему это ходатайство. Судья, держа дело в руках, показала адвокату, что ходатайство в деле есть, но прочитать ему не дала, несмотря на его просьбу об этом.  

Не могу не отметить, что в документе, написанном Владимиром Геннадьевичем упомянуты листы дела 73-75, на которых было расположено ходатайство Локтевой о психиатрической экспертизе Егора. Неужели же адвокат не заметил нужного ему ходатайства?!!! Да еще в самом начале дела! Мне это кажется невероятным. Скорее всего, нам в самом деле дали дело без последнего ходатайства Локтевой. <…>

Когда Беляков читал свое ходатайство, судья несколько раз хотела прервать его. Судья Кузуб требовала два или три раза, чтобы Беляков назвал дату ходатайства 23.09.10, но он не соглашался, объясняя, что сегодня имел возможность познакомиться только с ходатайством от 15.09, и только эта дата стоит в листе, который он зачитывает. Судья же говорила о том, что «это ваши проблемы, если вы знакомились не с тем ходатайством», обвиняла адвоката в том, что он «делает это специально», но Беляков все же настаивал на чтении своего ходатайство. Тогда судья вынесла адвокату Белякову    замечание с занесением в протокол судебного заседания (судья  даже напомнила секретарю, чтобы та не забыла сделать эту запись),  более не спорила и уткнулась в  бумаги, лежащие у нее на столе. Владимиру Геннадьевичу удалось  дочитать до конца  ходатайство. Он попросил приобщить его к делу. Я так и не поняла, приняла  ли судья это ходатайство или отказала.

Судья обратилась к прокурору с  вопросом по поводу зачитанного ходатайства адвоката Белякова и та сказала, что «это совсем другой порядок» и что она считает, что сроки продления все правильные. Затем прокурор какое-то время говорила о необходимости стационарной экспертизы для Егора. Судья удалилась выносить решение. Мы снова выходили ожидать в тамбур.

Не помню, забрала ли судья у Белякова его рукописное ходатайство. (Спросить у В. Б.!)

Пока сидели  перед залом, мы с Беляковым недоумевали по поводу того, что так и не видели  ходатайства дознавателя от 23.09.10. Беляков сказал, стоящей рядом В.С. Локтевой, что нам так и  не была предоставлена возможность увидеть ее последнее  ходатайство о назначении стационарной экспертизы Новиковскому и попросил её показать нам ходатайство.  Локтева ответила: «Я не обязана Вам его показывать!»  Кстати, в это время дознаватель прошивала какие-то листы. (Возможно, к нашему делу эти бумаги не имели отношения. А может быть это было как раз то самое ходатайство? Листов было не много. Они не были  похожи на то толстое дело, которое мы сегодня видели в канцелярии.).    

(Не очень понятно, чем вызвано такое противодействие дознавателя и судьи ознакомлению стороны защиты с  постановлением дознавателя о возбуждении ходатайства о назначении Е. Новиковскому стационарной судебно-психиатрической экспертизы. Несколько дней спустя, при знакомстве с делом и материалами суда 30.09.2010 адвокат Беляков сфотографировал это постановление, и оно оказалось практически ничем, кроме даты, не отличающимся от предшествующего постановления, фигурировавшего на заседании суда 20.09.2010.

Кстати сказать, и замечание судьи, объявленное ею адвокату В. Белякову, в протоколе заседания суда, с которым имела возможность позднее ознакомиться сторона защиты, отсутствует. – А. А.).

Когда нас вновь пригласили в зал, мы еще не успели войти и сесть на места, а судья уже стала что-то читать. Она по обыкновению   неразборчивой монотонной скороговоркой что-то бубнила, склонив голову над бумагами, понять ее было совершенно невозможно –скорее всего она читала постановление. Люди в это время еще только входили в зал, садились, двигая стулья. У меня сложилось впечатление, что судья не только очень спешит, но и таким образом выражает всем  свое презрение. Наконец сели. В результате без четверти шесть мы выслушали решение судью И.В. Кузуб о том, что Егора необходимо поместить на стационарную психиатрическую экспертизу.

В 17.50. Беляков с Егором успели подать предварительную кассационную жалобу в кабинет 5. (См. ниже. – А. А.) Локтева это видела, однако сообщила, что Егору и адвокату необходимо в понедельник с утра к ней подойти для того, чтобы подписать постановление о назначении стационарной психиатрической экспертизы. На слова адвоката Белякова, что пока жалоба не рассмотрена нельзя Егора класть в больницу Локтева ответила, что у нее есть решение сегодняшнего суда и она будет проводить свои следственные действия. Беляков сказал, что не может придти в понедельник. Локтева была готова ждать до 19 часов, но адвокат ей ничего не пообещал. По поводу Авдонина я сказала, что сегодня он болен, а про понедельник не знаю – «звоните ему сами».

В 18 часов из зала суда вышла секретарь и вынесла всем по экземпляру судебного постановленияпо, в том числе и Егору. Егора в коридоре она не увидела (тот уже ушел в машину). Секретарь  спросила : «А мальчик-то где?» (Не «подследственный», не «подозреваемый», не «обвиняемый», а МАЛЬЧИК-  24 лет и ростом 1 м 83см.). Вот такое впечатление Егор произвел на секретаря своим поведением на суде.

После суда Беляков  звонил Авдонину, рассказал о его итогах; предупредил, что не надо спешить встречаться с Локтевой. Решили ждать от нее повестки. Затем Владимир Геннадьевич звонил моему отцу.

В суд Красносельского  района
По уголовному делу  №   216766
ОД МОБ Красносельского РУВД 
От адвоката Белякова В.Г., защитника Новиковского Е.А.
                                                         

В постановлении судьи Красносельского районного суда Анискиной Т.А. 20.09.2010   об отказе в удовлетворении ходатайства дознавателя Локтевой В.С. о помещении Новиковского Е.А. в психиатрический стационар указано, что срок дознания по уголовному делу № 216766 продлен зам. прокурора на 30 суток до 23.09.2010 г., при этом отсутствует расшифровка подписи лица, продлившего срок дознания, отсутствует фамилия – зам.прокурора.

Там же судья Анискина Т.А. указывает, что в соответствии с ч.4 ст.7 УПК РФ  постановление дознавателя должно быть законным, обоснованным и мотивированным. 

27.09.2010 г. нам удалось ознакомиться с материалами, представленными в суд  дознавателем Локтевой В.С.

Ни дознаватель Локтева В.С., ни ранее принявшие к своему производству данное дело дознаватели Голиков С.Е. и Атрошкова О.В. с документами о продлении сроков дознания нас не знакомили.

Как выяснилось 27.09.2010 г., продление срока дознания дознавателем Атрошковой О.В. 23.07.2010 на 30 суток до 24.08.2010 является незаконным, т.к. 30 суток истекают 22.08.2010.

Также незаконными являются все следственные действия с 23.07.2010  по данному делу.

Вдвойне незаконными эти действия являются после незаконного продления срока дознания  по ходатайству дознавателя Голикова С.Е. от 26.06.2010 г., поскольку продление сроков на 30 суток в соответствии со ст.223 УПК РФ уже было исчерпано при продлении дознания 28.05.2010 г. .

На основании изложенного

1. Отказать в удовлетворении ходатайства дознавателя Локтевой В.С. о помещении Новиковского Е.А. в психиатрический стационар.
2. В соответствии с ч.5 ст.125 УПК РФ признать незаконными документы от 26 июня, 23 июля, 24 августа 2010 г., продлевающие сроки  дознания  по уголовному делу № 216766.
3. В соответствии с ч.7 ст.125 УПК РФ приостановить исполнение всех решений дознавателя Локтевой В.С. по уголовному делу № 216766 с 24.08.2010
 
Адвокат В.Г.Беляков
(30.09.2010)


Федеральному судье Кузуб И. В.
От адвоката Новиковского Е. А.
Белякова В. Г.

Ознакомление с постановлением о возбуждении перед судом ходатайства о помещении обвиняемого (правильно: подозреваемого Новиковского Е. А. – А. А.), не находящегося под стражей, в психиатрический стационар для производства судебно-психиатрической экспертизы от 15.09.2010, хочу обратить внимание суда на следующие нарушения закона,  как в самом постановлении, так и в прилагаемых к нему материалах.

1. В данном постановлении стоит дата 15.09.10, т. е. использовано то постановление, на которое судьей Атрошковой уже вынесено постановление об отказе от 20.09.10 (л. д. 73-75).

2. Судья Анискина Т. А. указывает, что данное постановление от 15.09.10 должно быть законным, обоснованным и мотивированным, сомнения у судьи… тот факт, что при продлении срока дознания до 23.09.10… отсутствует расшифровка подписи, отсутствут фамилия зам. прокурора.

Поскольку нет такого подтверждения данного листа, нет его фамилии, нети никакого документа, подтверждающего подлинность документа о продлении срока, нет оснований считать этот документ подлинным. Таким образом, и сегодня 30.09.10 даоснование для отмены постановления Локтевой …

3. Постановление о возбуждении ходатайства о продлении срока дознания от 23.09.10, продленное зам. прокурора Бочаровым Г. П. (далее постановление от 23.09.10 страдает следующими нарушениями закона (л. дела 10):

А) В нарушение ст. 223 УПК РФ о том, что зам прокурора вправе продлять дознание на срок до 30 дней, и что это право уже было исчерпано при продлении 28 мая 10 г. (лист дела 3f) зам. прокурора района опять продляет срок дознания, при этом на не указанную в законе цифру 1 мес.

Б) В постановлении от 23.09.10 указаны не соответствующие действительности данные «на основании части первой ст. 223 УПК РФ уведомил о проблении срока дознания подозреваемого Новиковского Е. А., а также его защитника, разъясняя порядок обжалования настоящего постановления»
Ни я, ни Новиковский Е. А. , ни его мать Новиковская О. А. , ни адвокат Авдонин не были уведомлены о продлении срока дознания и не разъяснялся порядок его обжалования.
Мало этого, о судебном заседании 30.09.10 мы были … по телефону 28.09.10.
При этом на мое требование ознакомиться с постановлением о возбуждении ходатайства о помещении Новиковского Е. А. в психиатрический стационар Локтева В. С. ответила, что мы с ним познакомимся в суде.

4. Другие документы, приложенные к постановлению от 15.09.10 также не законны.:

А) наиболее назаконно продление срока дознания 23.07.10 (д. д. 6).
Хотя 30 суток этого продления истекают 22.08.10, зам прокурора Мостовщиков продлевает срок дознания до 24.08.10, опять же подозреваемый и защитник об этом не уведомлены, хотя противоречащая фактам запись Атрошковой О. В. утвеждает обратное.

Б) Поскольку фактический срок дознания прервался (только по этому постановлению от 23.07.10 (л. д. 6), 24 августа 10 г. дознаватель Локтева В. С. приняла дело к своему производству (л. д. 8), что незаконно.

В) Все последующие постановления Локтевой В. С. по данному делу № 216766 также не являются основанными на законе, поскольку она незаконно приняла дело к своему производству.

5. Предшествующие принятию дела Локтевой В. С. к своему производству документы дознавателей Голикова С. Е. и Атрошковой О. В.  также незаконны, начиная с документа о продлении от 26.06.10, уже в нарушение ст. 223 УПК РФ, продлевающего дознание до 90 суток.
С этой  даты (26.06.10) все документы дознания незаконны.

6. Несмотря на мое ходатайство от 29.10.10 с разъяснениями высказанных нарушений, оглашенных сегодня 30.09.10 в судебном заседании в присутствии судьи И. В. Козуб и с требованиями отказать в удовлетворении ходатайства дознавателя Локтевой В. С., признать незаконными документы о продлении дознания от 26.06, 23.07, 24.08, приостановить исполнение всех решений дознавателя Локтевой В. С. с 24.08.10, судебное заседание было продолжено и судья предложила нам ознакомиться с ходатайством Локтевой В. С.
В результате … еще одно незаконное постановление с продлением дознания до 23.09.10, т. фактически на 176 дней.
На основании изложенного, в соответствии со ст. ст. 7,125,203 УПК РФ

1. В соответствии с ч. 5 ст. 125 УПК РФ признать незаконными документы от 26.06, 23.07, 24.08.10 г., продлевающие сроки дознания по уголовному делу № 216766.
2. В соответствии с ч. 7 ст. 125 УПК РФ приостановить исполнение всех решений дознавателя Локтевой В. С. по уголовному делу № 216766 с 24.08.2010.
3. Отказать в удовлетворении ходатайства дознавателя Локтевой В.С. о помещении Новиковского Е.А. в психиатрический стационар.
       
Адвокат В.Г.Беляков
30.09.2010

(Первое ходатайство было подготовлено заранее и подано адвокатом Беляковым в начале заседания суда, второе - составлено и подано после предоставленной ему возможности ознакомления с делом – см. выше, и подано во второй половине заседания суда 30.09.2010).
***

А. Алексеев - В. Белякову.

<…> Я изучил те материалы судебного заседания от 30.09.2010, которые мне прислали Вы и Ольга. Ваше  развернутое ходатайство о приостановке исполнения решений дознавателя Локтевой и т. д, переписанное Ольгой, я расшифровал. Посмотрите, поправьте (разумеется, только ошибки переписывания, а не собственные, ибо документ уже подан и редактированию не подлежит. Исправления выделяйте цветом).

Должен сказать, что с оспариванием продления срока дознания будто бы на 32 дня (вместо 30) в резолюции прокурора на постановлении дознавателя Атрошковой от 23.07.2010 Вы все-таки ошиблись. Дело в том, что предыдущее продление было не до 23 июля, а до 25 июля (см. соответствующее постановление). Стало быть, июльское продление до 24 августа (а не до 22 августа, как Вы считали бы правильным) было правомерным.

На изыскания в этом направлении меня подтолкнула аргументация судьи в известном нам постановлении от 30.09.2010. А подняв первичные документы (постановления о продлении сроков дознания), я убедился  в сказанном выше воочию.
Другое дело, что в постановлениях всех дознавателей откровенное вранье, будто бы о продлении срока дознания были оповещены подозреваемый и защитник. Но на признание решения дознавателя незаконным это обстоятельство не тянет. Равно как и отсутствие расшифровки подписи зам. прокурора (его фамилии) в документе.

(Впрочем, насчет обязательности ознакомления с ходатайством дознавателя о помещении в психиатрический стационар может пригодится ссылка на определению Конституционного суда РФ от 8 июня 2004 г № 194-О, которую Вы же в свое время разыскали).

Остается открытым вопрос о законности / незаконности многократных продлений срока дознания. Закон тут мало внятен. Но менты и прокурорские, как видно, толкуют ст. 223 УПК РФ в свою пользу. (Интересно, что судья Кузуб в своем постановлении ссылается не на часть 2, а на ч. 4 ст. 223, где, кстати сказать, упоминается и судебно-психиатрическая экспертиза как повод для продления срока дознания).

В этом последнем вопросе, я думаю, необходима контрольная профессиональная консультация (не по данному делу, а по толкованию закона).

Нашей главной задачей сегодня является подача полной кассационной жалобы. Слава Богу, постановлением Красносельского суда от 30.09.2010 мы уже располагаем, а оспаривать надо именно его (а не действия дознавателя и т. п.; на них можно писать только жалобы в прокуратуру или в суд).

Я думаю, логика построения кассационной жалобы должна состоять в предъявлении тех наших аргументов против удовлетворения ходатайства дознавателя Локтевой о помещении Е. Новиковского в психиатрический стационар, о которых судья Козуб была поставлена в известность, но их игнорировала (отклонение ходатайств и т. д.).

Фактически сроки для подачи кассационной жалобы жестче, чем  могли бы быть. Суд состоялся 30 сентябпя. Срок для жалобы – 10 дней. Но 9 и 10 октября – суббота и воскресенье. Подавать в последний рабочий день (пятница) рискованно, да и у Ольги в этот день состоится юбилей. Стало быть, уже в четверг, 7 октября, жалоба должна быть в суде.

Таким образом, проект кассационной жалобы, который Вы предполагаете изготовить, требуется уже завтра, ибо доработка может оказаться трудоемкой.

В целом я оцениваю итог прошедшего суда не как неудачу, а как естественный, ожидаемый результат, за которым должно следовать дальнейшее сопротивление тотальным безобразиям, кои предъявляет нам наша правоохранительная система. Разумеется, не надо повторять «детских ошибок». Которых и на этом этапе не удалось совсем избежать. <…>  1.10.2010.

После суда. Кассационная жалоба  и другие официальные документы (1-10 октября 2010)

на протокол судебного заседания 30.09.2010
адвоката Белякова В. Г., защитника Новиковского Е. А.,
по делу № 3/2-8/10

1. На л. д. 85 неверно указано время открытия судебного заседания – в 10 часов 30 минут. Верное время: 12 часов 25 минут.

2. на л. д. 86 не полностью приведены слова защитника Новиковской О. А. и не упоминается заявленное ею ходатайство, зачитанное ею от имени сына, имеющееся в деле на л. д. 79-82.
О. А. Новиковская говорила так: «Сын  боится больниц и  я уверена, что  принудительная госпитализация в психиатрическую больницу вызовет ухудшение его психического и физического  здоровья, которое за последнее время существенно улучшилось. Ведь для склонного к страхам и депрессиям человека насильственный отрыв от привычной ему обстановки, от родственной среды, лишение его психологической поддержки со стороны матери  опасно. Нахождение в незнакомом месте в виде стационара может вызвать усиление тревожности и опасность психологических срывов у сына».
После этого она зачитала ходатайство (л. д. 79-82). О. А. Новиковская зачитала только само ходатайство на л. д. 79, о назначении повторной амбулаторной СПЭ, сказав, что к нему приложена копия ее обращения к прокурору района Д. Р. Захарову и передала ходатайство с приложением (л. д. 79-82) судье Кузуб И. В.

3. На л. д. 86 не точно приведены мои слова о вызове на допрос специалистов, у которых наблюдается Новиковский Е. А.
Я мотивировал вызов указанных в ходатайстве (л. д. 77) специалистов тем, что они в течение ряда лет и наблюдают Новиковского, и помогают ему, поэтому их свидетельства важны для заключения экспертов.

