Я. Гилинский

Ultra pessimo, или Homo Sapiens как страшная ошибка природы...

История человечества – история зла на земле.

В. Швебель

Оставь надежду, всяк сюда входящий…

А. Данте

Вся история человечества – одно сплошное преступление.

А. Макаревич

Этот текст – результат долгих размышлений. Возможно, - следствие приближающегося естественного Конца автора (к 80 годам приближаюсь). И речь идет не только о России, чья судьба трагична и безнадежна (см., например, статью «Исключенные навсегда»[i]). Под подозрением все человечество (частично об этом - в статьях «Новый мир? Размышления профана», «Два лица экономической свободы», «Все плохо» и др.[ii]).

Немотивированный страх, апокалипсические прогнозы, депрессия, как  один из наиболее частых сегодня психиатрических диагнозов - все это сопровождает наш современный мир. «Новая Газета» (№12, 2011, с. 19) пишет: «Апокалипсис как фундаментальная идея современного мирового катаклизма проникает во все поры внутреннего мира человека». А вот образ современного мира, предложенный Зигмундом Бауманом в блестящей лекции «Текучая модерность: взгляд из 2011 года», состоявшейся 21 апреля 2011 г. в рамках проекта «Публичные лекции Полит.ру»[iii]: мы летим в самолете без экипажа в аэропорт, который еще не спроектирован…

Лучшие представители рода Homo Sapiens (правда, думается, что мы скорее - subsapiens) всегда стремились представить и реализовать проект идеального общества. Платон и Кампанелла, Томас Мор и Сен-Симон, Бабёф и Оуэн, К. Маркс и Фурье… Но с осуществлением надежд на «светлое будущее», «Город Солнца», «американскую мечту», «общество всеобщего благоденствия» дела обстояли неважно. «Хотели, как лучше, а вышло, как всегда» (вечная память В.С. Черномырдину).

 Всё разрастающиеся масштабы взаимного уничтожения людей, тотальность насилия породили серию антиутопий – «Мы» Евгения Замятина, «О дивный новый мир!» Олдоса Хаксли, «1984» Джорджа Оруэлла,  «Москва 2042» Владимира Войновича, «Записки о кошачьем городе» Лао Шэ (как актуально в сегодняшней России: котята утром поступают в первый класс и к вечеру получают аттестат зрелости, молодые коты и кошки утром поступают в университет, а к вечеру получают диплом о высшем образовании, при этом стар и млад потребляют дурман…) и несть им числа. Конечно, антиутопии гораздо ближе к реализации, чем утопии. Но Освенцим превзошел все самые мрачные предположения и стал символом XX века. А 11 сентября 2001 г. – символ века XXI-го? А Чернобыль? А Фукусима-1? Человечество быстрым шагом идет к самоуничтожению.

Кратко выскажу нечто наболевшее (и тем облегчу душу…).

Насилие

Человек является единственным видом, в котором борьба носит уничтожающий характер.

Н. Тинберген

Человек отличается от животных именно тем, что он убийца

Э. Фромм

Насилие сопровождает человечество всю его историю. Оно - неотъемлемый  элемент общественного бытия. Оно носит тотальный характер (насилие социальное, криминальное, политическое, экономическое, религиозное, спортивное, образовательное, воспитательное и др.). Со временем насилие приобретает системный характер, оно пронизывает все сферы жизнедеятельности общества, включая «культурное насилие» (J. Galtung),   «воспитательное насилие» (W. Benjamin, N. Luhmann, K. Schorr),   «насилие экономики» (N.Luhmann),  «структурное насилие» (безличное, когда убивают не конкретные  субъекты, а социальный строй, J. Galtung),  криминальное насилие. Но и само «право поражено насилием» (W. Benjamin). В конечном счете, «насилие встроено в систему» (D. Becker).

Подробнее об этом - во многих моих статьях, главах монографий и монографии «Социальное насилие»[iv].

Человечество принципиально неисправимо и стремится к омнициду (ядерному, биологическому, технологическому, экологическому...).

Демократия

Демократия – это когда шайка мошенников управляет толпой идиотов.

Народная мудрость

Каким я был демократом! Как я надеялся на демократию, коей проложил путь М. Горбачев!

Но! Не говорю уже о «дерьмократах», заслуживших сей лейбл. Если сегодня полностью воплотить принцип демократии, то к власти в России, вероятнее всего, придут «патриоты», «истинные православные», националисты. Избави нас от такой демократии. И в развитых, цивилизованных странах Западной Европы все чаще в парламенты (а то и в президенты – Австрия) попадают ультра-правые. Тому, конечно, есть объяснения. Это массовая миграция, «конфликты культур», снижение уровня жизни и т.п. Но от этого не легче.

«Опаснейшие враги истины и свободы – это сплоченное большинство!... Большинство никогда не бывает правым, на стороне большинства – сила, но правы – единицы!... Большинство состоит из глупых людей!»[v]. Нельзя не согласиться… Впрочем, об этом известно со времен Аристотеля («Демократия – это правление неимущих, олигархия – это правление богатых»;  демократия - своекорыстная форма господства большинства, состоящего из бедных).

