Пресс-выпуски

14.10.2013

Россияне о своей жизненной ситуации

57% респондентов считают, что "жить трудно, но можно терпеть". Однако для этого, по мнению 31% опрошенных, приходится "вертеться, хвататься за любую возможность заработать", т.е. придерживаются пассивного типа адаптации. Лишь 12% россиян "активны": используют новые возможности для достижения большего в жизни.

11.10.2013

Россияне об отношении к другим странам

Наблюдается, возможно, очередной подъем антиамериканизма среди россиян, отношение которых к США развивается с определенной периодичностью. Практически на прежнем уровне сохраняется хорошее отношение к Белоруссии и Украине.

10.10.2013

Россияне о США

За последний год увеличились показатели, демонстрирующие негативное отношение россиян к США. Половина респондентов считает, что США играют отрицательную роль в современном мире, 71% - не соблюдают законы международного права и оказывают давление на Россию.

09.10.2013

Опрос в Нижнем Новгороде

Жители Нижнего Новгорода ответили на вопросы о деятельности главы города, инициативе по проведению референдума, результатах возможных выборов в городскую думу.

Публикации прессы

15.10.2013

Наше «мы»: Насилие от бессилия (Ведомости)

10.10.2013

Двойная игра власти, или Общество в позе просителя (Радио России)

Левада-центр. http://www.levada.ru
http://twitter.com/levada_ru
direct@levada.ru Тел: (495) 229-38-10, Факс: (495) 229-38-25

**

Двойная игра власти, или общество в позе просителя

10.10.2013

Ведёт программу "Особое мнение" Игорь Гмыза.
Число россиян, которые требуют большей заботы от государства, достигло 83 процентов. В 1990 году так думали всего лишь 57 процентов граждан. 70 процентов опрошённых граждан считают, что население не может обойтись без государственной поддержки, и только 9 процентов уверены, что люди должны проявлять инициативу и заботиться сами о себе. Такие данные приводятся в опросе "Левада-центра". Почему Россия стала страной иждивенцев?
Гость в студии – директор "Левада-центра" Лев Дмитриевич Гудков.

