…Он давно и трудно болел. Но продолжал работать.

Не далее, как в нынешнем году, под грифом Социологического института РАН, вышли три (одновременно – три!) его монографии - на темы, которыми он занимался всю жизнь, будь то в академическом институте, будь то на промышленных предприятиях (в роли заводского социолога), будь то в гуще общественной жизни, в качестве участника, свидетеля, эксперта. Темы эти – социология труда и производства, рабочее и профсоюзное движение.

Однако обо всем этом наверняка будет подробно написано в официальном некрологе. Меня же горечь утраты побуждает писать не о том.

В 2014 году мне довелось отвечать на вопросы главного историка и медиатора нашего профессионального сообщества Бориса Докторов. То бы год юбилеев многих ветеранов отечественной социологии, в том числе и Бориса Максимова, которому тогда исполнилось 80.

Я попробовал метафорически определить степень своего родства с теми коллегами, с кем меня связывают многолетняя дружба и сотрудничество. Кто (для меня) - «родитель», кто - «дядюшка», кто – «старший», кто  «двоюродный» брат… О Борисе я тогда сказал так:

«…возвращаясь к «родственной» аналогии, Борис Максимов мне как бы  «брат-близнец». У каждого своя жизнь, но «родство душ» какое-то особенное, не сводимое к жизненным параллелям и пересечениям, общность жизненной позиции и масса общих черт «жизненного мира» и ценностного ядра личности.

Кому этот «комплимент» - мне или ему? Борис, скажет, что ему. Я считаю, что сделал себе комплимент.

Есть, впрочем, и различия в глубинных личностных характеристиках: Борис, пожалуй, «простодушнее», мягче,  я же - более изощрен, жёсток, колюч, язвителен…

Но дай Бог каждому иметь в личностном ядре такой же твердый внутренний стержень, как у мягкого, сверхсовестливого Бориса. Хочется верить, что в этом мы также сходимся».

Два года назад я отмечал в своем интервью для Б. Докторова:

«…Юбилей Бориса – 27 марта - в этом году, к сожалению, прошел практически не замеченным коллегами. Надо сказать, что сам Борис, с его чуть ли не гипертрофированной скромностью, этому поспособствовал.

Я считаю Бориса  одним из самых ярких и глубоких социологов своего поколения. Человека, который бы лучше знал предмет своих изысканий изнутри, я затрудняюсь назвать. Его книга «Рабочие в реформируемой России (1990-е – начало 2000-х годов)», вышедшая в издательстве «Наука» в 2004 году, - произведение, к которому и через десятилетия будут обращаться как историки социологии, так и историки общества.

В отличие от меня, с моим плюрализмом профессиональных занятий и интересов, Борис  всю жизнь сохраняет верность своей главной теме: жизнь и труд рабочих, людей физического труда, социология труда, индустриальная социология. Его авторитет в этой исследовательской сфере, незыблем с 70-х гг.

Руководитель социологической лаборатории Кировского завода, глава секции заводских социологов Северо-Западного отделения Советской социологической ассоциации (это в те времена). А вот в академических учреждениях его карьера складывалась непросто. Случилось так, что мы с ним в 80-х гг., после Института социально-экономических проблем, оказались работниками одного и того же завода – «Ленполиграфмаша», только я - в качестве рабочего, а он - в качестве инженера отдела НОТиУ (научной организации труда и управления). Причем я-то ушел из института на завод добровольно, а его - скорее «ушли». Как-то «белой вороной» воспринимало его тогдашнее институтское и партийное (а Б. М. был беспартийным) начальство. ..».

Помню, как попав в сферу повышенного внимания политической полиции середины 80-х гг., исключенный из партии и прочих общественных организаций, я намеренно уклонялся от явки на заседание бюро Северо-Западного отделения Советской социологической ассоциации, где предполагалось исключение и из этой ассоциации.

Борис Максимов было едва ли не единственным из коллег, кто, вопреки моим просьбам «не подставляться» (т. е. не демонстрировать своего мне сочувствия), явился – не званый! – на это заседание бюро и выступил в защиту «прокаженного».