4. Подозреваемый Новиковский Е. А. на л. д. 86 не возражал против моего ходатайства о вызове свидетелей, тем более, что он его подписывал, однако его слова об этом в протоколе стоят после слов дознавателя о своем ходатайстве, против которого он как раз возражал (л. д.  86).

5. На л. д. 87 не полностью и не точно приведены мои слова о том, что никто не ознакомил меня с материалами дела.
Я просил ознакомить меня с ходатайством дознавателя Локтевой, поскольку (как объяснил на суде) еще в телефонном разговоре с ней о предстоящем 30.09 заседании суда я просил ее ознакомить меня с указанным ходатайством, однако получил отказ. При этом я зачитал суду выдержку из определения Конституционного РФ от 8.06.2004 № 194-0 о том, что без ознакомления подозреваемого и защитника  с таким ходатайством и предоставления возможности изложить свою позицию не предполагается право суда первой инстанции принимать окончательное решение по ходатайству слеждователя о помещении подозреваемого в психиатрический стационар.

6. На л. д. 87 не точно отражены обстоятельства заявления мной ходатайства от 30.09.10 (л. д. 83).
Во время его чтения судья Кузуб И. В. Прервала меня в момент указания даты ходатайства дознавателя Локтевой В. С. (15.09.2010) – л. д. 83.

Она сказала, что дата ходатайства – 23.09.10.Н это я возразил, что такого ходатайства в представленных нам с Новиковской О. А. материалах не было, и продолжил чтение ходатайства (л. д. 83) с датой 15.09.2010.
Судья снова прервала меня и сказала, что дата рассматриваемого сегодня ходатайства – 23.09.2010.
На это я вновь возразил, что такое ходатайство мы в предоставленных на материалах не обнаружили, и подошл к столу судьи Кузуб И. В. с просьбой датиь нам ознакомиться с ходатайством от 23.09.2010.

Судья показала какой-то текст, подшитый сверху материалов дела, но в руки мне его не дала, несмотря на мое повторное ходатайство, ознакомить меня с ходатайством именно от 23.09.2010.

Так, ни я, ни О. А. Новиковская, ни Е. А. Новиковский с ходатайством от 23.09.2010 и не были ознакомлены ни на суде, ни после него (когда я, в присутствии О. А. Новиковской и Е. А. Новиковского, просил дознавателя Локтеву В. С. ознакомить меня с ее ходатайством от 23.09.2010.

Поэтому не соответствуют действительности приписываемые мне на л. д. 87 слова «это мои объяснения в письменном виде по поводу рассматриваемого сегодня постановления дознавателя».

7. Обоснования отказа в ходатайстве дознавателя  (ТУТ КАК-ТО НЕЯСНО! – А. А.) – мои слова касались не только продления сроков, но и того, что без учета мнения защиты о допросе свидетелей-специалистов по поводу проведенной экспертизы и вменяемости и отставания в развитии  подозреваемого Е. А. Новиковского, решение суда будет необоснованным.

8. Не было оглашения материалов дела, которое указано на л. д. 87-88.
Адвокат Беляков В. Г.    4.10.10.

30 сентября 2010 г. Красносельским районным судом по ходатайству дознавателя ОД МОБ Красносельского РУВД Локтевой В.С. было принято решение о назначении мне дополнительной судебной психиатрической экспертизы в стационаре.

Считаю данное решение необоснованным и не учитывающим всех обстоятельств дела и прошу это решение Красносельского районного суда отменить.         

Мотивированная кассационная жалоба будет представлена после ознакомления с решением суда в окончательной форме в установленный законом срок.
Новиковский Е. А.
30 сентября 2010 г.

(7 октября 2010 г., т. е. в пределах установленного Законом 10-дневного срока, адвокатом В. Беляковым была подана полная кассационная жалоба на постановление Красносельсого районного суда от 30.09.2010. Ее отвез в районный суд сам В. Беляков. – А. А.)

В Судебную коллегию по уголовным делам
Санкт-Петербургского городского суда
от адвоката Белякова В. Г. , защитника Новиковского Е. А.
(адрес Е. А. Новиковского: <…>),
на постановление от 30.09.2010 по делу № 3/2-8/10
судьи Красносельского районного суда Кузуб И.В.
  

30 сентября 2010 г. судьей Кузуб И.В. Красносельского районного суда г. Санкт-Петербурга по ходатайству дознавателя ОД МОБ Красносельского РУВД Локтевой В.С. было принято  постановление (Приложение 1) о помещении моего подзащитного Новиковского Е. А., подозреваемого по уголовному делу № 216766, возбужденному 29.04.2010, по признакам преступления, предусмотренного ч. 1 ст. 228 УК РФ, не находящегося под стражей,  в психиатрический стационар для производства   стационарной судебно-психиатрической экспертизы.
По этому судебному решению Новиковским Е. А. в тот же день была подана предварительная кассационная жалоба (Приложение 7).

Считаю данное постановления Красносельского районного суда принятым в нарушение ч. 4 ст. 7 УПК РФ, т. е. полагаю его  незаконным, необоснованным,  не мотивированным, а также не справедливым,
     
1. Незаконность обжалуемого постановления суда состоит в следующем.

1.1. Согласно Определению Конституционного Суда РФ от 25.01.2005 № 42-О положения статей 7, 123, 124, 125, 388 и 408 УПК Российской Федерации в их конституционно-правовом истолковании  не допускают отказа  суда при рассмотрении ходатайства  участника уголовного судопроизводства от исследования и оценки всех приводимых в них доводов, а также мотивировки своих решений путем указания на конкретные, достаточные с точки зрения принципа разумности, основания, по которым эти доводы отвергаются.
В заседании суда 30.09.2010 стороной защиты были заявлены 7 ходатайств, из них 5 в письменном виде.     
В нарушение вышеуказанной нормы, из заявленных семи ходатайств по крайней мере  четыре  (приложения 2, 3, 4, 5) были отклонены судьей Кузуб И. В.  - без исследования и оценки всех приводимых в них доводов, а также без мотивировки отказа в их удовлетворении. В постановлении суда нет ни слова об этих ходатайствах, а в протоколе судебного заседания (л.д.85-88) искажены обстоятельства исследования и оценки ходатайств и доводов в них, а именно.
В протоколе судебного заседания (л.д.86) искажены мои слова, якобы относящиеся ко всем письменным ходатайствам с просьбой приобщить их к материалам дела. На самом деле, каждое ходатайство заявлялось с просьбой о приобщении отдельно, заявлялось то мной (прил.2,3,5), то Новиковской О.А. (прил.4), о чем указано в п.2 замечаний на протокол судебного заседания (прил. 8).
Судья Кузуб И.В. никакой оценки приводимых в ходатайствах доводов не давала, как и не объявляла никакого решения об отклонении или удовлетворении ходатайств. Единственное её решение сразу по всем ходатайствам в письменном виде – приобщить их к материалам дела, что она и указала в протоколе в начале л.д.87.

1.2. Среди ходатайств была просьба об ознакомлении стороны защиты с постановлением дознавателя Локтевой В. С. о возбуждении перед судом ходатайства о  помещении Новиковского Е. А. в психиатрический стационар. Судья Кузуб И. В.  формально удовлетворила  данное ходатайство.  Но при этом, как выяснилось в процессе судебного заседания, стороне защиты  была предоставлена возможность ознакомиться лишь с материалами, так или иначе обосновывающими указанное постановление  дознавателя Локтевой В.С., а  с самим постановлением  (от 23.09.2010, как было объявлено в суде) ознакомиться так и не удалось, даже после дополнительного  устного ходатайства адвоката Белякова В. Г.
Причем это сделано в нарушение Определения Конституционного суда РФ от 08.06.2004 № 194-О «О конституционно-правовом истолковании статьи 165 и 203 УПК РФ», согласно которому нормы, содержащиеся в названных статьях УПК РФ, не предполагают право суда первой инстанции принимать окончательное решение по ходатайству следователя о помещении подозреваемого в психиатрический стационар для производства судебно-психиатрической экспертизы без предоставления ему и (или) его защитнику возможности ознакомиться с таким ходатайством и изложить свою позицию по этому вопросу.

1.3. К своему ходатайству  дознаватель Локтева В.С. приложила ряд документов, которые есть основания считать фальшивыми, с которыми нам удалось ознакомиться 04.10.2010.

Так, личная подпись в паспорте понятого Васюковича В.В. (л.д.17) существенно отличается от якобы его подписи под якобы его объяснениями  28.04.2010 (л.д.16)   и протоколом досмотра Новиковского Е.А. 28.04.2010 (л.д.15).  
Личная подпись в паспорте понятого Левашова А.Ю. (л.д.19) существенно отличается от якобы его подписи под якобы его объяснениями  28.04.2010 (л.д.18)   и протоколом досмотра Новиковского Е.А. 28.04.2010 (л.д.15).  

Поскольку Новиковский Е.А. утверждает, что при его личном досмотре был только один понятой, что досматривал его Соседов О.Ю., а не Воронецкий С.В., что досмотр производился около 16 часов, а не в 20.30, то есть веские основания считать фальшивыми данные документы – опросы Левашова А. Ю. (л. д. 18), Васюковича В. В. (л. д. 16) и протокол личного досмотра Новиковского Е. А. (л. д. 15).

Изложенное дает основание полагать, что в уголовном деле № 216766, из которого взяты копии указанных  документов, есть ещё фальшивые документы, якобы подтверждающие виновность Новиковского.

Сам Новиковский Е.А. во всех материалах дела №216766 неоднократно заявлял, что обнаруженные наркотики ему подбросили, что сверток не его (дело № 3/2-8/10, листы 15, 57-62), и ни разу не соглашался с подозрениями в его адрес.

По данным фактам 05.10.2010  подано соответствующее заявление в прокуратуру.

Поэтому сомнительна законность возбуждения уголовного дела № 216766 и все следственные действия по нему, а также постановление судьи Кузуб И.В. от 30.09.2010 по делу 3/2-8/10.

1.4. В ч. 3 ст. 15 УПК РФ «Состязательность сторон» указано, что суд не является органом уголовного преследования, не выступает на стороне обвинения или стороне защиты,  суд создает необходимые условия для исполнения сторонами их процессуальных обязанностей и осуществления предоставленных им прав.
В нарушение данной нормы закона,  судья Кузуб И. В., отклонила ходатайство о вызове в суд свидетелей – врачей, давно наблюдающих Новиковского Е. А., и тем самым воспрепятствовала рассмотрению возможных доказательств отсутствия необходимости помещения Новиковского Е. А. в психиатрический стационар.  Кроме того, было нарушено  право моего подзащитного, в соответствии с ч. 4 ст. 46 УПК РФ, представлять  доказательства.

1.5. Изложенные выше обстоятельства (в частности, немотивированный отказ от анализа заявленных нами ходатайств, непредоставление стороне защиты  возможности ознакомиться с самим рассматривавшимся судом постановлением от 23.09.10 дознавателя Локтевой В.С. о возбуждении ходатайства о помещении Новиковского Е. А. в психиатрический стационар и т. д.) дают основания полагать, что судья Кузуб И. В.  лично, прямо или косвенно, заинтересована в исходе данного дела, в связи с чем стороной защиты ей был заявлен отвод.

В протоколе судебного заседания (л.д.87) искажены мои слова с мотивировкой отвода председательствующего судьи, которая указана в п.7 замечаний на протокол судебного заседания, и эти искаженные слова вошли в постановление судьи Кузуб И.В. (л.д.89) об отводе.

2. Необоснованность обжалуемого постановления  суда усматривается нами в следующем.

2.1. Как указано в постановлении суда, в отношении Новиковского Е. А. производилась амбулаторная судебно-психиатрическая экспертиза, результатом которой явилось «Сообщение о невозможности дать заключение» № 2360.791.1 от 26.08.2010. (См. выше. – А. А.)  В указанном сообщении утверждается что, «с учетом настоящего психического статуса,    в связи с различной диагностической оценкой состояния в анамнезе, для более детального клинического наблюдения и обследования, решения диагностики и экспертных вопросов», Новиковский Е. А. нуждается в проведении стационарной психиатрической экспертизы. Суд счел это достаточным основанием для удовлетворения ходатайства дознавателя Локтевой В. С.
При этом  суд никак не обосновал и не мотивировал свой отказ от принятия альтернативного, щадящего решения - удовлетворения просьбы Новиковского Е. А. назначить ему повторную амбулаторную экспертизу (приложение 4, л.д.79).

2.2. Суд  проигнорировал и доводы матери моего подзащитного Новиковской О. А. (допущенной в качестве защитника, наряду с адвокатами, на данном заседании суда). Эти доводы  подробно изложены в ее обращении к прокурору Красносельского района Захарову Д. Р. от  15.09.2010, приложенном к ходатайству (прил.4) а также кратко сформулированы в ее выступлении в суде.

Известно, что  Новиковский Е. А. с детства страдает многими заболеваниями  и состоит на учете в психоневрологическом диспансере Красносельского района,  с диагнозом «Органическое поражение головного мозга смешанной этиологии с психопатоподобными изменениями личности, осложненное токсикоманическим поведением». В 2010 г. ему установлена инвалидность 2 группы по общему заболеванию. Однако  на протяжении многих лет наблюдения и лечения, у специалистов-психиатров ни разу не возникало оснований или поводов для применения к своему пациенту  принудительной госпитализации. Между тем, особенно в настоящих условиях, такая мера представляет существенную угрозу его жизни и здоровью. Мать моего подзащитного Новиковская О. А. указывает на:

а) опасность, в случае стационарной экспертизы, ухудшения состояния здоровья Новиковского Е. А., которое за последние месяцы, по мнению матери Новиковского Е. А.  и наблюдающих его врачей,  заметно улучшилось;

б) перспективу приостановки или утраты регулярности (при отсутствии материнского присмотра) осуществляемого с мая сего года весьма эффективного медикаментозного лечения по назначению врачей психоневрологического диспансера по месту жительства;

в) негуманность насильственного отрыва склонного к страхам нездорового человека от привычной ему обстановки,  от родственной среды, лишения его постоянной психологической поддержки со стороны матери и других родственников;

г) опасность усугубления тревожности и психологических и иных срывов, преодоление которых может потребовать экстраординарных мер.

Новиковская О. А. заявляет: «По моему глубокому убеждению, не только как матери, но и как профессионального педагога-дефектолога, для вынесения окончательного заключения о состоянии душевного здоровья Е. А. Новиковского и факта его вменяемости / невменяемости госпитализации вовсе не требуется» (Приложение 4).

2.3. Сторона защиты считает, что решение задач дознания, в частности, достаточно  определенное заключение судебно-психиатрической экспертизы о состоянии психики  моего подзащитного и его способности руководить своими действиями,  с учетом  всех представленных в деле материалов, а также доказательств, которые нам было воспрепятствовано судьей Кузуб И. В.  предъявить, возможно БЕЗ травматического помещения Новиковского Е. А.  в психиатрический стационар. Для этого достаточно провести повторную амбулаторную экспертизу (коль скоро первая не сумела придти к однозначному выводу, при всем изобилии собранных ею данных) (Приложение 4).

3. Обжалуемое постановления суда является не мотивированным постольку, поскольку в нем отсутствует разбор  изложенных выше доводов, так или иначе прозвучавших в суде, и не содержится опровержения этих доводов и мотивов стороны защиты.

4. Несправедливость обжалуемого постановления суда в смысле ст.383 УПК РФ мы видим в том, что суд отказался учесть личностное состояние моего подзащитного. Последний больше, чем любыми другими неблагоприятными обстоятельствами за те полгода, что уже длится многократно продлевавшееся дознание (см. приложения 2 и 3), напуган перспективой именно госпитализации в психиатрическом учреждении (пусть только ради судебно-психиатрической экспертизы), которая (госпитализация), как уже сказано, вовсе не является крайне необходимой мерой.

На основании ст.ст. 7, 125, 203, 381 УПК РФ, в связи с допущенными в ходе судебного заседания судьей Кузуб И.В. нарушениями, которые, путем лишения или ограничения гарантированных УПК РФ прав участников уголовного судопроизводства, несоблюдением процедуры судопроизводства и т. д., так или иначе воспрепятствовали или могли воспрепятствовать вынесению законного, обоснованного и справедливого решения суда,
                               

Отменить постановление Красносельского районного суда г. Санкт-Петербурга  от 30.09.2010 по делу № 3/2-8/10  о помещении подозреваемого Новиковского Е.А. в психиатрический стационар ГПБ № 6 (наб. Обводного канала, д. 9) для производства стационарной судебно-психиатрической экспертизы.
Вернуть данное дело на повторное слушание в Красносельский районный суд в ином составе суда.

Приложения:

1 .Копия постановления судьи Кузуб И. В. от 30.09.2010 (л.д.90-91) (на 3 листах).

2. Копия ходатайства адвоката Белякова В. Г. по результатам ознакомления с обоснованием ходатайства дознавателя Локтевой В. С. (л.д.83-84) (на 2 листах).

3. Копия ходатайства адвоката Белякова В. Г. об отказе в удовлетворении ходатайства дознавателя Локтевой В.С. (л.д.78) (на 1 листе).

4. Копия ходатайства подозреваемого Новиковского Е. А. о назначении повторной амбулаторной экспертизы (л.д.79) (с приложением, на 4 листах).

5. Копия ходатайства подозреваемого Новиковского Е. А. о допросе свидетелей – специалистов (л.д.77) (на 1 листе).

6. Копия сообщения о невозможности дать заключения № 2360.791.1 от 26.08.2010 (л.д.57-62) (на 6 листах)

7. Копия предварительной кассационной жалобы (на 1 листе).

8. Копия замечаний на протокол судебного заседания 30.90.2010.

9.2 копии полной кассационной жалобы с вышеуказанными приложениями

Адвокат Беляков В. Г.
7 октября 2010 г.