Что стоит за цифрой 83 процента? Как пояснил Лев Гудков, в 1990 году, в момент перестройки, эта цифра равнялась 57 процентов. Многие тогда хотели изменений, считали, что так жить нельзя, и требовали перемен. Очень небольшая часть, примерно такая же, как и сейчас, при этом ориентировалась на западные модели, на рыночную экономику. Однако большинство считало, что к власти должны прийти честные люди, которые устранят заевшуюся привилегированную верхушку и наведут некоторый порядок и справедливость в распределении.
Далее в истории страны была полоса кризисов, особенно тяжёлым был в 1998 году, когда чуть-чуть начала вроде бы налаживаться жизнь, и тут случился очередной облом, который воспринимался гораздо больнее, чем кризисы 1992 и 1994 годов. В результате усилилась тяга к стабильности, к консерватизму, появилась ностальгия по советскому времени. Пусть тогда был умеренный достаток, но зато были государственные гарантии работы, жилья и прочего.
По мнению Л. Гудкова, это нереальные представления о том времени, потому что уже почти никто не помнит ни дефицита, ни бедности, ни скученности при проживании, ни очередей в магазинах. Это было некоторое идеализированное представление о прошлом как основание для выражения недовольства нынешней властью.
Все россияне вышли из советского распределительного общества, и представление о том, как должна быть устроена жизнь, что государство должно о них заботиться, сохраняется и даже усиливается. И даже новым поколением это представление рассматривается как норма. Но это не значит, что люди живут так.
Второй ряд данных опроса "Левада-центра" сформировался из ответов на вопрос, а как вы живёте? Здесь две трети отвечают, что живут, ориентируясь только на самих себя. Если сам не подумаешь, то власть не подумает. И эта раздвоенность между тем, как должно быть устроено, и тем, как есть, является очень характерной чертой сознания россиян.
На самом деле государственно-патерналистские ориентации или представления в российском обществе чрезвычайно сильны. Людей, которые рассчитывают только на самих себя, становится чуть больше, но все равно они составляют меньшинство (10-12 процентов), которое крайне неравномерно распределено по стране. Представлены эти 10-12 процентов главным образом в крупнейших городах, в мегаполисах. Потому что в них выше уровень образования, сложилась какая-то рыночная структура, люди меньше надеются на власть, включены в частный сектор и зарабатывают себе сами. Это более компетентные, более ресурсные группы. И, несмотря на то, что таких людей меньше, в целом, они производят непропорционально большой валовый продукт. И в этом смысле их роль совершенно другая.
А периферия, бедная, депрессивная провинция, конечно, ждёт от власти помощи. Надо учесть, что именно в провинции, в средних и малых городах, размещены остатки советской отраслевой структуры – тяжёлая промышленность, машиностроение, неконкурентные отрасли с отсталыми технологиями, с растраченными квалифицированными кадрами. Эти люди прекрасно понимают, что без господдержки, без госзаказа, без госдотаций производству, эти предприятия просто рухнут. Поэтому они настроены антирыночно, очень консервативно, и в этом смысле ждут от власти действительно поддержки, помощи и гарантий, прекрасно понимая при этом, что в очередной раз власть их надует, не выполнит обещаний, и, тем не менее, они ждут этого.
Однако власть в реальности ведёт двойную игру. С одной стороны, раздаются заявления о социальном государстве, о том, что в стране будет проводиться социальная политика, направленная на поддержку слабых и незащищённых. Вся эта риторика сохраняется.
Реально же идёт, конечно, сокращение поддержки. Если посмотреть на бюджеты, то сокращаются именно социальные статьи расходов: на образование, на социальное обеспечение, на медицину, культуру. Но не сокращаются расходы на госбезопасность, на правоохранительные органы, на армию и т.д. Другими словами, реальная политика и декларации резко расходятся. Но люди слышат, что им говорят по телевидение, и поэтому надеются.
В результате в провинции наблюдается сильное напряжение. Это действительно резервации социализма, где сохранились всё из прошлого. И там другое время просто. Там почти советские представления и советский уклад жизни. Конечно, распадающийся, но всё-таки сохраняющийся.
Другие настроения – в крупнейших городах, другие представления, другой образ жизни и меньшая зависимость от власти. Поэтому в крупных городах недовольство ниже, но в них сильнее политический протест, как это было видно по московским демонстрациям. В городах люди требуют институциональных реформ. То есть, прежде всего, независимого суда, потому что без независимого суда не может быть гарантирована собственность. А для малого и среднего бизнеса – это принципиальная вещь. Никто не будет вкладывать деньги в развитие бизнеса, если в любой момент его могут отнять. Поэтому это ощущение незащищенности, уязвимости социального существования острее среди более продвинутых групп населениях – молодых, более образованных и пр.
А в провинции (селах, чрезвычайно депрессивных малых городах, средних городах) уровень напряжения и недовольства гораздо выше, но там люди выступают с, условно говоря, экономическими требованиями: вернуться к бесплатной медицине, к бесплатному жилью, предоставить гарантии на работу, выделять дотации на ЖКХ и прочими. В провинции у людей фактически есть ощущение тупика, потому что бедность не позволяет им изменить условия жизни или хотя бы даже уехать оттуда. Это застойная, хроническая депрессия.