Таких примеров не ординарного, нонконформного поведения Бориса в экстремальных ситуациях я мог бы привести не одну, просто – эта лучше запомнилась.  О Борисе я бы сказал тривиальными словами: с ним хорошо быть вместе и «в разведке», и «в одном окопе», и «в одном бараке». Слава Богу, такие испытания нас с ним миновали.

Среди характерных черт Бориса я бы назвал его чрезвычайную социологическую любознательность и «творческую жилку» (теперь любят говорить – «креативность»). Это проявлялось в великом множестве общественных дел, которые он на себя взваливал: будь то внедритель новых форм организации труда на промышленном предприятии, депутат легендарного Ленсовета / Петросовета начала 90-х гг.,  переписчик во Всероссийской переписи населения, интервьюер в социологических экспедициях в сельской местности, организатор туристских походов… Ни одна «горячая точка» рабочего движения, будь то шахтерские забастовки, события в Пикалево, в Выборгском ЦБК, на заводе Форда во Всеволожске,  не обошлась без внимания и личного присутствия исследователя - заинтересованного, неутомимого, самоотверженного. Таким был Борис Максимов.

Не далее, как в январе нынешнего года, я на том самом портале Когита.ру, где сейчас публикую этот некролог, републиковал интервью, которое Б. Максимов давал 10 лет назад Б. Докторову и которое в свое время публиковалось в журнале «Телескоп» и вошло в книгу Б. Д. «Биографические интервью с коллегами-социологами». Сам Борис назвал это интервью «Социолог как лошадь, скачущая в стойле…». Он высказался жестко как  о профессии, занятия которой в разных общественных условиях оказывались сопряжены с множеством идеологических и / или экономических ограничений, так и о собственном профессиональном пути.

По крайней мере в последнем из указанных отношений, Борис был неправ: он то как раз «не в стойле» скакал…

Но здесь еще надо учитывать некоторую склонность Бориса к заниженной самооценке. Ему все казалось, что сделанного им недостаточно, что можно было сделать больше и лучше… Я постарался сформулировать эту его черту в названии публикации на Когите: «Сверхответственный и всегда недовольный собой» (начало; окончание) . Да, было в Борисе этакое «антисамодовольство», чего порой не хватает в нашей среде.

Помню, буквально месяц назад, когда я - по электронной почте - поздравил Бориса с выходом в свет сразу трех его монографий, он стал изыскивать способ, как мне их передать. Я получил экземпляры за несколько дней до его кончины, с тремя дарственными надписями, каждая из которых начиналась словами: «Другу и сотоварищу, сей труд несовершенный…».

Между тем, это было не что иное, как собранные воедино плоды его многолетних трудов, то, что он сумел и УСПЕЛ сделать, уже изнуренный болезнью, но озабоченный тем, чтобы не осталось «незавершенки». Пожалуй, здесь уместно привести названия этих томиков, по 250 страниц в каждом:

- «Флагман индустрии в рыночной стихии. (Социологические статьи и очерки)»;

- «Инновационная деятельность в сфере производства – социологический анализ»;

- «Статьи и очерки о положении, действиях российских рабочих в турбулентное время».

…Пора заканчивать (чтобы успеть сегодня опубликовать) эту мою апологию другу, коллеге, единомышленнику, соучастнику моей собственной жизни, товарищу по множеству трудов и досугов, уход которого – невосполнимая брешь в нашем индивидуальном и коллективном бытии, но не в сознании, не в памяти, не в этосе науки.

Борису Максимову уготована постбиография легенды отечественной социологии труда и индустриальной социологии. Прощаясь с Борисом, будем беречь память о нем!

А. Алексеев. 7.07.2016

**

Уважаемые коллеги!

Многих из вас наверняка уже достигло это горестное известие: скончался Борис Максимов. Смотрите некролог - на Когита.ру. Если кто захочет присовокупить свои слова памяти, присылайте  мне - для публикации на Когите.

Андр. Алексеев. 7-8.07.2016

**

ВНИМАНИЕ! Прощание с Борисом Ивановичем Максимовым состоится завтра, 9.07.2016, в 10 час., в Большом зале Петербургского крематория. После чего желающие будут доставлены автобусом в дер. Псоедь, Лужского района, где состоится погребение на сельском кладбище.