После суда. Из дневника О. Новиковской
(1-4 октября 2010)

После суда, состоявшегося 30.09.10., стало ясно, что Егор неизбежно окажется в психиатрическом стационаре на обследовании. Сыну очень не хотелось верить в это, ведь  больниц он боится больше чем тюрьмы. Егор думал, что поданная им вместе с адвокатом В.Г. Беляковым предварительная кассационная жалоба  оградит его от необходимости ложиться в больницу. Когда же он узнал, что ни предварительная, ни последующая полная кассационная жалоба не могут отменить его помещение  в Городскую психбольницу  № 6  для обследования, Егор очень испугался.  Оказавшись бессильным перед надвигающейся опасностью, как загнанный в угол зверь он  стал нервным и подозрительным,  начал искать виновных в сложившейся ситуации. И вдруг я, возможно, именно  потому, что ближе всех,  и оказалась в его понимании виноватой. Ведь сын верил в меня, полагая, что я могу все. А тут вышло, что я не смогла его оградить от самого страшного – от психиатрической больницы. (Ведь будучи душевно не совсем здоров, он не допускает мысли о том, что у него может быть психическое заболевание. А психиатрической больницы сын не только боится, но и считает унизительным для себя нахождение в этом лечебном учреждении).

Я пережила несколько очень тяжелых для меня  дней, вынужденная слушать от больного, но близкого мне человека, обвинения в том, что я «продала его дознавателю», «договорилась с судьей» и прочее и прочее. (Это при моих-то титанических усилиях оградить сына не только от помещения на больничную койку, но и в попытках доказать истину в почти безнадежной борьбе с системой.)

Справедливости ради надо заметить, что вечером 3 октября Егор, видя, как я расстраиваюсь и даже стараюсь избегать общения с ним, принес мне записку, на которой было старательно выведено большими печатными буквами: «Спасибо мама».

Тем временем дознаватель В.С.Локтева продолжала свою «работу» по помещению Егора в стационар. Еще 30.09.10, сразу после суда, она заявила, что в понедельник 04.10.10. ждет Егора с адвокатом Беляковым в 54 отделении милиции. Цель - ознакомление с постановлением о проведении стационарной судмедэкспертизы. И я, и В.Г. Беляков сообщили, что не сможем там быть в это время и стали настаивать на том, чтобы нам были высланы повестки. Такой же линии, после разговора по телефону, обещал придерживаться и адвокат В.А.Авдонин.   

В пятницу 01.10.10. Локтева послала мне SMS, звонила по сотовому и городскому телефонам, настойчиво напоминая мне о том, чтобы я привела к ней Егора в понедельник. Я же сказала, что работаю в этот день с утра до вечера (отрабатываю  за 30.09.10). Дознаватель уточнила у меня, до какого часа я работаю. Я ответила: до 19.00.  «Вот и приходите к 19 часам в милицию» - заключила Локтева. Я в ответ ничего не обещала дознавателю, сообщила лишь, что посоветуюсь с адвокатом.

Кстати, по городскому телефону  в понедельник  04.10.10. дознаватель  дозвонилась до сына. Егор рассказал, что Локтева кричала на него, из-за того, что никак не может до звониться до меня и до адвокатов. (Когда я работаю - провожу занятия с детьми -  сотовый телефон я отключаю, или просто не беру). Звонок дознавателя Локтевой сильно встревожил Егора.

Но и это было не все! Зная с моих же слов,  что я работаю допоздна, Локтева вместе с мужчиной весьма крупного телосложения (так его описал Егор) около 17 часов явилась  к нам домой. Егор не посмел не открыть им двери. В результате дознаватель вручила сыну повестку на 5 октября, 17 часов. Егор безропотно расписался в получении повестки и даже сказал: «Спасибо».

04.10.10. адвокат В.Г. Беляков ездил в Красносельский районный суд, где ознакомился с делом № 3/2 – 8/10 – о решении вопроса о стационарной психиатрической экспертизе в отношении Егора Новиковского. Тогда же он написал свои замечания на протокол судебного заседания 30.09.10.
 
05.10.10 (вторник)

Во вторник 05.10.10 ко мне на работу заехал старший сын Иван, который последние дни пользовался моей машиной. Мы отправились в Колпино за адвокатом В.Г. Беляковым.

Владимир Геннадьевич работал во вторник до 16 часов. Спасибо Ване, доехали до Питера быстро и даже успели заскочить в Красносельскую прокуратуру, куда Беляков подал свою жалобу. (В процессе ознакомления с уголовным делом адвокат Беляков обнаружил в нем несколько фальшивых документов. А именно – явное не соответствие подписей понятых В.В. Васюкевича и А.Ю. Левашова в их объяснениях и в паспортах.)

(В Красносельскую прокуратуру 5.10.2010 адвокат Беляков отдал не жалобу, а копию жалобы, адресованной в городскую прокуратуру, причем без приложений – фотокопий фальшивых документов. «Оригинал» жалобы отправлен в городскую прокуратуру не был, что компенсировалось позднейшей подачей заявления адвоката Белякова на имя зам. прокурора города И. Резонова от 13.10.2010, куда вошла также и информация о фальсификации подписей понятых. – А. А.).

В 54–е  отделение милиции, забрав по пути Егора, мы прибыли вовремя. Подержав, для порядка, нас в коридоре около 15 минут, дознаватель Локтева, наконец, пригласила Егора и адвоката в кабинет № 5. Я зашла вместе с ними. (В этом же кабинете находились еще два дознавателя: уже знакомая мне и Белякову    О.В.Атрошкова и неизвестная  брюнетка. Обе девушки мило беседовали, жевали пирожки и рассматривали  свадебные фотографии. В.С. Локтевой  же, принявшей дело Егора Новиковского от Атрошковой, пришлось не сладко.)

Беляков попытался  вручить Локтевой копию только что поданной им  в Прокуратуру жалобы на ее действия (о наличии в деле документов с фальшивыми подписями) и настаивал на том, что уголовное  дело надо закрывать.  Локтева отказалась знакомиться с жалобой, утверждая, «что у нее   нет оснований считать, что подписи фальшивые». А по поводу закрытия дела сказала, что «если она сочтет это необходимым, то сообщит об этом адвокату».  Валерия Сергеевна явно нервничала. Руки  выдавали ее волнение. Локтева с ожесточением крутила  в руках какую-то скрепку или резинку. Она даже обронила фразу: «Я скоро с вами начну заикаться».

Так как жалоба дознавателем так и не была прочитана, адвокат прежде, чем поставил свою подпись на протоколе об ознакомлении с назначением Новиковскому Е.А. стационарной судмедэкспертизы, решил кратко изложить содержание своей жалобы на данном документе. Лишь после этого Егор и адвокат,  поставили свои подписи под Постановлением, но рядом с подписями выразили свое особое мнение, написав о том, что они не согласны с решением суда о госпитализации. Затем Егору был дано еще одно такое же Постановление, предназначенное  для адвоката Авдонина. И на нем сын тоже возле своей подписи написал - «не согласен».

Чуть позже адвокатом  В.Г. Беляковым было подано дознавателю Локтевой рукописное ходатайство о допросе свидетеля  А.С. Румянцева. Именно от Румянцева сын шел  28.04.10. – в день, когда был задержан на улице нарядом милиции. Адвокат Беляков решил, что пришло время заявить о еще одном подлоге в этом сфабрикованном уголовном  деле – о несоответствии реального времени задержания Егора и того времени, которое указано милиционерами  О.Ю. Соседовым и В.А. Соломоновым  в Протоколе задержания  от 28.04.10.

После визита в 54 о/м мы заехали ко мне домой на проспект Ветеранов и адвокат Владимир Геннадьевич «скинул» на мой компьютер фотографии всех тех документов, которые у него были  сделаны вчера в Красносельском суде во время ознакомления с уголовным делом  № 34\2 – 8\10.

Когда Владимир Геннадьевич обратил мое внимание на  несовпадении подписей понятых в их паспортах и на объяснениях от 28.04.10., я была поражена этим фактом. Действительно, подпись понятого А.Ю. Левашова в паспорте совершенно другая, причем паспорт получен не так давно - в 2006 году. Зато подпись Левашова до удивления похожа на, стоящую на этом же объяснении,  подпись милиционера О.Ю. Соседова, якобы опросившего данного понятого.

Не могу не обратить внимание, и на то, что подпись понятого  В.В. Васюкевича  тоже весьма далека от оригинала и напоминает, на мой взгляд, подпись милиционера С.В. Воронецкого.

Кроме того, по странному совпадению, оба понятых – и Васюкович, и Левашов «не работают». А может быть это тоже административно задержанные? Именно поэтому ксерокопии их паспортов оказались в распоряжении  нечистоплотных милиционеров? Впрочем,  не исключено, что эти люди  действительно были понятыми в 84-м отделении милиции, но не 28.04.10., а в какой-то другой день и не в связи с задержанием моего сына.

Егор, посмотрев на фотографии понятых, сказал, что того человека, который с усами (то есть Левашова) он, может быть, и видел. Возможно, это был тот единственный понятой, который присутствовал при повторном обыске Егора в отделении милиции. Но время-то на объяснении Левашова стоит неверное! Вряд ли человек мог перепутать 16 и 20 часов. Вот отсюда и возникает необходимость у «стражей порядка» в  фальсификации документов.

Впрочем, есть еще один вариант возникновения липовых понятых. О нем предположили мои коллеги на работе. Добропорядочный гражданин, найдя на улице чужой паспорт, как правило, относит его в ближайшее отделение милиции. А уж там дело милиционеров, как  распорядиться этим документом.

07.10.10 (четверг)

Утром, уходя на работу, я просила Егора никому не открывать двери. Я даже подумала: не закрыть ли его на дополнительный замок, которым я пользуюсь лишь уезжая на лето (от него у Егора нет ключа). Но я не рискнула запереть сына в квартире, так что он не будет иметь возможности выйти из нее в случае какой-либо чрезвычайной ситуации. Кроме того так поступать скорее всего не законно, да и сам Егор боится быть запертым.

Прощаясь, сын пообещал мне отвечать по домофону, что он дома, но открыть дверь не может – мол, «приходите позже, когда мама будет дома.»  Тем не менее, когда в мое отсутствие, вновь появилась дознаватель В.С.Локтева, Егор опять открыл ей двери. На этот раз дознаватель  была уже одна. Она понимала, что Егор, находясь дома один, будет тих и покладист и вежливо подпишет все, что ему предложат. (Прямо сказка «Петушок - золотой гребешок» или про «Волка и семеро козлят»!)

Лишь после того, как Егор расписался в получении очередной повестки о явке 11.10.10. в 54-е отделение милиции для госпитализации в ГПБ № 6 (Обводный канал, дом 9), он стал звонить мне по сотовому телефону и, заикаясь, рассказывать о визите дознавателя. Прочесть повестку до конца он так и не смог, я лишь догадалась по его обрывочным словам, о чем в ней идет речь и выяснила дату. Ругать сына было бесполезно – он и сам был не рад тому, что сделал, и крайне напуган. Я лишь поспешила домой, так как мой рабочий день уже заканчивался.

Дома сын отдал мне злополучную повестку, но весь оставшийся день Егор старался избегать разговоров о повестке, о больнице и, вообще, редко  выходил из своей комнаты.
Похоже у него депрессия.

В этот день адвокат В.Г. Беляков получил по почте письмо от заместителя прокурора города Санкт-Петербурга И.Г. Резонова от 29.09.10., в котором тот обещал провести дополнительную прокурорскую проверку по делу моего сына и сообщил, что соответствующая информация направлена в следственное управление Следственного комитета при прокуратуре РФ по СПб.

08.10.10 (пятница)

После работы в 14 час. за мной опять  заехал  старший сын  Ваня (несмотря на то, что он был болен). Мы с целью экономии времени на машине отправились по правоохранительным учреждениям Красносельского р-на в поисках дознавателя В.С.Локтевой.

В нашу задачу входило выполнить поручение адвоката – вручить Локтевой  ходатайство В.Г. Белякова о закрытии уголовного дела , возбужденного против Егора Новиковского. К ходатайству прилагалась фотокопия ответа прокурора И .Г. Резонова.

В 54 отделении милиции в 14.15. дознавателя Локтевой не оказалось. Комната № 5 была заперта. Дежурная милиционер не могла сказать, где находится Валерия Сергеевна. Мы с  Иваном поехали в РУВД.  Дознавателя Локтевой там тоже не было. Я пыталась дозвониться до Валерии Сергеевны по сотовому телефону, но трубку не брали. Тогда я была вынуждена передать ходатайство вместе с приложением в канцелярию РУВД.

Секретарь  приняла у меня оригинал ходатайства, записав на его копии «Получение 08.10.10.подпись /Макарова/». Печати, к сожалению, в канцелярии не оказалось, а так как «ждать ее придется долго» - так сообщила секретарь, то мною и моим отцом Андреем Николаевичем (с которым я созвонилась, чтобы посоветоваться), было принято решение, не настаивать на печати.

Правда, была другая альтернатива, предложенная секретарем Макаровой, – отнести документ а дежурную часть РУВД – дескать, там дадут талон-уведомление. Но из опыта я знала, что для того чтобы сдать туда документ надо писать заявление на имя начальника РУВД с кратким изложением содержания сдаваемого документа. Кроме того на ходатайстве стояла подпись адвоката, а заявление на принятие этого документа я должна была бы писать от своего имени. Как-то слишком сложно.

К тому же  я уже знала, что канцелярия РУВД по пятницам работает лишь до 16 часов. Была опасность не сдать ходатайство в дежурной части, и опоздать в канцелярии. Так что я решила не рисковать и сдала ходатайство Белякова в канцелярию РУВД пусть даже без печати.

Уже из дома, созвонившись с Беляковым и отцом, и согласовав с ними текст SМS-ки, мы с Ваней (сама я не умею этого делать) отправили ее на имя Локтевой Валерии Сергеевны. Текст был следующим: «Документы для Вас переданы в РУВД. Рекомендую ознакомиться».

10.10.10 (воскресенье) около 18 часов

Адвокат В.Г.Беляков был болен и не мог присутствовать с Егором в 10.00.часов 11.10.10, в день принудительной госпитализации сына в психиатрическую больницу, в 54 отделении милиции. Зная об этом, я позвонила адвокату А.В.Авдонину в надежде, что он сможет быть с нами в это время.

К сожалению, связь периодически  прерывалась, так как  адвокат Авдонин находился за городом. Из разговора я поняла, что Владимир Алексеевич  не может приехать и поддержать нас в трудную минуту. Тогда я попросила его советов в сложившейся ситуации.

Несколько раз в течение разговора адвокат говорил мне: «Зачем Егор подписал повестку, этого не надо было делать?», «Почему вы ему не помешали?». Я оправдывалась, что находилась в это время на работе. Уходя  из дома, я побоялась запереть сына, так чтобы в случае какой-либо опасности он не мог выйти из квартиры. Вместо этого я взяла с Егора обещание, что он не будет никому открывать двери, тем более дознавателю. Я просила Егора сказать Локтевой, чтобы она приходила  вечером, «когда мама будет дома». Сын обещал мне не открывать двери и выполнить мое поручение. Однако, уже во второй раз Егор открыл двери дознавателю Локтевой и безропотно все подписал, да еще, как он сам признался, сказал ей «спасибо!». «Ну вот», - сказал Авдонин, - «на суде он дает показания, ведет себя адекватно, а в этой ситуации не понимает, какие в результате возникнут последствия». Я же сказала, что Егор больной человек, у него нарушена эмоционально-волевая сфера и его поведение не всегда можно предугадать.

В.А. Авдонин явно не знал, что посоветовать мне в сложившейся ситуации. Сначала он сказал, что поскольку подана кассационная жалоба, то можно не выполнять решение суда и не идти по повестке в милицию. <…> Я же вспомнила вслух о том, что психиатр в районном диспансере на мой вопрос: «Что будет если не идти в психбольницу?» ответила - «Если есть решение суда, то лучше идти. Иначе все равно придут милиционеры и уведут в наручниках».

Тогда Владимир Алексеевич посоветовал взять Егору больничный. Я засомневалась – ведь сын не болеет. «Ну, … скажите, что у него грипп. Сейчас все болеют». Я возразила, что это не возможно. Врач видя, что у Егора нет ни насморка, ни кашля, ни температуры,  не даст ему больничный, да и придти к 10 часам утра (время нашей явки в 54 отделение милиции) терапевт явно не успеет.

Тогда адвокат Авдонин пришел к выводу, что мне следует отвести  Егора в милицию. «Они его отвезут на Обводный канал, дом 9». Дальше Владимир Алексеевич  стал мне объяснять, где находится эта психиатрическая больница, причем, как позже выяснилось, был не прав, так как ГПБ № 6 оказалась около Александро-Невской лавры, а вовсе не на пересечении Обводного и Лиговки.

 

Из переписки с прокуратурой по поводу дела Е. Новиковского. Отложенные эффекты

(Ниже – тексты ряда обращений О. Новиковской, матери Е. Новиковского, и В. Белякова, его адвоката,  в районную и городскую прокуратуру, а также в другие организации,  и некоторых из поступивших оттуда ответов. Документы расположены, как правило,  в хронологическом порядке.  – А. А.)

198259. Санкт-Петербург,
ул. Пограничника Гарькавого.
д. 48, корп. 4

В прокуратуру Красносельского района Санкт-Петербурга
Заместителю прокурора  района
Е. А. Мостовщикову

от  Новиковской О. А, прописана  и   проживаю по адресу:  198259, Санкт-Петербург пр. Ветеранов дом 154, кв. 57. (тел. 730-83-86, сотовый 8-904-337-36-31 или  8-921-187-24-14)

Настоящим сообщаю о получении мною из прокуратуры Красносельского района  за Вашей подписью двух ответов на мое обращение к заместителю прокурора г. Санкт-Петербурга И. Г. Резонову от 7 июня 2010 г.

