8 сентября 2013 года выяснилось, что крупнейшие опросные фирмы России  существенно ошиблись с ранее представленными ими прогнозами результатов выборов московского мэра: ошиблись на 10 и более пунктов с прогнозом явки на выборы и примерно на стольк же с прогнозом процента голосов, поданных за «победителя» этих выборов  - С. Собянина, результати которого едва переполз за планку 50 %, а то бы был второй тур.

Многие политкомментаторы и политтехнологи, журналисты, а также и сами социологи-поллстеры  расценили эту ошибку с прогнозом как скандальную. Произошел бум контрсоциологической критики и самокритики.

Наиболее заметным оказалось выступление президента Фонда «Общественное мнение» Александра Ослона, сначала - с заявлением, ретранслированным многими СМИ, например: А. Ослон (ФОМ): «Я это признаю: фиаско социологов произошло…», затем – с развернутым анализом причин состоявшейся ошибки и выводами из нее: «Откроем дверь дельфийского храма…» (А. Ослон, президент ФОМ)» (здесь ссылаемся на копипасты Когита.ру).

Тогда же  появились статьи социолога А. Бессудного: «Почему социологи так сильно ошиблись в Москве» (на портале «Слон»)   и политкомментатора А. Рубцова: «Апломбированная политика» (в «Новой газете»). Особняком стоит публикация социолога И. Задорина «Мы предъявляем встречный иск» (опровергающая трактовку происшедшего как «фиаско социологов»).

(Следует упомянуть также появившуюся не далее как сегодня среди бюлгов «Эха Москвы» статью директора исследовательского центра Comcon Елены Коневой: «Четвертое измерение: нескромный дневник неродившегося поллстера»).

На Когита.ру эта тема была представлена рядом републикаций (тексты А. Ослона, А. Бессуднова, А. Рубцова), а также нашим собственным комментарием в форме «предуведомления-комментария» к вышеупомянутой статье А. Ослона: ««Откроем дверь дельфийского храма…» (А. Ослон, президент ФОМ)»

В свою очередь наш комментарий вызвал ряд откликов, среди которых для автора наиболее значимым быль отзыв В. А. Ядова:

«…Очень ценно, и твой анализ помогает схватить суть. спасибо, Андрей».

Откликнулся на мой комментарий и сам А. Ослон. Причем это была, по существу, новая крупная статья, имеющая самостоятельное концептуальное значение. (См. ниже).

Ну и я на этот текст «закоперщика» дискуссии откликнулся своим «комментарием к комментарию» (см. ниже), так что получился обмен «открытыми письмами».

Сегодня эта переписка появилась на сайте ФОМ под названием:  «Социология и политика. Переписка А. Алексеева и А. Ослона. К разговору о границах профессии»

Ниже – воспроизведем ее и мы, чуть дополнив сами последними письмами двоих корреспондентов.

А. Алексеев. 17.09.2013

См. ранее на Когита.ру:

 = «Откроем дверь дельфийского храма…» (А. Ослон, президент ФОМ)

Из сайта Фонда «Общественное мнение»:

Социология и политика.
Переписка А. Алексеева и А. Ослона

К разговору о границах профессии

Александр Ослон, Президент ФОМ

1.09.2013,  в 00:34

12 сентября на сайте fom.ru была опубликована статья Александра Ослона «Выборы в Москве. Социологический казус». Социолог Андрей Алексеев откликнулся на публикацию на сайте cogita.ru. С разрешения авторов предлагаем вашему вниманию полную переписку.

15 сентября 2013 г.
Ответ А. Ослона на публикацию социолога А. Алексеева

Уважаемый Андрей Николаевич!

Спасибо за понимание, которое в наше время почти равносильно поддержке.

Если говорить коротко, то мои последние действия направлены на то, чтобы изменить характер связи двух социальных институтов: института социологии и института политики.

По моему мнению, прикладная социология как институт изучения социальной реальности должна, как и прежде, активно заниматься исследованием политических феноменов. В том числе выявлением и осмыслением политических трендов, а также научным предвосхищением их возможных траекторий.

Но практика построения и публикации прогнозов выборов, основанных на предвыборных электоральных опросах, как мне представляется, относится не к социологической, а к политической деятельности. И социологии следует от нее дистанцироваться. Именно этот тезис – суть моего нашумевшего заявления 12 сентября 2013 года.

Приведу свои аргументы.

1.                              Электоральные опросы – это социология. Социологи должны выдавать в открытый доступ результаты своей профессиональной деятельности – данные электоральных опросов.

Социология по своей сути относится к институтам формирования рационального знания. Научно обоснованные методики построения выборок и проведения опросов, озабоченность валидностью, надежностью, репрезентативностью, возможности контроля, перепроверки, повторения, сопоставления исследований разных социологических субъектов и т. д. – вот родовые черты эмпирической социологии даже в самых прикладных ее проявлениях. Эти черты задают для социологии как института границы, за которыми простирается не-социология (включая журналистские, «партизанские», волонтерские и прочие опросы).

