Премьера "Последнего слова осужденной" для меццо-сопрано и оркестра состоялась 2 августа 2013 в Италии. Илья Демуцкий получил за него первую премию на международном XIX конкурсе "2 AGOSTO" в Болонье. Сам композитор называет свое произведение реквиемом по отечественному правосудию. Сегодня Илья Демуцкий ответил на вопросы Когита!ру (спрашивала Татьяна Косинова).

Почему такое либретто, если можно так сказать? Что определило ваш выбор?

Илья Демуцкий: Из всего довольно объёмного заключительного слова подсудимой Марии Алехиной я выбрал только несколько абзацев, которые глубоко созвучны с моим ощущением произошедшего тогда и творящихся сейчас в стране лицемерия и беззакония в отношениях между властью и народом. Для меня именно эти слова (даже не приговор) стали кульминацией того показательного процесса, который, безусловно, стал для общества резонансным и никого не оставил равнодушным. Свои эмоции я выплеснул в художественном произведении, которое можно рассматривать в качестве манифеста. При этом подчеркну, что я ничуть не одобряю и, более того, считаю глупейшим поступком акцию панк-группы в Храме Христа Спасителя. Но реакция – смахивающий на инквизицию судебный процесс, злоба, агрессия, ненависть части общества, поддержанные, к моему глубочайшему сожалению, РПЦ и властью – всё это вызвало у меня желание высказаться в том в виде, в каком я умею – в музыке.

Вы следили за процессом Pussy Riot? 

И.Д.: Следил ли я за процессом над панк-группой? Да, разумеется. Во-первых, я живу в Петербурге, а не в глубинке, где равнодушие к ситуации может быть оправдано элементарным недостатком или вовсе отсутствием информации. Во-вторых, я деятель культуры, то есть часть того самого «креативного класса», который у нас модно нынче попинать, и я не имею права быть в стороне от событий – общественных и политических – которые касаются формирования образа мысли гражданского общества, частью которого я являюсь. И я не верю, что у так называемой творческой интеллигенции может не быть какого-либо мнения на этот счет. Они могут его не высказывать, не выражать своей позиции, но отрицать её существование, прикрываясь равнодушием или тем, что им некогда, что они «погружены в творческую деятельность и представления не имеют, о каком процессе речь и кто такие «пусси райот» – это лицемерие. 

Известны ли Вам другие примеры такого же типа "акционизма" (высказывания художника, артиста на политическую тему) в классическом искусстве?

И.Д.: Я не причисляю свое произведение к так называемому «акционизму». Тот факт, что музыка написана на текст заключительного слова подсудимой, участницы группы Pussy Riot, не делает это произведение выражением солидарности с их поступком. 

Я придерживаюсь точки зрения Фридриха Ницше: «…лучше всего будет, если художника <…> отделять от его произведения, чтобы не относиться к нему так же серьезно, как к его произведению. В конце концов, он только предпосылка своего произведения, материнское лоно, почва, иногда только удобрение и навоз, на котором и из которого оно вырастает, а стало быть, в большинстве случаев, нечто, что следует забыть, если желают насладиться произведением». Поэтому я требую от слушателя и зрителя перестать называть моё произведение оперой о Pussy Riot. Мария Алехина в данном произведении выступает соавтором. Не более и не менее того. Я предлагаю забыть слушателю об авторах – о неких Алехиной и Демуцком. И прислушаться к словам, вложенным в уста меццо-сопрано, которые следует рассматривать не арией из оперы о конкретном судебном  процессе, но неким манифестом – обвинением, обращенным к ситуации в судебной системе в целом.

Из-за того, что моё произведение написано на текст непосредственного участника политических событий (я действительно не могу припомнить таких примеров в музыкальной литературе), оно и вызывает столь пристальный и неоднозначный интерес. Я мог бы обойтись написанием симфонической поэмы и посвятить её, например, всё той же группе Pussy Riot, но я поступил иначе. Потому что мне важнее не кто говорит, а о чем говорится.

Что касается случаев высказывания художника, артиста на политическую тему в академическом искусстве, я приведу несколько примеров из века нынешнего. Они касающихся непосредственно России. В ответ на убийство журналистки Анны Политковской эстонский композитор Арво Пярт посвятил её памяти все свои работы, написанные в 2006-2007 годах. Написанную в 2008 году симфонию № 4 «Лос Анджелес» Пярт посвятил Михаилу Ходорковскому и «всем остальным бесправным узникам в России». В 2011 году в Страсбурге состоялся концерт в поддержку заключенных Михаила Ходорковского и Платона Лебедева, посвященный защите прав человека в России. В концерте приняли участие Марта Аргерих, Гидон Кремер, Миша Майский, Евгений Кисин. Полина Осетинская 22 апреля этого года дала в Москве концерт в поддержку общественного расследования по «Болотному делу». Несколько недель назад прошла новость, что Гидон Кремер начал собирать артистов для участия в концерте в поддержку российских оппозиционеров, пострадавших от политических преследований при Владимире Путине. Среди участников концерта заявлены пианистки Марта Аргерих и Хатия Буниатишвили, дирижер Даниэль Баренбойм и виолончелист Николас Альтштедт. На концерте планируется исполнить произведение Гии Канчели «Ангел скорби», посвященное Михаилу Ходорковскому.

См. также: Всё-таки не опера - реквием по отечественному правосудию