В обращении шла речь о случае возбуждения уголовного дела  по признакам преступления, предусмотренного  п. 1 части 1 ст. 228 УК РФ, в отношении моего сына Егора Александровича Новиковского, ныне – инвалида 2 группы, заведомо, по моему убеждению и по ряду независимых свидетельств, невиновного. Как указывалось, цель моего обращения к высокопоставленному должностному лицу - «побудить вникнуть в данный конкретный, вроде заурядный, и в то же время очень показательный случай. Расследование этого случая может оказаться полезным и для общих, системных  решений в деле социальной защиты, составляющей предмет деятельности также и органов прокурорского надзора».
Предварительный ответ на свое обращение (от 18.06.2010   №  16/г  1790-2010) я получила из прокуратуры города  еще в июне – о том, что мое обращение переслано «для рассмотрения по существу» прокурору Красносельского района Д. Р. Захарову.

Ответ о результатах  рассмотрения «по существу» я получила больше месяца спустя (а именно – 2 августа 2010 г.), из районной прокуратуры, за подписью зам. прокурора района Е. А. Мостовщикова. Ответ датирован 22.07.2010 (№ 419ж. 2010). А отправлен, судя по почтовому штемпелю на конверте, 31.07.2010. Текст дословно следующий:

«Ваше заявление, поступившее в прокуратуру района 23.06.2010 года, рассмотрено.
Прокуратурой района была проведена проверка  в ходе которой было установлено, что по факту незаконных  действий со стороны сотрудников милиции, следователем СО по Красносельскому району  Санкт-Петербурга  20.05.2010 года было вынесено постановление об отказе в возбуждении уголовного дела по признакам преступления, предусмотренного  ст. ст. 285, 286 и  306 УК РФ на основании п. 1 части первой ст. 24 УПК РФ.
Данное постановление об отказе в возбуждении уголовного дела прокуратурой района признано законным и обоснованным.
В случае несогласия с принятым решением Вы вправе обжаловать его прокурору района».

Текст маловразумительный, да попросту малограмотный, на что обратил внимание его публикатор в Интернете, мой отец, социолог А. Н. Алексеев. См.: Мониторинг дела Егора Новиковского / Когита.ру. Общественные новости Северо-Запада. 19.08.2010.
Несколько дней спустя после этой публикации (а именно – 24 августа 2010 г.) мною был получен «повторный» ответ на то же самое мое обращение к прокурору И. Г. Резонову от 7.06.2010, тоже за подписью заместителя прокурора  Красносельского района Е. А. Мостовщикова. Судя по штемпелю на конверте, этот ответ был отправлен 21.08.2010, А датирован этот документ… написано так, что приходится гадать: то ли 20, то ли 28 июля 2010 г. Выходит,  целый месяц этот ответ лежал в прокуратуре не отправленным?
 А текст – следующий (с сохранением орфографии и пунктуации):

«Уведомляю Вас что Ваше обращение, поступившее из прокуратуры Санкт-Петербурга (когда? – О. Н., А. А.), рассмотрено.
В ранее направленных в Ваш адрес ответах (каких ответах? Имеется в виду воспроизведенный выше? – О. Н., А. А.) сообщалось, что в отношении Вашего сына – гр. Новиковского Е. А. отделом дознания МОМ УВД по Красносельскому району Санкт-Петербурга было возбуждено уголовное дело № 216766 по п. 1 части 1 ст. 228 УК РФ. В ходе проверки материалов дела прокуратурой района не выявлено фактов нарушения уголовного, уголовно-процессуального и административного законодательства. (? – О. Н., А. А.).

Ранее поступившее обращение (чье? – О. Н., А. А.) о возможных неправомерных действий (так написано! – О. Н., А. А.) сотрудников 84 о/м УВД Красносельского района Санкт-Петербурга были (так написано! – О. Н., А. А.) переданы в следственный отдел по Красносельскому району СУ СК при прокуратуре РФ по Санкт-Петербургу, для организации проверки доводов, содержащихся в данных обращениях (каких? – О. Н., А. А.), и принятия решения в порядке ст. ст. 144, 145 УПК РФ. 20.05.2010 г. по обращению о возможных противоправных действиях сотрудников 84 о/м УВД района, зарегистрированному под № 527ск-2010 от 11.05.2010 следователем отдела Карчебным-Гулой Ж. А. вынесено постановление об отказе в возбуждении уголовного дела за отсутствием события преступления, о данном решении и порядке его обжалования Вы надлежащим образом уведомлены. (Человек, написавший эту 10-строчную фразу, явно  не в ладах с русским языком. Интересно, читает ли г-н Мостовщиков то, что подписывает? – О. Н., А. А.). Данный материал проверки изучен, в настоящее время оснований для отмены вынесенного решения не имеется.

В случае несогласия с ответом Вы вправе обжаловать его вышестоящему прокурору либо в суд».

Должна сказать, что второй ответ не уступает первому по степени невразумительности и неграмотности (небрежности?). Если же по существу, то в нем нет ни одного факта, который не был бы уже известен и сообщен мною в своем обращении к прокурору И. Г. Резонову от 7.06.2010, и ни одного довода в опровержение доводов моего обращения.

То есть никакого рассмотрения поставленных мною вопросов «по существу», сверх прежних проверок, проводившихся независимо от моего обращения, в прокуратуре Красносельского района не  состоялось.

Еще замечу, что мне непонятна практика, когда на одно и то же обращение гражданина  приходят два ответа от одного и того же должностного лица, практически одного и того же содержания, но по-разному датированные. Какое же считать подлинным?

Как явствует из вышесказанного оба эти ответа пришли к адресату с превышением месячного срока с момента регистрации обращения  (чья бы тут ни была вина – канцелярии или почты). Поэтому, в отсутствие своевременного ответа, я имела основания 1.08.2010 вновь обратиться в прокуратуру города (не сей раз – на имя прокурора Санкт-Петербурга  С. П. Зайцева),  с просьбой «истребовать из Красносельской районной прокуратуры мое обращение на имя зам. прокурора города И. Г. Резонова от 7 июня 2010 г., не получившее оттуда своевременного ответа,  и рассмотреть его по существу в прокуратуре города».

Мною 24 августа 2010 г. получен нижеследующий ответ, точнее – копия письма прокурору Красносельского района Санкт-Петербурга Д. Р. Захарову, за подписью начальника второго зонального отдела по надзору за уголовно-процессуальной деятельностью РУВД, органов МЧС и юстиции В. В. Шилина, датировано 12.08.2010 (№ 16-1790-2010):

«Направляю Вам для рассмотрения по существу обращение Новиковской О. А., поступившее в прокуратуру города 09.08.2010.
Организуйте тщательную проверку всех доводов заявителя, в случае необходимости примите меры прокурорского реагирования.
О результатах рассмотрения обращений и принятых мерах необходимо сообщить заявителю в установленном законом порядке, а также в прокуратуру города не позднее 10.09.2010».

Выражаю надежду, что на этот раз предписание из вышестоящей инстанции будет выполнено работниками прокуратуры Красносельского района, с соблюдением всех требований закона. Никаких новых просьб, кроме высказанных в своем обращении к прокурору  И. Г. Резонову от 7.06.2010, я не имею. Тем не менее, прошу рассматривать настоящее открытое письмо как обращение в государственный орган,  предполагающее ответ по существу, в установленном законом порядке.

Новиковская Ольга Андреевна, учитель-логопед

28.08.2010

(Текст обращения составлен при участии  Алексеева А. Н, социолога)

Приложения:

1)    Письмо из Красносельской прокуратуры г. Санкт-Петербурга от 22.07.2010

2)    Письмо из Красносельской прокуратуры г. Санкт-Петербурга от 20 (28?).07.2010 (на обороте – ксерокопия конверта с почтовым штемпелем)

3)    Письмо из прокуратуры г. Санкт-Петербурга от 12.08.2010

(Следует учитывать, что всякий очередной ответ из прокуратуры  относится не к приведенному непосредственно перед ним обращению, а к отправленному за месяц и более до этого. Поэтому искать логической связи между соседствующими в нашей подборке  обращением и ответом не следует.
Так, нижеследующий ответ из Красносельской прокуратуры (от 9.09.2010) относится к обращениям в нее от начала августа 2010. А ответ на вышеприведенное обращение О. А. Новиковской (от 28.08.2010) будет приведен много ниже. – А. А.) 

 

[Ответ Прокуратуры]

Прокуратура Российской федерации
Прокуратура Красносельского района Санкт-Петербурга
Ул. Пограничника Гаркавого, д. 48, к. 4, лит. А
Санкт-Петербург, Россия, 198259

09.09. 2010    № 419ж 2010
Новиковскому Е. А. для объявления
адвокату Белякову В. Г.

Новиковской О. А.

Сообщаю, что Ваши обращения, поступившие в прокуратуру района из прокуратуры Санкт-Петербурга 12.08.2010 г. и 16.08.2010 г. соответственно, рассмотрены

В ходе проведения проверки по обращениям прокуратурой района был изучен материал проверки КП-527ск/2010 от 11.05.2010 по факту возможных неправомерных действий сотрудников 84 о/м УВД района и уголовное дело № 216766. По результатам прокурорской проверки было принято решение о частичном удовлетворении Вашего обращения. Решение следователя следственного отдела по району СУ СКП об отказе в возбуждении уголовного дела по материалу проверки КП-527ск/10 признано прокуратурой района необоснованным, материал направлен с мотивированным постановлением в следственный отдел по Красносельскому району СУ СКП для принятия решения об отмене решения следователя и об отказе в возбуждении уголовного дела и проведения дополнительной проверки. Также по результатам прокурорской проверки оснований для возбуждения уголовного дела в отношении сотрудников милиции и прекращения уголовного дела в отношении уголовного дела в отношении гр. Новиковского Е. А. не установлено.

В случае несогласия с данным ответом Вы вправе обжаловать его вышестоящему прокурору либо в суд.

Заместитель прокурора района
младший советник юстиции                                                     Г. П. Бочаров

(На конверте: адресовано О. А. Новиковской. Штемпель отправления – 11.09.2010: штемпель поступления – 14.09.2010. – А. А.).

 

[Ответное обращение матери и адвоката]

Прокуратура Красносельского района г. Санкт-Петербурга
Заместителю прокурора Красносельского р-на
Бочарову Г. П.
от Новиковской О. Н. и адвоката Белякова В. Г.

Копия: в Прокуратуру г. Санкт-Петербурга (для сведения)

Настоящим подтверждаем получение письма из Красносельской прокуратуры г. Санкт-Петербурга от 09.09. 2010  № 419ж 2010 за подписью заместителя прокурора Красносельского р-на Бочарова Г. П.

Это письмо содержит ответ сразу на два обращения: первое - от матери подозреваемого по делу № 216766 Новиковского Е. А. – Новиковской О. А. от 1.08.2010 и второе - от защитника Новиковского Е. А. – адвоката Белякова В. Г. от 8.08.2010. Оба обращения адресовались заместителю прокурора г. Санкт-Петербурга И. Г. Резонову, однако были пересланы в Красносельскую прокуратуру и зарегистрированы там, соответственно, 12 и 16 августа  2010 г.

Первое обращение (от О. А. Новиковской) содержало просьбу истребовать из Красносельской районной прокуратуры предыдущее обращение Новиковской О. А. на имя зам. прокурора города Резонова (от 7 июня 2010 г.), не получившее оттуда своевременного ответа,  и рассмотреть его по существу в прокуратуре города.

Второе обращение (от В. Г. Белякова) содержало три просьбы:

1) Отменить постановление об отказе в возбуждении уголовного дела  от 20 мая 2010 г., вынесенное следователем следственного отдела по Красносельскому району следственного отдела Следственного комитета при прокуратуре РФ по городу Санкт-Петербургу Карчебным-Гулой Ж. А., по материалам проверки № 52ск-10 на действия сотрудников милиции.

2) Возбудить уголовное дело по факту подбрасывания наркотика Новиковскому Е. А. 28 апреля 2010 г.

3) Прекратить уголовное дело  №  216766 в Красносельском РУВД в отношении Новиковского Е.А.  по п.2) ч.1 ст.24 УПК РФ (отсутствие в деянии состава преступления).

Ответ на эти два обращения, полученный нами из Красносельской прокуратуры 14.09.2010  гласит:

«В ходе проведения проверки по обращениям прокуратурой района был изучен материал проверки КП-527ск/2010 от 11.05.2010 по факту возможных неправомерных действий сотрудников 84 о/м УВД района и уголовное дело № 216766. По результатам прокурорской проверки было принято решение о частичном удовлетворении Вашего обращения. Решение следователя следственного отдела по району СУ СКП об отказе в возбуждении уголовного дела по материалу проверки КП-527ск/10 признано прокуратурой района необоснованным, материал направлен с мотивированным постановлением в следственный отдел по Красносельскому району СУ СКП для принятия решения об отмене решения следователя об отказе в возбуждении уголовного дела и проведения дополнительной проверки. Также по результатам прокурорской проверки оснований для возбуждения уголовного дела в отношении сотрудников милиции и прекращения уголовного дела в отношении уголовного дела в отношении гр. Новиковского Е. А. не установлено.

Напомним, что Постановление об отказе в возбуждении уголовного дела следователя Карчебного-Гулы от 20.05.2010, принятое по материалу проверки КП-527ск/2010, имело одним из своих пунктов:

«1. Отказать в возбуждении уголовного дела по признакам преступлений, предусмотренных ст. ст. 285, 286 УК РФ на основании п. 1 ч. 1 ст. 24 УПК РФ, за отсутствием события преступления».

Статьи 285 и 286 УК РФ, как известно, называются, соответственно: «Злоупотребление должностными полномочиями» и «Превышение должностных полномочий». Нынешним ответом из Красносельской прокуратуры, таким образом, констатируется необоснованность постановления следователя Карчебного-Гулы от 20.05.2010, поводом для которого (постановления) явилось обращение подозреваемого Новиковского Е. А. в Красносельскую прокуратуру от 2.05.2010. (В этом обращении Новиковский просил провести проверку  действий, совершенных с ним сотрудниками  84 отделения милиции Красносельского района, и «разобраться с фактом незаконного подбрасывания мне наркотических средств»).
В нынешнем ответе из Красносельской прокуратуры сообщается, далее, что материал направлен из прокуратуры, с соответствующим мотивированным постановлением, в следственный отдел по Красносельскому району СУ СКП для принятия решения об отмене постановления следователя Карчебного-Гулы от 20.05.2010 и для проведения дополнительной проверки.

С учетом сказанного, просим сообщить нам о результатах указанной дополнительной проверки.
Вместе с тем, не можем не выразить недоумения в связи с заключительной фразой ответа из Красносельской прокуратуры от 9.09.2010:

«…Также по результатам прокурорской проверки оснований для возбуждения уголовного дела в отношении сотрудников милиции и прекращения уголовного дела в отношении гр. Новиковского Е. А. не установлено».

Получается, что Красносельская прокуратура одновременно:
а) признает необоснованным постановление следователя Карчебного-Гула от 20.05.2010 и предписывает собственным постановлением отменить его и провести дополнительную проверку доводов, изложенных в обращениях Е. А. Новиковского от 2.05.2010 и адвоката В. Г. Белякова от 8.08.2010.
б) фактически подтверждает ровно то же самое, что и было записано в постановлении следователя Карчебного-Гулы от 20.05.2010, а именно: оснований для возбуждения уголовного дела в отношении сотрудников милиции и т. д. так и не установлено.
Спрашивается, для чего же тогда дополнительная проверка, если точка зрения прокуратуры уже сформирована и даже объявлена заявителям?
Просим разъяснить указанное противоречие, обнаруженное  в полученном нами ответе из Красносельской прокуратуры.
Новиковская О. А.
Беляков В. Г.
24 сентября 2010.

(На копию вышеприведенного совместного обращения матери Е. Новиковского и его защитника к заместителю прокурора Красносельского района Г. П. Бочарову, отправленную ими – «для сведения» - в прокуратуру города, последняя отреагировала очередной пересылкой в районную же, о чем информировала заявителей копией своего письма, адресованного прокурору Красносельской прокуратуры Д. Р . Захарову. См. ниже. – А. А.)

 

Прокуратура Российской Федерации
Прокуратура Санкт-Петербурга

01.10.2010  № 15-582-2010
Прокурору Красносельского района Санкт-Петербурга
советнику юстиции Захарову Д. Р.

Новиковской О. Н.
<…> Санкт-Петербург
(для объявления Белякову В. Г.)

Уважаемый  Дмитрий Рустамович!

Направляю Вам для рассмотрения по существу обращение Новиковской О. Н. в интересах Новиковского Е. А., поступившее в прокуратуру города 29.09.2010, с доводами о бездействии следственных органов района.
О результатах рассотрения обращения прошу уведомить заявителя в установленном законом порядке.
Заявителю сообщается для сведения.

Приложение: по тексту на 3 л., только в первый адрес.

Начальник отдела по надзору
за следствием в органах прокуратуры
советник юстиции                                                 Ю. С. Харитонов

(Следует заметить, что в ответах из прокуратуры обычно не указывается дата обращения, на которое реагируют, а только «дата поступления», имея в виду неведомое гражданину время регистрации документа, что может не совпадать с датой получения почтового отправления либо непосредственной передачи его в надзорный орган. Также и содержание обращение, как правило, никак не отражено в ответе.
Отсюда, при достаточно интенсивной переписке с прокуратурой гражданин должен каждый раз гадать («вычислять»), на какое же именно из его последовательных обращений ему отвечают. – А. А.)

***

[Жалобы адвоката на действия дознавателя]

В прокуратуру С.-Петербурга
Копия: в прокуратуру Красносельского  района
По уголовному делу  №   216766
ОД МОБ Красносельского РУВД 
От адвоката Белякова В.Г., защитника Новиковского Е.А.
                                                 
На действия дознавателя ОД МОБ УВД по Красносельскому  району Локтевой В.С.

 
04.10.2010 г. нам удалось ознакомиться с материалами, представленными в суд  дознавателем Локтевой В.С. по делу 3/2-8/10, рассмотренному судьей Кузуб И.В. 30.09.2010 г.