2.                              Практика прогнозирования, безусловно, относится к политической сфере, так как прогнозы используются политическими акторами как инструменты предвыборной борьбы. Поэтому среди множества прогнозов в предвыборном публичном пространстве наряду с хоть как-то обоснованными прогнозами всегда есть множество произвольных и манипулятивных прогнозов.

Характер эволюции института политики очевиден. На наших глазах рациональные компоненты публичной политики – образы будущего, анализ настоящего, целеполагание, программы и планы, аргументы и обоснования , апелляции к историческому опыту и т. д. – теряют свое значение. Они уже не служат основами рассуждения и выбора на уровне индивида, солидарности и сплочения на уровне группы. На смену им приходит формирование доверия – недоверия на основе распознавания «свой – чужой» и безотчетного присоединения к «своим» по принципу «эмоционального резонанса». Распознавание происходит в результате присоединения к коммуникативным потокам: в консервативном варианте – через телевидение, в «инновационном» варианте – через интернет. В любом случае политика становится медийной, и в ней все больше проявляются черты, характерные для мира медиа, где нет места рациональности.

3.                              Данные электоральных опросов – важнейший компонент построения предвыборных прогнозов. Но данных опросов для прогнозирования недостаточно – надо привлекать дополнительные соображения, в том числе отнюдь не социологического характера.

Есть факторы, влияющие на исход выборов, но не схватываемые современными социологическими методами. Например, значимые события непосредственно перед выборами, яркие сюрпризы от политических акторов, публикация ошеломляющей / разоблачающей информации, синхронная активность / пассивность СМИ, административные усилия, нацеленные на повышение / снижение явки, политтехнологические приемы, включая пропаганду, рекламу, эвенты, вирусные кампании и пр., деятельность «вертикали подсчета» голосов, активность противостоящих корпусов агитаторов, наблюдателей, комментаторов и т. д., и т. п.

Предвыборная политическая борьба в том и заключается, чтобы, с одной стороны, добиться своего преимущества, и с другой стороны, принизить противников. Она ведется по принятым сегодня правилам, на грани правил и за гранью правил. Можно сказать, что цель субъекта предвыборной борьбы состоит в том, чтобы добиться нужного результата, то есть опрокинуть неблагоприятные для него прогнозы и подтвердить благоприятные.

Отсюда следует, что, кроме социологических данных, прогнозы должны учитывать как латентные для социологии факторы, так и факторы целеустремленной деятельности политических субъектов.

4.                              Тот, кто публикует прогноз исхода выборов, рискует ошибиться. В этом смысле социолог-прогнозист не слишком отличается от любого другого прогнозиста. Он, конечно, имеет преимущество, обладая данными опросов о предпочтениях и намерениях избирателей. Но он, как и остальные прогнозисты, вынужден «экспертно» учитывать массу иных, несоциологических факторов. Поэтому, как мне кажется, можно утверждать, что в среднем прогнозы социологов ближе к результатам выборов, но не более.

А для публики прогнозы могут быть либо точными, либо ошибочными. Именно так к ним относится «общественное мнение», которое, как ему и положено, делит все на черное и белое и прикрепляет ярлыки прогнозистам-неудачникам. Для социологов такой ярлык значит гораздо больше, чем для кого бы то ни было, так как бросает тень на профессиональную работу социолога – на опросы. Хотя очевидно, что при самых достоверных и точных опросах прогноз может попасть «в молоко».

Более того, участвуя в прогнозировании, социолог как бы подтверждает расхожее представление: «выборы – критерий истины для опросов». Сказанное выше показывает, что это ошибочное утверждение, но многолетняя практика социологов (и моя в том числе), к сожалению, вела к укреплению этого неверного тезиса. Так что социолог-прогнозист идет на двойной риск. Во-первых, он рискует ошибиться. Во-вторых, он рискует своей ошибкой бросить тень на свою профессиональную работу, которая к этой ошибке, вообще говоря, не имеет отношения.

С середины 90-х годов в России сложилась практика «прогнозов от социологов». ФОМ приложил к формированию этой «социальной привычки» значительные усилия (с 1995 по 2012 гг. мы довольно точно прогнозировали все федеральные парламентские и президентские выборы – см. fom.ru/politika/10341 ). Более того, мы испытывали немалую гордость, когда встречали в обществе уважительность к нашей работе, основанную именно на высокой оценке точности наших прогнозов.

Но мир изменился. Фантастическое развитие коммуникативной инфраструктуры (интернет, поисковые системы, блоги, социальные сети, средства мгновенных сообщений, круглосуточный мобильный доступ и т. д.) привели к резкому росту влиятельности меньшинств во всех сферах социальной жизни. Глобализация коммуникативной среды привела к бурному размножению локальных сообществ, вырабатывающих собственные повестки дня, воззрения, оценки и стереотипы. Соответственно, резко выросли коммуникации между сообществами, своего рода трансграничные социальные отношения. При том что суммарная протяженность этих невидимых социальных границ выросла на много порядков, изменился также характер этих отношений: в них почти всегда присутствует и часто доминирует подозрительность и агрессия.