**

О Борисе Максимове. Его крестными отцами были В.А. Ядов и А.Г. Здравомыслов

 Андрей Алексеев очень тепло, как и положено о «брате-близнеце», написал о Борисе Максимове и оживил в моей памяти процесс нашей давней «беседы через Океан» [1] с Борисом... после отъезда из России в начале 1994 года, более 22 лет назад, я вряд ли встречался с Максимовым, а если это и было, то, наверное, совсем мимоходом, лишь обмен дружескими рукопожатиями...

Размещенная Алексеевым фотография Бориса Максимова передает, возможно, одну из главных черт личности, характера Бориса: он, в моем представлении, был человеком «слушающем», но не «рассказывающим». Сейчас, перечитав интервью с ним, я вспомнил, с каким трудом «вынимал» из него информацию о его досоциологической жизни... приведу небольшой фрагмент из опубликованного текста интервью:

«... перейдем к собственно биографии. Расскажи, где ты родился, о родительской семье, о годах юношества. Помнишь ли ты свои мечты о будущем? Кем ты хотел стать? Ты, кажется, рано начал работать, так ли это?

- Так то так, но я не хотел бы выпячивать свою автобиографию, по крайней мере, начинать с нее. Во-первых, полная автобиография – это необъятно, во-вторых, я человек скромный. Разумеется, мне не обойтись без автобиографического стиля, но я хотел бы ограничиться приключениями в сфере социологии. Говорить хотя и о себе, но через социологию, и через себя о ней в основном, личное подавать через социологическое (или наоборот). А где родился и кем мечтал быть – это в моем случае для других сочинений. Не знаю, кто вообще будет читать эти сочинения, но уж точно – про В.А. Ядова прочтут, а про Максимова – вряд ли…».

И когда, кажется, я все же уговорил Бориса на такие воспоминания, он сказал: «Но начну я все же не с биографического рождения, а с момента вступления в социологию в 1964 (или 65?) году. Это и есть мое рождение для социологической жизни. Кстати, оно было совсем неплохим. Моими крестными отцами были сами В.А. Ядов и А.Г. Здравомыслов – прародители новейшей российской социологии».

И все же, я «раскачал» Бориса на личное... но, по-моему, это единичный случай, потом он уговорил меня убрать из текста этот рассказ... а был он очень необычным для нашего профессионального сообщества... воспроизвожу по памяти: родился в 1934 году в деревне под Ленинградом, по-моему, оставался там и в годы войны. Отучившись несколько лет в школе, поступил в одно из ленинградских ремесленных училищ, потом – работа на заводе, армия, возвращение в Ленинград, завершение школьного обучения, в вечернем или очно-заочном варианте, и поступление на философский факультет ЛГУ... Выше я сказал о выразительности фотографии Бориса Максимова, а какие у него были выразительные руки.. руки рабочего, умеющего делать все...

При публикации интервью с Максимовым в 2007 году в моем кратком введении я отметил, что к тому времени мы были знакомы более трех десятилетий, но только в беседе с ним я немного узнал о его жизненном пути, о его поисках своего места в социологии. Я попросил извинение у него за то, что «давил» на него, заставляя рассказывать о себе, но объяснил свою настойчивость пониманием важности прослеживания судеб тех, кому историей было суждено начинать социологические исследования в СССР.

Далее я писал: «Беседа с Максимовым показывает, как мало мы знаем друг друга. Кому-то это обстоятельство может показаться незначимым, относящимся лишь к уровню межличностных отношений в нашем профессиональном сообществе. Если бы… в действительности, это свидетельство нашего незнания истории российской социологии и одновременно невнимания к тем, кому предстоит развивать ее. В какой-то момент они почувствуют необходимость оглянуться назад и узнать, что было до них... они не должны увидеть пустоту...». 

Прошло почти десять... Переживания и размышления в связи с уходом в последние годы большого числа наших учителей, коллег, друзей, прощание с Борисом Максимовым дает право мне снова сказать о нашем плохом знании истории российской социологии и одновременно о невнимании к тем, кому предстоит развивать ее. Очень часто, оглядываясь в прошлое в желании узнать свое сообщество, они увидят мало населенную территорию...