Как выяснилось 04.10.2010 г., в представленных Локтевой В.С. материалах в деле 3/2-8/10 есть фальшивые документы с фальшивыми подписями под ними.

Так, личная подпись в паспорте понятого Васюкевича В.В. (л.д.17) существенно отличается от якобы его подписи под якобы его объяснениями  28.04.2010 (л.д.16)   и протоколом досмотра Новиковского Е.А. 28.04.2010 (л.д.15).  

Личная подпись в паспорте понятого Левашова А.Ю. (л.д.19) существенно отличается от якобы его подписи под якобы его объяснениями  28.04.2010 (л.д.18)   и протоколом досмотра Новиковского Е.А. 28.04.2010 (л.д.15).  

Поскольку Новиковский Е.А. утверждает, что при его личном досмотре был только один понятой, что досматривал его Соседов О.Ю., а не Воронецкий С.В., что досмотр производился около 16 часов, а не в 20.30, то есть веские основания считать фальшивыми данные документы – опросы Левашова А.Ю. (л.д.18), Васюкевича В.В.(л.д.16) и протокол личного досмотра Новиковского Е.А.(л.д.15).

Изложенное дает основание полагать, что в уголовном деле № 216766, из которого взяты копии указанных  документов, есть ещё фальшивые документы, якобы подтверждающие виновность Новиковского.

Сам Новиковский Е.А. во всех материалах дела №216766 неоднократно заявлял, что обнаруженные наркотики ему подбросили, что не его, и ни разу не соглашался с подозрениями в его адрес.
На основании изложенного

1. Истребовать уголовное дело  №   216766  из ОД МОБ Красносельского РУВД. 
2. Уголовное дело  №   216766  в ОД МОБ Красносельского РУВД  прекратить.
Адвокат В.Г.Беляков
(5.10.2010)

(Факт фальсификации подписей понятых при личном досмотре Е. Новиковского в 84 отделе милиции 28.04.2010 г. удалось выявить при ознакомлении и копировании материалов дела № 3/2-8/10 после заседания  суда 30.09.2010, где оказались представлены, наряду с протоколом личного досмотра и объяснениями поняты, также копии их паспортов. – А. А.)

***

(Вышеприведенное обращение адвоката В. Г. Белякова в Красносельскую прокуратуру было передано им туда 5.10. 2010. (См. об этом в записи для памяти О. Новиковской за этот день, ниже).
 Следующее обращение – жалоба защитника Е. Новиковского в прокуратуру района от 10.10.2010 было доставлено в Красносельскую прокуратуру О. А. Новиковской  в день помещения Е. Новиковского в психиатрический стационар, 11.10.2010.  (См. запись для памяти О. Новиковской за этот день). Ниже –  текст указанной жалобы. – А. А.)

В прокуратуру Красносельского района
по уголовному делу № 216766
от адвоката Белякова В. Г., защитника Новиковского Е. А.,
на действия дознавателя ОД МОБ УВД
по Красносельскому району
Локтевой В. С.

5 октября 2010 г. в прокуратуру Красносельского р-на была подана жалоба о наличии в уголовном деле № 216766 фальшивых документов, являющихся основанием для его возбуждения.

В этот же день с данной жалобой была ознакомлена дознаватель Локтева В. С., но никаких мер по изучению фальшивок и прекращению уголовного дела не приняла. Напротив, она ознакомила нас со своим постановлением о помещении Новиковского Е. А. в психиатрический стационар, а днем позже вручила повестку о направлении его туда 11.10.20100.
В соответствии со ст. 124 УПК РФ

1. Приостановить исполнение постановления о помещении Новиковского Е. А. в стационар до устранения сомнений в подлинности документов, указанных в жалобе в прокуратуру от 5 октября 2010 г.
2. Истребовать из ОД МОБ УВД по Красносельскому району уголовное дело № 216766 и провести проверку о наличии в нем фальшивых документов.
3. При наличии в деле № 216766 фальшивых документов применить к виновным соответствующие меры прокурорского реагирования.
10.10.2010.    В. Г. Беляков

***

(Нижеследующий ответ за подписью заместителя прокурора г. Санкт-Петербурга И. Г. Резонова был получен адвокатом В. Беляковым по почте  7.10.2010. – А. А.)

[Ответы Прокуратуры на жалобы адвоката]

Прокуратура Российской Федерации
Прокуратура Санкт-Петербурга
29.09.2010 № 15-582-2010
Адвокату Белякову В. Г.

Ваше обращение в интересах Новиковского Е. А., поступившее в прокуратуру города 31.08.2010 от уполномоченного по правам человека в Санкт-Петербурге с доводами о несогласии с результатами проверки по материалу проверки 527 ск 10, зарегистрированном в СО по Красносельскому району СУ СК при прокуратуре РФ по Санкт-Петербургу рассмотрено.
Проведенной по обращению проверкой установлено, что 11.05.2010 в следственном отделе по Красносельскому району СУ СК при прокуратуре РФ по Санкт-Петербургу зарегистрирован материал проверки 527ск10 по факту возможных противоправных действий сотрудников милиции в отношении Новиковского Е. А.

Из материала проверки следует, что Новиковский Е. А. 28.04.2010 около 20 часов был задержан сотрудниками милиции у дома 34 корп. 5 по ул. Пограничника Горькавого в Санкт-Петербурге, откуда доставлен в 84 отдел милиции. В ходе личного досмотра в помещении указанного отдела милиции у последнего была обнаружена и изъята смесь, содержащая героин, общей массой 9,677 гр. По данному факту в отношении Новиковского Е. А. 29.04.2010 отделом дознания УВД по Красносельскому району Санкт-Петербурга возбуждено уголовное дело № 216766 по ст. 228 ч. 1 УК РФ, по которому в настоящее время проводится дознание, срок истекает 23.11.2010 (так! – А. А.) .

Новиковский Е. А. заявил, что при задержании в отношении него была применена физическая сила, и наркологические средства ему подброшены сотрудниками милиции при задержании.

По результатам проведенной проверки, следователем следственного отдела по Красносельскому району СУ СК при прокуратуре РФ по Санкт-Петербургу Карчебным-Гула Ж. А. 20.05.2010 вынесено постановление об отказе в возбуждении уголовного дела по ст. ст. 285, 286 УК РФ на основании п. 1 ч. 1 ст 24 УПК РФ.

Проверка законности данного процессуального решения прокуратурой района показала, что оно является незаконным (здесь и далее выделено мною. – А. А.) , вынесенным на основании неполно проведенной проверки. В этой связи прокуратурой приняты меры прокурорского реагирования, а именно, вынесено постановление в порядке ч. 6 ст. 148 УПК РФ о направлении материалов проверки руководителю следственного органа для решения вопроса об отмене постановления следователя об отказе в возбуждении уголовного дела, которое рассмотрено и удовлетворено. О результатах  дополнительной проверки Новиковский Е. А. будет уведомлен указанным следственным подразделением.

В целях обеспечения полноты и всесторонности проводимой проверки соответствующая информация  направлена в следственное управление Следственного комитета при прокуратуре РФ по Санкт-Петербургу, а также прокурору Красносельского района Санкт-Петербурга  дано указание об усилении надзора на данном направлении деятельности, постановке хода и результатов проверки на контроль.

Настоящий ответ Вы вправе обжаловать в вышестоящему (так! – А. А.) прокурору или в суд.

Заместитель прокурора города
Старший советник юстиции                                 И. Г. Резонов

(В сущности, в ответе за подписью зам.  прокурора г. Санкт-Петербурга И. Резонова сообщается то же самое (только более внятно и грамотно), что и в более раннем ответе за подписью зам. прокурора района Г. Бочарова, а именно: майская проверка, предпринятая следственным отделом по Красносельскому району следственного управления Следственного комитета (именно так: «отдел управления Комитета при…»!), сочтена неполной, а принятое по ее результатам постановление следователя названного отдеа и т. д. Ж. Карчебного-Гул ( отрицающее какие бы то ни было противоправные действия работников милиции) признано незаконным и ныне  -  с учетом предпринятых мер прокурорского реагирования - отменено.

Но и только. Никаких сведений о сроках предусмотренной дополнительной проверки фактов, изложенных еще в майском (2.05.20010) обращении Е. Новиковского в прокуратуру Красносельского района (копия – в прокуратуру г. Санкт-Петербурга), в вышеприведенном ответе из  прокуратуры города от 29.09.2010 нет. Не поступало какой-либо новой информации на этот счет ни из прокуратуры, ни из следственных органов и в октябре-месяце.

Тем не менее, ответ за подписью заместителя прокурора города является веским «административным» аргументом в деле защиты Егора Новиковского. 

А еще обратим внимание, на какое же именно  обращение отвечает заместитель прокурора города. На то самое – обращение адвоката В. Белякова от 8.08.2010, которое адресовалось в прокуратуру Санкт-Петербурга. Но вовсе не на тот его экземпляр, который поступил в городскую прокуратуру непосредственно от автора - адвоката Белякова! Тот экземпляр был переслан еще в августе из прокуратуры города в районную прокуратуру (хоть последняя и была одним из объектов критики в данном обращении).  Равно как было «спущено вниз» и предшествовавшее вышеупомянутому адвокатскому  обращение матери Е. Новиковского - О. А. Новиковской от 1.08.2010 к прокурору Санкт-Петербурга С. П. Зайцеву, содержавшее прямую критику в адрес работников районной прокуратуры.

А отреагировал заместитель прокурора города… на копию, которую адвокат Беляков направил Уполномоченному по правам человека в Санкт-Петербурге С. В Козыреву, а тот, в свою очередь, переслал ее основному адресату, т. е. заместителю прокурора города. (См. выше).

Вот таковы маршруты бюрократической переписки.  И, может быть, одно из ноу-хау достижения ее хотя бы относительной эффективности для простых граждан. – А. А.)

***

[Ходатайство адвоката Белякова]

По делу № 216766
Дознавателю  ОД МОБ УВД по Красносельскому р-ну С.-Петербурга
Локтевой В.С.
От адвоката Белякова В.Г., защитника Новиковского Е.А.

Мною получен ответ на мое обращение от заместителя прокурора С.-Петербурга И.Г. Резонова (прилагается). 
Его убедила моя аргументация по поводу нарушений, допущенных дознанием.
Ещё раз прошу обратить внимание на наличие фальшивых документов в деле № 216766 и

1. Прекратить уголовное дело № 216766.
2. Прекратить всякие следственные действия в отношении Новиковского Е.А.
3. Признать незаконными Ваши решения о помещении Новиковского Е.А. в стационар.
4. Принести извинения и возместить моральный вред и материальный ущерб, причиненный Новиковскому Е.А. и Новиковской О.А.

    7.10.2010                             Адвокат В.Г.Беляков                           

(Итак, заместитель прокурора города И. Г. Резонов в своем ответе от 29.09.2010 сообщает защитнику Е. Новиковского В. Белякову, что проверка, проводившаяся в мае 2010 г. следователем следственного отдела по Красносельскому району СУ СК при прокуратуре РФ по Санкт-Петербургу Ж. А. Карчебным-Гулой была неполной, постановление в этой связи названного следователя от 20.05.2010 признано незаконным и уже отменено (по представлению городской прокуратуры). (См. выше). О том же, еще раньше, а именно: 9.09.2010, -  в ответе Е. Новиковскому (для объявления В. Белякову) сообщал заместитель прокурора Красносельского района Г. П. Бочаров. (См. выше).
Но вот ответ ТОГО ЖЕ САМОГО Г. БОЧАРОВА, уже месяц спустя (от 6.10.2010), полученный 11.10.2010 по почте матерью  Е. Новиковского – О. А. Новиковской, в ответ на ее обращение, судя по всему от 28.08.2010. (Оно посылалось по почте и поступило в прокуратуру 7.09.2010).
Упреждая воспроизведение этого документа отметим, что  заместитель прокурора района ССЫЛАЕТСЯ, КАК НА ДЕЙСТВИТЕЛЬНОЕ, НА ФАКТИЧЕСКИ УЖЕ ОТМЕНЕННОЕ МАЙСКОЕ  ПОСТАНОВЛЕНИЕ СЛЕДОВАТЕЛЯ Ж. КАРЧЕБНОГО-ГУЛЫ,  отрицающее какие-либо правонарушения  со стороны работников милиции! 
«В связи с вышеизложенным, - пишет прокурор Бочаров, - в настоящее время отсутствуют основания для применения мер прокурорского реагирования».
Таким образом,   за подписью одного и того же работника Красносельской прокуратуры имеем две диаметрально противоположных, взаимоисключающих информации (точнее  сказать - дезинформции, поскольку есть основания больше доверять все же информации, поступившей от вышестоящей инстанции – заместителя прокурора города И. Г. Резонова.
Но пусть читатель убедится в этом  сам, ознакомившись с нижеследующим ответом из Красносельской прокуратуры. См. ниже. – А. А.).

[Ответ Прокуратуры Красносельского района на ходатайство адвоката Белякова]

Прокуратура Российской федерации
Прокуратура Красносельского района Санкт-Петербурга
Ул. Пограничника Гаркавого, д. 48, к. 4, лит. А
Санкт-Петербург, Россия, 198259

06.10.2010    № 419н - 2010
Новиковской О. А.
<…> г. Санкт-Петербург, 198259

Уведомляю Вас, что Ваше обращение, поступившее в прокуратуру района 7.09.2010, рассмотрено.
В ходе проверки прокуратурой района из отдела дознания УВД Красносельского района Санкт-Петербурга были истребованы материалы уголовного дела № 216766, возбужденного 29.04.2010 дознавателем ОД УВД Красносельского района Санкт-Петербурга старшим лейтенантом милиции Голиковым С. Е. в связи с наличием в действиях Новиковского Е. А. признаков преступления, предусмотренного частью 1 ст. 228 УК РФ.

По уголовному делу № 216766 установлено, что 28.04.2010 в ходе личного досмотра Новиковского Е. А., у него было обнаружено наркотическое средство – смесь, содержащая героин (диацетилморфин) массой 0,667 грамм, которое он незаконно хранил при себе вплоть до изъятия..

24.08.2010 дознавателем ОД УВД Красносельского района Санкт-Петербурга Локтевой В. С. вынесено постановление о возбуждении ходатайства о продлении срока дознания по уголовному делу № 216766, срок дознания продлен до 23.10.2010. О ходе и результатах дознания по уголовному делу № 216766 заинтересованные лицв будут уведомлены дознавателем дополнительно. (? – А. А.)

Установлено, что ваше обращение, поступившее 23.06.2010 в прокуратуру Красносельского района Санкт-Петербурга из прокуратуры Санкт-Петербурга , быоло рассмотрено прокуратурой района. За подписью заместителя прокурора Красносельского района Санкт-Петербурга Мостовщикова Е. А. Вам был направлен ответ от 22.07.2010.

(Это тот самый ответ, который, наряду с другими прокурорскими перлами,  цитирован и откомментирован в первом из обращений в прокуратуру, помещенных в настоящем разделе – от  28.08.2010. – А. А.).

Прокуратурой района Вам было сообщено, что 20.05..2010 по результатам рассмотрения в порядке предусмотренном ст ст. 1444, 145 УПК РФ , материалов проверки № 527ск-2010 от 11.05.2010 следователем следственного отдела по Красносельскому району следственного комитета при прокуратуре РФ по Санкт-Петербургу юристом I класса Карчебным-Гулой Ж. А. было вынесено постановление об отказе в возбуждении уголовного дела на основании п. 1 части 1 ст. 24 УПК РФ, т. е. в связи с отсутствием признаков событий, предусмотренных ст. ст. 285, 286, 306 УК РФ. Право обжалования принятого 20.05.2010 решения, предусмотренное ст. ст. 124, 125 УПК РФ, разъяснено.

В связи с вышеизложенным в настоящее время отсутствуют основания для применения мер прокурорского реагирования.
Вместе с тем разъясняю Вам, что в дальнейшем представление Вами интересов Новиковского Е. А., в том числе по уголовному делу № 216766, возможно на основании доверенности

Заместитель прокурора района
Младший советник юстиции             Г. П. Бочаров

(Обратим внимание, что под конец прокурорский работник с бюрократической невозмутимостью (наглостью?) «разъясняет» матери Е. Новиковского, что в дальнейшем представление ею интересов Новиковского Е. А., в том числе по уголовному делу № 216766, возможно на основании доверенности.
Вообще-то, у О. Новиковской есть генеральная доверенность на представление интересов своего сына-инвалида, в том числе и в правоохранительных органах. Но не хотел ли чиновник сказать, что мать не может, без доверенности, обращаться в органы прокуратуры?! – А. А.)

***

[Заявление адвоката Белякова прокурору Резонову и омбудсмену Козыреву]

(Тем временем адвокат В. Г. Беляков адресует новое заявлении в адрес  заместителя прокурора г. Санкт-Петербурга И. Г. Резонова (копия - Уполномоченному по правам человека в Санкт-Петербурге А. С. Козыреву), в котором  настаивает на принятии мер прокурорского реагирования, в связи с новыми обстоятельствами по делу № 216766. Это заявление защитника Е. Новиковского отвозит в городскую прокуратуру О. Новиковская. (См. ее запись для памяти от 14.10.2010). Ниже – текст указанного обращения. – А. А.)

Заместителю прокурора г. Санкт-Петербурга,
старшему советнику юстиции И. Г. Резонову
По делу № 216766 в Красносельском РУВД
От адвоката Белякова В.Г., защитника Новиковского Е.А.
Копия:
Уполномоченному по правам человека в С.-Петербурге А.С.Козыреву

Уважаемые Игорь Георгиевич и Алексей Сергеевич!
Я получил ответ от  29.09.2010 г. № 15-582-2010 заместителя прокурора города старшего советника юстиции И.Г. Резонова. Хочу выразить  признательность за внимание к судьбе Новиковского Е.А., которому, как мне известно,  подбросили наркотик и подозревают в его хранении.

В настоящее время выяснились новые подробности данного дела, подтверждающие незаконность ряда следственных действий в отношении Новиковского Е.А., а именно.