Институт выборов, как и большинство традиционных институтов, также находится под подозрением. Самым ярким проявлением этого феномена была украинская «оранжевая революция» 2004 года, основанная на радикальном сомнении в достоверности подсчета голосов. С тех было много подобных ситуаций, и наконец, этот тренд дошел до Москвы, что выразилось в событиях конца 2011 года, когда слово «фальсификации» стало паролем для сотен тысяч активных и пассивных участников «сообщества», в котором происходила фундаментальная девальвация самого института выборов. Здесь не место рассуждать о содержательной стороне этого явления. Здесь важно, что оно охватывает весь мир и относится к любым выборам.

Было бы странно для социологов не понимать, что точные прогнозы, бывшие 17 лет предметом гордости из-за своей точности, будут переоцениваться в «общественном мнении» нового глобального мира локальных сообществ (глокальный мир!) вместе с выборами как таковыми. Уже сейчас часто говорится о том, что они – то бишь социологи – в своих точных прогнозах предусматривали фальсификации и следовательно участвовали в фальсификациях на стороне фальсификаторов. То ли еще будет.

Изучение социальной реальности – особая профессия. С одной стороны, она сама – часть социальной реальности. С другой стороны, она вырабатывает в себе особый, отстраненный, взгляд на социальную реальность. Но есть еще и третья сторона: ее плоды должны присутствовать в социальной реальности и занимать в ней особое место, обладать особой репутацией.

И вот сейчас я выскажу свой вывод из всего сказанного в виде, возможно, самого спорного утверждения. Социология должна оберегать себя от радикального подозрения, растущего со всех сторон и по отношению ко всему сущему.

5.                              Если принять только что высказанное спорное утверждение, то из него следует необходимость специальной рефлексии по поводу места социологии в обществе и обдумывание вытекающих из этой рефлексии действий для адаптации социологии к современному социальному миру. Каждый социолог или группа социологов могут понимать это по-своему – здесь не может быть единообразия. Продолжая выдвигать спорные утверждения, я скажу так: сколько социологов, столько социологий, ну может быть, чуть меньше. Поэтому дальше – совсем личное.

В конце 80-х – начале 90-х годов социальный статус прикладной социологии определялся метафорой «ветер перемен».

До середины 90-х наше опросное ремесло вызывало изумление как таковое. Не только как экзотика, но и как знак движения общества к «цивилизации».

Во второй половине 90-х публикация результатов опросов и точные прогнозы создавали репутацию открывателей и знатоков таинственного мира социальной реальности.

В начале 2000-х опросы поставляли «пищу для ума» на управленческий «этаж» общества, будь то экономика, политика, бизнес, медиа, социальная сфера и т. д. И, надо сказать, было довольно много «умов», так или иначе потреблявших эту «пищу».

В последние годы и глубокие социологические исследования, и поверхностные опросы стали рутиной. Их много, они разные, их выполняют многие организации и группы по заказам многочисленных и разнообразных субъектов, в отношении к ним нет ничего напоминающего ажиотажный спрос пятнадцатилетней давности. Можно сказать, что в новой России возникла, развилась и нашла свое место новая отрасль.

Будущее можно предвидеть (но не предсказать!). Можно смело утверждать, что если социология не будет осознанно искать сопряжения с изменяющимся социальным миром, то ее ждет нелегкая судьба реликта, осколка уходящего прошлого.

6.                              И вот сегодня пришло время рефлексии по поводу предвыборных прогнозов. Пришло время в явной форме выразить позицию: опросы избирателей – социология, прогнозы выборов – политика. Аналогично: опросы болельщиков – социология, прогнозы матчей – тотализатор (и не факт, что исследователь болельщиков на нем разбогатеет).

Есть повод – прогнозы выборов мэра в Москве 8 сентября 2013, и, прямо скажем, плохие прогнозы.

Есть понимание – социологи занимались прогнозированием выборов, не отдавая себе отчета в том, что это политическая сфера. Что, впрочем, объяснимо, так как после революции 90-х многие занятия смешались и лишь со временем стали структурироваться и укладываться в профессиональные рамки.

Есть знание – мир меняется, становится глокальным, коммуникативным, подозрительным.

Есть установка – сохранить автономную позицию и социальное уважение к своему делу, к своей профессии.

Есть решение – предоставлять обществу не только данные предвыборных опросов (это делалось и раньше), но и модели, наполненные этими данными и дающие возможность проводить собственные расчеты возможных исходов выборов. Любой желающий, в том числе, разумеется, и любой социолог, сможет сам (сама) поработать с такой моделью и варьировать те или иные параметры этих моделей: коэффициенты явки, доля лживых и социально одобряемых ответов, будущее поведение затруднившихся с ответом и т. д.