Либерализм

Истинный преступник – корпоративный капитал.

С. Жижек

Я – сторонник либерализма, свободной торговли, laissez faire - все чаще сталкиваюсь с разумным неприятием капитализма. Коллеги – криминологи давно пишут о капиталистических общественных отношениях как источнике преступности и иных негативных девиантных проявлений (пьянство, наркотизм, коррупция, проституция и т.п.).

Это многочисленные труды Н. Кристи, доступные на русском языке. В одной из своих работ Кристи обращает внимание на «образ новой действительности, где участие в трудовой деятельности – привилегия, где работа становится статьей дефицита… Теперь привилегия – это не свободное от работы время, а возможность найти применение своей жизни (курсив мой – Я.Г.)»[vi] .

Это работы немецкого представителя «критической криминологии» Ф. Зака. В опубликованной на русском языке статье Ф. Зак, критикуя современный капиталистический мир, с его индивидуализмом, бесперспективностью для «исключенных», не имеющих даже шансов принадлежать «резервной армии индустриального труда», пишет: «Примат экономики губителен для общества в целом и криминологии в частности… В обществе с приматом экономики не мораль, а деньги играют главенствующую роль в регулировании поведения… Чем больше социальная среда перерождается в экономическую, тем более она поражена преступностью»[vii].

Один из крупнейших современных социологов И. Валлерстайн полагает, что мир разделен на «центр» и «периферию», между которыми существует неизменный антагонизм. При этом государства вообще теряют легитимность, поскольку либеральная программа улучшения мира обнаружила свою несостоятельность в глазах подавляющей массы населения Земли[viii]. В другой работе он приходит к убеждению, что капиталистический мир вступил в свой терминальный, системный кризис[ix].

Н. Луман называет два принципиальных, как мне кажется, след­ствия развития современного капитализма. Во-первых, «невозмож­ность для мировой хозяйственной системы справиться с проблемой справедливого распр       еделения достигнутого благосостояния»[x]. С проблемой, когда «включенные» имеют почти всё, а «исключен­ные» — почти ничего. И, соответственно, во-вторых, «как индивид, использующий пустое пространство, оставляемое ему обществом, может обрести осмысленное и удовлетворяющее публично провоз­глашаемым запросам отношение к самому себе».

Автор «индустриального общества», Джон Гэлбрейт писал еще в 1967 г.: «Для рабочего, лишившегося заработка на джутовой фа­брике в Калькутте, так же как и для американского рабочего в пе­риод великой депрессии, вероятность найти когда-нибудь другую работу очень мала… Альтернативой его существующему положе­нию является, следовательно, медленная, но неизбежная голодная смерть»[xi]. Позднее, в 1973 г., Дж. Гэлбрейт напишет об экономиче­ских лишениях — голоде, позоре, нищете, «если человек не хочет работать по найму и тем самым принять цели работодателя»[xii]. Не выступают ли, следовате льно, «цели работодателя» фактором на­силия?

Экономическая теория развивалась сама по себе. Экономическое насилие и его жертвы существовали сами по себе. И «в результате экономическая теория незаметно превратилась в ширму, прикрывающую власть корпорации». Если это было ясно для Дж. Гэлбрейта к 1973 г., то дальнейшее развитие экономики и ее главных субъектов — банков и ТНК лишь подтвердили диагноз… Не случайно на смену классической либеральной теории приходят неоавстрийская школа, праксиология Л. фон Мизеса[xiii], ордо-либе­рализм[xiv] и др.

Но действительность развивается в параллельном мире. «Именно организованная без всякого внешнего принуждения ме­тафизическая пляска всесильного Капитала служит ключом к ре­альным событиям и катастрофам. В этом и заключается фундамен­тальное системное насилие капитализма, гораздо боле      е жуткое, чем любое прямое докапиталистическое социально-идеологиче­ское насилие: это насилие больше нельзя приписать конкретным людям и их "злым" намерениям; оно является чисто "объектив­ным", системным, анонимным»[xv].

Но особенно задуматься над «Новым миром» заставляют труды С. Жижека[xvi]. В «Размышлениях в красном цвете» (явный намек на коммунистическую доктрину), С. Жижек демонстрирует фактически завершенный раскол мира на два полюса: «новый глобальный класс» - замкнутый круг «включенных», успешных, богатых, всемогущих, создающих «собственный жизненный мир для решения своей герменевтической проблемы» (с.6) и – большинство «исключенных», не имеющих никаких шансов «подняться» до этих новых «глобальных граждан».