30.09.2010 г. в Красносельском районном суде С.-Петербурга было удовлетворено ходатайство дознавателя Локтевой В.С. о помещении Новиковского Е.А. в психиатрический стационар. Решение по данному делу № 3/2-8/10 мы считаем незаконным, необоснованным и несправедливым, в связи с чем 07.10.2010 г.  была подана соответствующая кассационная жалоба. 05.10.2010 г. была подана  жалоба в прокуратуру района на незаконные действия по делу № 216766.

Несмотря на это, дознаватель Локтева В.С. продолжила действия по помещению Новиковского Е.А. в психиатрический стационар, и вынудила его начать там пребывание 11.10.2010 г.

При ознакомлении 04.10.2010 г. в суде  с материалами данного дела № 3/2-8/10  выяснилось следующее.

В представленных Локтевой В.С. материалах в деле 3/2-8/10 есть документы, достоверность подписей под которыми вызывает сомнения.

Так, личная подпись в паспорте понятого Васюковича В.В. (л.д.17)(прил.1) существенно отличается от якобы его подписи под якобы его объяснениями  28.04.2010 (л.д.16)(прил.2)   и протоколом досмотра Новиковского Е.А. 28.04.2010 (л.д.15) (прил.3).  

Личная подпись в паспорте понятого Левашова А.Ю. (л.д.19)(прил.4) существенно отличается от якобы его подписи под якобы его объяснениями  28.04.2010 (л.д.18)(прил.5)   и протоколом досмотра Новиковского Е.А. 28.04.2010 (л.д.15) (прил.3).  

Новиковский Е.А. утверждает, что при его личном досмотре был только один понятой, что досматривал его Соседов О.Ю., а не Воронецкий С.В., что досмотр производился около 16 часов, а не в 20.30. Поэтому  есть веские основания считать фальшивыми данные документы – опросы Левашова А.Ю. (прил.5), Васюкевича В.В.(прил.2) и протокол личного досмотра Новиковского Е.А.(прил.3).

Изложенное дает основание полагать, что в уголовном деле № 216766, из которого взяты копии указанных  документов для судебного дела 3/2-8/10, есть ещё фальшивые документы, якобы подтверждающие виновность Новиковского.

Сам Новиковский Е.А. во всех материалах дела №216766 неоднократно заявлял, что обнаруженные наркотики ему подбросили,  и ни разу не соглашался с подозрениями в его адрес.
На основании изложенного

     1.Истребовать уголовное дело  №   216766  из ОД МОБ Красносельского РУВД. 
     2.Провести проверку изложенных фактов, в частности, достоверность указанных подписей.
     3.Принять соответствующие меры прокурорского реагирования.

  Адвокат В.Г.Беляков, защитник Новиковского Е.А.    по ордеру  № 797915 в деле №  216766 Красносельского РУВД

                                       

Приложение.

1. Копия листа паспорта понятого Васюкевича В.В. с его личной подписью.

2. Копия якобы  объяснений   Васюкевича В.В. с якобы его личной подписью.

3. Копия протокола досмотра Новиковского Е.А. 28.04.2010  с якобы подписями Васюкевича В.В. и Левашова А.Ю.

4. Копия листа паспорта понятого Левашова А.Ю. с его личной подписью.

5. Копия якобы  объяснений   Левашова А.Ю. с якобы его личной подписью.

(13.10.2010)

(Как явствует из дальнейшей  переписки, настоящее заявление, несмотря на личное обращение к адресату, а именно – заместителю прокурора города И. Резонову,  его не достигло, поскольку было переслано опять же «вниз» - прокурору Красносельского района Д. Захарову. См. ниже. – А. А.)

***

Прокуратура Российской Федерации
Прокуратура Санкт-Петербурга

25.10.2010  № 16-582-2010
Прокурору Красносельского района Санкт-Петербурга
советнику юстиции Захарову Д. Р.

Адвокату Белякову В. Г.
(для объявления Новиковскому Е. А.)

Уважаемый Дмитрий Рустамович!

Направляю Вам для рассмотрения по существу обращение адвоката Белякова В. Г. в защиту интересов Новиковского Е. А., поступившее в прокуратуру города 18.10.2010.
О результатах рассмотрения прошу сообщить заявителю в установленный законом срок.
Заявителю разъясняю, что в соответствии с Инструкцией о порядке рассмотрения обращений и приема граждан в органах прокуратуры Российской Федерации, утвержденной Приказом Генерального Прокурора РФ № 200 от 17.12.2007 к компетенции прокуратуры города относится рассмотрение обращений граждан на решения прокуратуры района.

Приложение: по тексту на 6 листах, только в первый адрес.

Начальник второго зонального отдела по надзору
За уголовно-процессуальной деятельностью
РУВД, органов МЧС и юстиции             
Юрист I класса                                                  В. В. Шилин


 (См. также: Федеральный закон от 2.05.2006 № 59-ФЗ "О порядке рассмотрения обращений граждан Российской Федерации". – А.А.)

***

О. Новиковская – А. Алексееву

<…> Пришел ответ на «материнское письмо»  из Комитета здравоохранения.  (См. выше. – А. А.) Я посылала им копию обращения к прокурору Захарову Д.Р., отданную так же: а). в Красносельскую прокуратуру, б) в РУВД Красносельского р-на (с дополнительным заявлением на имя их начальника Бутылкина).
 
В обращении был мой протест и аргументация против госпитализации Егора.
Мною письмо было послано 15.10.10. (есть чек).
Ответ из здравоохранения получен сегодня 26.10.10. На конверте стоит лишь штемпель отправки то ли 20.10.10. то ли 21.10.10. – смазано. Скорее все-таки 20.10.10..
Штемпеля моей почты, получившей письмо не стоит.
На конверте в положенном месте (для автоматической сортировки) даже не вписан мой  индекс (хотя был известен, так как ими же написан на конверте отдельно). <…> 26.10.10.

Приложение

Правительство Санкт-Петербурга
Комитет по здравоохранению
18.10.2010 № 1-29.02-2631
О. А. Новиковской <…> Санкт-Петербург 198259

В связи с Вашим обращением, касающимся судебно-психиатрической экспертизы Е. А. Новиковского с СПб ГУЗ «Городская психиатрическая больница «6 (стационар с диспансером)», Комитет по здравоохранению сообщает следующее.
По информации, представленной главным психиатром Комитета по здравоохранению профессором А. Г. Софроновым, ходатайства, жалобы, относящиеся к назначаемой, проводимой или проведенной экспертизе, рассматриваются по правилам, установленным процессуальным законодательством, должностным лицом (органом), в производстве которого находится уголовное или гражданское дело.

Претензии кого-либо из участников процесса к проведенной экспетизе должны быть адресованы в суд и могут быть основанием для обжалования, внесенного судом решения в кассационном или надзорном порядке.

Заместитель председателя
Комитета по здравоохранению                                 О. А. Гриненко


(На «материнское письмо» прокурору Красносельского района Д. Захарову от 15.09.2010, точнее – на его копию,  пришел также ответ из Красносельского РУВД. (См. об этом ниже, в дневнике О. Новиковской).
А вот главный адресат обращения О. Новиковской – Красносельская прокуратура - до сих пор молчит. Хоть прошло уже полтора месяца. А Е. Новиковский, против недобровольной госпитализации которого возражала его мать, вот уже три недели как находится в психиатрическом стационаре ГПб № 6, на Обводном, дом 9. – А. А. 1.11.2010).

 

Недобровольная госпитализация (11 сентября 2010)

А. Алексеев –  Р. Чорному, А. Левковскому
В гражданскую Комиссию по правам человека (СПб)

<…> По просьбе моей дочери , Ольги Андреевны Новиковской, посылаю вам новую информацию по «случаю» Егора Новиковского, который вы взяли на контроль, в соответствии с доверенностью,  и по поводу которого обращались в городскую и районную прокуратуру, а также в Комитет по здравоохранению администрации Санкт- Петербурга 8.09.2010. (Кстати, нет ли ответов?).

Новая информация сводится к тому, что Красносельский районный суд в заседании 30.09.2010 удовлетворил ходатайство дознавателя Локтевой о помещении подозреваемого Е. Новиковского в психиатрический стационар для производства судебно-психиатрической экспертизы, поскольку амбулаторная экспертиза затруднилась дать определенное заключение.  (Постановление суда прилагаю).

Многие обстоятельства позволяют заключить, что суд в данном случае поддержал своего рода сговор экспертного органа и органа дознания, поскольку последнему важно было как-то нейтрализовать сторону защиты, обнаружившую слишком много нарушений законности в этом уголовном деле.

Довольно обстоятельный анализ возникшей ситуации содержится в кассационной жалобе адвоката В. Г. Белякова, поданной 7.10.2010. (Кассационную жалобу прилагаю).

Тем не менее, дознание уже реализует обжалованное постановление суда. В понедельник, 11.10.2010, согласно повестке, в получении которой расписался Е. Новиковский, он должен явиться 54 отдел милиции для помещения в психиатрический стационар. <…> 8.10.2010.

***

Обращение Е.А.Новиковского к Председателю Правительства РФ В.В.Путину

(Идея  нижеследующего обращения подозреваемого по уголовному делу № 216766 Е. А. Новиковского к премьер-министру РФ В. В. Путину принадлежит самому Егору Новиковскому. Реализовать ее он надумал в последний день своего пребывания «на свободе», накануне помещения в психиатрический диспансер № 6 для стационарной судебно-психиатрической экспертизы.
Первую половину своего обращения Егор написал даже собственноручно (мать с радостью отметила, что уже не печатными буквами, а прописью, т. е. лишнее свидетельство уже отмечавшегося ею улучшения состояния сына). Вторую половину обращения, правда, мать записывала сама, под диктовку Егора. Отправлял из интерактивного окна  портала Правительства РФ – брат Егора Иван Новиковский.
Пару дней спустя О. Новиковская продублировала это послание обычной почтой. -А. А.)

Уважаемый Владимир Владимирович!

Милиционеры обвинили меня в хранении без цели сбыта 0,677 г наркотика. На самом деле я не наркоман и никак с этим не связан. Я думаю, что этот наркотик был подложен мне тем милиционером, который обыскивал меня. В уголовном деле № 216 766, заведенном против меня в 84 отделении милиции Красносельского р-на города Санкт-Петербурга, много странностей:
-  неверно указано время задержания (есть два свидетеля, готовых в суде назвать правильное время и обстоятельства задержания),
- на объяснениях понятых стоят явно фальшивые подписи (вообще-то я видел лишь одного понятого),
- почти полгода тянется следствие, дело ведет уже третий дознаватель,
- я просил дознавателя обследовать меня на наличие наркотиков в крови – мне отказали,
- адвокат и я просили проверить отпечатки пальцев на пакетике с наркотиком (пакетик я не трогал, так как от первого обыска на улице до второго обыска в отделении милиции находился в наручниках) – опять отказали.

Обо всех этих нарушениях я, моя мама и адвокат писали в районную и городскую прокуратуры, в комитет по правам человека, в комитет по здравоохранению, но пока безрезультатно.

А так как я с детства лечусь у невропатолога и психиатра, являюсь инвалидом второй группы, то дознаватели послали меня на амбулаторную судмедэкспертизу. Но этой экспертизы им показалось мало, и тогда решили делать стационарное обследование.

Я с детства очень боюсь больниц! Я написал, что не согласен туда ложиться. Но 30.09.10 был суд и уже принято решение о принудительной госпитализации в психбольницу. Мы с адвокатом сразу подали кассационную жалобу, но все равно завтра 11.10.10 меня хотят положить в психиатрическую больницу закрытого типа.

Я – тихий, спокойный человек, никому плохого не делал. Я не хочу в больницу! Я хочу быть дома с мамой!

Владимир Владимирович, если сможете, пожалуйста, попробуйте  разобраться с этим делом.

Подробнее о моем деле написано в Интернете : «Менты с дозой: случай Егора Новиковского».

10.10.10.
Егор Александрович Новиковский, 24 года, инвалид 2-й группы по общему заболеванию.

***

Запись для памяти О.Н. 11.10.10 (понедельник)

К 9.30. мы с Егором поехали в прокуратуру Красносельского р-на. Хотели сдать жалобу адвоката В.Г.Белякова на действия дознавателя В.С.Локтевой с требованием приостановить исполнение постановления о помещении Егора в стационар. (Текст упомянутой жалобы см. выше, в разделе о переписке с прокуратурой. – А. А.). В Прокуратуре проходило совещание и сдать документ дежурному заместителю прокурору было невозможно, несмотря на то, что в расписании работы прокуратуры было указано , что в понедельник с 9.00. до 11.00. обращения граждан принимает зам. прокурора Е.А. Мостовщиков.

20 мин. я ждала, когда же освободится Мостовщиков, но совещание к 9.50. еще не закончилось.  Было принято решение (совместно с А.Н.Алексеевым – по телефону) ехать в 54 отделение милиции, куда Егору следовало явиться по повестке дознавателя Локтевой для госпитализации. В 10.00., как и было указано в повестке, мы с Егором были возле каб. № 5 в 54 о/м, где нас уже ждала дознаватель Локтева.  Я спросила дознавателя получила ли она мое SМS («не получила» - ответила та). Я передала Локтевой копии ходатайства Белякова от 07.10.10. с приложением в виде письма от И.Г. Резонова и жалобу от 10.10.10. Больше получаса мы с Егором ждали в коридоре 54 о\м.
Наконец, пришел водитель. Пока Локтева собиралась, я спросила у водителя можно ли мне поехать вместе с ними (дознавателем, водителем и Егором) ведь места в их машине   было достаточно. Водитель сказал, что можно. Но тут подошла дознаватель, и сказала «нельзя». Ехать же на своей машине вслед за милицейской я не рискнула, тем более, что ехать надо было в самый центр города к пл. Александра Невского, по пробкам и незнакомым мне, как начинающему водителю, улицам.

Стало ясно, что все равно я опоздаю к тому моменту, как Егора привезут на Обводный канал в Городскую психбольницу № 6. Я решила сначала съездить в прокуратуру и сдать жалобу адвоката. Это было правильное решение.

Жалобу я сдала благополучно в 10.50. Принимал ее Мостовщиков,  которого мы с отцом уже заочно знали по его малограмотным и невразумительным ответам из Красносельской прокуратуры. (Письма от 22.07.10. и  20 либо 28(?).07.10; последнее -. с «десятистрочным предложением» при  отсутствии согласования слов в нем - судя по подписи под документом, вышло как раз из-под  пера именно этого молодого, но перспективного чиновника.)

Сначала зам. прокурора Е.А. Мостовщиков записал в свой журнал данные моего паспорта, информацию о том, где я работаю, затем ознакомился с жалобой адвоката Белякова. Мостовщиков уточнил у меня, что значит фальшивые документы и я показала ему распечатанные мною фотокопии объяснений понятых Левашова и Васюкевича с подписями мало напоминающими подписи этих же людей в их собственных паспортах, так же имевшиеся у меня в виде ксерокопий. Я предложила Мостовщикову оставить эти ксероксы в Прокуратуре, но тот сказал, что они запросят данные документы из уголовного дела.

«А какие еще фальшивки есть в деле?» - поинтересовался заместитель прокурора. Я сказала, что время задержания указанное  не соответствует истине и, что есть два свидетеля готовые назвать в суде это время и описать обстоятельства задержания.

«Кто эти свидетели?» - вновь задал вопрос чиновник. Я ответила, что раньше времени говорить об этом не считаю нужным. Эти люди готовы придти на суд.

Я сообщила Мостовщикову, что в данный момент  моего сына госпитализируют в Психбольницу № 6. «Да, так и должно быть, раз он больной человек» -  сказал зам. прокурора. Я же сообщила, что, на мой взгляд, было достаточно амбулаторной судмедэкспертизы. Заключение этой экспертизы занимает  6 листов, а вывод … что вывод сделать нельзя. Эксперты, обследовавшие моего сына, имеют стаж работы от 54 до 50 лет – им не менее 80 лет. «Что у нас  в городе нет других экспертов?» - поинтересовалась я. Далее я сообщила, что до сих пор ни один врач, который лечил моего сына не сомневался в его вменяемости, только вот эти эксперты почему-то затруднились… Напрашивается вопрос - почему?

Еще я информировала Е.А. Мостовщикова о  том, что на днях водила своего сына к районному психиатру, у которого он наблюдается и лечится, и врач зафиксировал физическое и психическое состояние моего сына перед больницей . Если же сын выйдет из больницы в состоянии худшем, чем он туда поступал, «я молчать не буду»! Я мать и считаю своим долгом защищать своего сына, тем более, что он не здоров от рождения.

В середине разговора, чтобы  увести меня от темы или может быть с целью напугать, Е.А. Мостовщиков сказал, что сейчас проходят проверки детских садов. Чиновник поинтересовался, была ли уже прокурорская проверка в том детском саду, где я работаю. Между прочем зам. прокурора спросил в Красносельском ли районе находится мой детский сад . Я сказала, что нет - в другом районе. А проверка у нас была не далее, как в прошедшую пятницу- 3 дня назад. «У нас хороший сад, у нас все в порядке!»

Закончив прием жалобы, которую Мостовщиков, почему-то обозначил, как «Обращение» (написал на оставшейся у меня копии «Обращение принято на 1 листе….\неразборчиво\ подпись 11.10.2010.) и не дав мне входящего номера из-за каких-то своих внутренних причин, Е.А. Мостовщиков сказал мне «Спасибо. До свидания». Я ответила «До свидания!»

Затем я поехала в ГПБ № 6 на Обводный канал дом 9. Сначала я была в приемном покое – мне там дали памятку, что мой «мальчик» - так сказала медработник, вышедшая от сына, будет помещен на 7 отделение, что встреч с врачами не будет, передачи принимают по четвергам  с 16.00-18.00., а посещение бывает в воскресенье с 11.30 -13.30. Я прошла по больничной лестнице и нашла, где находится 7-ое отделение (на 2-ом этаже), переписала информацию о визитах к «испытуемым» (по 15 мин, заходят  по 3 чел, по одному к подэкспертному), о посещениях адвокатов (по будним дням до 15 часов), о том, что можно передавать в передачах, о запрете на сотовые телефоны и любую аудиотехнику.