Андрей Николаевич, далее я вставил свои комментарии в Ваш текст, опубликованный в http://www.cogita.ru/cogita/a.n.-alekseev/andrei-alekseev-1/abotkroem-dver-delfiiskogo-hrama...bb-a.-oslon-prezident-fom.

(Предуведомление-комментарий А. Алексеева:

Обратите внимания на статью президента ФОМ А. Ослона «Выборы в Москве. Социологический казус», опубликованную 12.09.2013 в блоге сайта Фонда «Общественное мнение». В отличие от сугубо «ученых» рассуждений, с одной стороны, и бойких журналистских пересказов результатов опросов и  электоральных прогнозов,  эта статья одного из ведущих российских исследователей общественного мнения, в частности, касательно электоральных намерений и предпочтений, хорошо «прочищает мозги».

Она содержит в себе позиции, которые до сих пор игнорировались или невнятно артикулировались пишущими на эти темы. Укажем на эти позиции:)

1.                              Существенной в оценке результатов любых выборов (как, впрочем, и электоральных рейтингов) является вовсе не доля голосов (соответственно, заявлений об электоральных предпочтениях) от числа проголосовавших (соответственно, заявляющих, что придут голосовать), а доля ОТ ОБЩЕГО КОЛИЧЕСТВА ИЗБИРАТЕЛЕЙ (иначе говоря, от численности совершеннолетних, имеющих право голоса, жителей данной территории, будь то отдельный город моли вся страна).

Этот последний показатель – в случае фактических результатов выборов – образуется элементарным умножением процента голосов за того или иного кандидата (процента, который официально считается только от числа проголосовавших ) на процент явки. И он оказывается, понятно, существенно меньшим, чем те проценты, которыми оперируют избирательные комиссии и т. п.

Если, скажем, явка 50 % , а за кандидата подано 50 % голосов, то это значит, что всего четверть (25 %) всех избирателей этого кандидата фактически поддержали (я это называю РЕАЛЬНОЙ электоральной поддержкой, в отличие от УСЛОВНОЙ, каковой по существу является процент, взятый от числа пришедших на избирательный участок).

Эти два «вида» (показателя) электоральной поддержки до сих пор продолжают путать, когда говорят, например, якобы «каждый второй москвич» проголосовал, скажем, за Собянина, или что «абсолютное большинство» населения страны проголосовало за Путина и т. п.

Комментарий АО. Эту простую истину ФОМ вместе с другими коллегами разъясняет более двадцати лет. Но это все равно что плыть против течения. Дело в том, что в нашей культуре есть большие проблемы с понятием «процент». У нас (не знаю, как в других культурах) не принято интересоваться от чего процент – и это эмпирический факт. И уж тем более процедура подсчета процента от процента (то, что Вы продемонстрировали) подавляющее большинство людей вводит в состояние ступора. Поэтому много лет назад было принято решение: в публикациях ФОМ все данные в процентах ТОЛЬКО от населения. За редчайшими и очевиднейшими исключениями, например, о сигаретах – в процентах от курящих. Вот только предвыборные прогнозы всегда приходится давать в процентах от явки на выборы или от определившихся с кандидатом. Что вызывает массу недоразумений.

2.                              На протяжении последних лет российские «социологи-поллстеры» (как называет себя и своих коллег А. Ослон; поллстер – лицо, специализирующееся на опросах общественного мнения), как правило, избегали сообщать «сырые» данные своих предвыборных опросов, зато давали довольно точные прогнозы результатов выборов.

Эти прогнозы строились на основе специальных моделей (их, социологов-поллстеров, ноу-хау), в которых материалы данного опроса «обрабатывались» с учетом целого ряда заведомо значимых факторов (от поправки на расхождение между заявленным электоральным намерением или предпочтением и реальным электоральным поведением, до возможного использования административного ресурса и фальсификаций при подсчете голосов и т. п.).

Точность предсказаний ведущих опросных фирм была порою настолько высока, что вызывала подозрения: то ли прогноз сообразуется с «контрольной цифрой» избиркома, то ли «волшебник Чуров» подстраивается под этот прогноз (а может, и то, и другое?). Сейчас не станем углубляться в эту тему и ее многочисленные, порой жаркие, обсуждения как «обывателями», так и профессионалами.

Так вот, скандал вокруг «фиаско» социологов-поллстеров, не сумевших на сей раз правильно предсказать как явку (завысили ее на 10 и более пунктов), так и электоральный результат Собянина (ожидали порядка 60 процентов и оказалось чуть больше, если не меньше 50), побудил президента ФОМ привести как обнародованный за неделю до выборов прогноз, так и «сырые данные» опроса, на основе которого он строился.