Количество сторонников демократического пути развития в России тоже сокращается? Л. Гудков не сказал бы, что оно сокращается. Здесь опять-таки нужно разводить между некоторыми туманными ориентациями. Действительно, в сознании людей уже укоренилось очень туманное, неясное представление, что в нормальных (западных, демократических) странах почему-то уровень жизни выше, защищённость выше, и административный беспредел там под контролем, и эти страны являются правовыми государствами. Поэтому до двух третей опрошенных (чуть более 60 процентов) считают, что демократия была бы как раз оптимальным государственным устройством для России.
Но как прийти к ней? Тут люди находятся в полной прострации, ибо они не знают. В политике они не хотят участвовать, причём категорически. Почему? Потому что считают, что сделать ничего нельзя, что изменить данную ситуацию невозможно даже через выборы. Потому что выборы нечестные, управляемые, фальсифицированные. Политики не слушают то, что предъявляется им в качестве пожеланий избирателей, и заинтересованы лишь в том, чтобы быть выбранными, а дальше – чтобы заниматься своими корыстными, эгоистическими интересами. В этом смысле отношение населения к политикам, бюрократии, чиновничеству резко отрицательное. Но, тем не менее, именно от этой системы ждут каких-то подачек, благодеяний, помощи. И не надеются. Такая раздвоенность сознания российского общества чрезвычайно важна при полном его нежелании включаться в политическую жизнь.
Подобное раздвоенное сознание общества – это нормально? Л. Гудков считает раздвоенное сознание российского общества данностью, которую надо объяснять. Это колоссальная инерция советского образа жизни, приспособления к репрессивному государству, которое выжимало из человека всё и не давало ему по-человечески жить, но всё время отчитывалось о своей работе планами на будущее. Через 20 лет будет коммунизм, заявлял Н. Хрущёв, что будем жить все лучше, только надо немного подождать.
Кроме того, как считает Л. Гудков, действительно разрыв между декларированными правами, записанными в Конституции, и реальной практикой правоприменения или политикой в России очень существенный. Но ждать, просто надеяться и просить у власти – это довольно бессмысленная вещь. Только участие граждан в политике, в общественной деятельности, в выражении своих мнений может изменить ситуацию через давление на власть, через выражение собственных интересов, через работу в каких-то оппозиционных партиях, выдвигающих свои программы и предложения по выработке политики. А если только просить, то это все равно, что просить хорошей погоды у господа Бога.
Тем не менее, реально действительно значительная часть населения России без помощи государства не может прожить. Невозможно сразу выпрыгнуть из советского общества. И государство этим пользуется. Настроения недовольства и требования помощи от государства чрезвычайно значимы для власти. В каком-то смысле это и есть оправдание её существования и сохранения за ней права распределять общественные богатства неконтролируемым образом. Несмотря на напряжение, это недовольство неопасно для власти в отличие от тех требований, которые выдвигает более продвинутая часть российского общества, требующая проведения институциональных реформ: честных выборов, ответственности власти за проводимую политику, регулярной её смены, независимого суда, свободных СМИ, что позволяло бы обсуждать все проблемы и предъявлять претензии народа к власти. Это очень важный момент, считает гость в студии, который плохо осознаётся.
Но самое важное здесь, что всё это медленно, но очень устойчиво влияет на отношение к власти и её авторитет, который падает. Это недовольство приводит к утрате доверия к власти, снижению её авторитета и усиления представления, что власть в собственных корыстных интересах не хочет проводить ту политику, которую ждёт от неё население, что это коррумпированная власть.
Девять процентов россиян уверены, что они должны проявлять инициативу, чтобы позаботиться о самих себе. Настроения, когда большинство населения ждёт заботы и помощи от государства, – это и есть проявление патернализма. Не мы возьмём, а дайте нам. Именно эта поза просителя и надежда на власть являются самым устойчивым фактором сохранения такого положения вещей, которое имеется сегодня в стране.
Почему власть должна давать людям работать? Почему она должна предоставлять людям какие-то возможности? Власть, считает гость в студии, обеспечивает, прежде всего, собственные интересы: сохранение самой себя, воспроизводство самой себя, распределение собственности в свою пользу, и обещает облагоденствовать тех, кто уж очень требует. Государство обо всём позаботится, а вы, люди, ведите себя покладисто и слушайтесь.

Оригинал

Источник:  Радио России

**

14.10.2013 Россияне о своей жизненной ситуации

Опрос проведен 20-24 сентября 2013 года по репрезентативной всероссийской выборке городского и сельского населения среди 1601 человека в возрасте 18 лет и старше в 130 населенных пунктах 45 регионов страны. Распределение ответов приводится в процентах от общего числа опрошенных вместе с данными предыдущих опросов. Статистическая погрешность данных этих исследований не превышает 3,4%.

КАК ВЫ СЧИТАЕТЕ, КАКОЕ ИЗ СЛЕДУЮЩИХ ВЫСКАЗЫВАНИЙ БОЛЕЕ СООТВЕТСТВУЕТ СЛОЖИВШЕЙСЯ СИТУАЦИИ?

КАКОЕ ИЗ СЛЕДУЮЩИХ ВЫСКАЗЫВАНИЙ ТОЧНЕЕ ВСЕГО ОПИСЫВАЕТ ВАШЕ ОТНОШЕНИЕ К НЫНЕШНЕЙ ЖИЗНИ?

**