Я так же пыталась поговорить с проходившим в или  из 7-го отделения медперсоналом, но все были не слишком любезны. От одной из врачей я узнала, что родственники к испытуемым не допускаются, а адвокаты допускаются лишь те, которые  утверждены судом!?? («Приятная дама», советовавшая Егору в ИВС согласиться с тем, что у него был наркотик и за это получить условный срок.  Она  что ли? ) 

Мне крупно повезло: вдруг я увидела Егора. Его вели из приемного покоя на отделение № 7. Егор подошел ко мне, поцеловал меня. Сказал, что у него все хорошо. Егор улыбался – слава Богу!

Я еще довольно долго стояла перед железными дверьми, за которыми скрылся Егор. Видя, что мимо по лестнице на прогулку ведут больных, я спросила у медсестры 7-го отделения, нужно ли мне принести сыну теплую одежду. В ответ было сказано, что «данное отделение не гуляет».

Я пыталась узнать хоть какой-нибудь телефон больницы, но мне его так и не дали. Я даже сходила в канцелярию, но и там мне не сказали номера телефона.  Когда же на мой очередной вопрос ко мне обратились «Моя дорогая…» - я поняла, что пора уходить из этого учреждения, так как скоро и меня примут за «их дорогую».

Покидая это лечебное учреждение, я увидела стенгазету, на которой было написано большими зелеными буквами «10 октября – день психического здоровья». Так что Егор попал  в психиатрическую больницу можно сказать в профессиональный праздник всех ее обитателей.

Приложение

Извлечение из: Извлечение из: Калиновский К. Б., Смирнов А. В.

Комментарий к Уголовно-процессуальному кодексу Российской Федерации

Постатейный. / Под общ. ред. А.В. Смирнова. 2-е изд., доп. и перераб. СПб.:, Питер, 2004. 848 с.

Статья 203. Помещение в медицинский или психиатрический стационар для производства судебной экспертизы

1. Если при назначении или производстве судебно-медицинской или судебно-психиатрической экспертизы возникает необходимость в стационарном обследовании подозреваемого или обвиняемого, то он может быть помещен в медицинский или психиатрический стационар.

2. Подозреваемый или обвиняемый, не содержащийся под стражей, помещается в медицинский или психиатрический стационар для производства судебно-медицинской или судебно-психиатрической экспертизы на основании судебного решения, принимаемого в порядке, установленном статьей 165 настоящего Кодекса.

3. В случае помещения подозреваемого в психиатрический стационар для производства судебно-психиатрической экспертизы срок, в течение которого ему должно быть предъявлено обвинение в соответствии со статьей 172 настоящего Кодекса, прерывается до получения заключения экспертов.

1. Помещение в стационар - это мера процессуального принуждения, состоящая во временном содержании обвиняемого или подозреваемого в медицинском стационаре для обеспечения его экспертного исследования.

Принудительное стационарное обследование допускается только в отношении обвиняемых или подозреваемых. При этом подозреваемый должен помещаться в стационар в исключительных случаях, поскольку еще не доказано его участие в совершении преступления.

Потерпевший и свидетель могут быть обследованы в стационаре в добровольном порядке. Для этого правила комментируемой статьи не распространяются.

Необходимость обследования в стационарных условиях обычно определяется на основе специальных познаний (после амбулаторной экспертизы, разъяснений специалиста). При этом сама судебно-медицинская или судебно-психиатрическая экспертиза может быть обязательной (см. комм. к ст. 196).

Основания для помещения в стационар должны быть указаны в постановлении о возбуждении перед судом ходатайства о назначении экспертизы, связанной со стационарным обследованием.

Содержание в медицинском стационаре ограничивает свободу и личную неприкосновенность, поэтому допускается только по судебному решению (см. комм. к ч. 2 ст. 29).

2. Понятия медицинского, психиатрического и судебно-психиатрического стационара даны в ст. 9 ФЗ "О государственной судебно-экспертной деятельности в РФ" от 31 мая 2001 г.

Медицинский стационар - это государственное медицинское учреждение, а равно его отделение, которые предназначены для круглосуточного содержания пациентов.

Разновидностью медицинского стационара является психиатрический стационар - государственное психиатрическое учреждение, а равно психиатрическое отделение государственного медицинского учреждения, которые предназначены для круглосуточного содержания пациентов.

Особой разновидностью психиатрического стационара является судебно-психиатрический экспертный стационар, который специально предназначен для производства судебно-психиатрической экспертизы.

В свою очередь, судебно-психиатрические экспертные стационары делятся еще на две группы: а) специально предназначенные для лиц, содержащихся под стражей и б) предназначенные для лиц, не содержащихся под стражей.

3. Порядок помещения в медицинский стационар в досудебном производстве формально отличается в зависимости от того, содержится ли обвиняемый (подозреваемый) под стражей или нет.

1) Если обвиняемый (подозреваемый) не содержится под стражей, то для его помещения в медицинский стационар используется процедура, предусмотренная ст. 165 УПК. См. комм. к ней. Однако при этом следует учесть два обстоятельства: а) помещение в стационар не является неотложным действием, поэтому часть 5 ст. 165 для него не применяется; б) в судебном заседании необходимо обеспечивать право на участие в нем самого обвиняемого или подозреваемого (по возможности, с учетом их состояния) и их представителей, в том числе защитника (п. 16 ч. 4 ст. 47 УПК в ред. закона от 1 июля 2003 г.). Необходимость "очности" принятия решения вытекает из принципа состязательности (ст. 15 УПК), из права на обжалование данного решения, из смысла процессуального закона о запрете "заочного" ареста (ч. 4-5 ст. 108 УПК).

2) Если обвиняемый (подозреваемый) содержится под стражей в качестве меры пресечения, то для помещения его в стационар используется процедура, предусмотренная ст. 108 УПК. Это прямо предусмотрено ч. 1 ст. 435 УПК для помещения в психиатрический стационар. Лица, содержащиеся под стражей, помещаются для производства судебной экспертизы в медицинские стационары, специально приспособленные для содержания в них указанных лиц.

Сопоставление этих двух процедур (ч. 4 ст. 108 и ст. 165 УПК) позволяет сделать вывод об отсутствии принципиальных различий между ними при принятии решения судом о помещении в медицинский стационар. В обоих случаях требуется участие стороны защиты, решения принимает суд по месту нахождения обвиняемого без условий неотложности. Единственным существенным отличием является определение специального медицинского стационара, приспособленного для содержания заключенных под стражу.

Орган или лицо, назначившие судебную экспертизу и поместившие лицо в медицинский стационар в принудительном порядке, обязаны в течение 24 часов известить об этом кого-либо из членов его семьи, родственников или иных лиц по его указанию, а при отсутствии таковых сообщить в орган внутренних дел по месту жительства указанного лица (Ст. 29 ФЗ "О государственной судебно-экспертной деятельности в РФ").

4. ФЗ "О государственной судебно-экспертной деятельности в РФ" устанавливает сроки и правила содержания в медицинском стационаре (ст. 30-32).

Первоначально срок содержания в стационаре устанавливается до 30 суток. В случае необходимости по мотивированному ходатайству эксперта или комиссии экспертов срок пребывания лица в медицинском стационаре может быть продлен постановлением судьи районного суда по месту нахождения указанного стационара еще на 30 дней.

Ходатайство о продлении срока должно быть представлено в суд не позднее чем за три дня до истечения 30-дневного срока. Судья выносит постановление и уведомляет о нем эксперта или комиссию экспертов в течение трех дней со дня получения ходатайства. В случае отказа судьи в продлении срока пребывания лица в медицинском стационаре оно должно быть выписано из него. Руководитель медицинского стационара извещает о заявленном ходатайстве и вынесенном судьей постановлении лицо, находящееся в указанном стационаре, а также орган или лицо, назначившие судебную экспертизу. Эти лица (и представители) имеют право присутствовать в судебном заседании при рассмотрении ходатайства о продлении срока.

В исключительных случаях в таком же порядке возможно повторное продление срока пребывания лица в медицинском стационаре. При этом общий срок пребывания лица в указанном стационаре при производстве одной судебной экспертизы не может превышать 90 дней.

Время принудительного пребывания в медицинском стационаре засчитывается в срок содержания под стражей (п. 3 ч. 10 ст. 109 УПК).

Нарушение сроков может быт обжаловано в порядке ст. 123-125 УПК. Решение о продлении сроков может быть обжаловано в кассационном порядке.

Лицу, помещенному в медицинский стационар, должна быть предоставлена реальная возможность подачи жалоб, заявлений и ходатайств. Жалобы, поданные в соответствии с процессуальным законодательством, цензуре не подлежат и в течение 24 часов направляются адресату.

Лица, не содержащиеся под стражей, имеют право на возмещение расходов, связанных с производством судебной экспертизы, в порядке, предусмотренном ст. 131-132 УПК.

Эти лица в период производства судебно-медицинской или судебно-психиатрической экспертизы пользуются правами пациентов медицинских стационаров, установленными законодательством о здравоохранении.

В случае совершения лицом, не содержащимся под стражей, не страдающим тяжелым психическим расстройством, действий, угрожающих жизни и здоровью окружающих или дезорганизующих работу психиатрического стационара, администрация данного стационара сообщает об этом в орган внутренних дел, который должен принять к нарушителю меры, направленные на пресечение указанных действий. Такие нарушения могут повлечь избрание более строгой меры пресечения (см. комм. к ст. 110).

5. Решение о принудительном помещении в медицинский стационар, о продлении срока пребывания в нем могут быть обжалованы в кассационном прядке.

6. Об отложении предъявления обвинения см. комм. к ст. 100, 172.

 

 

В Городской психиатрической больнице № 6. 7-е отделение

Запись для памяти О.Н. 13.10.10 (среда)

В среду в 12.30. мы с адвокатом В.Г.Беляковым встретились на станции  метро Площадь Александра Невского и пошли в ГПБ №6, где с понедельника (11.10.10.) находился Егор. Адвоката не сразу ( в течение 15 минут  медработники  совещались) пропустили к Егору на 7 отделение. Кстати, и в процессе общения адвоката с Егором, у Владимира Геннадьевича еще раз проверили его адвокатское удостоверение.

Я же осталась ждать перед железной дверью на лестничной площадке. Минут через 25 Владимир Геннадьевич вернулся и рассказал мне о том, что услышал от моего сына.

Егор сообщил, что сначала находился в палате №2 вместе с «малолетками» - там было не много народа и достаточно спокойно. Теперь же, узнав сколько ему лет, Егора перевели а «надзорную палату» № 1  ко взрослым. «Тут обстановка совсем другая» сказал сын – нет возможности отдохнуть даже ночью, потому что в палате 20 человек и среди них есть по-настоящему психически больные люди: один по ночам воет, другой стонет, третий буйный – «вообще ничего не соображает»… Справедливости ради Егор сказал, что «вообще-то люди здесь разные», есть и такие, с которыми можно общаться.

Беляков спрашивал у Егора, хотел бы он пользоваться сотовым телефоном. Егор ответил, что хотел бы, но телефон у него забрали еще в приемном отделении. А для того, чтобы получить право позвонить по городскому телефону, здесь надо своему врачу заранее написать заявление, подождать, когда по заявлению примут решение и лишь тогда, возможно, получить доступ у телефонному аппарату. Егор же до стих пор не знает, кто его врач, а значит писать заявление некому.

По поводу лечения, сын сообщил, что у него взяли все виды анализов; лекарств и уколов ему никаких не делают, даже не дают те лекарства, которые ему были назначены районным психиатром и терапевтом, курс, которых он еще не закончил : фенибут и эссенциале форте.

По поводу еды Егор сказал, что кормят их 3 раза в день, но не очень хорошо – еды ему не хватает. Узнав от Владимира Геннадьевича, что я сижу около 7-го отделения и готова дать ему сейчас передачу, Егор просил принести ему печенья, пряников, шоколада, колбасы, 2 блока сигарет, так как ему приходится многих угощать сигаретами и тот блок, который им был взят из дома уже на исходе.

Владимир Геннадьевич поинтересовался у «ответственной медсестры» Ивановой Любови Георгиевны – именно так она себя назвала, к кому из начальства он может обратиться в связи с теми нарушениями закона, которые он здесь наблюдает. В ответ прозвучала - «к следователю». Беляков возразил, что следователь не здесь работает, тогда ответственная медсестра назвала фамилию главврача данной больницы. Еще Беляков спрашивал у медсестры телефон поста на 7ом отделении, но ему было отказано в этом.

Прощаясь с адвокатом, Егор сообщил, что в больнице ему тяжело - «обстановка не та».

После того, как Владимир Геннадьевич вернулся от Егора с 7-го отделения, мы вместе с ним пошли к главному врачу больницы № 6.Адвокат подал секретарю заявление на имя главного врача Гуриной А.В. с просьбой разрешить Новиковскому пользоваться телефоном, принимать лекарства, взятые из дома, а так же  перевести его в палату №2. где была более спокойная обстановка. Здесь наконец-то удалось узнать хоть какой-то номер телефона этой больницы - телефон  секретаря Светланы 274-29-21.

После визита к глав врачу адвокат поехал по своим делам, я же отправилась в магазин за продуктами, чтобы собрать Егору передачу в соответствии с тем списком, который был обозначен на дверях 7-го отделения.( Предварительно у медсестры, сидящей при входе на отделение я получила разрешение принести передачу сегодня, а не в четверг, как было указано в распорядке.) 

Весь вечер, особенно после разговора со своим отцом Андреем Николаевичем я переживала, правильно ли мы с адвокатом поступили, подав заявление-жалобу главврачу психбольницы. Вдруг Егору от этого станет еще хуже? Но, к счастью, мои опасении не оправдались. В 8 часов вечера Егор  позвонил мне по городскому телефону. Среди прочего, я спросила  сына, писал ли он заявление своему врачу на право сделать этот телефонный звонок. Егор ответил, что не писал,  ему разрешили «так позвонить». Скорее всего, жалоба адвоката возымела действие. С сыном мы поговорили «ни о чем», так как разговор происходил в присутствии медсестры, но мне было главное услышать его голос.

      

Главному врачу  психиатрического стационара ГПБ № 6
Гуриной А.В.
от адвоката Белякова В.Г., защитника Новиковского Е.А.

Заявление

Сегодня, при посещении Новиковского Е. А., я узнал, что ограничено его право пользования телефоном, в нарушение ст. 37 Закона «О психиатрической помощи и гарантиях прав граждан при ее оказании.
Кроме того, ему отказано в приеме лекарств, выписанных врачом для лечения его болезни.
Новиковского Е. А. поначалу поместили в палату № 2, где более спокойно и есть свободные места, а затем перевели  в палату № 1, где нет свободных мест и есть люди, нарушающие покой остальных, не дающие возможности нормально спать.
В связи с изложенным
ПРОШУ
1)    Разрешить Новиковскому Е. А. пользоваться телефоном
2)  Разрешить Новиковскому Е. А. прием лекарств, взятых им при поступлении
3)  Перевести Новиковского Е. А. в палату № 2
Адвокат Беляков. 13.10.10

***

14.10.10 (четверг)

Я отвезла заявление адвоката В.Г. Белякова о наличии фальшивых документов в деле Егора в Городскую прокуратуру. Отсидев очередь к дежурному прокурору, я узнала, что сдать ему заявление я  не могу (подавать можно лишь заявление от своего имени, у меня же на руках был документ подписанный адвокатом В.Г. Беляковым). В результате, сделав в заявлении исправления, по совету, дежурного прокурора (заявление следовало писать на имя главного прокурора СПб Зайцева с пометкой «для передачи И.Г. Резонову», а не сразу Резонову, как это было обозначено у адвоката), я все же вынуждена была опустить заявление в почтовый ящик. Теперь через 3 дня надо будет звонить в Городскую прокуратуру по телефону 312-74-92 и узнавать входящий номер, который ему будет присвоен.

15.10.10 (пятница)

Незнакомым женским голосом мне звонили из РУВД Красносельского района и уточняли домашний адрес и мое  имя и отчество. Судя по всему, в последний день месячного срока отведенного по закону на ответы по заявлениям, мне собирались ответить. (Мною 15 сентября на имя начальника РУВД   Бутылкина Д.А. было подано заявление с просьбой принять копию моего заявления-обращения в Прокуратуру Красносельского района и в Комитет по здравоохранению СПб с аргументацией против принудительной госпитализации Егора).

Время звонка  было 15.30. А как я знаю, в пятницу канцелярия РУВД  работает лишь до 16 часов. Сочувствую секретарю РУВД!

[Ответ матери из РУВД]

(Вопреки датировке письма (№ 67/н –30 от 15.10.10) на конверте стоят штемпели:  отправлено 22.10.10. получено 25.10.10. О. Новиковская).

МВД России
Главное Управление внутренних дел По г. Санкт-Петербургу и Ленинградской области
УВД по Красносельскому району Г. Санкт-Петербурга
№  67/Н-30 от 15.10.2010
Новиковской О. А.

Уважаемая Ольга Андреевна!

Ваше заявление от 15.09.2010 года рассмотрено, удовлетворить приостановить передачу вопроса о помещении в стационар вашего сына Новиковского Е. А. для проведения судебно-медицинской экспертизы невозможно, в связи с ограниченными сроками производства дознании.

Начальник УВД   Бутылкин Д. А.
(подпись – зам. начальника УВД П. В. Филиппов)

(Стоит напомнить, что срок дознания по делу Е. Новиковского продлевался 5 раз, так что достиг уже полугода. Ссылка на ограниченный срок дознания в этой ситуации выглядит довольно двусмысленно.
Впрочем, согласно ст. 203 УПК РФ, на период стационарной судебно-психиатрической экспертизы подозреваемого, как я понимаю, исчисление срока дознания автоматически приостанавливается. То есть свое ограничение теряет. – А. А.).