И оказалось, что если оперировать показателями не условной, а реальной электоральной поддержки (в наших терминах, см. выше), т. е. количеством (и долей) взрослых москвичей, заявляющих о своих избирательских намерениях и предпочтениях, с одной стороны, а с другой – фактически пришедших на избирательные участки и проголосовавших за того или иного кандидата (как это здесь делает автор), то , согласно А. Ослону, едва ли не единственное чего не предусмотрели поллстеры-прогнозисты, это инертности значительной части избирателей (потенциальных «приверженцев» Собянина) , которые взяли, да и «кинули» социологов, а заодно и Мосгоризбирком, пообещав прийти и проголосовать за действующего и.о. мэра (Собянина), а вместо этого уехавших на дачу и т. п.

Вообще-то, можно было бы и это предусмотреть, но в используемых опросными фирмами моделях прогноза возможность таких масштабов избирательской «обманки» не закладывалась.

Комментарий АО. Дорогой Андрей Николаевич! Каждую неделю на сайте www.fom.ru мы выкладываем «сырые данные» в виде рейтингов политиков и партий по России. Причем в виде длинных динамических рядов и в виде таблиц с разрезами по соц-дему и электоратам. Московские данные – то же самое: с января 2013 года ежемесячно. Более того, желающим мы отдаем «первичные данные», то есть сами ответы респондентов (в формате SPSS) – правда, желающих почти нет L. А прогноз мэрских выборов в Москве, представленный мною на пресс-конференции в РИА-Новости в Москве 2 сентября 2013 (материалы и видеозапись на нашем сайте [http://fom.ru/Politika/11065]), содержал весь «исходник», всю логику прогноза (кто придет, кто не придет), все оговорки по поводу того, что рейтинг – это процент от москвичей, а прогноз – это процент от явившихся и т. д., т. п. И вот так восемнадцать лет на каждых больших выборах! И после каждых выборов – здоровый текст с «работой над ошибками» (у нас на сайте в архиве [http://bd.fom.ru/report/map/os0312151]). И тем не менее… А все потому, что результаты опросов в современном мире воспринимают в категории научных знаний (узкий круг, но специалисты), а прогнозы – в категории медийно-политических выкриков (большие аудитории, но… ). И мир нам не переделать.

3.                              Теперь, внимание! Впервые во весь голос (нужда заставила!) в обсуждении проблем «электоральной социологии» прозвучала тема СОЦИАЛЬНО ОДОБРЯЕМЫХ ОТВЕТОВ (А. Ослон даже выдвигает этот фактор на первый план).

Если говорить попросту, то респонденты либо лукавят, либо добросовестно ошибаются, когда сообщают о своих планах «прийти проголосовать» (социально одобряемый поступок), причем проголосовать – «за кого надо» (будь то «самовыдвиженец» Собянин, или некий кандидат от «Единой России», или – страшно сказать! – «сам Путин»).

Обсуждая поведение наших респондентов (отвечающих на вопросы), мы порой как-то забываем, в каком обществе живем. А живем мы если еще не в условиях тоталитаризма, то так называемого «электорального авторитаризма», при котором вовсе не так уж безопасно «откровенничать» и вытаскивать «фигу из кармана». И если Тебе звонят по телефону или спрашивают «лицом-к-лицу», будете ли Вы голосовать, скажем, за Путина или Собянина, то намного ли больше шансов получить достоверный ответ, чем если бы (в свое время) спросили, будете ли Вы голосовать за Брежнева или там за Романова?

Сколько бы ни говорили социологи о профессиональных гарантиях анонимности, особого доверия им по этой части у респондента нет, а гарантированно (опять же, с позиции респондента) анонимен разве что уличный опрос.

Комментарий АО. Жаль, что наши тексты так слабо известны. В каждом из них говорится об этом феномене. А наши коллеги из ВЦИОМ даже проводили специальные эксперименты с американским коллегой по апробации специального метода ICT для работы с сензитивными вопросами.

4.                              Принципиально важна, инновационна постановка А. Ослоном вопроса об отказе, по крайней мере, возглавляемой им опросной фирмы, впредь от прогнозов как скорее политтехнологической, по его утверждению, функции. При этом он обещает впредь выкладывать «сырые» данные опросов, всевозможные рейтинги и т. п., а также – «святая святых» социологов-поллстеров! – те самые модели (их не так уж мало), с помощью которых строятся электоральные прогнозы.

Мол, мы на этот раз ошиблись с прогнозом (подкачала модель или не ту взяли…), попробуйте-ка сами – вы, кто нас сейчас так усердно критикует! Факты – упрямая вещь, если не липовые. А вот интерпретаций может быть столько же, сколько интерпретаторов, да еще с учетом полярных у них (интерпретаторов) установок: кому «стакан наполовину полон», а кому – «наполовину пуст»!