При этом оба мира неразрывно связаны между собой. Точно так же, как «пороки» капиталистических отношений с их «достоинствами»: «Парадокс капитализма заключается в том, что невозможно выплеснуть грязную воду финансовых спекуляций и при этом сохранить здорового ребенка реальной экономики: грязная вода на самом деле составляет "кровеносную систему" здорового ребенка» (с.19). Поэтому (и не только) - «даже во время разрушительного кризиса никакой альтернативы капитализму нет» (с.21).

В результате автором предлагается «расширенное понятие кризиса как глобального апокалиптического тупика, в который мы зашли» (с.8).

Либеральная, неолиберальная идеология (и практика, реальность!) оказывается столь же утопической, сколь утопическими были многочисленные разновидности социалистической (коммунистической) идеологии. «Обе хуже!».

С. Жижек прекрасно это понимает, как предвидит и попытку представителей глобальных граждан пытаться обосновать капитализм «с человеческим лицом». «Следовательно, пользуясь старомодной марксистской терминологией, главная задача правящей идеологии в нынешнем глобальном кризисе состоит в том, чтобы навязать нарратив, который будет возлагать вину за него не на глобальную капиталистическую систему как таковую, а на ее второстепенные случайные отклонения (слишком слабое правовое регулирование, коррупция крупных финансовых институтов и т.д.). Во времена реального социализма просоциалистические идеологи пытались спасти идею социализма, говоря, что провал  "народных демократий" означает провал неподлинной версии социализма, так что социализм нуждается в радикальной реформе, а не в отказе от него. Забавно, что (зачастую те же самые) идеологи, которые высмеивали эту критическую защиту социализма, как иллюзию и настаивали на том, что нужно винить саму идею, теперь обращаются к той же самой линии защиты: банкротство потерпел не капитализм как таковой, а его искаженная реализация…» (с.26).

Можно, конечно, отмахнуться от трудов С. Жижека и его сто­ронников как «пережитков социализма/коммунизма», но как пренебречь современными реалиями: растущим и принимающим катастрофические масштабы социально-экономическим неравен­ством, миллионами «исключенных» и соответствующей реакци­ей — от «цветных революций» и «арабской весны» до массового осеннего движения 2011 г. «Оккупировать Уолл-Стрит» (движение поддерживают от 40% до 60% американцев!), перекинувшегося на Великобританию, Италию, Испанию и ряд других европейских го­сударств, а также Японию, Корею, Австралию. На улицы вышел средний класс – социальная база капитализма!

В результате, в частности, «британцы убедились, что в их стра­не образовался многочисленный и весьма пассионарный слой мо­лодежи, Полностью отчужденный от остального общества и не испытывающий пиетета к либеральным, гуманистическим ценно­стям Соединенного Королевства. Общество не желало задуматься над тем, что творится в головах у людей, не знающих, что такое работа и зарплата, и чьи родители тоже никогда не работали…»[xvii].

Лауреат Нобелевской премии по экономике И. Стиглиц (Joseph Stiglitz) так характеризует сегодняшнюю проблему: «Существует глобальный кризис неравенства. Проблема заключа­ется не только в том, что финансовая верхушка получает непро­порционально большую часть экономических благ, но и в том, что средний класс не разделяет экономического роста, а доля бедня­ков во многих странах растет… Экономическая и политическая си­стема, которые не удовлетворяют большинство граждан не могут быть устойчивыми в долгосрочной перспективе. В конце концов, вера в демократию и рыночную экономику будет разрушаться, а легитимность существующих институтов и механизмов будет ста­виться под вопрос»[xviii].

Двуликость свободной экономики, особенно в российских ус­ловиях, начинает все больше осознаваться отечественными учены­ми, журналистами, вообще мыслящими людьми. «Рабство якобы отменено, а на самом деле присутствует в нашей жизни в полной мере. Только на место личной зависимости встала зависимость экономическая или социальная… Из шести миллиардов людей, жи­вущих сегодня на планете, лишь самое малое меньшинство имеет право на индивидуальность… Остальные превращены в безликую массу, которая используется в экономике, как мясной фарш в кули­нарии… Родившийся рабом, на всю жизнь остается рабом промыш­ленности, которая забирает его тело взамен на уголь или кирпич; родившийся среди серых заборов и фабричных корпусов навсегда остается в этом пейзаже, как раб… Различие между реальным соци­ализмом и реальным капитализмом меньше их основного сходства в отношении к человеку как к рабу на промышленной плантации… Управляющему меньшинству принадлежат не только деньги и не только собственность, но и свобода… Колесо социального прогрес­са застряло в исторической грязи. Оно крутится на месте… Рабство остается рабством, даже если рабы ездят на работу в собствен­ных автомобилях и отдыхают в Египте в отелях all inclusive»[xix].

Последняя фраза — не про нас ли с вами, уважаемые читатели?

Итак, рабовладение – плохо, феодализм – плохо, социализм – плохо, капитализм – плохо… И все хуже и хуже…

Конечно, остаются солнышко (иногда), вкусная еда (не для всех), любимые женщины/мужчины, музеи, горы и моря, кошки и собаки…

Amen!