***

17.10.10 (воскресенье)

К 11.30. я ездила в ГПБ № 6 – навещала Егора и передала ему продуктовую передачу.
Я попала лишь во вторую тройку визитеров. Посетителей при входе просили оставить на посту медсестры все личные вещи, включая сотовые телефоны в отключенном виде. Я возразила, что у меня в сумке деньги и документы, но меня заверили, что сестра никуда не уйдет и будет караулить наши вещи. Тут же были просмотрены все предметы (продукты, одежда) в пакете с передачей.

В помещении, куда нас проводили, стояли в ряд сдвинутые вместе столы. С левой стороны сидели испытуемые (= подэкспертные), а с правой – посетители. У торца стола восседала медсестра и наблюдала за тем, как происходит  общение.

Егор улыбался, старался даже шутить, но, по-прежнему, повторял, что «обстановка здесь не та». Я спросила, в какой он сейчас палате. Егор сообщил, что его перевели в палату №3. Там находится около 10 человек, и ситуация более спокойная, чем в надзорной палате, так как там уже нет Капитана, который отдает команды по ночам, и Бога.

Егор просил приносить ему побольше продуктов: колбасы можно подешевле, но побольше. И еще просил «бомжпакетов» - лапши быстрого приготовления в пакетиках. Сообщил, что ему приходится угощать других продуктами и сигаретами.

Егор просил принести ему книгу, ручку и бумагу. Я удивилась – ведь две ручки и блокнот я давала ему с собой в больницу. Но оказалось, что это запрещенные предметы, и их Егору в приемном покое взять с собой на отделение не разрешили. Медсестра-надзирательница, слушавшая наш разговор, сказала, что на отделении правила не такие жесткие, как в приемном покое, поэтому ручку, карандаш и бумагу в следующий раз я могу Егору передать.

Сын сообщил, что ему разрешили принимать его лекарства: фенибут и эссенциале форте.
Я просила Егора записаться на телефонные звонки у врача (теперь Егор знает в лицо своего врача – «женщина в очках с кудрявыми волосами»).

Егор спрашивал, как идут его дела в прокуратуре. Удастся ли ему выйти из больницы раньше чем через месяц. Я не смогла Егора обнадежить в этом отношении.

Общение родственников с испытуемыми длилось 15-20 минут и напоминало тюремный вариант. В конце, прощаясь, Егор поцеловал меня. На этом мы и расстались. Егор понес свою передачу в пакете к холодильнику, я пошла к медсестре за своей сумкой

18.10.10 (понедельник)

Егор звонил мне из больницы в 22.30. час. по городскому телефону. Он сказал, что  пытался дозвониться до меня в течение 40 мин., но телефон был занят. Накануне, навещая Егора в больнице, я просила его звонить мне по вечерам с 19.00 до 21.00., в любой день кроме понедельника. Егор, конечно же, забыл нашу договоренность и позвонил именно в понедельник - на следующий же день после моего визита в больницу. Потому-то телефон и был занят – я не ждала звонка от Егора. Говорил Егор о том, какую еду ему нужно принести в больницу.

20.10.10 (среда) 11.30.-12.15. час.

Вместе с адвокатом Владимиром Геннадьевичем Беляковым мы навещали Егора в ГПБ  №6. Когда Беляков заходил на отделение, а я передавала передачу для Егора, медсестра спросила меня, кем я являюсь Новиковскому. Узнав, что я мать, медсестра разрешила мне войти на 7 отделение вместе с адвокатом и повидать Егора.

У Егора настроение было нормальное. Егор сообщил, что по-прежнему лежит в палате № 3 (где находится 10 человек, а не 20, как это было неделю назад). Жаловался Егор, что не наедается и, главным образом, давал мне поручения, что ему принести из еды в следующий раз.

Сын сообщил, что у него заканчиваются лекарства, которые он принимает по назначению психиатра из своего ПНД и терапевта из поликлиники № 50. Я  обещала купить и принести Егору следующую упаковку эссенциале форте. Никаких других лекарств здесь сыну, по счастью, не дают.

Адвокат спросил Егора, как зовут его врача. Егор не знал, но спросил у медсестры – и сказал, что Андреева Татьяна Дмитриевна. По поводу врача Егор сообщил, что врач с ним  «не общается, только заходит иногда» .

Сын рассказал, что у него  в больнице повторилось состояние, которое было в ИВС (изолятор временного содержания. – А. А.) , когда в голове  «как будто что-то расшатывается», «похоже на волну внутри головы» - но это состояние не доходило до потери сознания, которое было в свое время в ИВС. <…>

Егор очень беспокоился, что его в этой больнице могут продержать еще несколько месяцев или же положить в другую больницу – он слышал такие истории от соседей по палате.  Сын сказал, что хотел узнать результаты  анализов, которые ему здесь делали, но ему не говорят. Еще Егору недавно делали ЭЭГ и «рентген головы и легких» (его слова), но результатов тоже не сказали. По поводу ЭЭГ, Егор заметил, что другие  пациенты ему сказали, что «стрелка очень сильно отклонялась» и в связи с этим сын вновь забеспокоился - не задержали бы его в больнице больше чем на месяц.

Егор рассказал, что в его палате лежат  два человека с гепатитом и один со СПИДом. Я просила Егора быть внимательным, почаще мыть руки, и не в коем случае не брать посуду и полотенца этих людей.

Адвокат сообщил Егору, что со дня на день мы ждем ответа из Городской прокуратуры, на наше заявление и надеемся, что  уголовное дело, возбужденное против Егора будет закрыто. Еще во время нашего разговора Владимир Геннадьевич призывал Егора бросить курить, учил его простым  приемам аутотренинга.

По результатам нашей  встречи с Егором, адвокат Беляков решил написать благодарность на имя главного врача больницы, и я поддержала эту инициативу.

В результате Владимиром Геннадьевичем было написано следующее заявление, которое мы и передали секретарю.

Главному врачу психиатрического стационара ГПБ № 6

Гуриной А.В.
от адвоката Белякова В.Г., защитника Новиковского Е.А.

Уважаемая Алла Владимировна! Выражаю Вам благодарность за оперативное реагирование на мое предыдущее заявление от 13.10.10. № 38 и за действительную заботу о соблюдении установленных норм в отношении пациентов стационара.
С уважением, Беляков В.Г. 
20.10.10.                 

***
23.10.10 (суббота)

Вечером ко мне  домой заходил друг Егора с женой. Они интересовались, как дела у Егора, где он сейчас находится. Я рассказала, что Егор на судебной стационарной экспертизе. Молодые люди высказались с возмущением по поводу того, что Егор, который никакого отношения к наркоманам и, вообще,  к каким-либо противозаконным действиям не имеет, вдруг оказался подозреваемым - обвиняется в якобы «хранении наркотиков». Вот, сказали ребята, на 12-том этаже живут наркоманы, все о них знают, но их почему-то не задерживают.

Жена друга рассказала мне о недавнем случае, произошедшем с их знакомым. Этого парня тоже задержал наряд из 84 отделения милиции. Важно то, что  молодого человека (в отличие от Егора) в момент задержания не обыскали  и везли его в милицейской машине без наручников. Парень же, наслышанный об истории с Егором, очень боялся, что ему в дороге могут подсунуть в карман пакетик с наркотиком. Чтобы этого не произошло, он поскорее застегнул все карманы, и согнулся, когда ехал в машине так, чтобы ограничить доступ к своим карманам. В итоге, ничего запрещенного у парня обнаружено не было.
Друзья передавали Егору приветы.

24.10.10 (воскресенье)

Я ездила навещать Егора в психиатрическую больницу №6, отвезла ему передачу с продуктами и следующей порцией лекарства эссенциале форте (для поддержки печени).

Егор был  в порядке. Сказал, что больше с головой  («как будто что-то там расшатывается») у него проблем не было, что фенибут принимать он закончил, но сегодня с утра принимал какую-то белую таблетку, другую по вкусу чем был фенибут. Что это такое, Егор пояснить мне не смог. Я просила его быть внимательным и случайно не принять чьих-нибудь чужих таблеток.

Егор сообщил, что больных  на их отделении стало меньше, потому что на первом отделении был закончен ремонт и  «настоящих психов», прежде лежащих вместе со всеми, перевели в свое помещение. В связи с этим на седьмом отделении стало намного спокойнее.

Я уточнила у медсестры, как зовут врача, которая наблюдает Егора – Андреева Татьяна Дмитриевна. Врач - именно наблюдает, потому что Егор утверждает, что общаться с ней ему практически не приходится.
На вопрос, чем Егор занимается в больнице, он ответил, что читает книги, спит, смотрит телевизор, разгадывает сканворды, два раза в день чистит зубы. Появился у него и знакомый – сосед по палате. Главная жалоба Егора –  хочется есть.

Егор сказал, что «теперь он в тюрьму не хочет» - ему тут порассказали, каково в тюрьме. (Ведь до этого наивный Егор говорил, что он лучше пойдет в тюрьму, чем в психбольницу. Я поняла, что сын считал тюрьму некой мужской школой жизни, наподобие службы в армии.)
Егор интересовался, как идут у адвоката дела с прокуратурой, есть ли какие-нибудь ответы из Городской прокуратуры или от Путина. (Увы, пока нет. Хотя по срокам их подачи в прокуратуру - должны  уже быть!) Егор думает, что когда придут ответы, его выпустят из больницы. А еще Егор почему-то считает, что получит много денег в качестве моральной компенсации за то, что был ложно обвинен и даже помещен в Городскую психбольницу №6. (О подобной истории Егору кто-то здесь рассказал. Вот сын  и понадеялся.) Я попыталась спустить Егора с небес на землю, сказав, что главная задача доказать его невиновность, а  о компенсации думать рано. Но, поскольку сын в своей непричастности к наркотикам уверен, то ему кажется, что это ясно и всем окружающим. Святая простота!

25.10.10 (понедельник)

Договорившись с Егором, что он звонит мне в любой день, кроме понедельника, я со спокойной душой отправилась вечером к бардам в клуб «Восток» ( отвлечься от тяжких дум и отдохнуть душой). Литературно-музыкальный вечер в «Востоке» закончился на полчаса раньше обычного, поэтому я была дома в 22.30. И первое, что я услышала, войдя в квартиру, был  телефонный звонок. Звонил Егор! И опять в понедельник! Это несмотря на то, что я ему раз пять при нашей встрече накануне сказала, что по понедельникам (завтра) меня допоздна дома нет - звонить не следует. Ну что тут поделать! Получается, что  эмоционально не окрашенную информацию Егор не может запомнить даже при пятикратном повторении.

Я обещала Егору, что приду к нему на этой неделе вместе с адвокатом Владимиром Алексеевичем, так как адвокат Владимир Геннадьевич на этой неделе не сможет придти. Будет это не в среду, как обычно, а в четверг. Тогда же я принесу Егору  очередную передачу.

Сын просил принести ему продукты, сигареты. Сообщил, что принимает какие-то белые таблетки. Это меня весьма обеспокоило.

28.10.10 (четверг)

С адвокатом В.А. Авдониным  мы встретились в метро Площадь Александра Невского в 12 часов и пошли к Егору в ГПБ № 6. Как это положено, позвонили в звонок перед дверью 7-го отделения, сообщили о своем приходе. Адвокат Владимир Алексеевич предъявил удостоверение – красненькую книжечку. Дежурная ушла сообщать  о приходе  адвоката медсестре. А мы остались ожидать на лестничной площадке перед железными дверьми отделения.  Мы ждали, ждали…  Прошло уже 35 минут, а  адвоката все не приглашали к Егору.

Я решила позвонить еще раз в звонок. Снова вышла дежурная и сказала, что медсестра занята, идет поступление подэкспертных. Тогда я попросила принять у меня передачу для сына и, таким образом, оказалась за первой железной дверью, в помещении, похожем на тамбур (там всегда проверяют содержимое передач для пациентов). После проверки передачи мне предложили самой отнести ее Егору. Пройдя через вторые железные двери, я оказалась на отделении. В помещение, где  происходят встречи, позвали Егора. Как обычно, нам с сыном предложили сесть за стол напротив друг друга.

Узнав, что адвоката полчаса держат за дверью, сын выскочил из-за стола и пошел жаловаться медсестре, но ему тоже сказали, что та занята. Позже я поняла, что кроме всего прочего, ждали решения врача. Врач же пошла «смотреть в деле» - ведь, это был «не тот адвокат», к которому здесь привыкли.

Егор вернулся, и мы стали разговаривать с ним. Говорили мы минут 10.

Я сразу же спросила, дают ли сыну таблетки. Он ответил, что принимает эссенциале форте 3 раза в день после еды (лекарство для печени) и принимает еще белые таблетки. На сей раз, Егор уверенно утверждал, что эти таблетки - уже знакомый ему «Фенибут», который он и раньше принимал по назначению своего районного психиатра. Я же удивилась, ведь курс этого лекарства был закончен Егором больше недели назад. Но сын сообщил, что его врач в ГПБ № 6 (Андреева Т.Д), назначила ему  принимать это лекарство еще. (Мне, матери, не давали поручения  купить и принести в больницу следующую упаковку фенибута, в отличии от эссенциале форте). Я продолжала беспокоиться, «фенибут ли это?», но Егор уверенно говорил, что «да, фенибут, я сам видел, как лекарство достают из упаковки и на вкус оно такое же, как я принимал дома». Дай Бог! Я надеюсь, что это действительно так.

Егор сообщил, мол, он от медсестры слышал: его признают вменяемым и на исходе срока в месяц, то есть 11 ноября, выпустят из больницы. Опять же - дай Бог! «А вот тех, кого здесь признают невменяемыми», добавил сын, отправляют в другие больницы для длительного лечения. Егор очень этого боится и не хочет оказаться невменяемым.

<…>  Вдруг в дверном проеме появилась врач – она шла к Егору, но увидев меня, остановилась и спросила медсестру, наблюдавшую за нами при разговоре: «Кто это?» Медсестра ответила - «мать». Врач быстро отступила назад за дверной косяк, обронив фразу: «Мне же нельзя!». Так я поняла, что врачи на этом отделении не только не беседуют с родственниками испытуемых, но даже прячутся от них. (Я же все-таки успела запомнить врача в лицо.) <…>
Дальше со мной стала говорить медсестра по поручению врача, стоявшей за углом. <…>  У меня спросили, почему к сыну пришел другой адвокат. Я ответила, что у Новиковского два адвоката. А если есть какие-либо сомнения, то я предложила посмотреть имевшееся у меня, постановление суда от 20.09.10., в котором указана фамилия защитника Авдонина В.А. Но предъявлять ничего не потребовалось – почему-то поверили на слово.

Меня попросили выйти на лестничную площадку и, наконец-то, Владимир Алексеевич смог сам пройти на отделение к своему подзащитному. Адвокат Авдонин был у Егора тоже минут 10 или 15. Выйдя с 7-го отделения, Владимир Алексеевич сообщил мне, что Егор еще раз рассказал ему про таблетки «Фенибут», что в целом сын ни на что не жалуется, что за хорошее поведение его уже дважды пускали гулять. Также Егор поведал, что однажды его другой подэкспертный толкнул, а он решил  постоять за себя - ответил тем же: «Ведь меня так проверяли - слабак я или нет». (Происходило это в присутствии медсестры. Та видела,  но, по счастью, ничего не сказала.)

Вот собственно и все. Сегодняшнее присутствие «нового» адвоката в какой-то мере наделало шума на отделении, но, пожалуй, нет худа без добра. Теперь на подведомственном милиции 7-ом отделении Городской психиатрической больницы № 6 в курсе, что за Новиковского, есть и еще  кому постоять!

29.10.10. пятница

Во второй половине дня мне позвонил муж одной из потенциальных свидетельниц по делу Егора. (Имени этого человека не  называю, так как разрешение на это я у него не спрашивала).  Муж свидетельницы был взволнован и сказал, что хочет  посоветоваться. Дело в том, что его друг накануне «пошел за пивом, но был остановлен на улице милиционерами». В результате другу «подложили наркотик», и теперь он находится в одном из отделений милиции Выборгского района. Встречу с задержанным парнем милиционеры обещают разрешить  лишь за огромные деньги. Муж свидетельницы спрашивал нельзя ли  поговорить с нашим адвокатом.

Получив разрешение от адвоката В.Г. Белякова, я дала мужу свидетельницы номер  телефона. Кроме того, я обратила их внимание, что и это задержание с подбрасыванием наркотиков опять произошло в  конце месяца. (Так же как это было с Егором и его бывшим одноклассником).

Нельзя не отметить и того факта, что   муж свидетельницы и сам  лет пять назад  оказывался в подобной ситуации – ему милиционеры тоже подбрасывали наркотик.  Избежать уголовного дела  помогли деньги. 30 тысяч рублей – вот цена, которую тогда назначили работники «правопорядка». Но годы идут – цены растут. Одно остается без изменения – желание некоторых милиционеров «подработать» или, на худой конец, сделать план в конце месяца по задержанию «наркоманов».

Часов в 9 вечера Ване, а затем и мне, звонил из больницы Егор – сказал, что у него все в порядке. Я сообщила Егору, что мы с Ваней навестим его в воскресенье.

Целиком архив хроники дела с июля по октябрь 2010 доступен на Яндекс.Народ.ру

Предыдущая часть 1 (апрель-июль 2010) также доступна: "Дело Егора Новиковского. Часть 1 (апрель-июль 2010)".

 

Напомним, что 10 ноября 2010 Егор Новиковский "был отпущен из психиатрического стационара закрытого типа (ГРБ № 6), куда месяц назад, по ходатайству дознавателя В. Локтевой из Красносельского РУВД, он был помещен, для прохождения судебно-психиатрической экспертизы, согласно решению Красносельского районного суда г. Санкт-Петербурга от 30.09.2010.

По свидетельству самого подэкспертного, который ссылается на сказанное ему врачом из ГПБ № 6, Е. А. Новиковский признан вменяемым.

 

Когита!ру продолжает следить за развитием этого дела.