Для профессиональных аналитиков такое обещание (кстати, уже выполненное для данного случая в обсуждаемой статье) отрадно. Нам достоверные факты и методику подайте, а выводы мы и сами сделаем. Для «трансляторов» опросных данных (не слишком искушенных в социологических «дебрях» журналистов и т. д.) это может составить некоторую трудность и вызвать «хаос» интерпретаций. Но не будем недооценивать проницательность и аналитическую способность также и «простых» людей», как минимум, со средним образованием, ознакомившихся с «сырыми» данными электорального опроса.

Так или иначе, один из главных российских поллстеров отныне отказывается от роли «пифии» и обещает «открыть двери дельфийского храма». Транспарентность «электоральной социологии» – это в любом случае хорошо.

Комментарий АО. Спасибо за поддержку. Мне особенно нравится пассаж о «простых» людях. На них я рассчитываю больше всего.

5.                              И последнее. Позволю себе выразить сомнение, что социологов-поллстеров, с их неожиданно незадачливым прогнозом на выборах московского мэра, и власть, с ее чрезмерной самоуверенностью (за «нашего» и так проголосуют, обойдемся на сей раз без брутальных методов давления на избирателей и ложного подсчета голосов, разве что «в крайнем случае»…), подвели только «ленивые» и «лукавые» избиратели.

А. Ослон перечисляет множество факторов, которые могут повлиять на электоральное поведение и избирательский выбор. Кроме… того, что политкорректно называется «административным ресурсом», куда, входит и «властное мошенничество», этакая «электоральная коррупция», иначе говоря – фальсификации в ходе выборов и особенно при подведении их итогов.

На сей раз, может, и рады были, да руки у власти оказались, как никогда прежде, связаны, Главным образом – гражданским обществом, волонтерским движением наблюдателей, самодеятельной (не штатной) социологией «народного избиркома» (наблюдатели из свыше половины из 3,6 тыс. московских УИКов – вот уж заведомо репрезентативная случайная выборка! – сумели сделать общедоступными РЕАЛЬНЫЕ первичные протоколы участковых избирательных комиссий, еще до официальной передачи их «по инстанции» в территориальные комиссии и введения в систему ГАС-выборы).

И, кстати, исчисление результатов выборов в этом общественном центре, располагавшемся в одном из помещений телеканала «Дождь», оказалось куда более оперативным (да, думаю, и более достоверным), чем официальный подсчет голосов в Мосгоризбиркоме и ЦИКе.

Увы, социологи-поллстеры к этой общественной инициативе, насколько знаю, отношения не имели. Но не будем требовать от них слишком многого.

Комментарий АО. Вообще-то многие имели, но в личном качестве, как озабоченные граждане. Захотят – сами расскажут. А вот ФОМ – не имел, и это принципиально. Идентифицировать себя как исследователя, проводить в день выборов exit poll на выходе из избирательных участков, в явном виде декларируя свою позицию «над схваткой», и одновременно производить гражданские действия – это нарушение поллстерских профессиональных норм.

Еще раз спасибо.
С глубоким уважением
Александр Ослон , президент ФОМ

16 сентября 2013 г.

Ответ А. Алексеева А. Ослону

Уважаемый Александр! (Я привык обращаться по имени, разве что очень пожилой собеседник; не возражаю и против аналогичного обращения ко мне).

Рад, что мои наблюдения и соображения насчет «электоральной социологии» Вам оказались созвучны и даже спровоцировали ответную содержательную реакцию, заслуживающую, думаю, и более широкой аудитории.

1.                              В первой части своего письма Вы интересно развиваете идеи, высказанные в Вашей исходной статье («Выборы в Москве. Социологический казус» (fom.ru/blogs/11079 ) и выдвигаете разнообразные аргументы в пользу отказа профессиональных социологов-поллстеров от прогнозирования результатов выборов, в отличие от предъявления результатов предвыборных опросов.

Вообще говоря, Вы рискуете получить упреки в «обидчивости», благо такая Ваша новая позиция заявлена непосредственно после сентябрьского неудачного электорального прогноза (разумеется, не только ФОМовского). И тут могут не помочь заявления, что Вы вовсе не отказываетесь от социального прогноза, включая прогнозы политических трендов (что, понятно, не то же самое, что прогноз явки или распределения голосов на конкретных выборах, к каковым наша публика привыкла). Но и безотносительно к этой опасности, я бы в прикладной социологии, в частности, электоральной, от прогнозов совсем уж не зарекался.

Здесь желательно избежать «шараханья» от чрезмерного погружения в политику в противоположную крайность.

В Вашей нынешней позиции мне глубоко симпатична переакцентировка с предвыборных «предсказаний» (кстати, всегда требующих доверительных интервалов – «от… до», о чем сплошь и рядом забывают) – на транспарентность «сырых данных», которой (траспарентности) до сих пор мне лично не хватало, хоть Ваша фирма вроде и готова была эти данные предоставить «желающим» (только вот желающих не находилось).