 Б. Докторов. 8.07.2016

**

(Из письма)

 Да, Андрей, ты очень глубоко  и правильно  написал о Боре Максимове  в некрологе .Когда-то, очень  давно  у нас была одна  статья на  троих  в сборнике о  трудовых  коллективах. И ты, и я далеко отошли  от  этой  тематики, а он  нет  и тем  самым  закрепил  за  собой  особое  место  в социологическом  цеху,  за  что его, надеюсь, будут  всегда  помнить  и благодарить. Но  для  него  есть  ещё и   особое  место  в душах  и сердцах тех, кто его знал  и с кем он дружил. Есть  эпизоды и  в  моей  жизни, которые без Бори  Максимова  никто  больше уже   не  сможет  оживить. Вот  такая у  меня  грусть  и печаль. В этот день, 7-го июля я с утра думал о нём как  о  живом, поскольку редактировал интервью для сборника  социологических  биографий Б.Докторова. Вписал  в  перечень друзей  и соратников, и вдруг  такое  сообщение. Сразу объявилась   полная  немая  тишина, как  у  Высоцкого:  ОН  не вернулся  из  боя..Ты  меня  понимаешь. Склоняю  голову вместе со всеми, кто  его знал, кто будет  всегда помнить  и любить.

Александр Тихонов. 8.07.2016

**

(Из письма Юло Вооглайда)

 Дорогой Андрей!
Спасибо, что сообщил-
Скорблю вместе с вами. У меня не было много счастья думать вместе с Борисом Максимовым, но хорошо помню и рад, что были эти эпизоды.
Ряды нашего поколения редеют.
Андрей, брось , пожалуйста, от меня тоже три раза земли ему на прощание.
*
Помню, это было в конце шестидесятых, на всесоюзной коференции в Сухуми, где выступил один социолог 20-ых годов, кто чудом в живых остался: "Ех, мы бы вас всех переплюнули..." .

Ülo (8.07.2016)

 **

Бориса отличали научная добросовестность, человеческая порядочность и нечеловеческая скромность. В силу его последнего качества мы, как обычно, начинаем вспоминать заслуги человека после его ухода из жизни... Прости нас, Боря. Светлая память.

 Я. Гилинский (8.07.2016)

**

Уважаемые коллеги

Центр исследований социально-трудовой сферы СИ РАН и Исследовательский комитет «Социология труда» РОС с прискорбием сообщают, что сегодня , 7 июля 2016 года, после тяжелой болезни ушел из жизни Борис Иванович Максимов.

Борис Иванович был одним из старейших питерских социологов. Еще в 60-х годах, имея за плечами философский факультет Ленинградского университета, он начал свою социологическую карьеру в качестве заводского социолога на ленинградском Кировском машиностроительном заводе. Работа шла успешно, и вскоре он был избран руководителем ленинградской ассоциации заводских социологов в Ленинградском отделении Советской социологической ассоциации.

Будучи одним из учеников и соратников В.А.Ядова, Борис Иванович стал одним из известных в Ленинграде, а затем и в стране аналитиком проблемных ситуаций в сфере трудовых отношений, непревзойденным мастером формулятивного исследования, выполняемого «здесь и сейчас» по следам событий. Он мог неожиданно появиться на бастующих шахтах в Кемерово или на «горбатом мосту» перед Домом Правительства в Москве, где стучали касками об асфальт шахтеры и сделать глубокий анализ происходящего. В одной из своих лучших статей, которая была написана по результатам поездки на цементный завод в Пикалево и напечатана в 2010 г. в журнале «Социологические исследования» - «Явление России в Пикалево» - ему удалось подробно описать некоторые современные формы произвола российских олигархов в сфере труда.

Только за последние пять лет им опубликовано около 40 статей, издано три монографии по проблемам труда и трудовых отношений.

Последние годы Борис Иванович работал ведущим научным сотрудником СИ РАН. Он был членом Ученого Совета института и членом Научного Совета Центра исследований социально-трудовой сферы. Ему было 82 года.

Мы глубоко соболезнуем его родным и близким. Добрая память ему.