Предъявление собственно данных опроса, кстати, предполагает и предъявление (по крайней мере, на профессиональном сайте) и методики, или полного сценария опроса. В частности, точных формулировок не только вопросов, но и шкал или вариантов ответа (для чего, я считаю, удобнее табличные формы, а не используемые ФОМом гистограммы, в которых нивелируются градации ответов).

Что касается прогноза результатов выборов как такового, то, повторюсь, не стоит социальному аналитику (если, конечно, поллстер еще и социолог) от этого уж совсем открещиваться. Другое дело, что высказывая свои предположения об исходе выборов, надо бы публично пояснять, как именно этот прогноз построен, какие факторы принимались во внимание, и может ли (и как?) расклад сил измениться за оставшееся до момента голосования время. (См. Ваше рассуждение о предъявлении моделей электорального прогноза).

Вероятно, тут Вы со мной сегодня не согласитесь, но ведь моя поддержка Вашей нынешней (равно как и Вашей прежней) позиции не является безусловной.

2.                              О Ваших комментариях к конкретным пунктам моего комментария к Вашей статье от 12.09.2013.

2.1.    Жаль, что Вы не приводите ссылок насчет публикаций ФОМа касательно необходимости отчетливо различать в материалах выборов (соответственно, и электоральных опросов) проценты, взятые от разных баз. Мне не встречались социологические работы, где эта массовая малограмотность журналистов и политиков (а порой и намеренное манипуляторство) всерьез вскрывалась бы и опровергалась. Разве что в самое последнее время, и то больше – продвинутыми журналистами и как бы «между прочим».

Со своей стороны, мне довелось специально исследовать эту проблему на материале выборов в Государственную думу 10 лет назад. (См. Алексеев А.Н. Социологический комментарий к результатам выборов РФ – 2003 // Телескоп: наблюдения за повседневной жизнью петербуржцев, 2004, № 1; электронная версия – www.teleskop-journal.spb.ru/?cat=33&type=by_year&value=2004&id=171). Тогда, кстати сказать, и были выдвинуты мною понятия условной и реальной электоральной поддержки, к сожалению, не вошедшие в широкий социологический и политологический оборот.

Позднее эта тема обсуждалась Вашим корреспондентом на примере думских выборов 2007 г. См: Алексеев А.Н., Ленчовский Р.И. Профессия — социолог (Из опыта драматической социологии: события в СИ РАН 2008 / 2009 и не только). Документы, наблюдения, рефлексии. Том 3. СПб.: Норма, 2010. (раздел 8.5; электронная версия – cdclv.unlv.edu/archives/articles/profsoc_3.pdf. Там же, кстати, рассматривалась и проблема «сверхточных» социологических прогнозов результатов выборов прошлых лет).

2.2.    Вы пишете: «Каждую неделю на сайте www.fom.ru мы выкладываем «сырые данные» в виде рейтингов политиков и партий по России». Да, я помню про ФОМовские «Доминанты», которые в прошлом году поступали ко мне аж с «доставкой на дом». Но вот практика предъявления «сырых» данных предвыборных опросов у меня как-то не отложилась в памяти. Даже недавняя (2.09.2013) публикация «Прогноз итогов голосования на выборах мэра Москвы», включающая «электоральные рейтинги кандидатов в мэры» (три замера в течение июля-августа 2013) (fom.ru/Politika/11063), строго говоря, показывает не «исходняк» (кстати, довольно наглядно падение рейтинга Собянина).

Так или иначе, прозрачность «социологической кухни», насколько это осуществляется ФОМом или другими опросными фирмами, я могу только приветствовать.

2.3. По возможности укажите (сетевые ссылки) на какие-нибудь ФОМовские материалы, посвященные феномену адекватности (правдивости) ответов респондентов на острые политические вопросы. Публиковал ли ВЦИОМ результаты своего эксперимента касательно вопросов, изящно названных «сензитивными»? Моя собственная позиция на этот счет развернута в публикации: Алексеев А.Н. Выборы 4 марта: до и после (заметки социолога) // Социологический журнал, 2012, № 1. Поскольку электронные версии материалов этого номера журнала еще не вывешены в интернете, сошлюсь на более раннюю публикацию на Когита.ру: «Страсти вокруг электоральных опросов» (www.cogita.ru/analitka/mneniya-i-kommentarii/strasti-vokrug-elektoralnyh-oprosov).

Может, кто и занимался проблемой «социально одобряемых» ответов респондентов и т. п. в политической социологии, но смею предположить, что в современных общественно-политических условиях (не буду перечислять все общеизвестные обстоятельства) эта проблема опросных технологий становится едва ли не ключевой.

2.4.  См. п. 1.

2.5. Насчет грани между гражданскими и профессиональными действиями социологов – отдельный большой разговор. Я, например, считаю, что политолог Дм. Орешкин и другие организаторы так называемого «народного избиркома», исключившего возможность масштабных фальсификаций при подведении итогов выборов 8 сентября в Москве, действовали гражданственно в меру своего профессионализма, и наоборот.

Моя трактовка публичной, гражданственной, открытой социологии представлена, например, в книге: Алексеев А.Н., Ленчовский Р.И. Профессия — социолог… Том 3, раздел 10.2 (электронная версия – cdclv.unlv.edu/archives/articles/profsoc_3.pdf).

3.                              В заключение отмечу, что в современной ситуации меня не так волнуют репутационные потери социологов во взаимоотношениях с обществом (о чем Вы пишете), как профессиональное самосознание и ответственность социолога, в задачи которого входят описание, анализ и прогноз социальных процессов, а также критическая рефлексия по этому поводу. В решении настоящих задач, разумеется, возможны и ошибки, и добросовестные заблуждения, однако беспардонны приспособленчество, корысть и намеренная дезинформация – хоть власти, хоть общественности. Всякое доверие надо заслужить.

С уважением. Дружески Ваш – Андрей Алексеев. 16.09.2013

**

А. Ослон – А. Алексееву

<…> Спасибо за развернутый ответ. С Вашего позволения я пересылаю нашу переписку социологам ФОМа, чтобы и они подключились к обсуждению, в том числе подобрали бы ссылки на наши публикации (в последние годы мы делаем их на сайте и практически отказались от бумаги). Еще я прошу Вашего разрешения опубликовать на сайте нашу переписку и делать это в дальнейшем.

В ближайшее время мы начнем выкладывать на сайт первичные данные опросов, а я напишу сопроводительный текст, объясняющий смысл этого шага. <…> (16.09.2013, 16:04)

А. Алексеев - А. Ослону

<…> Да, конечно, даю полную свободу на публичное использование нашей переписки (разумеется, без купюр). Если станете вывешивать на сайте, пришлите ссылку, пожалуйста.

 Равно как и ссылку на Ваш сопроводительный текст к первичным данным (прошлых или будущих?) опросов. Я, конечно, заглядваю на сайт ФОМа, но могу сразу и не уследить.

В этой ФОМ-овской акции я Ваш безусловный союзник. И как только она начнется, заинтересован поскорее оповестить о ней читателей своей Когиты.. <…>

**

В эти же дни я получил письмо от питерской коллеги:

<…> Надеюсь, Вы не против, я разместила ссылку на Ваш комментарий в профессиональной группе "Открытое мнение" в Фейсбуке. Из числа публикаций по этой теме, мне кажется интересной еще и эта: http://slon.ru/russia/pochemu_sotsiologi_tak_silno_oshiblis_v_moskve-990159.xhtm . Автор - Алексей Бессуднов, сейчас работает в московской Вышке.

…А  вот еще одна интересная, крайне жестко выраженная позиция: http://igor-zadorin.livejournal.com/8568.html

Мой ответ:

<…> Републиковать мои публикации из Когита.ру, в том числе и эту -   http://www.cogita.ru/cogita/a.n.-alekseev/andrei-alekseev-1/abotkroem-dver-delfiiskogo-hrama...bb-a.-oslon-prezident-fom , можно не спрашивая. Ведь это не личные, и если даже персонально адресованные, то открытые письма. Буду признателен, если пришлете ссылки  - где это висит, в Фейсбуке и т. п.

Статью Бессуднова  из Слона - http://slon.ru/russia/pochemu_sotsiologi_tak_silno_oshiblis_v_moskve-990159.xhtml  - я сам перепостил на Когита.ру, еще несколько дней назад.

Спасибо за ссылку на статью И. Задорина -

http://igor-zadorin.livejournal.com/8568.html  . Она во многих отношениях справедлива, хоть и грешит некоторым корпоративистским снобизмом. Я бы на его месте не вешал таких собак на "социологов-волонтеров". Также и публичная социология не может не быть гражданственно ангажированной. ,

Ох, не дожил Леня Кесельман до этих баталий! Уж он бы сплясал канкан над "гробом" профессиональной (тем более - сервильной) социологии.

Парадоксально, но весь этот журналистский и политтехнологический "наезд" на социологию (вообще-то на поллстерство, но кто там станет разбираться в нюансах!) , отчасти спровоцированный и жесткой самокритикой ФОМа, - на пользу самому профессиональному социолого-поллстерскому сообществу. Которое в итоге имеет шанс стать а) более открытым, б) менее заносчивым, в) более методологически и методическии ответственным.

А вообще -  судьбы общества мне лично интереснее судеб социологии. И "социологический казус" сентября 2013 - лишь еще одно предупреждение "властвующей элите", то ли месяцы, то ли годы (доверительный интервал?) которой исторически сочтены. Ну, она его не услышит. Но еще одна пробоина в корпусе... Вот, теперь уже и на социологов нельзя положиться! <…> 16.09.2013.